Protagonist

      Две недели пролетели незаметно. Тэхен даже забыл уже какового это — общаться с собственным парнем. Он порой видел Минхека намного чаще и общался с ним намного ближе. Они ходили в кино, переписывались, обсуждали новые передачи и моду. Минхек всегда радостно поддерживал парня во всем, а Тэ искренне утопал в любви к себе. Он был не глуп и прекрасно понимал симпатию к своей персоне, но ему вовсе не хотелось пока переходить к чему-то большему. Он использовал сонбэ, прекрасно понимая это, но с извинениями в душе продолжал гнуть свою линию.       И даже сегодня, в день премьеры, стоя уже в костюме для выступления, вся его персона даже за кулисами интересует лишь Минхека. В то время, как Ким выглядывает из-за кулис и всматривается в первые ряды, ожидаемое место на первом ряду все еще пустует.       — Ты мне одолжил этот билет, — разочарованно говорит Ким и оборачивается к старшему.       — Ничего.       — Все твои друзья уже пришли, и мог бы прийти кто-нибудь еще, если бы не я…       — Ты же так хотел его видеть, однако, видимо, у него снова нет на тебя времени, — и хотя голос звучит утешающе, Минхек очевидно говорит это специально. Он уже полностью ощущал этого парня в своей власти, оставалось лишь немного подтолкнуть, и вот, он уже утопает в его руках.       Минхек подходит ближе к своему младшему и осторожно приобнимает с одной стороны, чтобы убрать его страхи перед первым серьезным выходом на сцену. Нельзя эту премьеру назвать очень шумной, но в ней не обходится и без весьма известных критиков, готовых в любой момент поднять или разрушить чью-либо карьеру. Но они мало интересуют матерого актера, он видит, как на пустое место опускается молодой человек, и от этого прижимает Тэхена к себе лишь ближе.       — Главное не смотри на это место, пока ты на сцене… Тебе нельзя отвлекаться, ты должен играть, — нашептывает он ему.       Тэхен так и делает! Он ждет за кулисами и не смотрит лишний раз на эти места. Да и зачем? Ему кажется это действительно бесполезным, и он даже не думает о том, что Хек давно уже имеет некую власть над ним, заставляя делать все так, как ему хочется. И даже выходя на сцену, даже находясь уже там, он не бросает ни единого взгляда вниз, оставляя незамеченным восторженный и такой влюбленный взгляд собственного парня.       Давно ли они оба так изменились? Казалось бы, еще вчера Тэхен увлеченно любовался из-за угла, и сердце трепетало от одной фотографии. А сейчас оно разбивалось на осколки, и хотя он мог сделать тысячи его фотографий, мог видеть и касаться его каждый день, ведь он позволял, был рядом, хотя бы ночами… Это все было не то. Сердце все равно трещало по швам и рвалось от боли в душе. Со всеми этими чувствами Тэхен блестяще отыгрывает свою роль и уходит со сцены.       У Янлин главная женская роль, поэтому в гримерку она залетает лишь чтобы поправить макияж или сменить одеяние. Минхек играет вторую мужскую, однако и сам не столь частый гость. Заканчивает, правда, пораньше, спускаясь к своему другу и подмечая его грустное лицо. Он не сомневается в чем причина: Тэхен уже слушается его и действительно не смотрел на первый ряд слишком внимательно. Как замечательно. Ни это ли повод начать действовать?       — Все в порядке? — спокойно спрашивает парень и проходит в гримерную, убеждаясь, что вокруг никого нет.       — Да.       — Он так и не явился?       — Так и не решился опустить туда голову, — качнул он головой, стягивая с волос резинку, удерживающую его прическу. — Но, думаю, ты прав, разочаровался бы лишь больше.       — Ты все правильно сделал, — кивает он. — Не хочешь… выпить вместе?       — Что?       — Сегодня твой дебют, разве ты не заслуживаешь отличного вечера?       Тэхен посмел скромно улыбнуться и как-то невзрачно кивнуть. Он и не думал, что выпить можно было не вставая, потому что старший уже доставал бутылку соджу и отыскивал пару стаканчиков в гримерной.       — Актеры только на вид все такие приличные, но стоит познакомиться чуть ближе, ты выясняешь, что половина страдает алкогольной зависимостью, — говорит он, разливая горячую жидкость. — Везде можно найти залежи соджу.       — Ничего себе, интересные новости, — поддерживает разговор Тэхен.       Но вот первый стаканчик, второй, а потом и третий. Разговоры вихляют где-то между погодой и гранью приличного, от чего Тэхен лишь широко улыбается и вовсе не замечает ничего подозрительного. Опьяненный горем уже предполагаемого расставания, он не замечает, как старший оказывается с ним на одном диванчике, как закидывает руку за его голову, как притягивает к себе, и лишенный здравого ума Тэ даже не сразу осознает, что чужие губы касаются его шеи. Только когда они поднимаются до губ, сжимая их, Тэхен резко осознает происходящее и отпрыгивает, практически заваливаясь с диванчика на пол.       — Минхек-ним! — встревоженно вскрикивает он. — Вы слишком много выпили!       — Нет, думаю, что это в тебе еще мало, — резко сменяя тон, заявляет тот, но видя лишь жалкие попытки встать ровно, опускается уровнем ниже, прижимая Тэ к полу и нависая над ним.       — Вы же жалеть будете потом, что делаете это!       — Жалеть? Я могу тебя лишь желать… С мужчиной у меня было лишь однажды, но я все равно сделаю только приятно, — приторно ласковым голосом впаривает мужчина, опускаясь губами к открытой шее. — Мне так нравится, как эта одежда смотрится на тебе. Исторические драмы плачут по такой мордашке в кадре, — нашептывает он, опаляя дыханием чужую шею.       Тэхен сопротивляется, но в силу опьянения не может делать это на полном серьезе. Минхек был прав, актеры видимо пьют действительно много, потому что сам профессиональный актер сейчас не выказывал и грамма опьянения. Он даже с все той же наглостью и уверенностью расстегивает чужое одеяние.       — Он должен быть здесь, — слышится голос из приоткрывшейся двери.       Тэхен успевает задрать голову чуть выше, уже представляя перед кем ему придется сгорать от стыда, и ничуть не ошибается, завидев удивленную такой картиной Янлин. Тэхен лежит на полу с расстегнутой рубахой и практически оголенным плечом, несильно упираясь в чужое тело в жалкой попытке отодвинуться. Минхёк, едва оторвавший губы от чужой кожи, сгорающий от желания нескрываемого в его глазах.       — Мы зайдем позже…       — Мы?       Вслед неуспевшей выбежать Янлин заходит и Юнги, обомлевший от увиденного. Янлин пусть выйти уже не могла, но хотя бы попыталась закрыть моментально входную дверь, видимо чтобы никто больше не зашел. Но было поздно: Юнги преградил все рукой.       — Янлин, нам действительно нужно выйти, — строго и очень басисто произносит парень, хватая подругу за запястье. — Это все не наше дело.       Удивляться такому поведению стоило недолго: выходя из гримерки, Юнги и Янлин слабо задевают плечом еще одну фигуру, прошедшей последней. Видимо именно из-за этого Янлин так и спешила прикрыть входную дверь. И тут Тэхен видит черные потускневшие глаза своего парня.       — Чонгук… — растеряно произносит он и пытается встать, но мгновенно оказывается прижатый рукой, пока поднимается Минхек, не скрывая довольной улыбки.       — Ты нам мешаешь.       Чонгук молчит и выжидательно смотрит на Тэхена, глаза которого уже краснеют и едва ли не извергают новый мини-водопад.       — Я не хотел! Он сам! Он предложил выпить. Первый стакан, второй… и я упал, а он сделал вот так! — Тэхен бубнит что-то быстрое и невнятное. Он снова и снова пытается подняться, изворачивается, но ничего не получается. Никто из этих двоих даже не двигается.       — Прости! Чонгук! Позволь объяснить! Все не так! — предчувствуя предложение расстаться, всхлипывает Ким.       Он подозревал, что скоро настанет конец, но не хотел, чтобы это произошло при таких обстоятельствах. Что не происходило бы и как бы не вел себя Чонгук, Ким готов был хранить ему верность до самого конца и может даже каплю дольше, но точно не вести себя так, в каком положении оказался сейчас.       — Прости! Чонгук!       Чонгук оборачивается, и Тэхен вскрикивает его имя сильней. Однако Чон не выходит, а лишь надавливает на дверь, чтобы та прикрылась, и с характерным звуком щелкнул замочек. Сердце уходит в пятки, видя с какой силой сжимаются его руки аж до побеления.       — Чон…       Но больше и слова не успевает сказать, как парень поворачивается и в два шага преодолевает все расстояние меж ними. А старший даже не сразу понимает, как по нему ударяют увесистым ботинком прямо в лицо. Хотя по рассказам, Чонгук должен был быть очаровательным милым ботаником, а не мальчуганом, что несдержанно ударяет сразу по носу. Но ему было мало того, что враг отступил от чужого тела. Чонгук только еще раз с силой пнул его. И, видимо посчитав бой неравным, быстро поднял за грудки, теперь ударяя рукой. И хотя Минхёк был выше, шире в плечах и больше в весе, но он точно не занимался по программе Пак Чимина, поэтому удары получались не столь болезненными, какие прилетали в ответ.       Тэхен не знал, как реагировать, когда его спокойный и сдержанный парень продолжал без слов и разбора бить старшего. Он просто в шоке смотрел со стороны, пока не понял одну очень важную вещь.       — Стой, Чонгук! Послезавтра у него еще выступление! — и рванул в эпицентр, обхватывая плечи своего парня и прижимая к себе, даже не смотря на ошалевшего сонбэнима. — Стой, Чонгук… Да что с тобой…       Тот продолжал молчать, и даже так Ким не сомневался в силе его гнева. Когда же он передернул плечами, скидывая с них своего парня, обернулся и через три секунды зрительного контакта просто схватил его за руку, вытягивая из душной гримерки.       — Куда мы? — испуганно спрашивает Тэхен, волочась следом.       Чонгук продолжал молчать, даже не задумываясь, что его парень все еще в рабочей одежде, что ему нужно ее сменить и забрать собственные вещи. Благо, хоть телефон при этом был в кармане, остальное так и быть, он сможет вернуть себе уже другим днем.       — Чон Чонгук!       Но тот не реагирует. Радуется ли сейчас Ким? Безусловно! Неужели он видит ревность своего парня… Но почему? Тэхен таки прикладывает все усилия и тормозит в пустом коридоре их процессию, одергивая чужую руку и привлекая к себе внимание.       — Хватит, — обрывает он и скидывает запястье с своей руки. — С чего ты вообще имеешь право так вести себя?       — Потому что ты мой… Он не должен прикасаться к тебе вне сцены и лучше на сцене ему тебя тоже не трогать, — сквозь зубы цедит младший, все еще не сдерживая тяжелое дыхание, от чего грудь вздымается слишком активно.       — Ты правда ревнуешь?       Гук молчит и лишь сжимает губы, от чего они практически исчезают из зоны видимости. Отводит взгляд и уже менее уверенно перетаптывается на ногах.       — Верно. И с чего бы мне так думать? Просто ты привык, что у тебя есть все, что тебе хочется, и плевать на других… Я правда сдерживался, но я так больше не могу?       Тэхен обещал же себе… обещал и вторил, что он мужчина, что не будет никогда плакать. Но, когда дело касалось Чонгука, он не мог сдерживаться. Он чувствовал, как мокнут глаза без веской на то причины. Это точно конец — он не сомневается.        — Нам уже пора поставить точку.       Чонгук непонимающе и слегка растерянно смотрит в глаза напротив, пытаясь уловить причину, но сколько бы он не учился проницательности — понять ничего не может.       — Тэхен?       — Нам правда надо рас…       Договорить ему не дают, невзирая на возможность быть увиденными, Чонгук толкает парня к стене и просто прижимает к ней, накрывая губы поцелуем. Он не уверен, не добрался ли до них чуть ранее кто другой, но сейчас ему плевать. Он просто требовательно впивается в них, показывая все свои эмоции и страсть. Спускает руки на чужие бедра, от чего Тэхен вытягивается как по струнке, прогибаясь возле стены.       У них уже было столько всего, но такой горячий и жаркий поцелуй впервые. Гук не умеет говорить простым языком, как все нормальные люди, но в этом обжигающем дыхании, в этих пламенных губах и требовательном языке выражены все его тысячи признаний в любви, все его чувства и все то, на что он готов ради этого человека. Сжимает в тиски, целует с новой силой, забирается под сценически порванную одежду и сжимает упругие бока своего парня.       Но Тэхен набирается сил и смелости, чтобы резко перестать проявлять ответ и просто ожидает, когда Чонгук отстранится. А тот ластиться, облизывает чужие губы, хватается за надежду исправить, если где-то что-то испортил, и не понимает, чем заслужил это все. Тэхен его больше не любит?       — Тебе нравится… этот парень? — обреченно спрашивает Гук с тоном звучащим и отдающим всей болью в его душе.       — Я все знаю, Чонгук… — по щеке скатывается слезинка.       Как же прекрасно это лицо: такое возмужавшее, но все еще с детским милым взглядом.       — Я знаю о тебе и Джин, ты должен был мне сразу сказать, — срывается старший, ударяя парня по плечу. — Сколько я должен еще терпеть это? Мне было бы лучше, расскажи ты мне о вас сразу…       Чонгук сначала замирает, потом отходит, и Тэхен не понимает: ведь в этих глазах он должен видеть раскаяние, а не слышать звук работающих шестерёнок в мозгах своего ненаглядного. Тот хмурит брови, водит взглядом по Тэ и о чем-то задумывается, прежде чем схватить снова его запястье.       — Идем, — коротко выдает он, понимая ситуацию во всей красе.       — Да угомонись ты! Что ты еще хочешь?       — При чем тут Джин?       — Я видел все ее сообщения тебе, когда ты задерживался, — дергает он руку, но железная хватка никуда не отпускает.       — Ммм, — тянет Чонгук и дергает парня в сторону выхода на улицу. — Идем в машину.       — Да стой ты! Я не хочу идти никуда.       — Я хочу, чтобы ты пошел, — спокойно уже проговаривает Гук и хмыкает, утаскивая его за собой с большей силой и требовательностью.       — Да куда мы? — уже в машине повторяет Тэхен свой вопрос.       — Я познакомлю тебя с Джином.