Мгновения нежности

Брок выходит из душа в домашних штанах, низко сидящих на узких бедрах, и полотенце, которым он вытирает мокрые волосы. Он поднимает голову в поисках Джека, принявшего душ первым, и находит альфу сидящим в кресле в одном сером халате и с кружкой кофе. Брок замирает, рассматривая его — халат на Джеке не завязан, лишь небрежно накинут, чтобы не мочить обивку кресла. Одна пола полностью находится под Джеком, вторая весьма условно прикрывает правый бок и пах — самым уголком, выставляя на обозрение могучее тело, покрытое густой порослью темных волос. Брок бездумно трет полотенцем волосы, завороженно разглядывая своего альфу. Джек безмятежно смотрит в окно и не обращает на него внимания. А может и на самом деле не замечает — они вернулись после трехдневной операции, и основной план был добраться до дома, вымыться и рухнуть спать. Брок закусывает губу, понимая, что план летит к чертям. Ему нестерпимо хочется подойти ближе, устроиться между разведенными ногами, опуститься на колени и взять в рот мягкий член альфы. Брок ведет жизнь в постоянной борьбе с такими желаниями — он боится, что потеряет какую-то часть себя, поддавшись в целом абсолютно естественному для омеги позыву отдаться альфе. Он проигрывает битву за битвой, с неожиданной радостью принимая каждое поражение. Вытерев голову, он аккуратно откладывает полотенце на комод и шагает к альфе. Джек поворачивает к нему голову и вопросительно приподнимает бровь. Он, видимо, еще не прочел мысли Брока об изменении планов. Брок не знает, как он отреагирует на его действия. Он всё равно подходит к альфе, останавливается между его бедрами, кладет руки ему на плечи и гладит влажные, завивающиеся у шеи волосы, глядя в серо-зелёные глаза. Джек улыбается уголком рта, но не насмехается. В его улыбке нет вызова, который мелькает в тире или на ринге. Брок редко ласкает его, всё ещё стесняясь (и борясь с ворохом глупостей, подцепленных в раздевалках и на идиотских омежьих форумах). Наклонившись и лизнув Джека в губы, Брок встает на колени, положив руки на накачанные бедра, поглаживая теплую кожу и играя волосками, щекочущими его ладони. Джек приглашающе раздвигает ноги и удобнее откидывается на спинку кресла. Брок наклоняется к лежащему на бедре еще мягкому, но заинтересованно наливающемуся члену и легонько дует на него, с любопытством следя за реакцией. Он пытается вспомнить, как Джек обычно ласкает его, но в мозгу пусто, потому что все, что остается в такие мгновения в голове Брока — звенящее звездной пылью облако удовольствия. Он решает действовать по наитию. Тем более, у него самого член намного меньше, и Джек в любом случае использует другие приемы, отсасывая ему. Брок наклоняется и трется носом по шовчику между тяжелыми яйцами, затем ведет приоткрытыми губами снизу вверх по стволу к самой головке, прячущейся под крайней плотью. Брок обожает запускать язык под нее и ласкать головку, вылизывая нежную кожу с внутренней стороны и посасывая быстро наливающееся кровью навершие, осторожно проходясь кончиком языка по маленькой щелке. Джек всегда довольно вздыхает над ним, когда он так делает. Брок вбирает в рот ещё не вставший член, пока у него есть такая возможность, и собирает языком вкус чисто вымытой кожи. Джек всегда очень чистый. Даже если Брока накрывает неожиданной потребностью убедиться в наличии альфы, вызванной все еще укрепляющейся связью, Джек всегда оказывается как минимум начисто протертым влажными салфетками. Он не дает Броку ничего, кроме узла, если они находятся вне дома, но даже так он всегда заботится о гигиене. Брок помнит на контрасте об альфах в пустыне. О запахе их немытых тел, о резко вонявшей сперме альф в гоне, словно чем-то химически усиленной, чтобы пробиться через военные супрессанты пленных омег. Может быть, им самим было противно ходить настолько по-звериному грязными, хотя он в этом сомневается. Он помнит даже вкус той спермы, насильно размазанной по его рту и языку. В последние дни мылкая субстанция была единственной едой, которую ему давали... Брок опускает голову и упирается носом в пах Джека, чтобы перебить воспоминания ставшим родным запахом. Член у него во рту неторопливо наливается, тяжело ложась на язык. Брок посасывает его, водя языком вдоль по всей длине, надавливая на пока незаметные венки. Успокоившись, он чуть отстраняется, плотно сжав ствол губами и выпустив его до самой головки. Джек перебирает волосы на его загривке, и Брок не помнит, когда он положил туда руку. Он только надеется, что провалился на короткий срок. Член Джека продолжает расти, становясь толще, и его уже сложно удержать одним ртом в удобном положении. Брок отпускает правое бедро Джека, чтобы обхватить пальцами ствол и направлять член так, чтобы он упирался головкой ему в щеку. Он видел, как у Джека темнели глаза, когда он так делал, и он повторяет это каждый раз, чтобы тому было приятно. Брок сосет и вылизывает головку, чувствуя, как под пальцами едва заметно начинает формироваться узел. Плотно сжав губы точно под головкой и запустив свернутый трубочкой язык в сочащуюся смазкой щелочку, он начинает массировать уплотнение возле основания члена, и Джек над ним начинает дышать тяжелее — верный признак, что до оргазма ему остаются считанные минуты. Он не всегда дает Броку довести его до края — какими бы сильными у того ни были руки, все-таки узлу куда приятнее в тесноте его задницы, поэтому примерно в это время Джек обычно отстраняет Брока, укладывает его на живот и входит в него на всю длину (и обычно Брок помнит, что подготовка - вещь очень, очень важная, но ему так хотелось взять в рот, что он даже не подумал об этом; и он течет, но не так уверенно, чтобы предстоящая вязка оказалась безболезненной. Он лишь надеется ухватить свою порцию удовольствия до того, как Джек повяжет его.) (У Брока есть невероятно страшная тайна, которую Джек еще не вычитал в его мыслях. Брок видел, как альфы вяжут рот вместо задницы. У него от одной мысли об этом от ужаса трясутся поджилки. Но ему хочется. Очень.) Брок любит, когда Джек кончает ему в рот. Солоноватый вкус его спермы не идет ни в какое сравнение с грязью, скармливаемой ему в плену. Он словно пытается заесть, запить, забыть тот вкус, уверенно ведя альфу к оргазму. Если Джек захочет отстранить его, он это сделает без лишних проволочек. Хотя Броку этого не хочется. Он поднимает вторую руку и сжимает кулак вокруг всерьез набухшего узла. Головка пульсирует у него во рту, и пальцы Джека с силой сжимаются у него в волосах, и Брок с замиранием сердца понимает, что сегодня его — очередной — счастливый день. Джек запрокидывает голову и низко стонет сквозь стиснутые зубы. На язык Брока выстреливают первые струи семени, пока он ритмично массирует узел альфы, имитируя сокращения задницы и выдаивая из него саму его суть. Джек обмякает, еще сильнее растекаясь по креслу, беззвучно смеется и гладит Брока по голове. Брок старательно глотает, но спермы слишком много, и она стекает с его губ по стволу вниз к узлу и к его рукам и к покрытому темным лесом паху. Брок открывает рот шире и собирает семя с горячей кожи, лижет языком везде, где блестят белесые капли, жадно собирая всё, что не успел проглотить, не переставая сжимать узел руками. Джек тянет его за волосы, заставляет запрокинуть голову и страстно целует, вылизывая рот и собирая свой вкус с языка Брока. Затем отпускает его, позволяя снова уткнуться носом в его пах. Броку не нужно говорить вслух, как ему нравится вкус его альфы. Его может пугать его желание, но он все равно готов с легкостью отказаться от любой другой пищи кроме семени Джека — густого, горячего, терпкого, вкусного. Его маленькое робкое внутреннее я довольно урчит, и Брок тщательно следит, чтобы это урчание не вырвалось наружу, чтобы совсем уж не скатиться до шаблонного омежьего поведения. Однако это не мешает ему снова вобрать член Джека в рот в ожидании, пока тот полностью обмякнет.