Чарльз
— Он не подходит. Две дочери и скоро будет сын. Три года в браке. Изменяет жене уже семь месяцев. Ужасный трус. И еще у него язва желудка и проблемы с позвоночником. Эрик пристально смотрит на меня, но я уже привык к его взгляду, поэтому спокойно сижу, приложив два пальца к виску, и читаю всю подноготную десятого мутанта в списке. — И какая у него мутация? — По шесть пальцев на ногах. — Такой нам не пригодится… — вычеркивает имя из списка. — Следующий в нескольких кварталах отсюда. Так… Терпение, Чарльз. — Эрик, таким способом мы и за год не управимся. Бросив на меня невинный взгляд, он снова превращается в стену невозмутимости. — Не будь к себе так строг, Чарльз, ты отлично справляешься. — С Церебро было бы в два раза быстрее! — Мы уже говорили об этом. Хэнк улучшит ее, и она вся твоя. Так иногда хочется назло ему влезть в его голову и понять, что им движет, но меня сдерживает наш договор. Да и нечестно так поступать по отношению к нему. Эрик имеет право на свои тайны и личное пространство. Машина трогается с места. — Ты не устал? Он теперь постоянно будет меня опекать? Хотя, кому я это говорю, мне же приятно, даже если иногда кажется, что его опека выходит за все рамки. — Со мной все в порядке, Эрик. — Еще парочку и можем остановиться пообедать.Эрик
Все-таки, Чарльз удивительный человек. Иногда он такую грязь вытаскивает из человека, от которой любой стал бы с отвращением относится к нему, а телепат даже не поморщится. К каждому он относится как-то слишком трепетно. И может наивно. По его словам, он видит не только плохую сторону человека, но и хорошую, и, по его мнению, это помогает ему понять, что не все потеряно. Личности можно помочь стать лучше, ведь таким его сделали какие-то неблагополучные жизненные обстоятельства. Но, к сожалению, согласиться с Чарльзом я не могу. Я хочу, чтобы все было так, как он говорит, но я знаю, что не все так просто. Некоторых не изменить. Чарльз уже кладет четвертую ложку сахара в кофе. — Не думал, что ты такой сладкоежка. Он легко улыбается. — Моему мозгу нужно топливо, чтобы… — Только не надо свою излишнюю любовь к сладкому прикрывать научными лекциями о строении мозга. Он хмурится и сопровождает мои слова немного обиженным взглядом. Помешивает напиток в кружке и говорит. — Сегодня, наверное, успеем еще человек десять проверить. А осилит ли он десять? Окидываю парня оценивающим взглядом. Вроде пока нормально выглядит. Но рисковать не будем. — Пять. Чарльз, сначала, непонимающе смотрит на меня, а затем окончательно выходит из себя. — Может хватит меня так опекать! От этого мы только теряем время! — А так мы потеряем тебя, Чарльз! — срываюсь я и говорю слишком громко, от чего люди у соседних столиков оборачиваются. Продолжаю полушепотом: — Единственного телепата в нашей команде. Мы не можем потерять тебя. Чарльз перестает злиться. Откидывается спиной на кресло и расслабляется. Неужели понял? Делает глоток и, поморщившись, произносит: — Переборщил. Усмехаюсь и зову официантку. Между нами наконец сложилось взаимопонимание и негласное соглашение больше не поднимать эту тему. И впервые я рад, что Чарльзу иногда не нужны дополнительные слова, для понимания каких-то действий или слов. Я не смог бы выразить то, как сильно я не хочу его потерять. Так как сам еще не разобрался, что такого в телепате, что я не могу плюнуть на его состояние, забыть о всех его недугах и просто начать поиски мутантов по максимуму. Чарльз в какой-то степени стал важнее мести Шоу. И я все еще не знаю почему.***
— Коммунист и первоклассный вор. Умеет проходить сквозь стены и другую материю. Нет семьи, но есть любимая девушка. Проживает один, но встречается с ней регулярно по средам. Дарит ей ворованные вещи, а на выручку со своего промысла устраивает свидания. Не думаю, что он будет нам рад. Да и в обычную тюрьму его не сдашь, уйдет. Чарльз замолкает, но пальцев от виска не убирает. — Нам могли бы понадобиться его способности, — пытаюсь привлечь его внимание. — Возможно… — его мозг все еще связан с Доном, с шестнадцатым в списке, поэтому взгляд кажется отстраненным. — Только сейчас он планирует крупное ограбление банка, а после этого сделать предложение девушке и уехать за границу. — Но позволить мы этого, конечно, не можем. Чарльз, наконец, возвращает свое сознание на место и смотрит на меня. — Нет, не можем. — Ну так останови его, ты же можешь. Телепат морщится, словно я сказал что-то крайне для него неприятное. — Так нельзя, Эрик. Вот зачем все так усложнять? — Но ты сделаешь благое дело. — Он еще не сделал свой выбор, — отвечает твёрдо и уверенно. — Я не могу его лишать этого. Не понимаю его. — Значит, ты остановишь его только тогда, когда он начнет воровать? Я с первого дня знакомства знаю принципы телепата, и уважаю их, но некоторые до сих пор не могу понять. Почему бы не остановить человека до того, как он совершит преступление? Зачем ждать, пока он сделает и так уже известный выбор? — Мы никогда не можем точно утверждать, как поступит человек, — Чарльз чуть наклоняется ко мне, продолжая крайне серьезно смотреть в глаза. — Эрик, я не могу заставить его поступать так, как мне хочется только из-за подозрений. Но мы можем поговорить с ним. Непробиваемый. Хотя, что-то в его словах есть. Но все равно…Чарльз
От Эрика волнами исходит несогласие с моим решением, но он не спорит и не заставляет меня поступить по-своему. И я благодарен ему за это. Если я возомню о себе как о том, кто может решать вместо человека, что ему делать, то в конце концов это испортит меня. И наконец, я совершу нечто ужасное, о чем буду жалеть всю жизнь. Эрик стучит в дверь. Я сразу же ощущаю всплеск интереса и заглушенного страха из глубины дома. Дон настороженно подходит к двери и заглядывает в глазок. «Кто они? Впервые вижу. Копы? Нее, форма не та. Федералы? С чего? Я же никак не засветился…» Эрик уже собирается постучать снова, но я взглядом даю ему знать, что не следует. — Дон Треггер. Мы знаем, что вы дома. Откройте дверь. Нам просто нужно поговорить. «Точно федералы. Или нет. Они бы сразу начали светить своими значками. Благотворительный фонд? Миссионеры? Ладно…» Звук открывающейся защелки. Дверь открывается, и перед нами предстает высокий мужчина в дорогом деловом костюме. Короткие, торчащие лохматым ежиком светлые волосы, и чуть помятое из-за сна лицо с тонкими, довольно красивыми чертами и ярко-голубыми глазами — эдакий эталон модельной красоты. — Вы кто такие? И откуда вы знаете мое имя? Эрик усмехается и, не дав мне открыть рот, довольно едко отвечает: — Во-первых, твое имя можно найти в любом телефонном справочнике просто посмотрев адрес. А во-вторых, мистер Треггер, мы знаем о вас все. И вам стоит впустить нас в дом и выслушать все, что мы скажем. Серьёзно, Эрик? Кидаю на него недовольный взгляд. Он лишь невинно поднимает брови и чересчур вежливо улыбается Дону. У Дона от слов Эрика сердце уходит в пятки. От страха и волнения в его голове всплывают самые трагичные и рискованные картины дальнейшего развития событий. Но он хорошо держит лицо. — Проходите. Мы заходим, он закрывает дверь, и я понимаю всю ошибку наших действий, но не успеваю предупредить Эрика. Перед тем как почувствовать сильную боль в затылке и отключиться, я вижу как в голове Дона выстраивается план побега, который начинается с выбивания из игры ближайшего к себе соперника, а точнее меня.Эрик
Звук удара. Резко разворачиваюсь и успеваю схватить Чарльза и увидеть, как исчезает спина Дона, когда он проходит сквозь стену на улицу. Черт! Все-таки следовало сделать по-моему. — Чарльз? — говорю как можно спокойнее, хотя внутри разрастается паника. Совсем не к месту! Успокойся! Проверяю пульс. Жив. Так, сначала Дон. Открываю дверь, но на улице никого нет. Он мог уйти куда угодно, и без Чарльза я не смогу его найти. — Чарльз! Дотрагиваюсь до места удара. Небольшая шишка. Немного крови. Вор ударил Чарльза рукоятью трости, и похоже в панике прихватил ее с собой. — Чарльз! Надеюсь ты отделался легким ушибом, а не сотрясением. Вот черт! Где в этом доме вода? Я знаю где каждая мельчайшая деталь из железа, но это мне никак не дает ориентироваться в огромном доме. Вода. Где вода? Успокойся. И возьми себя в руки. Трубы! Точно железные водосточные трубы. Трубы, приносящие воду в дом. Они тянутся под землей, недалеко от меня. Поднимаются наверх вон… там! Быстро нахожу кухню и наполняю стакан водой. Давай, очнись, Чарльз, не тащить же мне тебя до машины на руках.Чарльз
Вместе с холодом на лице приходят головная боль, расплывчатое лицо Эрика и шквал чужих мыслей, прорвавшийся через неконтролируемый мозг. — Чарльз! «Ну и заставил ты меня понервничать!» Его облегчение и мысли приходят неожиданно — без моего участия. — Эрик. Чарльз, собери свой мозг! Это трудно сделать напополам с головной болью и головокружением. Эрик протягивает мне стакан с водой, и я, благодарно кивнув, не спеша выпиваю его до дна. Вода помогает справиться с головокружением и заглушить посторонние голоса в голове. — Он ушел? — Да. — Это я виноват… — дотрагиваюсь до места ушиба и сразу же жалею об этом. Морщусь от боли и отдергиваю руку. Пытаюсь встать, но с первого раза не получается, поэтому мне помогает Эрик. Он поддерживает меня одной рукой за локоть, а другой за талию. — Да. Частично. — Мне стоило предугадать, что он так поступит… — возле выхода головокружение и слабость почти перестают беспокоить, поэтому я даю Эрику знать, что передвигаться дальше смогу сам. Мы выходим из дома и подходим к нашей машине, —…и стоило уговорить его выслушать нас, без угроз. Эрик замирает и с удивлением смотрит на меня. Я уже жалею, что мне удалось взять в руки свой мозг. Что ему снова не нравится? — Нет, Чарльз, не в этом проблема! Тебе просто стоило послушать меня и все было бы в порядке. Он бы уже сидел в тюрьме, позабыв о своей способности. Как в его понимании все просто! Опираюсь на открытую дверцу машины руками. Голова все еще гудит от боли на месте удара, и со временем она возвращается все больше и больше. — Эрик, — произношу как можно тверже, смотря ему ровно в глаза, — стереть человеку память не выход. Мужчина начинает нервничать. — Он уже сделал свой выбор! — Мы ему его не дали! — Он не поменяет своего решения! — Ты не знаешь точно. — Я уверен. Перед глазами прыгают черные точки и тошнит. Похоже, все-таки легкое сотрясение мозга. — Это не дает мне права лишать его свободы выбора и памяти. Эрик перестает нервничать и отвечает уже более спокойно. — А что тебе даст право? Убийство? Переход через дозволенную черту? Его вопрос лишает меня слов. Я просто стою и продолжаю смотреть ему в глаза, пытаясь понять весь смысл его слов. Он прав, я не могу сидеть и дожидаться, когда произойдет нечто ужасное, чтобы перейти на крайние меры. Но, все же, стоит попытаться уговорить Дона сойти со скользкой дороги. — Ладно, если нам не получится его уговорить, я сотру ему память о способностях, и он отправится в тюрьму за все те кражи, что совершил. — Чудесно, — Эрик улыбается и помогает мне сесть в машину. — А теперь тебе нужно к врачу