Protagonist

      Тэхен и старшая сестра Чонгука провели вместе в общей сложности около двух часов. А потом уже послышался характерный треск в скважине двери, и она открылась. Читавшая книгу все это время девушка тут же подорвалась с места, выбегая в коридор.       — О, как все прошло?       — Конечно же, я сдал.       — Замечательно, я уже приготовила тебе подарок… Вручила бы сегодня, — с наигранной грустью начала девушка, — но Тэхену все так же плохо, увы, тебе пока нужно заботиться о нем.       — Я знаю, потом зайду, — без какой-либо обиды заявляет парень и проходит вглубь квартиры.       Злу старшей нет предела: Чонгуку даже все равно на то, что он не получит свой сюрприз сейчас, попытка его поддеть провалилась тем, что вылилась в вполне очевидный для него факт.       — Ты можешь идти, — вместо благодарности заявляет Чон младший и тут же получает подзатыльник от сестры.       — Неблагодарный эгоистичный мальчишка! — шипит она и после машет Тэхену. — Солнышко, пока, помни, что за меня ему надо отомстить! Не забывай, что я тебе сказала!       И ретировалась с места раньше, чем Чонгук вообще успел это заметить и уж тем более поймать с вопросами. Да он и не спешил их задавать — его ли это дело, о чем Тэхен секретничал со старшей. Он только снимает с себя одежду, оставаясь лишь в майке, и только тогда присаживается на край кровати.       — Как ты?       Его заботливая рука опускается почему-то на лоб, видимо, он наивно полагает, что температурой можно определить подобные недуги. Может и можно — Тэхен не в курсе, ведь на деле чувствует себя абсолютно нормально. И он бы даже радостно сообщил об этом, если бы не настоятельная рекомендация родственника Гука. Ким вовсе же не врать собрался: его заставила нуна! Так что его совесть абсолютно чиста.       — Все еще неважно, — устало проговаривает парень и, перехватывая чужую ладонь, опускает на свою щеку. — Как экзамен прошел?       — Все замечательно. Было много народу, поэтому я задержался.       — Ты в курсе, что нуна тебе приготовила?       — Она подарит мне машину, очевидный же сюрприз, — разводя руками, заявляет Чонгук. — Что ты хочешь поесть, я закажу.       — Хочу то, что ты приготовишь сам.       — …       — Ах, вижу, ты устал, ну ничего, — переворачиваясь на бок, говорит Тэхен и прикрывает глаза. — Ничего же серьезного, я могу поесть что угодно, подумаешь, все тело ломит, как после аварии.       И хотя Чон Чонгук не глупый ребенок, чтобы сопоставить уровень боли и вообще трезво оценить происходящую паршивую игру партнера, в его голове срабатывает триггер, и он молниеносно поднимается.       — Тогда я приготовлю что-нибудь, — заявляет своим железным тоном и за секунду убегает в кухонную часть квартиры, уже активно начиная там ворковать.       Одна подобная реакция старшего заставляет минимум выпрямиться, удивиться и приподняться, не веря собственным глазам. Улыбка тут же расплывается по всему лицу, словно ему дали испробовать что-то очень вкусное, на уровне сладкой клубники. Ему точно нужно найти пути выведать у нуны все секреты этого парня, чтобы знать, как им управлять.       — Может мне помочь тебе?       — Нет, лежи.       Тэхен хотел бы, но занимался этим весь сегодняшний день, и ноги просто рвались в бой, тем более, что не было ничего важнее, чем увидеть Чонгука, потому он спокойно проходит до первого поворота и потом со всемирным горем на лице, выдвигается на кухню, прихрамывая, идя к Чонгуку.       — Я все же помогу, — тихо проговаривает и подходит к младшему, вставая рядом. — Давай, я займусь мясом, — горечь в голосе кажется настолько горькая, что лицо Чона само искажается гримасой скорби.       — Да полежи ты уже. Я не безнадежный же.       И в доказательство своим словам моментально режет палец на ровном месте, демонстрируя как раз напротив — полную безнадежность на кухонном поприще. Тэхену остается лишь вздыхать, постепенно перенимая бразды правления тут в свои руки и уже частично забывая о страданиях и боли во благо всеобщей сытости. Чонгук же в это время занимается простыми вещами, из ряда помыть или убрать, в то время как Тэхён вовсю помогает и ни в какую не дает Чону управляться самому.       И очень зря.       Потому что, пока Чон Чонгук не занят, он наблюдает за своим парнем и очень оценивающе вглядывается в его поведение. Тот выглядит живым и, более того, абсолютно здоровым. Даже не замечает каких-то столкновений или жестов, которые в обыденной жизни и не были бы приметны, а вот при сильных болях отдавались чуть ли не до пяточек ног.       Для Чонгука понять что-либо не составляет труда, тем более, когда это его возлюбленный. Поэтому он лишь подходит к нему и руками скользит по достаточно узкой талии, сцепляя руки в крепкий замок и резко дергая парня на себя. От такой манипуляции член младшего очень метко попадает в едва раздвинутые половинки задницы, а старший на это не ойкает, а только прикрывает глаза, тут же показав довольную улыбку.       — Ты пытался обмануть меня? — куда-то в шею рычит Чонгук и резко разворачивает Кима в своих руках. — Ты же сказал, что тебе плохо и все болит?       Тэхен онемел: когда этот ребенок стал понимать все так легко? Надо было оставлять его замкнутым ботаником, и чтобы в человеческих чувствах совсем не разбирался, потому что гневный взгляд вызывал мурашки.       — Ким Тэхен? — низким бархатным голосом говорит Чонгук, и тут же это завершается громчайшим сглатыванием слюны старшим.       Испуганный взгляд, розовые распыленные щеки, приоткрытый ротик не в силах говорить. Чонгук возбуждается каждый раз, когда это очаровательное тело оказывается словленным им самим, когда не имеет пути отступления и Гук попросту может схватить его. Поэтому теперь прижимает к себе и вместо наказания, просто целует любимые губы, сминая их с силой и некой грубостью. Только вот Тэхена это не наказывает и не отталкивает, он тут же отдается со всем своим оружием, отвечая на сладкий поцелуй. И, более того, первым оказывается вовлеченным в плотские желания, потому что едва ли отвердевший член меж ног очень удачно устраивается меж разгоряченных тел.       Говорить много Чонгуку не хочется, он уже ощутил, как поднимается температура сжатого тела, и от того собственное просто пылает словно в аду.       — За вранье нужно наказывать, мама не говорила? — хмыкает парню в губы Чонгук и разворачивает тело в своих руках, да так ловко, что бедрами прижимает чужие к обеденному столу, нагло склоняя торс над ним.       — Чонгук, — только и успевает произнести Тэхен, прежде чем охапка его волос не зажимается между чужими пальцами, а свободная рука уже оглаживает круглые ягодицы.       Так как Тэ пролежал в постели буквально весь день до этого момента, то совершенно не стеснялся расхаживать в боксерах, не думая о том, что в сторону откинуты они окажутся первыми. Попытки сопротивляться тщетны, Гук почему-то стал сильнее во много раз. Чимин так и не нашел повода и времени сообщить Киму о совместных похождениях в спортивный зал. Поэтому, когда ногу с невероятной легкостью поднимают и кладут в сгибе на стол, тем самым открывая себе невероятно пошлый вид, у Тэ нет даже сил сопротивляться.       Чонгук смачивает палец слюнями, громко причмокивая и припоминая, что это не просто так, что это все его наказание. Он не церемонится долго, хотя, казалось бы, это всего их второй день после первого раза. Большой палец почти моментально скрывается в слегка растянутом после ночи анусе, начиная ласкать тело изнутри.       — Чонгук! — уже хныча произносит Тэхен, не оставляя жалкие попытки хотя бы сделать вид на свое сопротивление. А на деле его никто даже не держит в реальности, только большой палец любовника плавно исчезает в момент покрасневшей дырочке. Тэхен же прикрывает глаза и в момент поднятия своего белого флага просто начинает качать бедрами, желая получить еще немного больше удовольствия.       Заметив, что любовник уже вроде как и не против, а вместе с тем убедившись в его целостности, Чон без зазрения совести задирает футболку парня и просто опускается по позвоночнику с крайне влажными и звонкими поцелуями. Не оставляет без внимания и плечи, лопатки, нагло сминая кожу даже зубами, пока разгоряченная плоть не покрывается алыми пятнами. Вместе с тем ритм меняется, становится более грубым и резким, отчего Ким даже ахает иногда, но возможно это связано со столкновением возбужденного органа с ребром столешницы.       Почему именно в этот момент перед глазами Кима снова тот неуверенный школьник, вечно таскающийся, уткнувшись в учебник? Который так много молчал и так часто избегал общения? А теперь он нагло трахает его своим большим пальцем как часть наказания, при этом с силой сжимая ягодицы одной рукой.       Чонгук же понимал все прекрасно: Тэхен сам виноват, что показал Чону мир разврата до того, как его психика окончательно сформировалась. И хотя сам Ким ничего не делал, то как минимум приносил на изучение весьма занимательные картинки, с которых восприимчивый мозг все запоминал. Например, именно зная все последствия и действия, он так обреченно выбегает за лубрикантом и возвращается с ним. Именно поэтому, он спокойно может позволить себе опуститься на одно колено позади любовника и просто дичайшим образом смущать его, оставляя поцелуи на оголенной заднице, а потом еще и раздвигать ягодицы, несмотря на все попытки уже оттолкнуть свою половинку. Чону же это нравится, все эти писклявые просьбы перестать так делать. Настолько дико нравятся, что он окончательно теряет рассудок, позволяя себе не только сжать ягодицы, но и укусить их, а потом скользнуть рукой практически к самому анусу, чувствуя напряжение в теле возлюбленного.       Но дразнить слишком долго смысла нет, и младший открывает лубрикант, долго зачем-то всматриваясь в горлышко, а потом смотрит на Тэхена, скользит взглядом на его горло и озаряется шикарной идей. Ему она точно до дрожи нравится, поэтому он стаскивает парня со стола.       — Сделай это сам, — приказным тоном подмечает Чон и вкладывает в руки парня бутылек с гелем.       — Что сделать? — робко спрашивает, и Гук без стеснения берет его дрожащую руку, насильно затаскивая в свои штаны. Уже там он тычет ей так глубоко, что орган в стоячем положении, забивается меж пальцев, заставляя Кима лишь краснеть.       — Ну же, могу войти без этого.       — Нет, будет же болеть!       — Я вряд ли могу теперь в это поверить, — а сам просто наглейшим образом продолжает удовлетворять себя, используя чужую руку.       Выбора у Тэхена немного и в глазах, напротив, так и читается «Я не шучу», поэтому он просто спускает чужие штаны. Волнения даже больше чем вчера, хотя по сути первый раз был именно тогда. Все было намного проще благодаря романтике и тому, что ранее они уже удовлетворяли друг друга руками, из нового у них только непосредственно сам контакт. А теперь взгляд Гука читался другим: властный и возбужденный, видимо в ожидании повторения вчерашнего оргазма.       Вязкую жидкость Тэхен давит на свою ладонь и с трудом сдерживается чтобы не понюхать мягкий аромат, исходящий от нее, но провоцировать младшего на больший разврат пока не хотелось, поэтому руку просто опустил на стоящий член, хватая его ладонью, и вовсе нерешительно начинает двигаться. А взгляд просто прикован к лицу Чонгука: до изнеможения красивый, властный, такой сексуальный.       Тэхен начинает возбуждаться, представляя все это со стороны, особенно как Гук с важным видом стоит перед ним и Ким так податливо ласкает его член рукой, тщательно размазывая смазку. А ощущение, что сейчас снова повторятся эти волнительные чувства близости. Тэхен даже стонет от ожидания, резко набирая темп на чужом члене.       — Ты хочешь, чтобы только я кончил? — хнычет младший и накрывает чужую ладонь своей, выдавливая еще немного смазки, дабы компенсировать втёртую в орган из-за чьего-то фантазирования. А потом начинает двигать совсем нежно, размазывая все по стволу.       — Налей мне тоже, — Гук раскрывает ладонь и моментально получает туда желаемое. Только вот он пока не намерен ласкать так член любовника, вся жидкость оказывается на анусе, куда очень скоро проникает сразу два пальца, а потом и вовсе три, и он активно начинает вдавливать внутрь, заставляя парня чуть ли не вставать на цыпочки от улавливаемых ощущений.       — Скажешь, когда закончишь, — Гук говорит о смазке своего члена.       — Я не знаю, когда все…       — Тогда, когда попросишь уже повторить это с тобой, — шутливо сексуально говорит младший и резко вставляет пальцы на всю доступную в таком положении длину, отчего любовник гнется в спине и сладко стонет.       — Сейчас? — с робостью неуверенной школьницы, говорит Ким и отходит, пока его не хватают и просто сажают на стол, уже раздвигая ноги и вставая между.       — Мы тут едим.       — Я готов съесть тебя.       — Гости тоже.       — Перестанем приглашать.       — Чон Чонгук!       — Что такое?       — Ты невыносим!       Но вместо ответа на это следует лишь поцелуй. А за ним второй и третий, пока тело возлюбленного полностью не опускается на столешницу, а раздвинутые ноги не открывают прекрасный вид. Медлить Чонгук уже не может и только с трудом успевает найти момент, чтобы облизнуть пересохшие губы, в это время дразняще водя по своему органу и подставляя его к входу в анус. Это все еще страшно, но раз пережили однажды, значит смогут и второй раз? С этим рассуждением Чонгук легко толкается, проникая самым основанием, и только после упираясь руками в столешницу по разные стороны от тела любовника, нагло надавливая всем весом в области паха и скользя внутрь. Сегодня все идет намного легче, и лицо Тэхена доказывает это, когда, вместо гримасы изнеможений и боли, читается легкая граница наслаждения и дискомфорта, так что такое Гука не останавливает, и он по-садистски медленно входит на всю длину.       Чонгук ведь с детства был гениальным и запоминал все очень легко, а еще неплохо разбирался в математике. Те, кто считают, что школьные знания лишь в пустую тратят время — не умеют их использовать как Чонгук, который уже закидывает ногу любовника, воспроизводя один из самых удачных углов. Тэхен еще молиться на его память должен, когда с первого удара головка члена скользит ровно по G-точке, смачной волной и дрожью отдаваясь по всему телу. Чонгук скалится довольной улыбкой, видя, как любовник прикрывает глаза и даже слегка открывает шею, запрокинув голову. Поэтому медленные и неуверенные действия очень скоро набирают обороты, отчего теперь на кухне вместо шипения плиты, удара ножа о доску и свиста чайника только пошлые стоны, довольное рычание и влажные пошлые шлепки двух разгоряченных тел.       Стоит ли отметить, как не вовремя в соседней комнате заиграл телефон Чонгука. Сначала тот предпочел игнорировать тот факт, закрывая на все глаза и просто желая оставить на предоставленной шее новые поцелуи. Но телефон затихает и через несколько секунд разрывается от звонка снова. На пятый раз нервы не выдерживают и чуть ли не с матом, Гуку приходится покинуть горячее тело, почти голышом проходя в соседнюю комнату и поднимая трубку. Тэхен же все еще на столе, и тяжелое дыхание все еще нарушает тишину. Он не знает, что ему делать, потому что возбужденное тело почти содрогается в удовольствии, а желание настолько уже сильное, что остановится просто невозможно. Прикрыв глаза, он просто решает удовлетворить себя сам, не вставая с нагретого места.       Но в одиночестве правда ему дают находиться недолго.       — Что? Я же говорил, что не против этой идеи, — в комнату заходит серьезный Чонгук и продолжает выслушивать женский голос на том конце, разглядывая, как его парень уже во всю надрачивает себе без него.       Недовольный тем, что не является уже тут главным героем, он спокойно подходит к Тэхену, испугавшемуся внезапному прикосновению чужих губ к ноге, а потом и к груди.       — Даже не думай о таком, — только отвечает он снова в трубку и с улыбкой смотрит на возмущенно-удивленного любовника. Его реакция понятна, ведь не сбавляя темпа разговора, Гук свободной рукой подставляет свой половой орган к чужому анусу и снова входит: быстро и легко, благодаря первому заходу за сегодня.       — Хорошо, если ты так хочешь, — спокойно говорит и двигает бедрами. Тэхен же еле успевает зажать рот рукой, чуть не ахнув или от неожиданности, или от чертовой меткости этого противного гения.       — Джеми, я изначально давал тебе понять, что не заинтересован в помолвке в ее традиционном понимании.       Тэхен окончательно убеждается, что на том конце он говорит со своей невестой. И, о черт возьми, любой нормальный бы после такого минимум обиделся на Чон Чонгука: тот говорит со своей невестой, совершенно спокойно в это время удовлетворяя свои потребности и потребности своего парня. Но Тэхена это поведение только сильнее заводит! Он теперь видит все отношение и приоритеты, даже тот факт, что они действительно будут любовниками даже после этой проклятой свадьбы! Святые небеса, как же хорошо Тэхену в этот момент, что он даже старательно сжимает кольцо мышц, пошло выгибается, ощущая свое превосходство над этой Джеми.       — Так, стоп. Я не согласен, — резко Гук хмурит брови и начинает двигаться чуть быстрее. Только Тэхен понимает, что несмотря на его недовольство, он полностью увлечен процессом. А Тэхену уже даже становится интересно, возможно ли выбить Чон Чонгука из своих мыслей? Именно поэтому он борется с наступающим смущением, поглаживая свою грудную клетку, подхватывая пальцами соски и закусывая пышные губы.       — Я должен рассказать об этом первый. Они действительно не знали. Хорошо, я сообщу сначала им и потом можешь делать, что захочешь. Договорились?       Чонгук видимо не слушает даже ответы, он так возбуждается от открываемой картины, что просто кидает телефон на ближайший стул и резко сгибается над изящной фигурой снизу.       — Ах, ты… ты свободен завтра?       — А? — удивляется Тэхен неожиданному вопросу. — Мы снова идем на свидание с твоей невестой?       — Нет, но все равно тебе надо подготовиться.       Шепот у самого уха, и Тэхен забывает к чему и зачем ему готовиться, когда Гук резко начинает двигать бедрами с такой скоростью, от которой трясется под ними стол и с удивлением не двигается в противоположном направлении, так и наровясь подвернуться ножками, падая на пол. А Чонгуку все равно, он просто смотрит на раскрасневшееся смущенное лицо и с жадностью продолжает двигаться, выбрав свой такт.