Король лев. Другая история.

Все львицы были в шоке от произошедшего, ведь в один день произошло столько всего, чуть не погибла молодежь и умер король. Как такое пережить никто не знал. Львицы, как могли, успокаивали Сараби, но все без толка. Сараби не переставая рыдала, не отходила от тела мертвого мужа, все пытались ее оторвать от покойного, но все проходило без всякого успеха. Как сказал шаман, у королевы нервный срыв. Поэтому он послал некоторых львиц собрать для него целебные травы, которые помогают успокаивать психику. Это травы пустырника и валерьяны. В это же время матери пострадавших переживали за своих детей. Они вылизывали их истерзанные шкурки, стараясь вернуть им более-менее нормальный вид. Узури ещё тогда, на Слоновьем Кладбище, увидев изувеченного сына, чуть не потеряла дар речи. Но на то она и Узури, собранная и всегда хладнокровная львица. Поэтому и тогда она, увидев сына в плачевном состоянии, не растерялась, а сохранила самообладание и приняла активное участие в оказании помощи пострадавших. А сейчас, на скале, Узури отдала волю эмоциям, она рыдала около своего сына и вылизывала бедного Тоджо, который страдал от боли, а она не знала, как помочь собственному ребенку, поэтому она утешала Тоджо как могла. Ведь она мать, очень любящая мать, которая любит своего ребенка. Киджани, мать Малки, тоже была возле своего сына, она ныла и закатывала истерики, ибо она слабая психикой львица и поэтому она не знала, что ей делать. Она рыдала, сама не понимая, что ребёнку сейчас и так тошно, плохо и больно, но она этого не понимала и поэтому истерика становилась сильнее. Но ее успокоили другие львицы, и привели в нужное состояние души. В тоже самое время мать Дотти и Спотти была совершенно спокойна и хладнокровна, хотя и видела, что ее дочери тоже изувечены, но она всегда такая спокойная. Она всегда была такой. Многие львицы указывали ей, что она наплевала на своих дочерей, даже когда они ей говорили, мол, что ты за мать такая, раз не беспокоишься за своих дочек. Субира, мать Чумви, была обеспокоена состоянием своего сына, но она вела себя совершенно достойно и спокойно, она помогала другим лицам успокаивать Сараби. В то время как ее сын был единственным, кто из всех пострадавших львов пришёл в сознание, хотя он стонал от боли, но благодаря Рафики, который снимал боль различными мазями, от этого Чумви становилось. Сарафина сейчас не могла успокаивать Сараби, так как она была обеспокоена за своих дочерей, но особенно за Двалу, ибо она пострадала, а Нала даже не участвовала в битве, будучи защищенной Симбой, ибо он не хотел, чтобы его подруга тогда пострадала. В то время виновник всех этих событий, принц Симба, хотел спрятаться ото всех и не хотел никого видеть, поэтому он ушел на любимый выступ своего покойного дяди. Он там лежал и думал о том, что он натворил, он прекрасно понимал, что из-за его поступка умер его отец. Возможно, ему не было жалко отца и он этого не отрицал, но он понимал, что из-за его глупого поступка погиб родитель и могли погибнуть и его бывшие друзья, которых он явно ненавидел, но ему был в тоже время жалко их и сейчас он стыдился. Возможно, своего поступка, но вида он, скорее всего, никогда не подаст и никто никогда не узнает, что он совершил, а иначе его ждёт неминуемое наказание. Позже Симба, зайдя в пещеру, увидел результат своих действий. Он случайно столкнулся со взглядом Чумви, и Симба там прочёл лишь страх, боль и ненависть. Утро выдалось пасмурным и прохладным, а позже полил дождь. Словно природа и небеса, а также Короли Прошлого, оплакивали короля ушедшего из жизни. Все львицы оплакивали покойного. Чуть позже появилась и королева. Она держалась как могла, она надеялась на сына, что он появится на похоронах отца, и что она сможет найти опору на плече своего уже взрослого сыны. Но Симба так и не появился. Асмади рыдала, уткнувшись в плечо своего друга, Мхиту. В это время сам Симба сидел на выступе и наблюдал за похоронами отца. Он видел как все рыдают. «Сплошное лицемерие, они точно также плакали на похоронах дяди». По этой причине он и не присутствовал. А внизу львицы уже перешептывались, что принц даже не соизволил появиться на похоронах. Какое бесстыдство, думали львицы, осуждая принца за его поступок. Нала догадывалась, где сейчас может находиться Симба. Она направилась на тенистый выступ. Её догадка оказалась верной, принц действительно находился там. — Симба! — обратилась Нала к принцу, подходя ближе и становясь рядом, но обладатель огненно-красной гривы не реагировал, — почему ты не появился на похоронах? — Не захотел и не пришёл, — огрызнулся рыже-золотистый лев, — Чего приперлась? — У тебя отец умер, а ты даже не оплакиваешь его! — высказала бежевая львица, смерив своего друга презрительным взглядом, — Что с тобой вообще происходит, Симба? — Со мной ничего! — снова огрызнулся принц, в то время как в рубиновых глазах закипела ненависть и отчаянное исступление, — но там внизу одни лицемеры! — Симба! — собравшись с силами обратилась Нала, выпрямившись, словно королева, — ответь мне пожалуйста, ты… Симба с пустым взглядом посмотрел на Налу, от чего охотница на миг замерла, готовясь задать вопрос, пожалуй, самый важный в ее жизни. — Ты причастен к смерти Муфасы? Ты все подстроил, чтобы он погиб? — дочь Сарафины прижимает уши к голове, заметив, как нахмурился будущий король, но за секунду тот обретает свое нынешнее состояние. — Убийство не выход, Нала. Сам захотел и умер! Моей вины в смерти отца нет, — хладнокровно ответил принц, — я ответил на твой вопрос? — Вполне, — ответила обладательница бирюзовых глаз, а после ушла, оставив принца наедине с самим собой. Нала была расстроена ответом принца, но она поняла, что Симба отца не убивал. Но как она тогда жестоко ошиблась, ибо этот лев косвенно является виновником смерти короля. А львицы тогда, со дня похорон, начали подозревать Симбу, считая убийцей. Но конечно, никто не стал открыто говорить это кому-либо, тем более самой королеве. Пострадавшие от гиен львы потихоньку шли на поправку, и практически полностью выздоровели к коронации Симбы и становления его новым королём Прайдленда.