Молох

      Из стены вышел монах в серых одеждах. Черные волосы с небольшой проседью были подстрижены соответственно. На носу — пенсне. Превращение Молоха сработало на ура. Теперь он — всего лишь странствующий монах, который хочет прибиться хоть к какому монастырю. Демон, скрывающийся под маской невинного монаха, трясясь от выдуманного голода, брел по улицам незнакомого ему города.       — Простите, — спросил он дрожащим голосом, который никак не шел мужчине его лет, но прибавлял какой-то трогательной и обворожительной беспомощности. — Не подскажите, есть ли у вас поблизости монастырь?       — Не было никогда, — как-то упрямо сказал светловолосый парень с красивыми золотыми глазами. — И вряд ли построят. Идите дальше, здесь вам нечего ловить.       Парень повел плечом и поспешил уйти от странника, но тут в спину донеслось очень неприятное шипение — истинный голос Молоха:       — Неужто ты — тот самый Хоул? — едко спросил он.       — Не думал, что это имя еще помнят, — усмехнулся парень и повернулся навстречу подходящему монаху. — Что демон вроде тебя забыл в монастыре?       — Это имя одно из тех, которые не забывают, — голос снова вернулся в образ. — Думаешь, все забудут демона, который изучал запретную магию? Да, изгоняют демонов много, но таких как ты очень мало.       — Ты не ответил на мой вопрос, — настойчиво гнул свое Хоул.       — Мне не позволено раскрывать своих целей, — кряхтел монах. — Но попрошу не мешать мне. Ведь я прав, ты соврал про монастырь?       — Соврал.       — Так куда идти, помоги старшему, — внутренний смешок все-таки почувствовался, и Молох отметил для себя, что он расслабился.       — Дойди до конца переулка, выйдешь на улочку. Там поверни направо и до мостовой, а там уже и сам увидишь, — неохотно ответил Хоул.       — Вот и хорошо, — немного поклонился монах. — А где же мне найти тебя, добрый человек?       — В Мастерской Хоула, — буркнул светловолосый парень и наконец зашагал прочь от своего собрата.       — Чтож, — улыбнулся монах. — До скорой встречи.       — До нескорого свидания, — кинул через плечо Хоул.       «До чего же интересный город, — думал Молох. — Здесь столько всего можно узнать!»       Странствующий монах, тяжело дыша все же добрался до монастыря. Слабая трясущаяся рука ухватилась за железное кольцо и несколько раз постучала им в тяжелую дверь, обитую блестящим железом. Даже отсюда монастырь поражал своим красивым готическим убранством.       Резные шпили, статуи святых, зловеще нависающие над смертными внизу, часы с витражным циферблатом. Молох загляделся на архитектуру. Обилие шпилей и вытянутых вверх окон, узкие балконы с фигурными балюстрадами — все это увлекло демона настолько, что он не заметил, как ворота приоткрылись.       — Вам чего, — спросил старенький монах настолько тихим голосом, что казалось даже свист ветра может его заглушить.       — Я странствую по городам в поисках пристанища, — ответил Молох.       — Тогда вам надо к нашему епископу, — кивнул старик и беззаботно впустил странника внутрь.       «Каков глупец, — думал про себя демон, пока его тело изображало еще большую неустойчивость и усталость. — А если я сейчас воткну ему в спину нож?»       Но делать этого Молох не собирался. Между тем, как только послушники замечали новое лицо, они останавливали свои работы и кротко кланялись.       — Ваше Преосвященство! — внезапно выжал из себя старик. — Ваше Преосвященство! Тут это, как его, к нам…       Старый монах закашлялся, но к этому моменту человек, окликнутый им уже был рядом.       — Брат мой, — положив руку на спину старику сказал епископ. — Иди отдохни в келью. Иди же.       Пока старика провожали другие монахи, Молох рассматривал первого священника. На вид ему было лет сорок-пятьдесят, немного старше того образа, который себе избрал демон в качестве маскировки. Держался бодро, даже слишком, его ряса была выпачкана в земле — тоже работал. Судя по отношению других к нему и его к остальным, здесь почти не присутствовало разделения по титулам. Точнее им пренебрегали. Как некогда высокопоставленному демону, Молоху не было приятно подобное. Для него чуждо мнение, бытующее сейчас среди его сородичей в Аду и здесь, в этом монастыре. Он не понимал, как можно не уважать того, кто выше тебя и по крови, и по заслугам. Тем не менее, пришла пора представиться. Дрожащий голос странника начал их беседу с епископом:       — Ваше Преосвященство, — начал он. — Мое имя Нумус, и я хотел бы оказаться полезным.       — Брось эти формальности, — махнул рукой епископ. — Называй меня братом или просто Грегором.       — Так что на мой счет? — немного нетерпеливо поинтересовался Молох, но поняв свою ошибку осекся.       — Я не против, — кажется Грегор ничего не заметил. — Для начала тебе нужно поесть и отдохнуть. Я скажу Августу, чтобы он приготовил тебе похлебки, как поешь — приходи в собор, что за моей спиной. Я буду там.       В трапезной было немного сыро, но в общем довольно чисто. Местный повар-монах с радушием налил похлебки и мечтательно перебирал какие-то травы у себя в уютном сухом подвальчике. На удивление, простая монашеская еда очень понравилась Молоху. Настолько, что демон даже упрекнул себя.       Поев, демон вышел из-за стола и направился к выходу. Из подвальчика выбежал Август:       — Ты же еще не нашел работу себе? — спросил он — полноватый мужчина лет сорока пяти. — Приходи ко мне на кухню. Поможешь.       — А? — Молох умело разыграл невинное удивление от неожиданного предложения.       — По правде говоря, — признался Август. — Мне уже осточертел этот монастырь, кухня, постоянная готовка. Помощники ни во что не ставят меня. А с тобой может и повеселее будет. Ну что?       — Я подумаю, — смиренно склонил голову Нумус и вышел.       Теперь он направился к собору.       В соборе Нумуса уже ожидал епископ, одетый в парадные белые рясы.       — У меня служба, — пояснил свой вид Грегор. — А для тебя я уже приготовил келью. Отдохни и завтра сможешь приступить к работе.       Поклонившись, Нумус развернулся и направился к жилому строению. Келья оказалась очень маленькой и неуютной. Жесткая кровать, подушка, больше похожая на камень. Одно хорошо- теплое одеяло, которая не закрывала ноги. Молох, привыкший к роскоши своих покоев, был в ярости, но смирился. Это его задание, он должен его выполнять. Но терпеть подобную обстановку он тоже не желал. Осмотрев свое пристанище еще раз, он убедился в невозможности что-либо делать за письменным столом несмотря на то, что он стоял у окна. Чернил в чернильнице не оказалось, пера не нашлось вовсе. Небольшой платяной шкаф при открытии завалился на бок. С каждым открытием демон становился все злее. Наконец он заперся изнутри и резким движением рук в стороны призвал на помощь свою магию. Темно-фиолетовый дым с невероятной скоростью проникал в вещи, напоминая вселение в мертвые тела утерянной души. Через пару мгновений все завершилось. На первый взгляд ничего не изменилось, но стоит вошедшему только присмотреться, как приходило осознание полный удобств. В келье чувствовался уют, что немного взбодрило Молоха. Он повалился на кровать, закрыл глаза, начал ровно дышать с небольшим посапыванием и отделился от этого тела. Состоящий из невидимого для человеческого глаза фиолетового дыма, Молох выскользнул через щели наружу. Сейчас его интересовала территория монастыря, проблемы монахов, их недовольства, сплетни — все, что может помочь ему в его планах.       Первым делом он направился к собору. Грегор стоял на кафедре и громко читал молитву. Хор поддерживал ее и играл орган. Отыскав церемониальную чашу со святой водой призрак решил испытать ее: всегда было интересно обладает ли она какой-либо магией. Бесстрашно он окунул свою нестабильную дымную руку в чашу, но ничего не произошло. Демон лишь удовлетворенно хмыкнул.       Следующий пункт — местное кладбище. Какой-то очень дряхлый старик сидел на самодельной лавочке. Иногда вставал и немного рыхлил землю на могилах. Зачем — Молох не понял, но даже несмотря на то, что старику это было тяжело делать, он кряхтел и кашлял, он продолжал делать свои бессмысленные действия с улыбкой. Какой-то холодок пробежал по телу демона. Он знал это чувство — жалость. Эти муки, мужественно принимаемые стариком вместо того, чтобы лечиться и спать, не оставили Молоха равнодушным. Его решение, принятое в свете этих событий, противоречило правилам его же игры. Не имея понятия о внешности кого-либо из погребенных, он собрал свой дым в яркий фиолетовый огонек и появился перед глазами у старика.       — Ну и чего ты, больной здесь делаешь? — спросило пламя у могильщика. — Отпросись у епископа.       — Ты будто не местный, — отозвался, кряхтя старик ни капли не удивившись. — Грегору важен лишь он сам, до нас, стариков, ему и дела нет. Лучше уж умереть от болезни и холода, чем от голода. Мучений больше.       Старик усмехался своим словам.       — Вы, мертвые, не чувствуете боле ничего, — вдруг вздохнул он. — Скоро и я к вам приду, освобожусь от этого тела.       — Неужто ты рвешься к нам? — фиолетовый огонек вытянулся и задрожал.       — Да пора уж мне, — закашлялся гробовщик. — Да и говорю с мертвыми, так что недолго ждать.       — Недолго, — заверил огонек, — меня послали забрать тебя. Готов?       — Отчего же мне не быть готовым?       — Тогда садись на свое обычное место, закрывай глаза и спи, — ласково шептал огонь. — Это будет самый спокойный и блаженный сон, я обещаю.       Могильщик кивнул, сел, воткнул лопату в землю, положил на черенок руки, на них — голову и закрыл глаза. Молох вновь принял свою форму. Он дотронулся своим длинным ногтем до лба старика и тот счастливо захрапел.       — Не будешь ты больше мучиться, дед, — улыбнулся демон и потянул руку к его груди. Кисть, будто не замечая тело, прошла сквозь и нащупала сердце, слабо и отрывисто бьющееся. Молох аккуратно его сжал, чтобы не разбудить старика. Через мгновение жизнь могильщика оборвалась.       — Спи спокойно, — напевал демон, улетая с кладбища, — мой несчастный друг.       Среди колеблющихся лунных потоков, которые образовывали все окружение, сидел мальчик лет десяти. Как и все вокруг него, он тоже был призраком, сотканным из лунного света. Его задумчивый взгляд смотрел на печальную миниатюру: на пустыре появился новый жилец. Дряхлый и потрепанный старик сидел, оперившись на призрачную лопату и сладко спал.       — Как интересно, — отхлебывая из полупрозрачной чашки ровно такую же жидкость, мальчик обратился сам к себе. Доселе лежащие на полу цепи поднялись и беззвучно закружились вокруг него. — Так демоны имеют понятие о милосердии? Впрочем, не столь важно, охотники скоро придут за ним.       За его спиной на полу появилась покрытая инеем витиеватая печать. Следом, словно собравшаяся из снега и льда — фигура прекрасной девушки. Ее длинные белые волосы парили, а кожа казалась заиндевевшей и даже отмершей. Несмотря на это, она не казалась мертвецом.       — Дермонд, — обратилась она холодно. — Сколько тебя еще ждать? Вечерняя партия сама себя не сыграет.       Цепи, парящие вокруг нее, покрытые тонкой корочкой льда и излучающие холодное голубое свечение натянулись и неприятно лязгнули.       — Иду я, иду, — отмахнулся мальчик. — Не закрывай за собой, Раурайф.       Его собеседница только высокомерно хмыкнула и рассыпалась на множество снежинок.       — Чтож, и мне пора, — кивнул сам себе Дермонд и спрыгнул со стула на пол. Нестабильная поверхность покрылась рябью, и лунная пыль взметнулась наверх. Войдя в черту печати, мальчик рассыпался на снежинки. Следом с пола испарился и узор инея.       — Старик, эй, старик! — стряс по плечу спавшего на пустыре на черенке лопаты человека какой-то статный призрак бородатого мужчины.       — А? Что? Кто? — перепугался тот.       — Здесь опасно, а путь до города не близок. Позволите помочь?       — А ты, мил-человек, кто таков? — не отставал старик.       — Ну, сейчас для тебя я — проводник душ, — отозвался мужчина, с ухмылкой наблюдая за взглядом его старшего знакомого, который рассматривал косу за его спиной.       — А потом?       — А потом узнаешь потом, — сказал как отрезал мужчина. — Вставай!       Пока старик с удивлением замечал легкость призрачного тела и свое окрепшее здоровье, его проводник достал какой-то медальон, намотал его цепочку на кулак и совершал вместе с ним какие-то ритуальные жесты. Через мгновение окружение будто переменилось: нестабильная земля, камни и прочее завихрялись в огромный круг. Затем все вспыхнуло и перед стариком открылся проход, за которым немного покачиваясь виднелась какая-то площадь с фонтаном.       — Иди, — кивнул мужчина. — Там безопасно.       Молох летел, не имея четкой цели, но пристально наблюдая за всеми разговорами, что происходили внизу.       — И почему нам так плохо живется? — спрашивал молодой монах, рыхлящий грядки.       — Это заслуга Грегора, — отвечал ему пожилой сосед. — Все из-за его стремления к вечной жизни.       Если бы не эта фраза, демон бы пролетел мимо, но теперь он не мог пропустить такой диалог.       — Опять жуткие поверья? — возмутился младший. — Отчего же вы так любите подобные слухи?       — Ты еще слишком юн для них, вот и все, — ничуть не обиделся его собеседник. — А когда придет время ты и вовсе задумаешься о том, что смерть страшна.       — Кто знает…       — Все мы такими были, все, — продолжил старик. — А сейчас, как спину прихватит, так и умирать не хочется.       — Раз все желают о бессмертии, то почему к Грегору такое отношение? — юнец не отставал с вопросами.       — Мы понимаем, что это наш порок, а он, поговаривают, только и делает, что молится о своей жизни.       — Так и чего же в этом плохого?       — Это противоречит сути бытия, — покачал головой пожилой монах, отвлекшись от работы и устало, вытерев тыльной стороной руки лоб.       — Ну, я понимаю душу дьяволу продать, но тут-то нет ничего плохого, — не понимал юнец.       — Грегор в этом плане очень правильный, — засмеялся собеседник. — Покуда демон сам не предложит, не обратится к темным силам.       — Откуда же такая уверенность?       — Когда счастье само идет в руки, то очень тяжело отказаться от него, понимаешь?       — Я не понимаю, почему при таком раскладе мы живем плохо, вот что.       — А, — монах хлопнул себя по лбу, поднялся и продолжил работать, — так он же себе к рукам деньги сверху прибирает.       — Как так? Зачем?       — Ну, что-то идет на собор, убранство, — прокряхтел монах, схватившись за спину, — а то, что для нас — он себе забирает.       — Так, а зачем? — нетерпеливо спросил молодой.       — Зачем-зачем… Всякий понимает, что жизнь не вечна, а оттого старается прожить ее остаток наиболее красиво. Ты же знаешь, что он нового нашего не жалует? Так вот все потому, что лишний рот. Он велел ему в келью поставить самые худшие вещи, даже одеяло, и то, короткое.       — Кошмар!       Тут со стороны кладбища раздался колокольный звон.       — Эка, — пожилой монах выпрямился и посмотрел в ту сторону. — Чего это вздумалось Луке в колокол звонить?       Звон колокола собирал монахов на кладбище. Они, заинтригованные и заинтересованные, бросали свои дела и спешили в это печальное место. Звон, тревожный и отдаленный, отзывался в сердцах, наполнял их скорбью и грустью. Даже в городе люди, что слышали его, вспоминали своих ушедших близких и родных. Он казался последним. Он казался похоронным для спокойного и мирного времени. Духи смерти и отчаяния витали в воздухе, разнося этот звон. Но на деле, он был предназначен лишь старому могильщику, который, наконец, обрел покой на своем последнем посту. Колокол продолжал звонить. Монахи, обступившие тело, зашевелились и расступились. Величественно и, как-то, отрешенно твердым шагом приближался к нему епископ Грегор. Его белые одежды контрастировали с серой могильной землей.       — Покойся с миром, брат, — сказал он наконец, и толпа позади него начала шепотом вторить эти слова. Больше Грегор не сказал ничего, лишь развернулся и ушел, задумчиво теребя часть своей рясы. Молох наблюдал за всем этим с почти облезлого дерева. До его слуха доносились обрывки сплетен, но они терялись среди его собственных размышлений. Демон думал о своем прошлом. Он вспоминал времена, когда Люцифер гнал их космические флоты на армию ангелов. Вспоминал те ужасные сражения, на которых гибли его друзья, пока он отсиживался у себя в поместье. Он ненавидел смерти, причиной которых был чей-то эгоизм.       — Новенького ведь сюда определят, — пробилось через пелену мрачных мыслей одна реплика.       — Ну, а куда ж, — донеслось в ответ. — Не повезло ему.       Ворона, долго смотревшая на Молоха, хотя и не видящая его, каркнула и стремительно пролетела через объект своего страха. Дымчатое тело демона расплылось и сомкнулось.       «Надо возвращаться», — подумал Молох. Он растворился в воздухе, оставив за собой лишь качающуюся ветку. Демон возник в своей келье, рядом с оставленной куклой-Нумусом. Сделав себе небольшой подоконник, он уселся на него и предался размышлениям. Его цель — взрастить чертей на службу шесть Владыкам. Но так ли это просто? В обличии дыма он не может использовать полную силу, для испытания на людях. А в теле Нумуса это может оказаться опасным. Тем более, влияние этой магии на сущность и тело полностью неизвестны. Остается найти способ доставить магию в жертву иным способом, и при этом желательно установить минимальное необходимое количество магии. За этими мыслями Молох уснул. Его сознание больше не поддерживало дымную оболочку и его сущность вновь переместилось в тело Нумуса.       — Проснитесь, — Нумуса трясли за плечо. — Проснитесь же, брат мой!       — А? — демон легко разыграл удивление. — Да, конечно…       Нумус приподнялся с кровати и грустно посмотрел по сторонам.       — Вас ждет епископ… — сказал вошедший, в ком Молох сразу же признал того пожилого человека с грядки.       — Да-да, — засуетился проснувшийся монах. — Я так давно не спал на кровати. А ты…       — Оскар, — поклонился гость и вышел из кельи. — Поторопись!       Около кладбища Нумуса ожидал Грегор.       — Ты оказался здесь вовремя, — начал епископ. — Вчера отошел в мир иной наш могильщик. Его работа теперь на тебе. После похорон не советую слоняться без дела, обязательно помоги своим братьям. Теперь ты член нашего монастыря, тебе не положено быть бесполезным.       Епископ запахнул свою серую робу и поспешил в направлении кухни. Нумусу же ничего не оставалось, как начать выбирать место.       Два дня он просидел среди могил, в слякоти и сырости, общаясь лишь сам с собой и с инструментами: стамеской и молотком. В его обязанности, как оказалось, входило и создание памятников для усопших братьев. Молоху было неприятно это занятие, так как его магия могла создать шедевр из ничего, но пренебрегать подобным сейчас — недопустимо. Тем не менее, демон оставлял кукле задание, а сам слушал сплетни и разговоры. Как правило они всегда сходились к недовольству своим епископом и не несли ничего нового.       Третий день так же не нес ничего нового, хотя деятельность Нумуса сменилась. Безвольная кукла закончила памятник и копалась в земле — хоронила несчастного предшественника. Как только дело было завершено, Молох вновь завладел телом. Сначала его пронзила дикая боль суставов — ведь на самом деле это его тело, только под маскировкой, но демону было рано сдаваться и унывать. Войдя в трапезную, на него сразу же накинулся Август:       — Ну что, — с надеждой в глазах повар смотрел на монаха, — Нумус, будешь мне помогать?       — Но как же, — растерялся вошедший. — Я же могильщик.       — Кого интересуют эти предрассудки? — не унывал август. — Ну? Согласен?       — Ладно, — махнул рукой Нумус. — Так и быть.       В отличие от неуверенного образа, Молох уже сумел вписать это место работы в свои планы: если удастся отравить магией пищу на продажу, то его дела могут пойти в гору и оставить личность монаха в безопасности.       На следующее утро, Нумус уже внимательно слушал наставления Августа. Так и было положено начало плану Молоха. В тот же вечер, уложив тело спать, создав плотные ставни и затворив ими окно, демон связался с Владыкой Агалиарептом и поведал ему свою идею. Хозяину второго круга понравилась проделанная его подчиненным работа, но, тем не менее, он не забыл упомянуть, что главное сейчас — это осторожность.       Работая вместе с Августом, Молох убедился, что наиболее реально смешать магию с упругой консистенцией монастырских булок, которые продаются народу. Из остатков теста делались куски хлеба для монахов, которые подавались вместе с похлебкой. Именно один такой Нумус утащил себе в келью. Молох попытался заразить кусок своей магией, но он тут же съежился, покрылся фиолетовой плесенью, от которой пахло трупной гнилью. Такое продавать — подписать смертный приговор. Вертя в руках проклятое нечто, Молох задумался о том, что его эксперименты на людях так же могут претерпевать неудачи. И если с несчастным куском хлеба легко расправиться — монах раздавил его в кулаке, так что единственным напоминанием о неудаче остался лишь дым, то, как быть с человеком? Логично, что его тоже надо убить. Но если он станет монстром, то кто же на это пойдет? Священник. А лучше специально обученный для этого священник — экзорцист, человек, изгоняющий зло.       В тот вечер бушевала гроза и шел ливень. в келью епископа раздался стук.       — Войди, — не отвлекаясь от написания какого-то письма, сказал Грегор. Дверь отворилась и в покои вошел Нумус.       — Знаете, — дрожащим голосом начал он. — Я пришел покаяться.       — Покаяться? — переспросил епископ, пересаживаясь на лежанку и приглашая гостя сделать то же самое. Нумус принял предложение и уселся на самый краешек.       — Да, — почти прошептал он. Его голос на мгновение затерялся в раскате грома, — покаяться.       — В чем же, брат мой?       — В страшном грехе, Ваше Преосвященство. В жажде власти.       — И чего же ты желаешь, расскажи, — спокойно и доброжелательно спросил епископ, подвигая свечу поближе.       — Желаю быть епископом в монастыре, как вы, — смущенно и немного заикаясь произнес Нумус.       — Отчего же это грех? Ты всего лишь хочешь приблизиться к Господу нашему.       — Отнюдь, — монах покачал головой. — Я жажду тех денег, которыми распоряжаетесь вы.       В этот момент за окном сверкнула молния, а следом раздался раскат грома. Грегор вспомнил себя в прошлом. Когда-то это были его желания, которые он прятал глубоко внутри. До поры, до времени. Епископа охватил страх. Страх за свою жизнь, как только он вспомнил кончину своего предшественника.       — Но я все отдаю вам и монастырю, — попытался оправдаться епископ.       — А монахи говорят другое, — внезапно в голосе Нумуса почувствовались твердые нотки. — Говорят, будто вы еще более грешны. Желаете вечной жизни…       — Бред, — прервал его Грегор. — Не слушай бредни стариков.       — Они, правда, уверены, что покуда дьявол вам сам не предложит, вы не обратитесь к нему за помощью.       — Я сказал прекрати доверять бредням! — начал повышать голос епископ. Дыхание его участилось и стало тяжелее. Демон был доволен реакцией.       — Ну так я к чему, — свет молнии залил комнату, а когда пропал, на месте Нумуса сидел представительный демон. Единственная деталь, которая осталось при нем от маскировки — пенсне, — вы мне пообещаете свое место, а я подарю вам бессмертие.       — Это безумие! — лицо Грегора исказил страх.       — Демоны сами заключают сделки, — внезапно сменил тему Молох. — Им не составит добиться результата самим, но гораздо выгоднее все делать, не прибегая к радикальным мерам: они очень заметны со стороны.       Епископ находился в оцепенении и пытался что-то произнести, но его губы и язык не слушались приказов хозяина.       — От тебя мне нужно две вещи: твой пост и строительство школы для экзорцистов, — демон придвинулся к своей жертве и указательным пальцем закрыл ей рот. — Когда школа будет построена, мы разыграем твою смерть, ты получишь бессмертие и свалишь отсюда подальше, договорились?       — Но, — заикаясь попытался возразить епископ. — Просто так построить… Не на что, да и где взять разрешение?       — Если проблема в этом, то завтра же ты изгонишь призраков с городского кладбища, — ухмыльнулся Молох. — А там все само образуется.       — Каких призраков? — Не понимал Грегор. — Как изгоню?       — Это уже мои проблемы, — Молох двинулся к двери. Его фигуру окутал фиолетовый дым и из кельи уже вышел Нумус, который направился к себе, оставив епископа без права выбора.       «Сделка уже заключена» — вертелся в голове Грегора голос ужасного демона.              Войдя в келью, Нумус плотно закрыл дверь. Он подошел к окну и некоторое время постоял перед ним, следя как капли стекают по стеклу. Мгновение — и в фиолетовом тумане вместо монаха стоял представительный демон, одетый в стильный приталенный пиджак. Распахнув крылья, Молох наконец почувствовал свободу. Поправив съехавшее на кончик острого носа пенсне, демон рассыпался в пыль.       На облезлом дереве, среди городского кладбища возникла ужасающая фигура. «Здесь есть несколько людей, — ухмыльнулась она, подергивая крыльями. — Тем лучше». Молох сдержал свое обещание: повинуясь жестам демона на могилы опустился туман. Казалось, будто он проникает в землю, заражая ее.       — Чтож, — не мог сдержать удовольствия демон, — гости, что пришли проведать своих спящих близких, готовьтесь. Мой сюрприз вам придется по вкусу.       Молох растворился в дыму, а внизу, среди могил стали происходить ужасные вещи. Из-под земли начали выходить странные фигуры. Отдаленно они напоминали людей: призрачные образы скелетов с ошметками плоти выплывали из могил. Туман рассеивался и сгущался вокруг них. Призраки бесцельно бродили среди каменных надгробий, не осознавая того, что они живы. Страшные образы пугали тех немногих, пришедших помянуть родных в этот ливень. Девушки падали в обморок, мужчины тряслись от природного страха. Нет, это не стыдно бояться призраков, когда вся их суть состоит лишь в страхе. Они питаются им, жаждут его, идут на него. Несколько образов проплыло сквозь людей. Их тела моментально состарились, а на голове появилась проседь. Пришедшие в панике бежали из этого жуткого места, а Молох, уже давно находившийся на одном из высоких шпилей чьего-то склепа, потешался. Но теперь пора вернуться.       Всю ночь в ворота монастыря стучались, но звуки стихии заглушали их плач и крики. Только под утро, один монах отворил им.       — Добрый день, — сказал он, поправляя пенсне. — Да вы промокли до нитки, быстрее, проходите!       Дождь уже прекратил, на территории монастыря начиналась работа, все шло своим чередом. Отогрев трясущихся от страха посетителей, монах позвал епископа:       — Ваше Преосвященство, — сказал он тихо, чтобы не мешать хору в соборе, — к вам пришли люди. Говорят о том, что на кладбище завелись призраки… Не будете ли добры изгнать их?       Дело шло к обеду, а Грегор так и не закончил разговора с пострадавшими. После трапезы он собрал всех в соборе и громко объявил о предстоящем обряде экзорцизма. Нумус подавил ухмылку и безразлично сказал стоящим рядом монахам:       — Мне и своих могил хватает. Надо бы подкопать, размыло наверняка.       И могильщик удалился, не дослушав речи епископа. Но Грегор почувствовал дыхание чего-то зловещего в своем правом ухе. Как только он замолк, так сразу же услышал шепот: «Твое дело — лишь читать молитвы и размахивать руками!». Затем поганое чувство пропало, будто его и не было.       Через час Грегор уже стоял посреди кладбища, напуганный летающими призраками, которые в упор не замечали никого, даже друг друга. Но в голове снова возник голос демона: «Действуй!». Дрожащими руками, которые путались в белой робе, епископ начал делать странные пассы. Срывающийся голос затянул молитву. А тем временем Молох, находящийся в своей дымчатой форме, потешался над происходящим. «Удачно, что призраков может разогнать их создатель» — напевал он, явно гордясь своим планом. Подгадав время определенного жеста, демон щелкнул пальцами и все призраки, затрясшись в агонии, растаяли в воздухе.       — Дальше дело за тобой, — шепнул невидимый Молох на ухо епископу и поспешил вернуться в свое тело.       Нумус стоял над мешком с мукой, наблюдая, как фиолетовая порча постепенно распространяется и заражает ее. «А ведь здесь всего горсть», — вертелось у него в голове. Ударив кулаком в мешок все отравленные крупицы вместе с неприятного вида дымом улетучились. Очередной эксперимент провалился.       С прошлого раза Молох думал, как иным образом доставить магию в булочку. Единственное решение, которое пришло ему на ум — испытать свои силы на тесте. Но результат оказался прежним, даже более пугающим. Это подтолкнуло демона пойти еще дальше и заразить муку. Его маленькие пробы с купленной у одного пекаря мукой показали себя на отлично. Но эксперимент с монастырской мукой потерпел крах. Так в чем же дело? Очевидно, в качестве продукта.       Проведя свои исследования, демон заметил, что порча может распространяться только когда крупицы достаточно большие. пористая структура мякиша, а также клейкая и цельная теста оказались идеальными для провала именно по этой причине. Дорогая мука — очень мелкого помола, а потому заразив небольшую горсть и распределив по большому объему ни видимого, никакого-либо другого различия выявить не удалось.       Теперь оставалось проверить работу теории на практике: смешать муку мелкого помола с монастырской, более грубой и крупной. Как на зло, при создании теста почти в трети случаев Молох терпел неудачу. Сходу объяснения не нашлось, но появилась догадка, что при создании клейкой массы порча с мелких крупинок все же иногда передается на более крупные до того момента, когда доза магии окажется в готовом продукте без возможности прогрессировать. Все это вело к очевидному и не самому приятному выводу: монастырь должен закупать более дорогую муку.       Все бы хорошо, но, чтобы провернуть подобное так должен сказать главный повар. Но по своей воле он не пойдет на такое никогда. Работа с Августом четко показала Молоху его сущность. Все бежали с кухни, потому что не выносили ауры давления и, фактически, тоталитарного режима. Повар не считал себя гением, но нуждался во власти. Больше, чем во власти, он нуждался в деньгах. Каждый его жест, каждое слово было пропитано надеждой наживы. Не простой надеждой, а вполне осознанной и достижимой. август никогда не упускал возможности припасти себе кусок мяса или рыбы. Дотянись его руки до денег епископа, он бы не оставил ни монетки — все прибрал бы себе.       Очевидно, что с таким нравом ему не нравилась и работа. Да он и не скрывает этого: в первую встречу же и выложил. Он грезит о судьбе графов, лордов, купающихся в деньгах, управляющих землями. На этом можно сыграть. На этом нужно сыграть.       — Август, — сказал как-то Нумус во время очередной готовки. — Муку стоит подороже брать, не считаешь?       — Не считаю, — твердо отозвался повар. — Или возомнил, что лучше меня разбираешься?       — Не возомнил, — потуплено и пугливо ответил Нумус. Но тут его лицо исказилось, голос стал тверже и властней. — Я знаю, как лучше.       — Забыл кто здесь главный? — Август воткнул в стол нож.       — Я просто не возникал до нужной поры, — улыбнувшись, но не сдвинувшись с места, ответил Нумус, продолжая месить тесто. — Ты изменишь рецепт и сам доложишь епископу о новых тратах.       — Пригрел змею на груди! — выдернул из столешницы нож Август и сделал пару неуклюжих выпадов, которые, как ему казалось, должны нести угрозу.       — Не змею, — в сущности монаха стал явно различим Молох, но только на чувственном уровне. Повар испугался, но старался не выходить из своего образа. — Ты пригрел на груди демона.       — Не шути так со мной! — размахивая ножом закричал Август.       — Не мельтеши, — нож на мгновение утонул в фиолетовом дыме, а затем разлетелся на осколки металла. — Я демон, и взамен на свое желание я исполню твое.       — А? — медленно опустился на стул повар.       — Говори, чего желает твоя душа? — вместо монаха перед августом уже стоял представительный демон, глядящий своими глазами в саму суть человека.       — Чего желает? — все еще испуганно лепетал тот.       — Я напугал тебя, прости, — демон уселся на стул и спокойно пояснил. — Я не собираюсь брать твою душу взамен на желание. Это сделка. Услуга за услугу. Ты исправляешь рецепт — я исполняю любую твою прихоть.       — То есть я не умру?       — Что значит не умрешь? — переспросил Молох. — Все когда-нибудь умирают. Даже демоны. Мы верим в это. Но если тебе будет спокойнее: я не собираюсь тебя убивать.       — Значит, всего лишь исправить рецепт? И пожелать? — оживился Август. Он вырвал лист с рецептом и быстро написал новый, исправив качество муки на более высокое. Будто бы мальчишка он показал свою работу и выпалил. — Я хочу быть графом!       «Кто же выполняет свою часть сделки первым при договоре с демоном?» — посетовал Молох, а вслух сказал:       — Хорошо, жди меня тут. Через полчаса ты получишь свою награду.       И демон растворился в фиолетовом дыму.       Стояла тихая лунная ночь. Осень уже совсем спустилась на землю пуская свои холодные ветра. Старый дворецкий в золотом пенсне с грустью смотрел на небо через ростовое окно спальни хозяев.       — Бывают же ночи, — тихо прошептал он, — когда некоторые дела совершенно не желают выполняться.       Затем он обратился к спящим супругам:       — Сегодня я ваш швейцар. Мое дело открыть перед вами врата и пригласить вас погостить на той стороне мира. Хотел бы я, чтобы уход ваш был красив, но, боюсь, это невозможно. Да, я мог бы прорастить через ваши тела множество лилий. Мог бы усыпать эту комнату вашими любимыми цветами. Мог бы…, но не позволю себе. Да, мне стыдно за то, что я отнимаю у вас жизнь… Но таков контракт.       Все это время дворецкий ходил по комнате, не издавая ни звука. Его монолог больше был похож на оправдание.       — Тем не менее, хотя бы что-то будет по красоте. Вы умрете ровно в полночь.       Стрелка на каминных механических часах остановилась на двенадцати. Из фиолетового тумана создались два изогнутых клинка, которые отсекли супругам головы, обрызгав кровью стены и потолок. Циферблат треснул. Стрелки больше не сдвинулись.       — Пожалуй, придется открыть дверь и вашему наследнику, — произнес он и просочился дымом в соседнюю комнату.       Здесь убийца долго раздумывал о более подходящем и быстром способе. И, ничего интересного так и не придумав, он развернулся и растворился в дыму. В миг его исчезновения над головой юного графа создался нож, который с нечеловеческой силой пронзил его молодой гладкий лоб.       Но дворецкий не ушел из поместья. Он наведался в кабинет. Здесь множество призраков дымом обволокли все пространство. Что-то щелкнуло. Дворецкий обернулся на звук: это оно. Книжка со счетами в банке под покровительством святого Георгия.              — Держи, — сказал Нумус протягивая какой-то блокнот Августу. — Можешь сбежать из монастыря. Теперь у тебя есть поместье и деньги.       Монах вложил в руку повару еще и связку ключей.       — Теперь мы оба довольны, так? — спросил он.       — Верно! — с придыханием выпалил Август.       Через три дня состоящий из дыма демон сидел на гильотине, к ней медленно подводили знакомого ему человека. Его схватили при попытке обналичить счета.       — Какие же люди дураки, — сказал тогда демон в пустоту. — Деньги и статус не берутся из ниоткуда. Когда вы платите демону за получение чего-либо, стоит помнить, что демоны не очень любят платить сами. Очень может быть, вам придется заплатить за желание дважды…       Дымчатая фигура растворилась. в следующее мгновение палач перерубил веревку и лезвие с лязгом устремилось вниз.