Обладание

- Ты мне нравишься, - фамильярно похлопав по щеке мужчину, начал брат. - То как ты… сдерживаешься, чтобы не закричать. Я не выдам тебя, - тише добавляет он, склонившись к его уху. - И стрелок, разумеется. На курок нажала именно сестра, не так ли? - предположил я, наматывая длинные волосы на кулак. Тянусь к корням, и вырываю несколько прядей, отчего "пленник" шипит сквозь зубы и судорожно дергается вперед. Губы неверного побледнели, он силился сказать что-то, но только взвыл от боли, закатив глаза и заваливаясь вперед. Грешница метнула в его сторону один единственный взгляд, когда трава под телом окрасилась в багровый. О, становится интереснее. - Могу ли я посчитать подобное за положительный ответ? Могу, - решил брат, широко улыбаясь женщине. Та подняла взгляд поблескивающих глаз на меня и медленно перевела на Джона: - Ваша кровавая империя вскоре падет. Я вижу перед собой гордеца, но неужели лишь гордыня говорит в тебе? Ты думаешь, что захватишь… - она сбилась, услышав тихий стон своего командира. Солдат настиг ее в считанные секунды, наставив пистолет. - Нет, пусть говорит, - остановил его я, отводя дуло в стороны, - ну же. - Округ? Может, целый штат? Ты можешь перебить всех повстанцев, и все эти победы ограничатся Хоупом. Они близко, - пробормотала она, и ее губы растянулись в усмешке. - И Отец сдохнет, как и любой смертный, в лужи своей мочи! Последователь замер за ней невидимой тенью, все так же, зажав в руке пистолет, и наблюдая за мной. - Тебе посчастливиться увидеть иную картину, - помедлив, произнес брат, заводя руки за спину. Он едва сдерживался, его плечи вздрогнули от напряжения, и он стал искать моей помощи. - Предзнаменования сбудутся, сестра, - ответил я, перехватывая оружие своего человека и выпуская обойму в пленников. Неотвратимый луч солнца ударил в глаза, и я промахнулся, выстрелив в неком подобие… шахматного порядка. Оставшиеся затряслись от ужаса, окропленные кровью соратников, и не сдержавшие слезы. Впрочем, многие были убиты; Бог - на моей стороне. Раненный вздернул голову, устремляя взгляд на сестру. - И все-таки они похожи, - донесся глухой голос позади. Сестра. - Я знаю, что вы убиваете тех, кого я пробудила. Забавно, чем вы лучше нас? Разве не вы возомнили себя вершителями судеб? Этих, ни в чем не повинных рабов? Ее голос все еще не потерял высоких юношеских нот, коим обманулись все наши дети. И давно поняли свою оплошность. Около Фейт, наматывая круги, бродил тот самый пленник, с пустым взглядом и беззаботной улыбкой. - Он сдался почти сразу. Безболезненное Обращение, что может быть лучше? Настолько ли он предан вам, если не верит в самого себя? Значит ли это, что вы избрали путь насилия? Угроз? Давления? Кажется, он совсем не желал быть Несогласным. - Заткнись! - захлебываясь кровью, зарычал лидер грешников. - Не смей! - А знал больше, чем вам думалось. Что за дивное мгновение! Брат и сестра на пороге смерти, - продолжила она, касаясь волос пленника. Женщина запаниковала, теряя холодность и отрешенность. Ее большие глаза скользили по нашим фигурам, в непонимание, пытаясь понять от кого ждать опасности. От всех нас, дорогая сестра! - Убить его? - обвивая шею обращенного, спрашивает Фейт. - Он такой милый, что я, пожалуй, повременю с этим. Или нет? Вы бы прикончили его быстро? Или истязали, в надежде узнать то, что я выведала у него? Только лишь это? Может, что-то еще? - Нашим братьям стоит передохнуть. Хотя сегодня выдался довольно прохладный день, солнце совсем не согревает, - объявил я, оборачиваясь к Фейт. - Что ж, - выдохнула она, забывая о мальчишке, и выпуская его из рук. - Вы должны увидеть чудо. Тогда, возможно, Господь дарует вам прощение, - сказал я неверным, кивнув Джону, и направляясь к машине. - Семьи должны воссоединиться! Они поедут со мной. - Остальные, Отец? - Оставь их. Бог избрал их, - осмотрев выживших, решил я. Грешники ожидали скорой смерти. Джон сел в пикап, движущийся в самом хвосте. Фейт пообещала, что появится немногим позже. Повстанец, что был очень остр на язык, оказался настолько обессилен, что пришлось даже наложить ему повязку, чтобы он смог пережить дорогу. Женщина поглядывала на меня, прежде чем придвинуться к брату, и умолкнуть. - Мы направляемся к тебе. - Разумеется, - довольно согласился хриплый голос, и без того утонувший в помехах рации. Мы подъехали, когда солнце стояло в зените. Зелень располагалась только по периметру ограды, создавая иллюзию загона, где большая часть земли была покрыта песком. - Как мы поступим, Джозеф? - открыв передо мной дверь, осведомился брат. Он кажется задумчивым и угрюмым, прекрасно скрывая нетерпение, но… Джон всегда одевал эту маску перед новой потехой. - Веди их следом. Отдав поручение солдатам, я вошел внутрь. Джейкоб был на ногах. Почти с удовольствием, он разглядывал рваные края отверстия на плече, задрав майку. На нем привычные берцы и форменные брюки. И нож. Его "карающая рука". Волосы, правда, не переливались янтарем, походив на медь, но на коже виднелся пунцовый румянец. Зверь сидел у кресла, оцепенев, и его действительно трудно заметить, если он не прямо перед тобой. Все дело в движениях и пегом окрасе. Он казался ждущим. Джейкоб прекрасно справлялся с ролью командира. - Нам следует опасаться? - Нет. Все в порядке, - одергивая ткань, отозвался брат. - Раны затянуться быстрее, если я смогу отдаться веселью, Отец. - Конечно, - согласился я, осторожно прижавшись к нему со спины. В двери постучали. Грешник первыми ступили на территорию брата, и пролили свою кровь. Они, все еще немощные, стояли на коленях, с одеревеневшими мышцами и головами, крутящимися по бокам. Волк коротко рыкнул, вставая на лапы. Почуял кровь. Джон смотрел на Джейкоба, и столько чувств промелькнуло на его лице, что я бросил считать. Но он тоже, как я, был бесконечно рад видеть брата живим. - Сними. Стащив с отступников повязки, Джон оголил оружие, и встал за их спинами. - Сукин сын, - наконец, произнес мужчина, торопливо разглядывая Джейкоба. - Тебя и впрямь бережет дьявол. - Дьявол… на твою беду, - бросает брат, поглаживая кинжал. - Я знаю, что я попала, - неверяще шепчет женщина. - Помню твое лицо. Помню, как ту, что ошиблась. Он покачивал ножом в каких-то миллиметрах от ее лица, и заглянув в непокорные глаза, всадил лезвие чуть пониже ключицы, с наслаждением проворачивая острие. Неверный закричал сливаясь с чужим воплем. Чистая боль, и ее плод - крик. Как же восхитительно он наполнил комнату! Кровь собиралась вокруг ножа, и вдруг потекла вниз, как быстрый горный ручей, источая терпкий знакомый аромат. - Я ведь сказал, что желаемое исполниться, сестра. Возрадуйся, - почти воскликнул я, вздергивая грешницу за здоровое плечо. Крепко взявшись за связанные руки, я задеваю рукоять, и крупные прозрачные капли очерчивают две кривые линии на ее щеках. Джон рассматривал светлую, почти алую кровь пролившуюся на пол. Джейкоб приблизился к животному, опускаясь на корточки, и хватая волка за жирную холку: - Убей. Я не слышу его голоса, но точно знаю, что произносят его губы. Голубые глаза смеются, когда в их отражение я вижу безжалостные клыки с жаждой цепляющиеся в податливую плоть. В воздухе теперь стоит невыносимый металлический запах, и я уверен, что он оседает даже на язык. Звон возвращает меня в реальность. В моих руках бьется тело. Я не слышу крика, но вижу как искажается лицо неверного, как раскрывается его рот, и все заливает кровью. В дверях стоит Фейт. Она немой наблюдатель. Но теперь я понимаю, кому улыбнулся брат. Джон не отходит ни на метр; его костюм окончательно испорчен, глаза полуприкрыты - его слух ласкает мелодия боли. Он выглядит сонным. Пленник вырывается, и я разжимаю пальцы, позволяя. Брат направляет оружие в ее сторону, делая шаг назад. Сестра бросается в объятия брата. Мертв ли грешник? Только если Господь сжалился над ним. Джейкоб отводит руку назад и лезвие устремляется в спину повстанца, парализуя ее. - Они воссоединились.