Чарльз
— Чарльз! — вскрикивает Рейвен, подбегает ко мне и хватает за руку. Голова тяжелая и кружится. После миллионов голосов, проходящих сквозь меня, в ней стоит тихий гул. Но я продолжаю ощущать необыкновенную одухотворенность. — Это… Это было сногсшибательно! Хэнк! — Это заметно, — Эрик оказывается стоит рядом и усмехается. После использования радара мысли и чувства мутантов в этом помещении кажутся чересчур приглушенными и далекими. — Нет, Эрик, ты не понимаешь! Я видел всех! Всех до единого. Это… Но Эрик, похоже, правда не понимает — по какой-то причине его лицо преображается, становится непроницаемым. — Тебе надо в дом, — голос твердый и холодный. Его резкая смена настроения, сбивает меня с толку. Хмурюсь. — Я в порядке. Мужчина, пронзив меня взглядом, отдергивает от меня сестру и спокойно говорит: — Тогда иди сам. Машина забрала много сил, но признаваться в этом теперь не хочется. Нет никакого желания доказывать его правоту. Придерживаясь за поручни, слезаю с пьедестала и останавливаюсь, понимая, что если отпущу их, то окажусь на полу. Голова неприятно кружится, а тело становится предательски непослушным. И зачем Эрику надо было портить мне настроение? Останавливаюсь и так же пристально смотрю ему в глаза. — Ну и что ты хочешь этим доказать? От Рейвен и Хэнка исходят неуверенность и недоумение. Эрик же каким-то образом снова заглушил все свои чувства. — Значит, не можешь? Где-то еще несколько секунд смотрим друг другу в глаза. Ну, а зачем лгать? У меня нет сил. Мой мозг истратил огромное количество энергии на непривычное действие, что теперь сказывается на всем теле. И спор с Эриком только ухудшит ситуацию. — Ладно, не могу. Так ты собираешься стоять и сверлить меня взглядом дальше или поможешь? Он не успевает среагировать на мой ответ, ко мне подбегает Рейвен и берет под локоть. — Пошли, Чарльз. Эрик тоже молча подходит и поддерживает меня, с другой стороны. Когда мы выходим на поле он говорит так тихо, что слышу только я. — Прости.Эрик
Меня вывела из себя самодовольная улыбка Хэнка. Словно ничего не случилось и машина сработала как надо. Он должен был предвидеть, что его устройство забирает так много сил. И я все это раздражение вылил на Чарльза. Хотя он не виноват. Ни в чем. Видел же, что он еле держится на ногах, но все равно устроил этот спектакль. Зачем? Не знаю. Не уверен, что знаю. Может, мне просто неприятно видеть телепата в таком состоянии. Или я ощущаю груз вины за то, что не предвидел заранее, что такое может случиться. Или за то, что вообще пустил Чарльза экспериментировать, не просчитав все риски. А если бы он простоял дольше? Когда бы мы остановились? В тот момент, когда он упал бы замертво? Но зато, конечно, мы нашли бы гору мутантов. А какой ценой? Но все равно я не смел кидаться на Чарльза. — Прости. Он смотрит на меня и в голове звучит его голос: «Тебе не за что извиняться».***
— Мистер Леншерр. Серьезно? «Мистер»? Поворачиваюсь к Хэнку. Он что, боится меня? Или стесняется? Выглядит так, словно сделал большое усилие, чтобы заговорить со мной. — Да? Откашливается. — Простите. Мне стоило лучше рассчитать… И я… Я все исправлю! Машина будет забирать меньше энергии у мистера Ксавье, — под конец своей речи он полностью стушевывается. Прям как провинившийся котенок. И не позлишься долго. — Во-первых, не передо мной надо извиняться, а перед Чарльзом, — мои слова приводят его в еще большую сконфуженность, поэтому дальше продолжаю помягче: — А во-вторых, можешь называть меня Эриком. И не вини себя, все ошибаются. И… твой механизм помог Чарльзу найти мутантов. Хэнк неуверенно улыбается. — Думаете? — Знаю. Но поработать с ним все же стоит. — Да, — ученый засияв от удовольствия бежит в противоположную от меня сторону. Детский сад… Несколько минут назад я оставил Чарльза на попечение Рейвен, и теперь он отдыхает. К тому времени, как мы пришли в его комнату, он выглядел ужасно: бледный, ноги еле держат. Как только лег, сразу же отключился. Рейвен избегала встречаться со мною глазами. Но я этого особо не добивался. Резко повернулся и вышел, и тут же наткнулся на Хэнка. У меня никогда не было ни друзей, ни товарищей. Поэтому заводить их я тоже не умею. Не знаю, что нашел во мне Чарльз, кроме моей мутации, чтобы захотеть мне помочь. Чтобы захотеть стать моим другом. Я уверен, что не одна жалость сподвигла его на это, а что-то другое, иначе я бы это почувствовал. Но вот что? И что заставило меня вернуться? Я уверял себя, что с командой вероятность отомстить выше, и из-за этого я возвращаюсь. Но только ли из-за этого? Может, я всегда хотел друга и увидел его в Чарльзе? Странно, но этот парень сразу же привязал меня к себе. Его чистота, при постоянной прибывающей в мозг грязи. Его оптимизм и наивность. Его желание помогать людям, зная при этом все их скелеты в шкафах. И самое главное, он заглянул в самую темную часть меня и не отшатнулся. Не отбросил меня как грязную тряпку, а наоборот взялся меня спасать. Может, из-за этого я так волнуюсь о нем. Возможно, он единственный, кто может стать моим другом.Чарльз
— Их слишком много, — упираю взгляд в чрезмерно длинный список из мутантов с их адресами, возрастом, полом и именем. Эрик не обращает внимания на мои слова, продолжает жевать. Я иногда сомневаюсь, человек ли он. Как можно настолько хорошо прятать свои эмоции? Снова просматриваю список, но тот недолго остается у меня перед глазами — мужчина выдергивает его у меня из рук и кладет рядом с собой. — Ешь. Ну, да. Познакомьтесь: это невозмутимая стена по имени Эрик, и пока я не сделаю все, что она от меня требует, не будет мне свободы. — Мы что не можем решить эту проблему, пока едим. — Ты не ешь. Упрямец. Со мной все в порядке. Правда, легкая слабость, но с кем не бывает? И аппетита нет. Ну и что? Во время обучения в Гарварде я часто забывал про приемы пищи. Выжил. — Я могу тебя заставить. Невозмутимо поднимает брови, типа «я посмотрю, как ты это сделаешь». Непробиваемый. Точно робот какой-то… Придется его послушать, либо устроить проверку на «кто сильнее», где я в явном проигрыше.Эрик
Чарльз в который раз упирает взгляд в бумагу и хмурит брови. — Несовершеннолетних можно убрать, — говорит, начиная вычеркивать имена из списка. Мне не нравится его идея разбираться с этим сейчас. Но он прав, чем дольше мы возимся, тем больше вероятность, что Шоу подготовиться лучше нас. Знает же как меня уговорить. Ну поел хотя бы. Телепат все еще бледен, но не так сильно, как вчера. Да и вообще выглядит намного лучше. — А еще тех, у кого есть семья, родные и близкие. Тех, кому есть что терять, — добавляю. Парень поднимает на меня внимательный взгляд, но потом быстро отводит. — Для этого нам нужно Церебро. — Нет. Неудовольствие так и отражается на его лице. — Не понимаю в чем дело Эрик! Нам без машины не узнать, кому из них нечего терять. В конце концов мне придется ею воспользоваться для поиска Шоу, хочешь ты этого или нет. Звучит убедительно. Но сейчас я его туда не пущу, пусть Хэнк поработает с ней.Чарльз
Эрик забирает у меня список и быстро проводит по нему взглядом. — Осталось всего пятьдесят человек… Вот этого старичка можно вычеркнуть. И этого. А остальных мы сами найдем, без железяки. Он что-то еще обводит на бумаге, но я уже от переполняюего меня раздражения не обращаю на это внимания. Он что не понимает?! — Это не серьезно Эрик! — вскакиваю с места, забыв о слабости, но она тут же дает о себе знать головокружением. Опираюсь руками на стол, но не сажусь. — На это мы потратим в два раза больше времени. Он встает и с тем же невозмутимым видом усаживает меня. Но через его стену спокойствия пробивается нечто похожее на раздражение. — Для начала поправься. Хэнк улучшит машину, и ты снова поиграешь роль подопытной крысы. А пока мы и без нее сможем этих мутантов найти и просканировать. Они все в одном — в этом, городе. Он указывает на обведенные имена. Его слова звучат убеждающе-логично, но все же мне не по душе, что мы выбираем более долгий и утомительный путь. — Ладно. Эрик чуть улыбается и усаживается рядом. Как же сейчас хочется проникнуть в его голову и узнать, что с ним случилось? Раньше он готов был пойти на любые жертвы, считая убийства, лишь бы отомстить Шоу. А сейчас… Его останавливает риск моего обморока от слабости? Неужели, я все же стал ему в какой-то мере важен за столь короткое время? — Хорошо, выдвигаемся завтра, а пока отдыхай. Я уже собираюсь возмутиться, но наткнувшись на его стену равнодушия, останавливаюсь. Похоже, когда он в таком состоянии, его ничем не проймёшь.