Подходя к номеру секретаря, Штольман увидел Коробейникова, как раз закончившего беседу с дежурной горничной.
- Антон Андреевич, всю прислугу опросили?
- Так точно, Яков Платоныч. Барыня эта с характером была. Известно, что вчера вечером она за ужином поругалась с племянником, а еще раньше с криком выгнала из номера секретаря. Горничная как раз мимо проходила и все видела. Говорит, тот выбежал из номера аж красный от злости и кулаки сжимал. А Курякина ему вслед кричала что-то типа «Вот и иди к ним! А ко мне больше не возвращайся!»
- А с племянником о чем ссорилась?
- О том неизвестно. Официант говорит, что ругались они шепотом, но Курякина потом швырнула салфетку и почти выбежала из ресторана.
- Хорошо, спасибо. Вы номер осмотрели, Антон Андреич?
- Никак не успел еще. – понимая, что оплошал, ответил Коробейников.
- Так что ж Вы стоите? Делом займитесь! – раздраженно сказал Штольман, а сам постучал в дверь номера секретаря.
Ему открыл довольно интересный мужчина, лет тридцати пяти. Темноволосый и темноглазый, с заостренными чертами лица, но безвольным подбородком. «Да, такой типаж часто нравится определенной категории женщин» - отметил про себя Штольман. А вслух спросил:
- Петр Захарович?..
- Омелин. – подсказал мужчина. – Чем обязан?
- Штольман Яков Платоныч, начальник сыскного отдела. У меня к Вам несколько вопросов о смерти Вашей хозяйки. Вы позволите?
- Да-да, конечно, входите. – с этими словами Омелин распахнул дверь номера и посторонился, давая гостю пройти. В номере царил не то, чтобы беспорядок, скорее создавалось ощущение каких-то суетливых сборов, которые внезапно прекратились.
- Куда-то собирались уезжать? – равнодушным тоном спросил Штольман.
- Тут видите ли какое дело… Зоя Павловна меня вчера уволить хотела. Так, за мелочь… У нее характер-то взрывной был, могла и за мелкую провинность осерчать сильно. Она уже несколько раз меня так выгоняла, а потом остынет, подумает, да и возвращает опять на работу.
- Что же в этот раз заставило Вас вещи собирать?
- Да надоело!.. Тоже вспылил немного. А потом одумался и решил все же остаться. Она женщина хорошая была. – последнюю фразу Омелин произнес чуть тише и сквозила в ней какая-то грусть, что не прошло незамеченным.
- Племянник Зои Павловны утверждает, что Вы были не только секретарем, но и любовником его тети. Это правда?
- Ну раз Вы знаете, отпираться не буду. – с достоинством ответил Омелин. – Да, мы были любовниками. Больше того, мы искренне любили друг друга. И… Я сделал Зое Павловне предложение, а она ответила согласием. Мы собирались тихо пожениться в конце года.
- Из-за чего же на самом деле была вчерашняя ссора? – в искренности любовных чувств секретаря Штольман сильно сомневался.
- Мне тяжело об этом говорить… Но я понимаю. Знаете, Зоя Павловна была довольно ревнива и находились люди, которые эту ревность искусно подогревали. Вот и вчера… Она получила письмо. Анонимное. Что, якобы, как только мы приехали в Затонск, я сразу же пошел разведывать местный бордель. Бред, конечно. Я, как и мы все, разбирал свои вещи в номере. Но, повторюсь Зоя была ревнива, и устроила мне скандал. Такие сцены ревности повторялись достаточно регулярно и обычно на следующий день мы мирились.
- Однако, на этот раз Вы даже начали вещи собирать?
- Да. Я, знаете ли, тоже вспылил вчера. Уж больно абсурдным было это обвинение.
- Есть подозрения, кто мог быть автором анонимки? – спросил следователь.
- Конечно, Николя. Простите, Николай Константинович. Кто ж еще! Он был страшно против нашей свадьбы. Видите ли, он игрок и свое наследство уже проиграл. Зоя Павловна оплачивала его долги, но они уже начинали ссорится по этому поводу. Она требовала, чтобы он прекратил играть и начал работать. А когда… - голос Омелина слегка сорвался – когда стало понятно, что у нас все серьезно, она решила после свадьбы изменить завещание в мою пользу.
- Мне сказали, именно Вы нашли тело. – сменил тему Штольман.
Омелин вздрогнул и слегка побледнел, но продолжал держать себя в руках.
- Да. Она не вышла к завтраку и потом… Я начал беспокоится. Я же говорил Вам, что наши ссоры длились буквально до следующего дня. А тут ее не было… Я подумал, может она сердится сильнее, чем можно было предположить. Ну и пошел сам… Дверь была закрыта и никто не отвечал, хотя время уже приближалось к обеду. Я позвал горничную. Она и открыла…
На этом его голос окончательно сорвался, а сам он обессиленно опустился на стул. Видно было, что разговор этот ему дался нелегко.
- Спасибо за информацию. Из города не уезжайте, возможно, к Вам будут еще вопросы. – с этими словами Штольман вышел от секретаря и направился в номер погибшей.
***
В номере Курякиной его уже дожидался Коробейников.
- Яков Платоныч, ничего примечательного. Разве что, в пепельнице что-то сжигали, но определить, что именно, не представляется возможным. В остальном в номере прямо таки удивительный порядок.
- Хорошо, Антон Андреевич. Я сейчас к доктору Милцу, надеюсь он уже осмотрел нашу покойницу. А Вы отправляйтесь в управление и отправьте запрос на Омелина и Павлевского. Если я прав и это убийство, то они оба в равной степени под подозрением.
***
Доктор Милц был у себя и как раз закончил вскрытие Курякиной.
- А, Як Платоныч! – пробухтел приветствие доктор. – Проходите. Все Вам не терпиться… Эх, куда спешите…
- Александр Францевич, а давайте по существу. – ответил Штольман.
- По существу… Да-с. Задушена подушкой как Вы по всей видимости и предполагали. Но интересный момент – вечером она приняла снотворное, довольно большую дозу. Не смертельную, но спать должна была очень крепко и долго.
- Когда конкретно приняла можно определить?
- Ну, дорогой Як Платоныч, я не волшебник. Вечером. Но было ли это за ужином или совсем перед сном, я определить не могу.
- Спасибо, доктор. Заключение…
- Завтра у Вас на столе. Всего хорошего, Як Платоныч!
Когда Штольман вышел от доктора были уже вечерние сумерки. «Вот черт! Совсем забыл! Поздравил девушку, что называется!» – досадливо чертыхнулся на самого себя Штольман. – «И что теперь? Не на прием же в самом деле являться. И вызвать ее в сад вряд ли получится. Придется завтра поздравлять… И извиняться заодно. Вот же ж!»
***
Анна закрыла за собой дверь комнаты и устало к ней прислонилась. Наконец этот бесконечный вечер закончился. «С точки зрения мамы все прошло отлично. Правда странно, что Зои Павловны не было. Она до этого ни одного моего дня рождения не пропускала. Ну не было и не было. Одной головной болью меньше!» – с раздражением думала Анна. – «И без ее Николя тяжко было. Ох, как же мне надоел Павел Потоцкий со своими бесконечными рассказами. Надо же так занудно говорить о довольно интересных вещах! Вот Яков всегда интересно рассказывает… А эти все… Какие же они все… Пустоголовые! Если бы не дядя, я бы точно оттуда сбежала!»
Внезапно появилось ощущение знакомого холода. Анна повела головой и увидела в дальнем углу комнаты колышущийся дух.
- Зоя Павловна… - в растерянности сказала Анна. – Что… Что произошло?
Ощутимый толчок в живот дал знать о приходе видения. «Курякина спит на кровати. Ей снится что-то неприятное, голова мечется по подушке. К кровати подходит тень. Мужская рука тихо берет подушку и с силой накрывает ее голову женщины.» Видение покинуло Анну довольно неприятно. Ей пришлось присесть, чтобы перевести дух.
- Зоя Павловна, могли бы быть и повежливее… Все же не чужие люди. – проворчала Анна. – Значит, Вас убили. Теперь понятно, почему Якова Платоновича не было в парке. Видимо, занят расследованием Вашей смерти. И сейчас уже наверное знает, что Вас задушили. Ничего нового я ему сейчас сказать не смогу. Надо будет вызвать Курякину еще раз и постараться разузнать какие-то подробности. Но не сейчас… Завтра. Все завтра. А сейчас спать!
И быстро стащив с себя платье, Анна блаженно растянулась на кровати.
