Protagonist

      Янлин сегодня была сама не своя. После некоторых размышлений она уже понимала одну слишком очевидную вещь для себя и не знала, что с этим делать. Некоторым спасением была сегодняшняя встреча: Соен попросила увидеться и помочь выбрать ей подарок для Чимина на какой-то там их личный праздник по поводу количества совместных дней. Конечно же, как девушка, она была очень взволнована таким событием, и Янлин отчетливо понимала такое рвение и беспокойство к выбору такой простой вещи. Казалось бы, Чимину понравится все, что она бы не подарила, просто потому, что это она. Но Соен была все равно встревожена до невозможного.       Янлин по такому поводу оделась крайне просто, ненавящево забрала волосы в хвост и накрасилась. Хотя ей и должно было хотеться выглядеть всегда на все сто, сегодня от этого желания не осталось и следа. Одну причину она знала наверняка — сегодня она не встретится с Юнги, а значит, и повода для таких хлопот не было.       — Я опоздала? — Соен удивленно посмотрела на удивительно пунктуальную в этот день подругу. — Я просто не сразу тебя заметила. Без косметики тебя… не узнать…       Совсем прямолинейно и с шокированным акцентом говорит Соен. Янлин же лишь закатывает глаза — это они ведь ее еще с натуральным цветом волос не видели, то бы вообще открестились небось.       — Ну, серьезно, какая тебе разница.       — Да мне вообще все равно. Ты красивая и так, но какая-то другая, — пожимает она плечами и хватает подругу под руку. — Как думаешь, с чего стоит начать?       — Что любит Чимин?       И хотя этот праздник Янлин интересовал мало, да и с Соен они не сказать что уж были закадычные подружки, но после происходящего в ее душевном состоянии было просто невозможно по долгу находиться дома. Она чувствовала словно использует своего молодого человека, словно она неверная жена, но как бы не боролась, ничего сделать не могла. Юнги действительно стал волновать ее сердце больше, чем всем этого бы хотелось.       Она надеялась, что эта прогулка поможет ей отвлечься. И какое-то время оно так и было: многочисленные магазины, так редко посещаемые в чужой стране, стали настоящей отдушиной для девушки. Она даже себе сделала несколько недорогих покупок. А что уж говорить про транжиру Соен, которая вечно звонила Чимину и просила купить ей что-то, потому что ее родители далеко, она не работает, и вообще, он ее парень. Так Янлин еще и узнала, что Чимин устроился на работу параллельно с учебой и что в целом в его семье нет особых проблем с финансами. Но подарок обещала та для Янлин, что купит точно на свои деньги, вот только что бы они не находили — все казалось не подходящим.       Вскоре Янлин заметила шарф. Она ненавящего вспомнила про скоропостижно надвигающееся рождество. Ей на это время хотелось бы улететь домой и повидаться с родителями, но в последнее время цены на билеты так возросли, как не поспевала ее небольшая зарплата актрисы какого-то театришка, да еще и второго плана. Поэтому вспоминая свои скромные начисления, она подошла ближе к шарфу по скидке. Но покупать ей парню не хотелось, тот бы ругал ее за траты денег. А что Янлин? Тянется уже к своему бумажнику, сует шарф продавцу и просит упаковать в красивый пакет. А в душе так тепло, улыбка на все лицо, и в голове лишь силуэт ворчливого бармена, который ругает такой яркий цвет и отвратительный стиль, но все равно наматывает вязанку на свою шею в холодную погоду. На кассе ее спрашивают, хочет ли она подписать специальную поздравительную бирку, и Янлин, не задумываясь, пишет «для Мин Юнги».       — О чем думаешь? — резко Соен вытягивает девушку из всех мыслей. — О, подожди-ка! Это еще что такое?       Соен и не помнит за чем обращалась к подруге, потому что на соседней стороне торгового центра видит одну подозрительно знакомую фигуру.       — Чимин? — она всматривается в походку своего парня и без сомнений распознает ее. — А кто это с ним?       Янлин же приходится выглянуть из-за плеча подруги, ее низкий рост без каблуков просто катастрофа, потому не видит ничего за небольшими преградами. Вот так же как и Соен легко опознает своего Чимина по походке, Янлин буквально за эти десятки метров рассматривает складки на лбу вечно ворчливого молодого человека.       — Это Юнги! — шепотом, словно ее кто слышит, шепчет китаянка.       — О, что они тут делают?       Соен радуется, а Янлин негодует. Она не знает, что делать, теряется, когда подруга уже мчится к парню, выкрикивая любимые ей пару слов на всю округу. Конечно же, Чимин останавливается, а вместе с ним и Юнги.       — Что ты здесь делаешь, милаш? — интересуется Со и тут же обнимает своего ненаглядного, схватывая слегка наглый и в то же время теплый поцелуй.       — Хотел сделать тебе сюрприз, но не знал какой… Вижу самой судьбе заблагорассудилось, раз мы тут встретились. Поможешь выбрать подарок тебе?       — А? Правда? Мне? — она пищит как сумасшедшая и рассматривает, что могло бы быть в том малом пакете за его спиной. Но тот уверенно его прячет       За болтовней, голубки не замечают, с каким раздражением на это смотрит Юнги и как неуверенно подходит Янлин, совсем забывая про свою утреннюю лень и отсутствие макияжа на лице.       — Привет, — с улыбкой говорит она, потому что улыбка просто не может не затеряться на лице, когда Мин встает перед ней. И пусть он лучше думает, что она просто вечно сумасшедшая женщина.       — Бля! — дергается, сначала заметив Янлин и потом резко осмотрев ее. От ее обычного образа привычного для посещения бара нет и следа. — Янлин?       — Чееерт, — на китайском изрекает девушка и закрывает резко лицо ладошками, с трудом не уронив пакет с покупкой. Она резко отворачивается и даже не видит, куда уже несется влюбленная парочка, но ей бы хотелось, чтобы их волна забрала и Юнги, но пронзительный взгляд все еще ощущается даже спиной. — Извини, я … просто не накрасилась. Соен тоже уже сказала…       — Тебе так больше идет, — внезапно спокойно выдает бармен. — Ты выглядишь более… — но вот подобрать слова, чтобы описать ее внешность без яркого образа, он не мог. — Более по-домашнему, — добавляет и легко касается ее плеча. — Ты же с Соен тут? Они уже ушли в тот магазин, пошли скорей, пока не упустили снова их из виду.       И проходит дальше, оставляя китаянку просто кутаться в своих руках и изнывать от случившейся ситуации. Она бы сквозь землю провалилась, потому что не может поверить, что ее внешность без косметики могла приглянуться этому парню действительно сильнее, нежели красота, созданная искусственно, пускай и с ярым закосом под натуральность. Глаза не выделены, губы не цвета спелой ягодки, щеки бледные, и вообще, ей кажется, что так все смотрится даже в разы кривей.       — Ты идешь? — только и слышится низкий голос. — Ты не с Соен? Я тогда пошел, Чимин вытащил меня зачем-то помогать ему. Хотя сомневаюсь, что моя помощь компетентна, — и хотя он хочет отказаться от идеи идти туда, все равно стоит и смотрит на смутившуюся девушку. — Ну же, идем.       — Да, — резко выпаливает та и опускает пакет.       — Тоже уже что-то купила? Это хуйня твоему парню? — беззаботно интересуется бармен. — Не понимаю, почему женщины так пекутся по всякой херне, ебанутые они все же.       — Не твое дело, — шмыгает девушка.       А вот у Тэхена дела были не такие веселые, хотя матом ругаться хотелось очень сильно. Он стоял наряженный в рубашку и кардиган на пороге огромного дома за городом. Чтобы сюда добраться, они проделали путь в пару часов, да за такое время при старании можно добраться до моря. Но тут моря нет, только шикарное строение из дорогих материалов, чуть ли не слепящее своей ценой. Тэхен почуял неладное, еще когда ему в машине заслепило глаза от идеально начищенных ворот открываемых пультом управления. Потом роскошный сад, едва ли не усыпанный дорожками из золота, хотя статуй там и без того хватало. А в итоге, выходя из машины, он чуть все не рушит, не затапливает и вообще не проваливается сквозь землю, стоя напротив трехметровой колонны, которая закрывает солнце. Величина дома словно так и говорит: «это чтобы прикрывать солнце и не слепить людей садом и воротами».       — Чонгук, где мы?       — В очень важном месте.       — Что? Это снова какой-то дорогой ресторан?       — Намного лучше. Расслабься и будь собой уже, — с теплой улыбкой говорит Чонгук, поднимаясь по лестнице.       Вот Киму так легко расслабиться в таких местах не удается. Гук ведет себя словно каждый день ходит по подобным местам, а Ким едва не скользит на белом мраморе. Такой вообще бывает? Тэхен не будет удивлен, что камень выращен в специальных условиях специально для этого места или, того хуже, просто дом выбит из огромной беломраморной сколы. Дворецкий ничуть не удивляется, что «господин Чонгук» — как назвали Чона при его появлении — пришел не один.       — Вас ожидают? — интересуется дворецкий, и Гук кивает.       Пока это все больше и больше похоже на какой-то слишком уж изысканный ресторан. Тэхен даже подумывает, что станет лицезреть предложение руки и сердца, но пока не выяснил, кто кому.       — Когда мы начнем разговор, убедитесь, что никого не будет и никто ничего не услышит, — строгим голосом говорит парень и тянет Тэхена за собой.       Тэхен же идет как оловянный солдатик со слишком разболтанными шарнирами на голове, потому что она крутится так часто и не в такт, что норовится отвалиться в любой момент. Но все встает на свои места, когда одна из дверей второго этажа распахивается. Взглядом Тэхен сразу натыкается на мужчину в домашнем халате представительного вида, расположившемся на изысканном белом диване, вероятно, сделанном из чьей-то кожи. А возле искусственного камина на другом диване элегантно лежит женщина, прикрытая вязанным пледом.       Ее взгляд в секунду меняется, когда они видит гостей.       — Чонгук-а! — вскрикивает дамочка и несется к своему… — Сыночек!       Мир Тэхена резко перестает существовать. Более знаменательный днем, нежели встреча с Чонгуком, становится теперь встреча с его родителями. Тэхен еще раз ошарашенно осматривает присутствующих и отмечает, что среди них уже нет персонала. Сердце проваливается в пятки от предчувствия слишком серьезного разговора!       — Проходи, как ты? Ты с другом? — удивленно интересуется женщина и с широкой улыбкой смотрит на Тэхена. — Какой сюрприз! Как я рада, неужели! Дорогой, смотри, наш сын впервые привел друга! — радостно лепечет женщина.       — Ему пора уже внуков привести, а он только друзей начал.       — Мама, присядьте, — спокойно говорит Чонгук, нацепив на лицо свое обыденное лицо, выражающее ровным счетом ничего.       — Что такое?       — Это касается моей помолвки, — на этом моменте внимательные родители подняли свои взгляды.       — И что же ты хочешь? Ты уже выбрал дату… ой, прости, вы выбрали дату? — женщина смеется, и Тэхен едва ли узнает в нем мать таких малоэмоциональных детей, как Чонгук и его старшая сестра. Но серьезность отца все компенсирует сполна.       — Или ты хочешь сказать, что собрался отказаться? — строгий голос отца прозвенел как оборотная сторона медали.       — Нет, отец, я не против, — слова парня вызывают облегченный выдох главы семейства.       — Тогда что же?       — Я не против свадьбы, но мама, отец, — он смотрит на родителей по очереди, и пускай взгляд и голос даже не дрогнули, руки сжались с силой в кулак. — Я хотел сначала вам представить Ким Тэхена как своего возлюбленного.       Кажется, во всем мире наступила гробовая тишина. Тэхен в душе бы сейчас хотел ликовать от того, насколько величественного его назвали — «возлюбленный». Но он видит ужас и гнев, медленно созревающий в глазах взрослых, отчего невольно отступает на шаг назад.       — Джеми сказала, что вы должны быть в курсе нашей связи до свадьбы. Ее доводы были логичными, я посчитал их правильными и пришел сообщить вам про это, так же показать Тэхена.       На этих словах он обернулся и, к несчастью, не смог распознать, как его парень отчетливо пытается побелеть до цвета стен, чтобы наверняка не выбиваться из общей массы.       — Чонгук, — строгий голос отца заставляет его снова обернуться. — Быстро скажи, что ты ляпнул чушь из-за нервов.       — Нет. Я встречаюсь с Тэхеном уже очень давно.       — Чон Чонгук!       — Прости отец, ты же знаешь, я лишен функции чувства юмора, — спокойно говорит Гук, словно лишен еще и инстинкта самосохранения.       Отец же подходит ближе, едва удерживая гнев в покрасневшей голове.       — Быстро сказал! — прикрикнул мужчина.       — Дорогой, — дрожащий голос едва не плачущей женщины, и она в миг подлетает к сыну. — Дорогой, просто скажи, что Джеми не нравится, мы не настаиваем, найдем другую, мало что ли дочерей в этой сфере? Слышишь, Чонгук-а… Кто надоумил тебя на такие глупости?       — Мама, простите, я бы хотел вам сказать что-то иное, но говорю чистую правду. Я состою в отношениях с этим человеком.       Резко все взгляды родителей метнулись на дрожащего Тэхена.       — Ты, ты ведь за это деньги потребовал?       — …       Тэхен и перед сестрой то робел, но она была просто разминкой перед встречей с боссами. Он лишь снова отшагнул назад и опустил голову.       — Серьезно? Правда? Ах ты паршивец, — резко, в секунду, от семейной идиллии нет и следа, мужчина просто ударяет сына по щеке, но тот стоит ровно, не намереваясь даже шелохнуться. Тэхен сделал вывод, что тот был готов к подобной реакции. — А ты выметайся! — резко мужское внимание переключилось на ошалевшего от происходящего Тэхена.       Разгневанный глава семьи в два шага оказался перед ним, и прежде чем Тэ успел среагировать, его уже оттолкнули, а на его прежнем месте показалась спина Чона, закрывшего от разгневанного отца.       — Мы можем тут бесконечно долго пререкаться на эту тему, но разве это имеет смысл? Ты прекрасно знаешь меня, я буду стоять на своем. Вне зависимости от вашего мнения.       — Мелкий паршивец!       — Чонгук, малыш, ну же, что за шуточки! — встревоженный голос женщины слышался откуда-то с пола, она уже давно осела, дабы не упасть от шока. Видимо, ноги перестали держать.       — Выметайся! — снова гневный взгляд главы направлен на Тэхена.       Тот не может сказать и слова.       — Отец!       Вопреки предугаданному развитию событий в голове Чонгука, его резко просто швыряют в сторону. Разгневанный отец переходит все границы, просто хватая за плечо ошалевшего парня своего сына и швыряя его в сторону двери. Из-за того, что дверь заранее не была открыта, то бедолага просто врезается в дорогостоящее дерево, едва устояв на ногах.       — Отец! — вскрикивает Чонгук и бежит к своему отцу.       Вечно спокойный Чон Чонгук в панике бросается на массивного отца за спиной, хватая его руки, не на шутку пугаясь такой реакции. Ведь отец впервые за всю его жизнь проявляет силу, он настолько разгневан, что его уши заалели и глаза стали наполняться кровавыми подтеками из-за лопнувших сосудов.       — Отец! Перестань! Отец, ты можешь ударить меня еще раз! Отец! — голос Гука задрожал, когда двери распахнулись.       — Ты, живо сюда, — позвал он стоявшего внизу дворецкого. — И ты тоже! — тут же позвал другого.       Оба моментально поднялись по лестнице, не понимая, что происходит. Никто и никогда здесь не видел подобных сцен. Истерики обычно закатывала старшая дочь, Чонгук или молчал, потом делая по-своему, или игнорировал, или же просто соглашался со всем. Но он не висел на руках у отца, отдирая его от гостя. На удивление, глава семейства не зря уделял столько времени посещению спортивных залов.       — Держите Чонгука, я разберусь с этим, — командует он.       — Отец!       А Тэхен все еще и слова сказать не может, только пытаясь выкрутиться из чужих рук и думая о том, какого черта он всегда отказывался от предложений Чимина совместно проводить вечера в тренировочном зале.       Чонгука в это время хватают и оттаскивают, потому что никто не понимает причины такого поведения и уж тем более не в их приоритетах выяснять, кто тут прав, а кто выталкивает всеми силами гостя за дверь.       — Чтобы глаза мои тебя не видели! — раздается на весь большой холл, в то время как из открытых дверей слышатся не наигранные слезы матери.       Один из прислуг уже зовет горничную, чтобы несла лекарства, так как у старшей госпожи вот-вот не выдержит сердце. Чонгуку плевать, он все еще пытается выкрутиться из цепких рук.       — Отпустите!       — Успокойтесь, молодой господин.       — Чонгук! — успевает встревоженно вскрикнуть Ким Тэхен, прежде чем ловит на себе гневный взгляд его отца. — Простите! Давайте я уйду! Я не знал, что мы придем сюда!       На все попытки увернуться и мирно решить вопросы, Тэхен получает лишь пощечину.       — Если таким образом разыграть нас решили, вам все равно не жить! — цедит сквозь зубы мужчина и внезапно ощущает, как его снова резко хватают за правую руку, утягивая назад. Обернувшись, он вновь встречает гневный взгляд сына. Все это было похоже на одно — он не шутит. Чонгук весь покраснел от злобы и в этот момент как никогда был похож на отца. Он и подумать не мог, что любящие его родители отреагируют на все настолько тяжело, что отец снова зовет на помощь людей, дабы они удерживали ребенка.       — Уведите его в комнату, там мы поговорим! — строго приказывает, и Гука с трудом оттаскивают хотя бы на два метра в сторону.       — Простите! Давайте мы все поговорим! — пытается урегулировать Тэхен конфликт, но снова получает по щеке, на этот раз левой рукой.       Только за всей суматохой никто не замечает, как все дело подкралось к лестнице, на которой моментально Тэхен оступается в попытке увернуться от нового удара. Нога не находит опоры, и тело тут же заваливается назад, не только с высоты роста ударяясь о ребристую поверхность, но еще и скатываясь на несколько ступеней вниз. Неожидавший такого отец Чона замирает, осознав что произошло только тогда, когда его сын вихрем пронесся мимо, ловя Тэхена на руки.       Стоит ли описывать, что испытал Чон Чонгук в тот момент, когда он смотрел на своего парня, а тот исчез из виду всего за секунду. Он видел, как тот летит вниз, и перед глазами тут же увидел всю их недолгую, но такую счастливую совместную жизнь. Он вспомнил, как еще вчера счастливо засыпал, обнимая этого чудака, а сейчас тот скрылся за лестницей. В молодом теле тут же образовалась волна сил, которая позволила ему приобрести что-то нечеловеческое, иначе его секундное перемещение пояснить было невозможно. Он едва ли сам не навернулся на этих ступенях прежде, чем смог опуститься у чужого тела.       Чонгуку уже было не до споров, с высоты своих медицинских знаний он осматривал тело парня и отметил, что тот пострадал не так сильно, как уже это виделось в голове младшего на момент падения. И хотя Чонгук все еще слышал рыдания своей матери, он не обращал ни на что внимание. Он лишь чувствовал испепеляющий жар, исходящий от его отца.       — Проваливайте оба. Чтобы ноги вашей тут не было, — леденящим тоном говорит мужчина. — Можешь забыть о компании и наследстве. Твоя сестра справится намного лучше, — брезгливо говорит мужчина и еще раз смотрит, как дрожащая рука его сына скользит по телу гостя, который видимо позволил себе радость вырубиться на время.       — Вызовите скорую, — как можно спокойней говорит Чонгук.       — Да, молодой господин, — раздается голос испуганной прислуги.       — Ты меня слышал? Я заблокирую твои счета. Ты этого добивался? Можешь не жениться и играть в свои игры дальше, но не смей думать о том, что у тебя есть мы и наши деньги! — чуть громче говорит мужчина.       Чонгук молчит, ему уже это не интересно. Он снова абстрагируется от ненужной ему информации. Куда важнее сейчас проверять чужой пульс, осматривать голову с легким намеком на пробитие. Еще одно сотрясение и Тэхена вряд ли уже отправят в армию. Ему стоит подарить шлем на ближайший праздник, потому что слишком часто он получает травмы. Гук бы даже пошутил, что уже не удивлен интеллектуальному развитию своего парня.       — Чон Чонгук! Даю тебе последний шанс! — повышая голос говорит отец. — Одумайся. Мы вызовем ему скорую и ты больше не будешь…       — Мы вызовем ее в любом случае. Если ты не оплатишь счет за его лечение, мы подадим на тебя в суд за нанесение предумышленных повреждений. Более того, я сообщу СМИ, что глава крупной компании позволил себе скинуть неугодного ему человека с лестницы в попытке избавиться, — Чонгук поднял гневный взгляд на отца, а второй едва удержался от мандража по всему телу, видя сына в настоящей ярости. — Я разрушу твою карьеру, отец, — с полным пониманием сказанного выдает парень. — Окажи ему полное обследование и можешь отдавать все сестре. Меня никогда не интересовало твое дело, — поглаживая взмокшие волосы своего парня дрожащей рукой, продолжал Чонгук. — Я всегда молча делал то, что ты хотел, потому что мне казалось, что я люблю вас. Прости. Я был отвратительным сыном, ведь мне было плевать на вас, я жил как удобно мне: без забот, просто делал то, что за меня решали. Я узнал, что такое любить кого-то. В отличии от вас, Тэхена интересует, что хочу я, и он поддерживает меня в этом, никогда не говорит, что нужно делать. Он всегда лишь повторяет, что я делаю все правильно, и благодаря этому я могу двигаться дальше. Компания? Нужна ли она мне, это ужасно скучно, — хмыкает парень. Чонгук уже успел успокоиться и даже не видит, как из комнаты выводят его мать, едва перебирающую ногами. — Ты прав, отец, так даже лучше. Мне давно было пора стать самостоятельным.       Чонгук достает свою карту и кидает на одну из ступеней, туда же и вторую, и третью.       — Можешь не утруждаться блокировкой. Мне они не нужны.       Убедившись, что состояние Тэхена не тяжелое, Чонгук поднимает тело на руки, встряхнув совсем слегка, только чтобы тяжелая голова упала ему на плечо.       — Я был лучшего мнения о вас двоих. Что ж, я буду с тем, кто принимает меня и уважает мои решения, — это было последнее, что бросил Чонгук родителям, прежде чем выйти за дверь.       Казалось, это была самая длинная речь, которую когда-либо говорил им сын.