Тон Другого Оттенка: Кровь и грех

POV Мориарти Гардер       Дорога, полностью украшенная цветами. Солнце, чьи лучи ослепляли и вселяли призрачную надежду. Голоса людей, ушедшие туда, откуда ещё никто не возвращался. Тихое сопение и скрипы больничных коек просачивались сквозь сон. Я чувствовал внезапные сокращения в мышцах, хотя вовсе не двигался. Сквозь туманные мысли я пытался проснуться, но всё было тщетно. Очнулся я только после того, как услышал какой-то хриплый голос:       — Весьма странное знакомство, учитывая такие обстоятельства, да? — задался вопросом одетый в чёрный костюм мужчина, на шее которого болталось крайне изящное и ранее невиданное украшение.       — Это вы, да? Вы разняли меня с Флинном? — спросил я, до сих пор не отошедший от всего происходящего.       — Можно и так сказать, — проговорил незнакомец, чьё имя я так и не знал до сих пор. — Фран, меня зовут Фран, — поспешил представиться мужчина, — Фран Маурз.       — Мориарти Гарднер, — поспешил ответить я и протянул руку мужчине, который так её и не пожал.       — Ты ведь понимаешь, по какой причине здесь находишься, правильно? — пускал пыль в глаза Маурз, начиная меня анализировать.       — Знаю, — сухо пробубнил я и посмотрел в окно, в котором виднелось огромное сожжённое дерево.       — Из-за того, что у нас сменился мэр, правительство начало особенно беспокоиться о наркоманах и передозировках наркотиков, с которой ты сюда и прибыл, к слову. Из-за того, что у тебя и без того полный багаж не особо пристойных вещей, полиция штата завела на тебя уголовное дело. Начиная с незаконного использования личного транспортного средства другого лица и заканчивая подрывом деятельности государства.       — На мне как всегда всё заканчивается, — жалобно просипел я, попутно вспоминания былые деньки, когда пикап был под управлением Тича, а на его голове во время поездок всегда была ярко-синяя кепка, которую он прятал в бардачок.       — Мориарти, ты понимаешь, что даже с хорошим адвокатом за несколько сотен тысяч долларов тебе грозит уголовная ответственность? Они-то не поймут, а я пойму. Когда мы только начинали затаскивать тебя в карету, я почувствовал, что от тебя идёт какая-то странная энергия.       — Это к чему вы сейчас? — отрешённо задался я вопросом и посмотрел на украшение Франа, напоминающее оккультное ожерелье, которое я видел вместе с Кевином, когда мы искали Ханну.       — Исаак постарался, да?       — Может быть.       Было понятно, что Маурз хочет помочь, хотя время от времени он казался мне странным. Утаивал что-то. Он был обычным добрым мужичком за тридцать, с лёгкой небритостью, волосами, напоминающими цвет мускатного ореха, мозолистыми руками, усталым выражением лица. Подобный набор не был чем-то новым, скорее среднестатистическим состоянием мужчины.       — У тебя есть на примете хороший адвокат?       — Нет, — ответил я, понимая, в какой ситуации оказался.       — Тогда жди сегодня-завтра полицейского, он тебя допросит, а я к тебе ещё сегодня приду, — добавил Фран и исчез в однотонных стенах больницы.       Тихое мычание пациента в общей палате слегка пугало, его лицо было полностью окутано тайной — скрыто за бинтами, из которых выглядывали только зеленоватые глаза, кричащие о бессмысленности дальнейшего существования. Все мои руки были усыпаны иголками и странными пластиковыми трубками, которые пытались вывести из моего организма недавнюю порцию наркотиков. Только я подумал о том, что невероятно нуждаюсь в еде, как открылась дверь в палату и внутрь вошёл мужской силуэт. Он подошёл ко мне и снял капюшон. Под тканью был Кевин со своей скромной улыбкой. Он сел на койку и посмотрел на меня.       — Я знаю, что ты голодный, — заявил Кевин и протянул мне небольшую коробочку с бургером.       — Спасибо, что ли, — я почувствовал, будто это всё не просто так, будто я вновь нужен, как когда-то. Да, я понимал, что всё это время я отказывался от всякого общения с Кевином. И мне невероятно жаль его ногу, которую он потерял.       — Не буду давить на тебя расспросами, — заключил Кевин. — У меня предложение к тебе, Мори, — он продолжал смотреть на меня блестящими огнями.       — Слушаю тебя, — сухо пробормотал я, смотря на парня.       — Давай сбежим? — на это я лишь поперхнулся кусочком котлеты.       — Куда мы сбежим? — спросил его я, даже не ожидая внятных объяснений.       — Мори, Крайд-Боу — ужасный город, который убивает нас. Тобой заинтересовалась полиция не потому что ты серьёзно влип, а потому что у Стива проблемы с Исааком. Он просто не может ничего сделать. Исаак давит на нас, давит на слабости Стива, поэтому нужно бежать.       — Ты и я, как в старые добрые времена, — добавил Кевин спустя несколько секунд.       Честно сказать, я не знал, соглашаться мне или нет. Старые раны ещё не затянулись до конца. Я будто между двумя крайностями. Либо стать перед судом, но с полным багажом проблем, как психологических, так и нарушающих закон, либо смотаться с тем, кто предал меня несколько лет назад. Предал один раз — предаст и ещё, да?       Я не мог ответить ни на один вопрос, что задал сам себе, ведь развилка от каждого действия просто невероятно огромная, что меня и пугало. Куда мы пойдём, на что мы пойдём, где будем прятаться, куда поедем?       Но уверенность, которая исходила от рядом сидящего парня, поражала, и я был уже готов согласиться.       — Я согласен, — неуверенно ответил я, доедая последний бургер.       — Тогда у меня есть план. За тобой пока не закрепили охрану, а с женщиной из регистратуры я договорюсь. Тебе надо будет выйти в туалет и открыть там окно. Понимаю, второй этаж, но там должны быть мусорные мешки, от них падение смягчится. Встретимся у твоего пикапа, который я еле пригнал к заднему двору. К слову, ездит он не ахти, так что нам придётся с ним что-то сделать.       Кевин проследовал на выход, в окошко верхней части двери было видно, как он протягивает женщине в регистратуре несколько купюр. Я воспользовался случаем, отцепил все иголки и проследовал тихим шагом в туалет.       В уборной я быстро осмотрелся и, заприметив окно, попытался открыть его, но задвижка заела и никак не хотела поддаваться. Понимая, что скоро наш план раскроют, я закрыл дверь туалета и подпёр её тяжеленным ведром с водой. Звук шагов рядом с дверью немного нервировал, вгонял в тревожность, но осознав, что тихо и спокойно убежать не получится, я взял швабру и ударил ей по стеклу. Потом пролез сквозь острые осколки и прыгнул на мусорные мешки. Ничего не было в моей голове, кроме цели добежать до раскуроченного пикапа и попытаться свалить, но вдалеке, около главного входа, Кевина задержали двое полицейских.       Я ринулся к Кевину, попутно набрав несколько огромных камней, которые моментом полетели в лица органов внутренних дел. Одному из них попало по лицу, другому по ноге, и те, скорчившись от боли, отпустили Кева. Он запрыгнул в пикап, и мы умчались вдаль, попутно собирая все дорожные знаки и громко матерясь.       Покалеченный временем пикап едва ли выдавал пятьдесят километров в час, но зато можно было рассмотреть более внимательно пролетающие мимо нас пейзажи.       Я был почти полностью сконцентрирован на дороге, мастерски управлялся с рулём и педалями, а мой напарник по побегу сидел рядом и смотрел в окно, попутно размышляя о смысле жизни и последствиях, которые рано или поздно нас настигнут.       — Я открою бардачок? — аккуратно спросил Кевин, не отрывая от меня взгляд.       — Открой, — ответил я, полный уверенности, что там не было ничего компрометирующего.       Кевин долго и упорно нажимал на кнопку бардачка, до тех пор, пока из него не вывалилась целая мусорка из фантиков, какой-то странной одежды и других не менее странных аксессуаров.       — Ух ты, мы нашли клондайк? — обрадованный Кевин начал рыться в вещах.       Я странно себя чувствовал, ведь вспомнил, что в бардачке лежали наши с Тичом фотографии и другие важные для меня вещи, поэтому я снизил скорость, а потом и вовсе остановился.       —Почему остановились, что-то опять поломалось? — заботливо спросил Кевин       —Выходи нахуй из машины! — разъярённо заорал я.       Кевин покинул салон машины, выложив всё добро из бардачка прямо на капот, а я лишь отвернулся, время от времени поглядывая на фотографии и кепку.       — Извини за вмешательство в личное пространство, я не знал, что это настолько личное, — просил прощение Кевин, а я стоял в стороне и пытался совладать с целым набором эмоций.       — Перед тем, как Тич погиб, — начал я, — я предложил ему сделать общие фотографии. Мы веселились, иногда даже шутили, а кепка…       — Тебе не обязательно мне что-то говорить, Мори, я не прошу от тебя ничего. Я понимаю, что я натворил, и вряд ли смогу добиться твоего расположения вновь.       — Когда Стивен захотел спокойной жизни с Хлоей и детьми, мы с Тичем отправились колесить по свету. Он всегда был за рулём, правда, время от времени пытался учить и меня, но у него это вышло, — на моём лице появилась улыбка. — А кепка, он всегда надевал её, когда мы катались вместе, а затем он подарил мне. Но после того, как его не стало, я так и не смог её примерить, мне кажется, что я просто разрушу и без того жиденький мост между прошлым и будущим.       — Если бы не мой поступок, думаю, мы бы смогли все вместе общаться, нашли бы общий язык.       —Именно, твой поступок. Ты ведь бросил меня, променяв на какую-то тщетную возможность, и тебе ведь тогда казалось это хорошим, блять, поступком, да? — злость вновь брала надо мной контроль, и я набросился на Кевина, начав бить его.       Кевин не стал сопротивляться, он подставлял щёку каждый раз, когда я его хотел ударить. Он плевался кровью, а на последних ударах перевернулся на другой бок.       Когда я понял, что наделал, мне стало невероятно стыдно, меня буквально накрыла волна негодования.       Я посадил его в салон машины с намерением везти в больницу, несмотря на то, что нас теперь точно посадят.       Он надел на меня кепку, которую я так боялся долгое время взять в руки, и поцеловал.       — Прости меня, Мори, — он ещё долгое время просил у меня прощение.       Я завёл пикап, мотор зарычал и наша машина двинулась в путь, навстречу приключениям. Пролетающие мимо сосны не могли успокоить бурлящие эмоции внутри нас двоих, когда мы пересекали границу Крайд-Боу. Кевин опустил окно и харкнул кровью.       Мы уезжали из города навстречу закату.