***
В полицейское управление Штольман пришел рано. Именно сегодня ему хотелось побыстрее разобраться со всеми текущими делами и после обеда нанести короткий визит к Анне Викторовне. И он очень надеялся, что никакое происшествие ему не помешает. Конечно, Яков Платонович знал, что сегодня у Анны день рождение. Как эта информация попала к нему в голову, определенно сказать он не мог. Видимо, кто-то когда-то в разговоре указал на эту дату и она прочно засела в его памяти. Знал он и то, что сегодня ей исполняется двадцать лет. «Такая юная и такая взрослая… Иногда она – сущий ребенок, а иногда в ее глазах светится спокойная мудрость взрослой женщины. Самое чистое существо, виденное мною… Она опять меня простила. Без слов, без укоров. Хотя, видит Бог, я их заслуживаю.» Подарок ей он заказал почти сразу после их ссоры из-за дела Ферзя. Он тогда наговорил ей столько… Ужасные слова! Сколько после случившегося он корил себя… «Девушка жизнь мне спасла, а я вместо благодарности обвинил ее во лжи.» Собственно, после той ссоры он почти и не надеялся на возможное примирение. И даже стал уговаривать себя, что на самом деле так лучше для нее же. А он… Он переживет. Тем не менее, даже находясь в ссоре, Якову очень хотелось сделать ей подарок. Она того заслуживала. Он не очень хорошо представлял, как его передавать, если они не помирятся, но предполагал, что решение придет. Идея подарка родилась почти сразу и при мысли об этом предмете Штольман не смог сдержать улыбки. Может это даже на некоторое время сдержит ее от расследований. Достать подарок было сложно, но не невозможно. Все таки кое-какие знакомства в столице у него остались. Одному такому знакомцу, которому он однажды очень помог, Яков и написал письмо с просьбой прислать нужный предмет и обязательно к указанному сроку. И теперь в его саквояже лежал красиво упакованный сверток, ожидающий вручения. Про вечерний прием в честь дня рождения Анна Викторовна пожаловалась ему во время одной из прогулок. После дела купца Епифанова, во время которого Штольман как-то незаметно помирился с девушкой, их «случайные» прогулки в парке возобновились и доставляли обоим много приятных минут. Вот и неделю назад, когда они шли по любимой аллее, Анна горько жаловалась на мать, которая решила устроить званый ужин на ее день рождения и не принимала никакие отговорки и отказы. Потому и решил Яков Платонович нанести визит именно после обеда, чтобы не стеснять Анну вечером. За работой время пролетело незаметно и Штольман уже встал из-за стола, чтобы поехать к Мироновым, когда в дверь вбежал городовой: - Труп в гостинице!***
Захватив Коробейникова, за что-то распекавшего дежурного в приемной, следователь выехал по вызову. «Вот уж поистине, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Теперь придется завтра Анну Викторовну поздравлять» - с досадой думал Штольман пока они ехали. – «Не на прием же являться незваным гостем. Представляю себе лицо Марии Тимофеевны, если я вдруг там появлюсь. А после приема уже поздно будет…» В гостинице их ожидал, взволнованно утирающий со лба пот, администратор, который провел их в нужный номер. В комнатах все было в порядке, а на кровати лежал труп уже немолодой, полноватой женщины. Казалось, что она просто заснула, только вот лицо было каким-то напряженным и даже как будто немного перекошенным. - Что видите, Антон Андреич? – задал уже традиционный вопрос Штольман. - Да собственно ничего примечательного, Яков Платонович. Думается мне, что эта дама спокойно умерла во сне сама. – ответил Коробейников. - Возможно… Только смущает меня вот эта подушка. Видите, она лежит отдельно от остальных. Может, конечно, это дама во сне сама ее сдвинула. Но вот в подушке на обратной стороне еще углубление осталось, будто лежал на ней кто-то или вдавливал в нее что-то. - Думаете, задушили подушкой? - Посмотрим, что нам доктор скажет. А, кстати, где он? - За ним посылали, но доктор где-то на выезде. - Тогда отправляйте ему тело. И оставьте записку, что результат нужен побыстрее. А сейчас давайте узнаем, кто она и зачем приехала в Затонск. Господин администратор? - Это госпожа Курякина, Зоя Павловна. Она приехала вчера утром с племянником и секретарем. Оба занимают отдельные номера. – быстро протараторил администратор. - Где сейчас эти люди? - Племянник, Павлевский Николай Константинович, сейчас кажется в ресторане. А секретарь, думаю, в своем номере. Именно он и обнаружил тело. - Попросите секретаря не покидать номер. Я поговорю с ним позже. А пока пообщаемся с племянником. Вы, Антон Андреевич, поговорите с прислугой.***
Николай Константинович или Николя, как называли его все, кто хорошо знал, сидел в ресторане гостиницы и пил. Внешне это был мужчина лет тридцати или чуть за тридцать, довольно высокий, явно склонный к полноте с редкими темно-русыми волосами и уже наметившимися залысинами. В остальном же это был абсолютно непримечательный, даже какой-то серый, человек. Штольману он не понравился. При взгляде на этого мужчину у него возникало ощущение неправильности. Он никак не мог его с чем-то связать, пока не посмотрел в глаза Павлевскому – глаза были какими-то пустыми. И это глаза человека, у которого только что умерла тетя? Любимая или не сильно, не так важно, но раз он приехал сейчас с ней в любом случае в глазах должна быть хотя бы печаль,а в них не было совсем ничего. - Павлевский Николай Константинович? – спросил Штольман и, дождавшись кивка, сел и продолжил – Штольман Яков Платонович, начальник сыскного отдела затонского отделения полиции. У меня к Вам несколько вопросов. - Слушаю Вас. Правда не очень понимаю, причем тут полиция. Ведь тетя, царство ей небесное, умерла сама во сне. - Это мы еще проверяем. А пока расскажите, пожалуйста, зачем Вы с тетей приехали в Затонск? - Так мы каждый год сюда на этот день приезжаем. К Мироновым. На день рождения их дочери. Мне эти поездки признаться уже порядком надоели, но тетушка ездила к ним каждый год и упорно меня тянула. Видите ли традиция. А на самом деле все женить меня на этой девушке хотела. - А Вы что же? – вдруг охрипшим голосом спросил Штольман. - Да я как-то вообще не горю желанием жениться. И уж точно не на Анне Мироновой. Она знаете ли, со странностями. Зачем мне такая жена… - Вы жили с вашей тетей? – сменил неприятную для него тему Яков Платонович. - Да. Мои родители скончались, когда мне было семь лет. И Зоя Павловна взяла надо мной опекунство. Она родная сестра моей матери и очень меня любила при жизни. - А вы ее? Любили? - Конечно. Потому и остался с ней жить после совершеннолетия и получения наследства от родителей. Наследство хоть и было небольшое, но вполне позволяло жить самостоятельно. Но тете было одиноко и она просила меня остаться. Что я с удовольствием и сделал. Она столько для меня сделала. - Вы наследуете ее состояние? - Думаю да. Хотя завещания я, разумеется, не видел. - Она была богата? - Скажем так, весьма состоятельна. - Что Вы можете сказать о секретаре вашей тети? Зачем вообще он с Вами приехал? - Аааа… Петр Захарович… Ну он вроде неплохой секретарь, кажется. Тетя наняла его года три назад. До этого был другой. Тетя знаете ли не любила возиться с корреспонденцией и другими бумагами, потому всегда держала секретаря. Кроме того, зачастую у этих секретарей была и другая своеобразная обязанность. Ну понимаете… тетя была женщина одинокая, но еще не старая… были ведь и у нее определенные желания… - Вы хотите сказать, что ее секретари по совместительству были и ее любовниками? - Да. Но все это было несерьезно. И сменялись они быстро. А вот последний задержался… - Хотите сказать, что Ваша тетя серьезно влюбилась? - Это вряд ли. Но голову он ей заморочил знатно… - Спасибо. Из города не уезжайте, у нас еще могут быть к Вам вопросы. И, пожалуй, не ходите на вечер к Мироновым. Не стоит портить людям праздник столь грустным известием. Завтра я им сам об этом сообщу.