Не успели четыре аномалии схлопнуться, как из них выпали четверо разумных (вместо восьми, которые в них попали). В поединке между мной-Мозенратом и Юлием победил мой дубликат, умудрившись выйти из сражения с пользой для себя: духовные оболочки налились силой, резерв увеличился на порядок, сама аура уплотнилась и стала ярче. Остальные частицы меня таким успехом похвастать не смогли, и их противники сумели выжить, пусть и стали выглядеть весьма потрепанными: Черномор в облике осьминога красовался четырьмя спаленными до середины щупальцами, белый тигр Раджа мешком рухнул на изрытую и перемешанную со снегом землю, и только через секунду все его тело вздрогнуло, а аура начала разворачиваться, оживляя плоть, лишь гуманоидный дракон Мерлин не имел на себе следов серьезного боя.
«Минус два из семи».
Отметило мое сознание, в то время как правая нижняя рука вытянулась в сторону Мозенрата ладонью вверх. Частице меня не нужно было повторять дважды, и, уйдя в ускорение, он запрыгнул сперва мне на кисть, а затем переместился на голову, где распался жгутами розовой плоти, превращаясь в рог на месте одного из обломков. Посланная следом стрела (похожая на комету) серого праха не без труда была отклонена в сторону при помощи управления гравитацией.
Память меня-Мозенрата за субъективные двести лет, проведенные в пространственной аномалии, была удивительно однообразной, причиной чему были постоянные медитации, изредка прерываемые размышлениями на тему магических исследований и тренировками контроля. Способ убийства Юлия, как и осмысление произошедших изменений, тоже имелись в наличии, что слегка поменяло мои планы на данный бой.
Архимаги и не думали стоять на месте, давая мне время собраться с мыслями: использовав свое сродство с пламенем, Мерлин заставил воздух вокруг меня вспыхнуть и сжаться, создавая нечто вроде протуберанцев настоящей звезды, которые пытались продавить мою защиту из воздушного купола, гравитационного барьера, а также пленки света. Некромант (почему-то у меня из головы вечно вылетает его имя) сам превратился в подобие черной звезды, выбросом силы заставив «умереть» вокруг себя даже свет, а затем направил луч этой энергии в мою сторону.
«Не будь у меня сродства со смертью, это было бы неприятно».
В одном месте, там, где атака младшего архимага должна была встретиться с моей защитой, пламя Мерлина расступилось. Благодаря ускорению сознания я в подробностях увидел, как поток энергии смерти, находящийся в необычайно высокой концентрации, несется ко мне, но, вместо того чтобы уворачиваться или блокировать удар, подставил правую верхнюю ладонь, использовав на ней искажение пространства и «перчатку» статичного света. Такие же искажение и «перчатка» были надеты на правую нижнюю ладонь, и в момент, когда луч уперся мне в руку, его направление изменилось ровно на девяносто градусов вниз, но, вместо того чтобы упереться в землю, отразился от второй руки и, пройдя как мои защитные барьеры, так и пламя красно-золотого дракона насквозь, врезался в щит перед Урсулой, что заставило прозрачную пленку прогнуться и пойти цветными кругами.
«Судя по тому, как она отскочила, попадание и для нее не прошло бы без ущерба».
Осьминог стукнул щупальцами по земле, трансмутируя снег в черную жижу, и, оседлав эту волну, понесся в лобовую атаку, при этом стремительно закручиваясь и ввинчиваясь в воздух. Раджа еще только приходил в себя и по состоянию духовных оболочек в бой должен был вступить секунды через две-три.
— «Нужно было бить по нему», — сердито заявила Мистика.
«Это было бы неспортивно».
Отвечаю маленькой богине мысленно.
— «Скажи уж лучше, что ты сглупил и не воспользовался удобным моментом», — фыркнула крылато-рогатая кобылка.
«Никогда. Я никогда не признаюсь в такой глупости».
Разговор отнял четыре сотые доли секунды, а обстановка уже успела слегка измениться: Урсула топнула по земле, и пошедшая от удара трещинами земля тут же разверзлась, а из пролома вверх потянулись полупрозрачные руки с множеством суставов, которые оказались вооружены одинаковыми кривыми ножами (вполне себе материальными, но источающими тьму, боль, ненависть и безумие). Увидевший это непотребство Черномор попытался отвернуть в сторону, но набранные скорость и инерция заставили сделать широкую дугу, самым краем все же задев несколько орудий черной волной.
«Жертвенные клинки? Сколько душ она им скормила, чтобы добиться такого эффекта?»
Прыжком вверх ухожу из опасной области, при помощи крыльев разрываю кокон огня Мерлина, а луч смерти сам угас за мгновение до атаки чародейки. Испепеленные кончики перепонок начали восстанавливаться, однако же повреждена оказалась не только плоть, но и энергетика.
Ускорившись до своего нынешнего предела, начинаю концентрировать в руках по короткому копью из золотого света, каждое из которых пропитывается моей пси-силой. Ну, а чтобы архимаги не скучали, при помощи крыльев создаю несколько ударных волн, подкрепленных направленной гравитацией.
Призрачные руки тут же прижались к земле, Мерлин принял полностью драконий облик и полетел ко мне, по-видимому, желая навязать ближний бой, прочие мои противники также не испытали особых неудобств (Черномор вовсе, словно бы находясь на вершине гейзера, раскрыв клюв, устремился вверх).
— «А откуда гейзер бьет?» — с подозрением в голосе спросила Мистика.
«Сейчас не время это узнавать».
Отпускаю копья, и они, оставив за собой полосы света, на всем разгоне вонзились в черную сферу. Один снаряд прошел преграду насквозь и взорвался при столкновении с землей, еще два увязли в энергии смерти и развеялись, но последний заряд света и пси-силы все же достал свою жертву, передав ему все вложенное ускорение.
Так как сходиться врукопашную с двумя архимагами у меня желания нет, искажаю пространство перед собой и, увеличив гравитацию, с ускорением «падаю» в образовавшуюся червоточину. Сзади слышится яростный и разочарованный рев, а из моих рук, вытянутых вперед, выстреливают костяные колья, ранее являвшиеся лучевыми костями. Воткнувшись в землю (Раджа успел отступить назад), импровизированные снаряды начали разрастаться, будто кораллы, посверкивая изумрудными гранями плоских «листьев».
Призрачные руки резко распрямились, отправляя в полет свои ножи, скорость которых оказалась достаточно велика, чтобы из зоны поражения уйти полностью не получилось. Пространственные искажения, барьеры и даже воздействие гравитацией на эти артефакты не действовали, так что пришлось использовать непроверенный метод защиты против точечных ударов: в том месте, где меня должны были коснуться клинки, плоть разошлась в стороны, открывая пустые туннели. Самому мне при этом пришлось замереть в пространстве на две доли секунды.
«Когда сквозь тебя пролетает оружие, это странно».
Воспользовавшись моей заминкой, падающий сверху Черномор (позади которого по-прежнему бьет вращающийся столб черной жижи) выплюнул антрацитовую сферу, сияющую разрядами молнии.
Сорвавшаяся на встречу атаке архимага вакуумная сфера вызвала детонацию обоих заклинаний, однако же они друг друга практически подавили, в результате чего взрывная волна оказалась совсем слабой. А вот пикирующего дракона я встретил мономолекулярной паутиной света, начисто проигнорировавшей струю белого пламени, в результате чего Мерлин сам на полном ходу врезался в препятствие, изрезав морду и передние лапы.
Войдя в ускорение, разделяюсь на два полупрозрачных силуэта, один из которых устремляется к Урсуле, а второй к Радже. Чародейка, вскинув руки, создала перед собой прозрачную полусферу барьера, а тигр взревел во всю глотку, заставляя резонировать не только воздух, но и само пространство.
Первый мой силуэт, беспрепятственно пройдя барьер (оказавшийся проницаемым для света), обрел плоть и тут же выдохнул «дыхание вечности». Второй «призрак» просто исчез, так как реальность определилась с тем, где именно я нахожусь.
Тело рыжеволосой женщины стремительно поплыло, превращаясь в огромного медведя, передние лапы которого сходу попытались вонзить когти мне в грудь. Однако же рук у меня оказалось на целых две больше, и в результате, пока верхняя пара удерживала конечности хищницы за запястья, нижние кисти превратились в костяные наконечники двух копий, тут же вонзившиеся в живот и грудь. Чувство опасности заставило откинуть костяное оружие, оставляя его в туше противницы, а самому броситься влево, уходя от дождя ритуальных ножей, которые каким-то образом вернулись в хватку призрачных рук.
Черная сфера некроманта распалась, и взгляду предстал немертвый маг, похожий на скрюченный скелет, обтянутый серой кожей. Он стоял на парящей в воздухе платформе из кости, скрюченными пальцами сжимая магический посох.
«Неожиданный результат: неужели ускоренное старение отдельных органов на него так повлияло?»
Медведица с диким ревом вырвала из себя два куска мяса, куда уже густо проросли «корни» костяных наконечников, затем закрыла отверстия в теле лапами и осела на колени, опуская лобастую голову. Так как при атаке я использовал эффект пси-замедления, раны отказывались затягиваться, выплескивая в пространство все больше энергии. К сожалению, оставленные проклятья не смогли закрепиться, будучи сожженными слишком агрессивной духовной силой.
Сжав пространство при помощи гравитации, ускоряюсь и прохожу сквозь аномалию, появляясь рядом с осьминогом. Бью левой верхней рукой ему в голову, но мое предплечье тут же обхватывает щупальце Черномора. В последний миг он заподозрил, что что-то не так, но отстраниться уже не успел, и мы провалились в пространственную воронку…
…чтобы вывалиться внутри огромной сферы, все внутренние поверхности которой красуются острыми и загнутыми на манер клыков лезвиями. Волевое усилие, и кольца, из которых состоит сфера, начинают двигаться параллельно друг другу, ну, а я, используя архимага как противовес, раскручиваюсь вокруг своей оси, набирая все большую и большую инерцию.
На четвертом обороте отделяю от себя захваченную руку и придаю осьминогу ускорения при помощи направленной волны гравитации. Противник попытался остановить свой полет, и у него это даже получилось, однако «таран праха», подкрепленный дождем из стрел света, все же заставил его врезаться в стену с двигающимися лезвиями. Оставалось только гравитацией вдавливать его в поверхность мясорубки, время от времени подкрепляя воздействие духовным огнем, молниями, ударами некроэнергии.
Осознав, что в нынешнем своем виде вскоре проиграет, осьминог расплылся начавшей разрастаться черной жижей. Лезвия более не причиняли ему вреда, точечные атаки также стали малоэффективны. Вскоре все боковые поверхности пространственного кармана оказались затянуты антрацитовой жижей, из которой к центру начали тянуться дрожащие щупальца.
Окружив себя барьером из лезвий ветра, начинаю разбрасывать во все стороны костяные шары, которые, попадая в токсичную кровь архимага, взрывались, высвобождая немного некроэнергии. Вскоре жижа стала довольно густой из-за скрепляющего ее праха, а затем из-за начавшей падать температуры вовсе застыла. Черномор оказался заточен в собственной оболочке без возможности сменить агрегатное состояние или использовать магию.
Телекинезом ломаю лед в пыль и собираю из него большой шар, после чего начинаю накладывать сверху сдерживающие барьеры и печати, вытягивающие энергию. В завершение процесса сковывания выращиваю из грудины круглый амулет диаметром пять сантиметров и толщиной десять миллиметров, на верхнюю поверхность которого наношу рельефное изображение осьминога, а с нижней стороны выжигаю печать удержания зверобога.
— «Ты думаешь, он выдержит?» — с сомнением спросила маленькая богиня.
«В качестве основы пропитанная силой богини кость героя-архимага-пси-одаренного шестого ранга: если уж этого окажется недостаточно, то пытаться заточить существо подобного уровня в искусственном сосуде вообще нет смысла».
— «От скромности ты точно не умрешь», — весело фыркнула крылато-рогатая кобылка.
«Предпочту вообще не тратить время на подобные глупости. Тем более не уверен, что новая оболочка души сохранила свойство духовной надстройки, созданной джинном».
Из центра печати выстрелили пять золотых лент, которые окутали собой ледяной шар и стали ужиматься в размерах, а затем и вовсе втянулись внутрь амулета. Рисунок осьминога тут же почернел, а от артефакта повеяло угрозой. Пришлось потратить еще немного плоти, чтобы трансмутировать золотой ободок с маленьким колечком для цепочки, надевающейся на шею (не знаю, почему, но интуиция настойчиво не рекомендует вживлять этот предмет в свое тело).
«Если все получится, то, может быть, я даже закину артефакт в какой-нибудь из малоразвитых магических миров».
— «И назовут его «Амулет Осьминога»! Готов продолжить сражение?» — на последних словах Мистика откинула всякое веселье, становясь абсолютно серьезной и сосредоточенной.
«Теперь архимаги точно не станут опасаться задеть друг друга… Тем лучше».
Подхватив новоявленный Амулет Осьминога, ускоряю свой разум пси-силой и вываливаюсь в реальный мир, одновременно с этим схлопывая пространственный карман…
…и тут же едва не попадаю под звуковую атаку Раджи, который, раскрыв тигриную пасть, будто пушка стволом, крутил головой, заставляя все слои реальности вздрагивать от собственных воплей. При этом он не стоял на месте, а непрерывно перемещался по полю боя, так что сложно было предугадать направление и траекторию следующего «выстрела».
Поняв, что из пространственной воронки вывалился только я, Мерлин создал широкий диск из пламени, занимающий всю площадь пространственного кармана, и тут же попробовал придавить им меня к земле, где уже поджидали белый тигр и опустившийся на своей летающей платформе некромант (Урсула все еще лечила раны). Окутавшись броней из света и окружив себя вращающимся вихрем воздуха, который создает в своем центре безвоздушное пространство, ракетой взмываю вверх, пробивая преграду насквозь. Тут же ало-золотой дракон оказывается рядом и с торжествующим рыком вцепляется в горло своими клыками, острыми лезвиями-когтями пытаясь разодрать шкуру на груди.
— «Пааап!» — испуганно взвизгнула маленькая богиня, когда покров ее энергии поддался зубам архимага.
Вместо ответа сам хватаю Мерлина за лапы и проваливаюсь в новый пространственный карман…
…чтобы оказаться в ледяной воде, обжигающей даже мою шкуру и впивающейся тысячами льдинок в каждый сантиметр плоти. Следует отдать моему противнику должное: он не растерялся и не выпустил меня из хватки, а сразу же окутался языками золотого огня, создавшими вокруг него почти кипящую область жидкости.
«Оказывается, даже архимаги подвержены влиянию стереотипов».
Мысленно усмехаюсь, отделяя голову от тела, а затем заставляю основную тушу «расползтись» толстыми угрями (духовное тело у меня достаточно пластично, чтобы без вреда для себя делиться между несколькими телами… а ведь до ритуала такой трюк дорого бы мне стоил).
— «Пап…» — голос Мистики дрожал от сдерживаемых слез.
«Да, моя маленькая?»
Подобное поведение маленькой богини меня не на шутку обеспокоило.
— «Ты дурааак бесчувственный! Не мог меня заранее предупредить?! Ууууу…» — вспышка эмоций как быстро началась, так и сошла на «нет», а в голосе кобылки прорезались угрожающие нотки. — «Я тебе еще это припомню».
Тем временем Мерлин, осознав, что поверхности в этом измерении нет, а вокруг куда ни плыви, только ледяная вода и ледяные стены, решил изменить тело и превратился из дракона в человека, так как в таком облике колдовать проще. При помощи барьеров создав себе куб три на три и на три метра, он начал пытаться взломать пространственную ловушку, чтобы выбраться в реальный мир (если можно так называть кусок ограниченного пространства). Я же решил воспользоваться преимуществом «своего поля» и при помощи управления гравитацией сделал клетку архимага центром притяжения всей воды, попутно начав намораживать слой за слоем лед, в котором четко просматриваются сдерживающие и барьерные печати.
Начался новый этап противостояния: я в количестве двенадцати угрей и одной трехглазой головы под ускорением пси-силы создаю барьеры и печати, архимаг же разрушает их где искусством, где тонким расчетом, а где и грубой силой. Однако же, если мне помогала сама внешняя обстановка, то Мерлину приходилось сражаться с отсутствием воздуха, высоким давлением, просачивающейся внутрь клетки водой. Превратиться обратно в дракона он уже не мог из-за нехватки пространства, а потому пошел на крайние меры и распался золотым пламенем.
Маленькое солнце буквально взорвало свою темницу изнутри, а затем множеством щупалец-протуберанцев потянулось к моим частям, игнорируя испаряющуюся воду. В форме воплощения стихии он был силен, почти неуязвим, неудержим… для обычных магов.
«Плохая идея превращаться в духовное существо, когда рядом находится тот, кто умеет на них охотиться».
Барьеры из света очертили шестиугольник, вода в этом ограниченном пространстве осела до уровня пола и приняла вид гексаграммы, которую своей силой напитала молодая богиня. Из ритуального рисунка вверх выстрелили золотые цепи с крючьями, наконечники которых вонзились в «плоть» солнца и стали закручиваться по спирали, утягивая пленника вниз. В меру сил я помогал ритуалу, давя со всех сторон своей духовной силой, атакуя молниями, нанося уколы при помощи некромантии.
Несколько раз Мерлин едва не вырвался: жертвуя целыми пластами энергетики, он выворачивал свою сущность наизнанку и выплескивал силу, отрывая кусок, содержащий ментальную оболочку, и очаг, но пси-удары по разуму, гравитационное сжатие и воздействие замедления на мышление все же справились со своей задачей. В конце процесса запечатывания на полу комнаты-бассейна остался лежать плоский круглый медальон пяти сантиметров диаметром, толщиной десять миллиметров, с рисунком в форме красно-золотого дракона на верхней плоскости и заковыристой печатью снизу.
Когда мои голова и угри сползлись в одну кучу, после чего снова сформировали единое тело, Мистика жалобно произнесла:
— «Пап, я устала. Все силы на этого… потратила. А в твоих барьерах они почти не восстанавливаются».
«Логично: мы в другой временной плоскости относительно твоей паствы. Ничего, надеюсь, что с остальными смогу справиться и сам… Ну или вынужу их открыть выход во внешний мир».
— «А он не вырвется?» — обеспокоилась маленькая богиня, когда я помещал кусочек нетающего льда в золотой ободок.
«Вероятность есть, но весьма низкая. Впрочем, я могу еще немного повысить надежность ловушки».
Оскалив клыки, сосредотачиваюсь на амулете, лежащем на ладони моей левой верхней руки. Пси-сила потекла через конечность в артефакт, замораживая его мысли и эмоции, но оставляя силу нетронутой (чтобы владелец мог ей пользоваться без особого труда и угрозы собственному разуму).
…
Оставшиеся трое архимагов, после того как я вернулся из пространственной аномалии, победив очередного их соратника, разделили поле боя на три сектора и стали бить изо всех сил: Урсула скрылась в глубине целого леса духовных полипов, жадно тянущихся к добыче когтистыми отростками-пальцами, некромант прорвал границу с планом смерти и стал бить по площадям сырой энергией, особенно даже не стараясь создавать какие-либо заклинания, ну, а белый тигр поступил неожиданно, перейдя в глухую оборону (сел на задницу и начал монотонно рычать, из-за чего все слои реальности вокруг него перемешались и превратились в энергетическую мясорубку, которая, ко всему прочему, постепенно расширяла свой радиус воздействия).
Решив начать с самого активного, а также дать Мистике время, чтобы хотя бы немного подкопить сил, я начал кружить неподалеку от границы пепельно-серого столба, в диаметр расползшегося на полкилометра. Мощью от него веяло такой, что тот же Мерлин удавился бы от зависти, однако контроль над этой энергией у ее владельца был более чем отвратительный: словно бы у пожарного гидранта, сорвало крышку, и человек теперь пытается ладонями направить бьющую струю воды. С моей скоростью не составляло труда уворачиваться от ударов, а несколько раз даже повезло подставить под атаки Урсулу и Раджу, что, впрочем, не принесло результата.
Секунды шли одна за одной, маленькая богиня постепенно наполняла свой резерв, вытягивая силы из паствы, архимаги практически бездействовали. А в один момент, когда я в очередной раз попытался пронзить столб смерти веретеном жизни, ускоренным пси-силой, потомок чародея, носившего прозвище Бессмертный, попросту перегорел. Колонна энергии просто истощилась и пропала, будто бы закончившаяся в кране вода, а следом за этим совершенно бесшумно осыпалось прахом тело изуродованного мужчины.
«Не ожидал я такого, тем более от архимага. Ну да, грех жаловаться: остались только двое».
Этот момент для своего хода выбрала Урсула: все окружающие ее полипы скрутились в один жгут, из которого ближе к вершине сформировались шесть тонких рук-щупалец и круглое яйцо-голова, внутри коего, раскинув в стороны руки, стояла рыжеволосая женщина. Подчиняясь ее мысленной команде, трехпалые конечности начали вращаться вокруг центральной оси, будто какая-то карусель, а затем с их ладоней начали слетать ослепительно-белые сферы размером с футбольный мяч. Летели эти снаряды быстро, на изменение гравитации не реагировали, телекинез при сколь-нибудь значительном воздействии заставлял их взрываться, разбрасывая что-то вроде духовной шрапнели, магические и стихийные щиты пробивали на «раз-два».
Очень быстро и без того изрытая, местами оплавленная, а где-то вообще превращенная в пыль земля покрылась сотнями новых воронок (скорострельность у орудия чародейки была огромная). С моими возможностями уворачиваться было несложно, да и сократить расстояние для удара выходило легко, однако голова-яйцо оказалась крепким орешком, который выдержал даже прямое попадание копья света, ускоренного пси-силой. Состояла эта конструкция из души самой Урсулы, при этом во внешнем мире находилась только ее проекция, не имеющая обратной связи с источником, из-за чего любой наносимый урон тут же исцелялся (все равно что бить кулаком по солнечному зайчику, отображенному на каменной стене).
«Я бы сказал, что это — идеальная защита… Только вот опыт показывает, что не существует ничего идеального».
Мысленно тянусь по нити связи к фамильяру и, нащупав тот конец, рывком выдергиваю Карабин к себе. Почему, пользуясь той же связью, я не выбрался наружу? Все же это пространство создавали архимаги, а идиотами их назвать нельзя (хоть за некоторые поступки и хочется).
Маленькая серая мышка появилась на ладони левой нижней руки и, поведя носиком, фыркнула, а затем подняла на меня взгляд умных карих глаз. Постоянно находясь в движении, чтобы не попасть под один из снарядов Урсулы, передаю фамильяру свой план через мысленную связь и в момент, когда в очередной раз оказываюсь на земле у основания духовной конструкции, ставлю ее на лапки и тут же совершаю рывок вверх, уничтожая при помощи собственных духовных снарядов целую очередь выстрелов.
На что я рассчитываю? На способность серой мыши проникать туда, где входов и выходов нет… ну и на ее незаметность. Следующие пятнадцать секунд стали самыми долгими в этой жизни, но все же успех был достигнут.
Воспользовавшись своим геройским аспектом, Карабин попросту просочилась сквозь голову-яйцо, на что ей потребовалось некоторое время ради незаметности. Когда же она оказалась вплотную к Урсуле, я перехватил управление и атаковал, вложив всю скопленную силу Мистики…
«Любовь — страшная сила: она брала крепости, разрушала города, топила корабли и служила причиной гибели целых империй. И все равно она прекрасна».
Уменьшить свое тело до двух с половиной метров роста, затем рвануть вперед, ловя недоуменный взгляд рыжеволосой женщины, чтобы увидеть, как растерянность в ее глазах сменяется узнаванием и радостью. Духовная броня тускнеет и расплывается, улыбка расцветает на губах чародейки, делающей первый шаг вперед…
«Прости, так получилось».
…удивление и недоумение возвращаются в глаза женщины, а на лице застывает выражение какой-то детской обиды.
Моя правая верхняя рука, пробив грудь, сжимается на сердце, правая левая рука глубоко вошла в живот и пробила позвоночник, левая верхняя рука разодрала кажущееся нежным горло, левая нижняя рука вонзилась в грудь рядом с правой верхней. Пси-сила замораживает регенерацию и не позволяет инстинктам начать залечивать повреждения магией. В следующий миг замирает даже магический очаг.
Рывок, и искалеченное женское тело летит к земле, но не успевает достичь поверхности, как его нагоняет изумрудное пламя. И вроде бы Урсула совершенно мне незнакомый человек, да к тому же еще и враг, но сейчас, видя перед внутренним взором ее глаза, почему-то я ощущаю себя…
«Самый острый меч может ранить даже своего хозяина».
Мистика молчит. Она спряталась в дальнем углу печати и терпеливо ждет, пока горечь свершенного притупится временем. Нет, убивать для нее не так страшно, все же первый архимаг именно на ее счету, только вот использовать для этого самое светлое чувство попросту противно всей ее сущности.
«Прости, маленькая, так получилось».
При помощи телекинеза подношу к себе Карабин и, подставив очищенную от крови ладонь правой верхней руки, произношу:
— Ты молодец.
Рокочущий рык последнего врага становится громче, пространство начинает искажаться так, что даже летать становится тяжело. Приземлившись на землю, вижу, как белый тигр поднимается на лапы и, глядя точно на меня, делает первый свой шаг вперед, а за ним и второй…
***
(Отступление).
Сдерживавшие чакру барьеры рухнули от первого же удара, маги, попытавшиеся остановить древесного гиганта, стали жертвами побегов дикой растительности, которые начали выстреливать из земли, стоило стопам Джафара коснуться твердой поверхности. Энергия, разливающаяся в воздухе, буквально кипела жизнью, заставляя расти и мутировать все, до чего только могла дотянуться и что хотя бы теоретически было способно на эти действия.
Ограничив свой рост сорока метрами в высоту, в дальнейшем рассчитывая вернуть человеческие габариты, Мор заставил древесные побеги сплестись в привычный скелет, обтянутый жгутами мышц-побегов, а затем обтянул все это белоснежной и бархатистой корой-кожей, эластичность которой придавала все та же чакра. Его волосы и тонкая бородка состояли из матово-черных прочных побегов травы, розовые белки глаз оттеняли изумрудно-зеленые радужки, не имеющие зрачков, а также (исключительно из прихоти) прямо на теле была выращена свободная красная одежда с длинным черным плащом.
«Куда идти и что делать? Чакра заполонит Европу декады за три… если ей никто не будет мешать. А не посетить ли мне пока мой старый дом или же особняк «верных» друзей? Невеста, наверное, будет в восторге».
Внезапно в ровное течение мыслей вмешался насмешливый голос:
— Никогда не понимал современного искусства: сперва они лепят из глины, затем рисуют разноцветные геометрические фигуры, ну, а теперь выращивают монументальные статуи, по-видимому, компенсируя какие-то свои недостатки.
— Хммм? — устремив взгляд к источнику голоса, Джафар увидел огромный торс лысого мужчины, состоящий из серого облака пепла, ноги которому заменял сужающийся книзу спиралевидный хвост. — Джинн, мое первое желание: исчезни с глаз моих.
— А больше ты ничего не хочешь? — существо из пепла наклонило голову вперед, вопросительно вздернуло брови и сложило руки на широкой груди.
— Ну раз ты сам спросил: хочу матрешку сопоставимых со мной размеров для продолжения рода, — указав в небо указательным пальцем правой руки, торжественно объявил Мор, внутренне уже приготовившись к битве.
— Хе… — лицо существа расплылось в широкой улыбке, затем враг запрокинул голову и гулко рассмеялся. — Аха-ха-ха-ха-ха… Как редко встречаются существа с чувством юмора, да еще способные к самоиронии. Даже жаль тебя убивать.
Последние слова были произнесены уже спокойным и сосредоточенным голосом.
— Ты кто вообще такой? — у Джафара были подозрения на этот счет, но все же он надеялся на то, что ошибся в первой догадке.
— Как бестактно с моей стороны. — собеседник всплеснул руками, затем чинно изобразил намек на поклон. — Верховный маг триумвирата Земли Имхотеп. Твое же имя мне неинтересно, так что не утруждай себя, сотрясая воздух.
— И что же ты, маг триумвирата, делаешь в «Тени»? — чакра уже разогналась по конечностям древесного гиганта, и он был готов в любой миг броситься в атаку.
— Есть такое понятие «взаимовыручка». — усмехнулся египтянин. — Сегодня мы поможем Кругу, завтра они нам… Тем более не каждый день в мире появляются такие любопытные… образцы.
***
Алый луч, вырывающийся из наконечника кроваво-красного копья, очертил круг вокруг острова, на котором стояла тюрьма Азкабан. Тут же кусок пространства, обозначенный могущественным артефактом, оказался заключен в сдерживающий барьер, и присутствие темного бога почти прекратило ощущаться. Альбус, стоя прямо на воздухе и кутаясь в серебристую мантию, спадающую с плеч до самых пяток, виноватым взглядом посмотрел в сторону далекого горизонта, где только начинала разгораться самая жестокая и кровавая бойня за последние…
«Да, пожалуй, побоища таких масштабов не бывало даже во времена войны с пантеонами… В архивах записей точно не сохранилось».
Душа чародея рвалась туда, где бились его соратники, отчаянно пытающиеся остановить безумие, охватившее зверолюдов и слабых магов, которые начали нападать друг на друга и на своих хозяев, но разум упрямо утверждал, что бороться нужно не со следствиями, а с причиной. Сердце же болело от понимания, что на этот раз он не успел, не уберег, был слишком самоуверен и нерасторопен, а также позволил себе отвлечься на стороннюю проблему (сейчас потеря Камня Вечности казалась досадной неприятностью).
Теперь, как бы ни завершилась встреча директора Хогвартса с бывшим учеником, даже в случае победы в битве он навсегда останется проигравшим в войне. Тысячи, хотя теперь уже, наверное, миллионы жертв, навсегда станут грузом на совести человека, которого уже в этом столетии пророчили в Круг Архимагов.
Причиной безумств, которые, словно лесной пожар в засушливую ветреную погоду, распространялись по «Тени», был ментальный приказ новоявленного темного бога. Первый зов Грима услышали единицы из десятков, а может быть, сотен тысяч, но вот второй приказ, кроме личной силы, подкрепленный верой тех самых несчастных зверолюдов, будто снежная лавина, сходящая с гор, снес все преграды и барьеры. В городах тут же воцарились хаос и анархия, подкрепляемые жаждой крови и насилия, и только самые старые и могущественные рода сумели защитить себя от этого кошмара.
…
— Ты наконец-то пришел, старик. — прохрипел-прорычал угольно-черный волколак, рост которого уже достигал пяти метров, в глазницах пылало алое пламя, тело окружала темная дымка, сплетающаяся в искаженные болью и яростью лица людей и зверолюдов. — На этот раз эта наша встреча будет последней. Не находишь данную ситуацию символичной?
— Ты прав, Том. — кровавое копье, нетерпеливо загудев, крутанулось в руках рыжебородого мужчины, отправляя в темного бога серию разноцветных лучей. — Это наша последняя встреча… Как бы там ни было.
(Конец отступления).
