Владыка Черных Песков 4. За горизонтом событий

      Подхватив маленькую аликорна, притворяющуюся котенком, на согнутую в локте левую руку, пальцами правой руки почесываю ее между ушами, а затем ладонью провожу по голове, шее и спине между крыльями, вызывая довольное урчание. Стоило же мне переступить через порог башни, как входные створки захлопнулись за моей спиной с глухим стуком и эхом, пронесшимся по залитому золотым светом коридору.       — Пап? — нарушила установившуюся тишину Мистика. — Почему ты грустишь?       — С чего ты это взяла? — удивленно вскидываю брови и встречаюсь взглядом с недоверчиво прищурившейся кобылкой. — Просто я слегка устал… Немного не рассчитал свои силы. Но это не помешает нам во что-нибудь поиграть.       — Не хочу, — мотнула головой моя маленькая богиня, тут же отвернувшись и уложив голову поверх скрещенных передних ног.       — Не хочешь чего? — удивление даже разыгрывать не пришлось, больно уж резко изменилось настроение крылато-рогатой пони.       — Не хочу играть, — буркнула Мистика, плотнее прижимая к спине белоснежные крылышки.       — Врешь. — растягиваю губы в улыбке и слегка, самыми кончиками пальцев правой руки, хлопаю маленькую врушку по крупу. — Не стыдно?       — Ай! — вскинувшись, розовогривая аликорн обиженно и возмущенно надула губки и сдвинула бровки, чем вызвала у меня умиленный смешок, из-за которого еще больше насупилась. — Это тебе должно быть стыдно!       Произнеся последние слова, малышка спрыгнула с моей руки и, увеличившись до размеров крупной собаки, легко приземлилась на ноги, цокнув по полу выпущенными коготками. Однако же сбежать я ей не позволил, указательным и большим пальцами правой руки ухватившись за кончик левого уха.       — Объяснись, принцесса, — в моем голосе не было ни капли суровости (злиться на этот комочек света и любви вообще довольно сложно), но Мистика все же ощутимо вздрогнула и опустила голову.       Сев на корточки, обхватываю ладонями мордочку белой кобылки и заглядываю в лучистые и изменчивые глаза, которые в один миг могут сиять небесной синевой, в другой момент сверкают золотом солнца, а через секунду становятся похожими на отражение далекого восхода…       — Что тебя тревожит? — задав вопрос, выжидательно изгибаю брови.       — А сам не догадываешься? — крылато-рогатая пони фыркнула, но, заметив тень раздражения на моей морде, вздохнула и ответила. — Ты меня беспокоишь, разве не очевидно? Я целые дни провожу в твоем внутреннем мире одна наедине с книгами из библиотеки и воспоминаниями, а когда ты наконец приходишь, бегу навстречу со всех ног. Думаешь, я глупая и совсем ничего не замечаю? Думаешь, не вижу, что каждый раз ты через силу вступаешь в мои игры? Думаешь, мне это нужно?       Заканчивая свой монолог, Мистика говорила все тише и тише, под конец жалобно всхлипнув, опустила мордочку, позволяя розовым прядям челки упасть на глаза.       Промедлив секунду, притягиваю белую аликорна к себе и, обняв за шею левой рукой, устраиваю ее голову у себя на плече. Пальцами правой руки закопавшись в кажущуюся эфемерной гриву, провожу ладонью по изящной шее и спине. Пару минут мы провели в таком положении, после чего крылато-рогатая кобылка наконец успокоилась и, усевшись прямо на пол, обняла меня в ответ передними ногами и крыльями.       — Пап… — Мистика шептала, словно бы боялась, будто в моем внутреннем мире, кроме меня, ее сможет услышать еще хоть кто-то. — Расскажи сказку.       — Хорошо. — обхватываю свою маленькую богиню за талию обеими руками и легко поднимаюсь в полный рост. — Но сперва сменим обстановку.       Башня, олицетворяющая мой разум в моем внутреннем мире, не имеет переходов между тремя этажами. Попасть с первого этажа на второй или третий можно лишь одним способом: переместиться. Лестница же, расположенная в дальнем конце коридора, на самом деле никуда не ведет, и если начать по ней подниматься, то можно попасть в замкнутую петлю наподобие пространственной ловушки (маленькая хитрость для незваных гостей).       Первый этаж башни является чем-то вроде прихожей и игровой для Мистики, где она может творить все, что взблагорассудится… В разумных рамках, конечно. Здесь же мы и играем по ночам, создавая иллюзии разных мест, которые я хотя бы раз видел в одной из своих жизней. Ну, а чтобы вдвоем не было скучно, можно создать разных зверей, людей и растения…       «Разве что все разумные декорации обладают слепками моей личности. Впрочем, это ли не стимул для развития актерских талантов?»       Второй этаж приземистой башни представляет из себя библиотеку с сотнями и даже тысячами книг, начиная от научной литературы и заканчивая развлекательными сочинениями. Отдельно в специальной секции в форме хрустальных сфер на золотых подставках хранятся визуальные и звуковые воспоминания.       Что-либо прятать от Мистики я не стал, позволяя маленькой богине составить обо мне самое полное представление. Можно было, конечно, выставить себя более добрым, благородным, справедливым, чтобы малышка прониклась большими любовью и уважением… Но тем сильнее было бы разочарование, когда истина бы вскрылась.       «Как сказал один герой мультипликационного фильма: «Отношения нужно начинать с правды: ложь приходит потом».       Так и получилось, что, пока я жил во внешнем мире, Мистика изучала мою жизнь за предыдущие перерождения, в ускоренном темпе просматривая фильм от первого лица. Конечно, моих мыслей и эмоций она не получала, а на все возникающие вопросы мне приходилось максимально полно и правдиво отвечать. Как показала практика, этот подход оказался верным, и сейчас в моем внутреннем мире живет самое близкое мне существо, способное понять и поддержать и требующее заботы и поддержки в ответ.

***

      Появившись в большом квадратном зале, стены которого красовались множеством узких окон-бойниц, опускаюсь в широкое кресло с высокой спинкой, похожее на бархатный трон. Белая аликорн с розовыми гривой и хвостом уже снова уменьшилась до размеров кошки и, свернувшись в компактный клубок, устроилась у меня на коленях.       Помещение, в котором мы сейчас находимся, занимает собой весь третий этаж башни и является своеобразным управляющим центром моего внутреннего мира. Отсюда я могу вносить изменения в архитектуру цитадели, вносить поправки в ментальную защиту, поддержание которой переложено на подсознание, или же вызывать разные воспоминания для просмотра. Возможности ограничиваются только воображением и силой разума.       — Хочешь сказку? — произношу задумчиво, кончиками пальцев массируя шею и спину кобылки.       — Угу, — сквозь негромкое мурлыканье протянула маленькая богиня.       — Хорошо. — улыбаюсь и усилием воли заставляю появиться в воздухе перед собой голубой шарик, на котором постепенно проступили очертания материков. — Тогда я расскажу тебе о том, как магловский мир пришел к сегодняшнему своему состоянию.       — Но ведь это не сказка. — как-то лениво, скорее просто из желания поспорить, а не из-за реального недовольства, произнесла крылато-рогатая пони.       — Да неужели? — деланно удивляюсь. — А по-моему, сказка очень даже интересная. В ней есть и герои, которые совершали чудовищные преступления, и злодеи, деяния которых по сей день называют великими подвигами. И я еще молчу о благородных королях, чья жадность не знала границ, и бедняках…       — Ладно-ладно. — поспешила меня прервать Мистика. — Начинай уже свою «сказку». Я заинтригована.       «Вот ведь удивительно: то она ведет себя как взрослая, рассуждая о сложных вещах, не всякому опытному чародею доступных, а в следующую секунду вновь становится жеребенком, которым по сути своей и является».       — Давным давно… — начинаю говорить тоном диктора, начитывающего детскую книжку для радиослушателей.       — Но почему-то в будущем. — ехидно прервала меня кобылка, за что получила еще один шлепок по крупу. — Ай! Это произвол! Я буду жаловаться на домогательства к несовершеннолетней пони!       «Я почти поверил. Было бы совсем достоверно, если бы ты хотя бы одну попытку встать с моих колен сделала».       — Не перечь отцу. — указательным пальцем правой руки пытаюсь коснуться носа маленькой богини, но она сперва отстранилась, а затем, широко раскрыв рот, шутливо меня укусила. — Ах так?       — Ррр, — самодовольно заявила притворяющаяся кошкой белая аликорн.       — Вот уберу из библиотеки все мультфильмы и комиксы… — начинаю говорить угрожающим тоном, и мой палец тут же освобождается от хватки маленьких, но острых зубов.       — Зачем сразу так-то? — Мистика обижено фыркнула. — Будто я по-хорошему не понимаю.       Усмехнувшись, благодарно чешу крылато-рогатую пони под подбородком, снова вызывая мурлыканье, очень похожее на кошачье. Все же своими нехитрыми действиями моя маленькая богиня умудрилась вернуть мне хорошее настроение и снять часть ментального напряжения, вызванного изнурительными дневными тренировками.       — Готова слушать историю? — не прекращая почесывание, второй рукой начинаю разминать мышцы на шее и спине кобылки.       — Го-то-ва. — медленно, наслаждаясь лаской и не скрывая своего удовольствия, протянула богиня света любви.       «Из искры Селестии и обрывков ауры Каденс, которые зацепились за мою душу при разрушении тюрьмы богини любви, в итоге метаморфоз, вызванных слиянием, под воздействием моей силы родилось такое вот чудо. Даже жаль, что я не смог пронаблюдать за всем процессом, а увидел лишь финальный результат. Впервые сожалею, что мой разум засыпает в момент переселения из одного тела в другое».       — Больше двух тысяч лет назад на материке Евразия существовало сильное и амбициозное государство, называемое «Римская империя», — сменив тон на более естественный, делаю вторую попытку начать рассказ.       — В Зебрике был город Рим. — заметила Мистика. — А потом и Новый Рим был, а правил им Цезарь.       — Ты права. — киваю и после непродолжительной паузы добавляю. — Иногда совершенно разные миры в каких-то вещах невероятно похожи. Римской империей тоже правил Цезарь…       Сопоставляя факты из магловских и магических учебников по истории, дополняя их сведениями из хроник рода Маус (жаль, что он ведет свою историю не из столь давних времен), я составил в своей голове более или менее целостную картину. Римская империя, к примеру, после гражданской войны, во время которой атеисты (маги и их сторонники) выступили против теократов (пантеона богов, жрецов и их последователей), не сразу начала очистительную войну со всем миром, а примерно два десятка лет «зализывала раны» и восстанавливала численность, попутно выращивая поколения солдат с новым мировоззрением.       «Возможно, одной из причин промедления было то, что маги хотели спровоцировать на нападение один из соседних пантеонов, которым сильно хотелось заполучить «ничейные» земли и паству».       День, когда в столице Римской империи было объявлено о начале очистительного похода, был избран за точку начала отсчета новой эры. С тех далеких времен прошло уже тысяча девятьсот восемьдесят два полных года.       В первом же сражении против армии, отправленной на усмирение «безбожников», Рим одержал сокрушительную и безоговорочную победу. Как написано в одной из книг: «Маги древности использовали могущественный и запретный ритуал, эффект которого распространился на огромную территорию, заставляя жрецов, паладинов и просто верующих солдат забыть имена своих богов».       — Совсем забыть? — Мистика подняла на меня удивленный и чуть испуганный взгляд. — Это ведь…       — Как написано в последующих главах той же книги, немногочисленные пленники и беглецы, ускользнувшие с места побоища, через какое-то время восстановили память и вернули свое благословение. — улыбнувшись, уголками губ добавляю. — Не бойся, я тебя точно не забуду. Ты ведь всегда со мной и можешь мне о себе напомнить.       — Пфф. — кобылка отвернулась и недовольно проворчала. — Больно надо мне что-то напоминать тому, кто имя собственной дочери запомнить не может.       За победами Рима следовали поражения, все же враг был далеко не глуп и учился на своих ошибках. Магам каждый раз приходилось придумывать нечто новое, чтобы противостоять воинам, наполненным божественной силой, и аватарам самих богов. Вероятно, если бы все соседствующие пантеоны разом навалились на государство чародеев, то им удалось бы задавить угрозу в зародыше, но…       «Жизнь не терпит сослагательных наклонений».       С падением римских богов многовековой баланс сил пошатнулся, а мир будто замер в ожидании. Покровители разных народов, затаив дыхание, ждали действий своих «братьев» и «сестер», готовясь в случае удачного стечения обстоятельств ударить в спину падающему или же поддержать «наглых человечков» (мелкие божки, желая увеличить свое влияние, охотно шли на договор с чародеями и присоединялись к войне на их стороне).       Пантеоны, давным-давно поделившие между собой мир, внезапно обнаружили возможность расширить зону влияния за счет соседей. В принципе, богов даже нельзя винить за проявленные ими жадность, эгоизм и близорукость, которые в итоге привели их к краху, ведь люди сами наделяли своих покровителей именно этими чертами, ожидая на те или иные события вполне определенную реакцию.       «В первые сто лет «очистительной войны» магов даже не считали основной угрозой, используя больше как предлог для создания союзов, предательств и многоходовых интриг. Только когда первый бог лишился своего имени, все поняли, что шутки закончились».       — Что случилось, моя маленькая богиня? — удивленно смотрю на сжавшуюся в комок белую аликорна, спиной прижавшуюся к моему животу и закутавшуюся в собственные крылья.       — Это ведь неправда, да? — Мистика устремила на меня взгляд, полный надежды. — Никто ведь не может заставить бога забыть его имя.       «Сглупил я. Нашел, что жеребенку рассказывать».       Вздохнув, поднимаю малышку со своих колен и удобно устраиваю на сгибе левой руки, начав успокаивающе поглаживать правой ладонью.       — Пока о твоем существовании никто, кроме меня, не знает, бояться тебе нечего. — старательно добавляю в голос больше уверенности. — Кроме того, прежде чем кто-то сможет причинить вред тебе, ему придется иметь дело со мной.       — Это не слишком меня утешает. — крылато-рогатая пони хмыкнула, крепче коготками вцепляясь в мою руку. — Я даже представить себе боюсь, каково это — забыть свое имя.       «А вот мне, уже не раз менявшему свои имена, тебя не понять».       Реакцию кобылки объяснить было легко: имя бога — это его связь не только с аспектом силы, но и с верующими, которые напитывают его энергией своей веры. Лишившись столь важной части своего «Я», божество если и не становится полностью беспомощным, то опускается примерно на тот уровень развития, где ему может противостоять смертный маг. Даже Селестия во времена пика своего могущества, получив такой удар, могла и не оправиться…       «А вот Дискорду на это было бы наплевать: тут же придумал бы другое имя и продолжил творить хаос».       Разумеется, каким образом древние маги смогли лишить божественности одного из своих врагов, в книгах не сказано (было бы странно, окажись по-другому). Это мог быть результат сложного ритуала, заклинания, проклятия… Точно ясно лишь то, что пантеоны заметно перепугались и стали с удвоенной интенсивностью плести интриги.       Боги, чьей специализацией была война, попытались решить проблему самым привычным и эффективным способом, но столкнулись с кучей сложностей, начиная от болезней, обрушившихся на солдат, начавшегося голода и заканчивая ударами в спину от других богов (я ведь уже говорил, что божества крайне зависимы от своих последователей?).       История войны, совмещенная с объединением мира в Великую Римскую Империю, периода от сто первого до четыреста девяносто девятого года полна неточностей и противоречий. Однако же итогом стало то, что чародеи победили и в пятьсот втором году освободительный поход был окончен.       «А в пятьсот пятом году новой эры совет магов мира создал «Тень», куда были перемещены магические народы».       Что могло произойти с огромной империей, у которой не осталось внешних врагов и из которой ушла сила, одним своим присутствием объединявшая народы в одну структуру? Правильно: началась гражданская война. За каких-то полвека все, что создавалось полтысячи лет, сперва развалилось на отдельные крупные куски, которые сами разбились на множество осколков. В наступившем хаосе только Храмы Человеческого Разума остались островками стабильности, вокруг которых начали кучковаться простые люди.       — Вот я думаю… — Мистика потерла лапкой нос, став выглядеть при этом крайне умилительно. — Если, убивая врагов во имя своего бога, смертные тем самым приносят ему жертвенную энергию, пусть и не в том количестве, как при убийстве на алтаре, кому уходила вся та прорва силы, которая образовалась в ходе войн «Большого Раскола»?       — Правильный вопрос. — поощрительно чешу дочку за ушами. — Все они верили в человеческий разум и, как бы иронично это ни звучало, умирали и убивали во имя него.       — Бр-р-ред какой-то. — передернула плечами кобылка. — Какой в этом смысл: вести себя как животные во имя разума?       — У меня есть теория, но я бы хотел, чтобы ты пришла к своим выводам. — поднявшись из кресла, разворачиваюсь и кладу на свое место крылато-рогатую пони. — Сказку я продолжу рассказывать в следующий раз, а сейчас мне нужно отдохнуть и возвращаться во внешний мир. Так что считай это своим заданием.       Усмехнувшись в ответ на искренне возмущенный возглас разочарования, исчезаю из башни…