Раз пират, два пират

Через два месяца, когда малыши окрепли, Толль нанял для них корабль, чтобы быстро добраться до Каледонии. Сложил небогатое приданое, что с неохотой передал им король Валенсии, взял подаренного на свадьбу жирного белого кота, а также слуг и нянек, и направился в их новый дом. Провожающих у Луциа было немного — приехал поплакаться на плече у сынули и полюбоваться на внуков папочка вместе со своими пажами и фрейлинами, что всю дорогу стреляли в Толля глазками и пытались по углам предлагать доступные телеса. Толль только и успевал от них отбиваться и жалобно посматривал на мужа, надеясь, что тот спасет его от распущенных жителей двора. Прощание вышло недолгим, но торжественным. В итоге Толль с трудом утащил своего мужа из лап разврата и содомии. С облегчением забросил всех на корабль и велел отдать швартовы. Луциа переживал, что его снова начнет укачивать: море было неспокойным, ветер трепал паруса и подгонял их в новую жизнь. Его действительно подташнивало, но Толль, заметив страдальческое лицо мужа, целовал так, что палуба уходила из-под ног, и на время Луциа забывал обо всем. А потом были новые поцелуи, и еще... пока не наступила ночь, и Толль не загнал его в угол в их общей каюте. — А помнишь, мой сладкий, как ты шарахался от моих шаловливых ручек? — спросил Толль, с хитрой улыбкой подталкивая Луциа к огромной постели, при этом не забывая разминать ему ягодицы, явно подготавливая к марафону. — Мне было неудобно на жестком матраце, и постель у тебя воняла, — пожаловался Луциа. — Надеюсь, сейчас все в порядке? — Не волнуйся, это было моим первым требованием капитану — чтобы у принца постель была с шёлковой периной и пахла розами. — Звучит очень возбуждающе, — мурлыкнул Луциа, уже мечтая о том, что так и не состоялось по вине маленьких детей и долгой разлуки. Толль моментально уловил его настрой, и разведка территорий стала более настойчивой. Развязав ему панталоны, Толль примерялся к комплексу предлагаемых услуг. Дырка у Луциа припухла и фонтанировала счастьем. О чем Толль не забыл намекнуть, пошло посмеиваясь. — Я, между прочим, скучал, — обиделся Луциа, — долгих девять месяцев скучал, а потом еще два, пока попа заживала после двух твоих маленьких монстров. — Ну, теперь все, целибат закончен, можно и порезвиться, — приободрил мужа Толль, легко закинул на постель и запрыгнул сверху, заставив ту страдальчески застонать. — Появились ли у моего сладкого мальчика извращенные желания? — поинтересовался он в промежутке между горячими поцелуями. — Да, — сладко простонал Луциа, — хочу, чтобы ты полизал меня там. Я даже болезненную эпиляцию вытерпел, чтобы волоски тебе не мешали и в зубах не застревали. — Страшно подумать, кто тебя надоумил. Папенька небось? — посмеялся Толль. — Он только рассказал, как и что, а потом я уже сам решился, — гордо заявил тот и шустро избавился от лишней одежды, так что Толль только успел рот открыть, как ценная во всех смыслах задница предстала пред его темными очами. — Шикарный ракурс, — похвалил Толль и приступил к выполнению грязных фантазий своего драгоценного омеги. Луциа под его теплыми губами и горячим языком с удовольствием стонал и подставлялся, а потом от стеснения прятался под одеяло и пытался вырваться, но держали его крепко и, пока не довели до кондиции, не отпускали. Ему даже в самых пошлых снах не виделось то, что муж и его язык с ним вытворяли. От возбуждения тело перестало подчиняться и сильно разогрелось, Луциа не знал, куда себя деть, а Толль, пошло причмокивая, заводил его все сильнее. От каждого прикосновения, легкого проникновения Луциа охватывало жаром, он громко вскрикивал и придвигался к мужу ближе. Откровенные ласки быстро его довели до предела, и Луциа сорвался в оргазм, давно желанный и жизненно необходимый. Вылизанный и обкончавшийся, он с трудом мог сфокусироваться. Толль, довольный и перемазанный омежьей смазкой, выглядел счастливым, но голодным. И его желания отчетливо показывал гордо выпирающий член. — Поможешь мне с ответной услугой? — спросил Толль, и Луциа закивал и облизнулся от предвкушения, представляя все развернувшиеся возможности. — Только не откуси, — рассмеялся Толль, устраиваясь удобнее. Луциа об этом давно мечтал, фантазировал такое, что щеки заливало красным, и дышать становилось сложно. Потому он, не раздумывая, запихнул себе всю красоту поглубже в глотку и почти задохнулся. Член Толля уперся в горло, потерся там о корень языка, и Луциа чуть не стошнило. С трудом подавив в себе рвотные порывы, он с упреком посмотрел на зловредный агрегат — в фантазиях получалось все так легко, а тут — на тебе! — глубоко не засунуть, с силой не сжать. Зубную терапию Толль явно не оценит. — Ты потихоньку, — поняв его проблему, посоветовал Толль и потряс для привлечения внимания яйцами. Потихоньку так потихоньку. Луциа начал с вылизывания и обсасывания. Действо это ему очень понравилось, и вскоре он увлеченно вылизывал крупную с мягкой кожей головку и высасывал из нее временами выделяющуюся естественную смазку. Толль от подобного размяк, стонал и плавился, совершенно себя не контролируя, и очень забавно похныкивал, когда Луциа от него ненадолго отрывался. В подобном состоянии Луциа своего альфу ещё не видел, и это вдохновляло на большие подвиги. Хотя заглотнуть толстый, как добротная сосиска, член Луциа так и не смог, но обсосал все вокруг, залил слюнями яйца и вылизал очень чувствительную дырочку уретры. Под конец этого вылизывания Толль несдержанно всхлипывал, дергал бедрами и обещал все блага небесные, если Луциа продолжит. Но Луциа слишком усердно старался и умудрился натереть себе губы, к тому же сам снова сильно возбудился и нетерпеливо крутил задницей рядом с любимым мужем, намекая, что можно и самому усилия приложить. Толль намеки понял, уложил Луциа на спину и, широко разведя ему ноги, медленно вошел в хорошо смазанную дырку. От этого проникновения оба в голос застонали, встретились взглядами и рассмеялись. Так было здорово смеяться и стонать в унисон. Толль полез с поцелуями и стал понемногу двигаться, постепенно набирая темп. Луциа держался за крепкие плечи и радовался своему счастью. Теперь, когда все печали позади, можно было и порадоваться, и потрахаться. — Тебе хорошо со мной, сладкий? — нашептывал Толль, и Луциа довольно кивал и подмахивал. В удовольствии они забылись, наверстывая упущенное, разошлись и чуть не разнесли предоставленную каюту. Страстный вечер закончился на полу, куда разгоряченные любовники сползли вместе с периной. Под конец в дверь постучали обеспокоенные слуги, интересуясь, все ли живы? — Теперь так замечательно будет каждый день? — спросил Луциа, ласково прижимаясь к своему законному супругу. — Непременно. Все у нас будет — и долго, и счастливо! КОНЕЦ 15.04.18 — 19.08.18