Чарльз
— Готов? — спрашиваю у Шона, который после тренировки с Эриком не успел переодеться из спортивного костюма в повседневную одежду. Так даже удобнее. Надеваю звуконепроницаемые наушники. Мы стоим перед зарытым в землю старым окном с железной рамой, которое валялось в сарае вместе с другими старыми окнами особняка. Нам пришлось тащить его сюда и закапывать, чтобы оно не свалилось от ультразвуковых волн, исходящих от Шона. К нам также присоединилась Мойра, сказав, что ей интересно, как проходят тренировки. Но я знаю, что дело не только в этом. Все уже знают, что я накричал на Алекса, сорвался на нем. И самое странное, что поддерживать все ринулись не парня, а меня. Словно это меня обидели жестокие непродуманные слова телепата. Вот, и сейчас, Мойра присоединилась к нам, чтобы быть рядом, если вдруг мне снова понадобится помощь со сдерживанием эмоций. Я не против. Хотя, не думаю, что у меня будут причины кричать на Шона. Он достаточно хорошо контролирует свои способности. Да, и Эрик помог мне успокоиться. Сразу после того, как мы с Мойрой надеваем наушники, Шон открывает рот. Я ничего не слышу, но чувствую легкую вибрацию и вижу, как под действием ультразвуковых волн стекло вылетает из рамы и мелкими осколками рассеивается по траве. «Проще простого!» — звучит в голове парня, и я усмехаюсь. — Хорошо. Это впечатляет. Но сейчас, важно научиться контролю. Шон удивляется моим словам, ведь, по его мнению, раз в повседневной жизни все вокруг не разваливается от того, что он просто говорит, значит, он достаточно хорошо себя контролирует. Но нет, этого недостаточно, для борьбы с Шоу. Нам нужно большее. — То, что ты делаешь, здорово. Ты посылаешь звуковые волны, они резонируют и стекло разлетается вдребезги. Но это, — указываю на свою шею, подразумевая голосовые связки, — как и любая другая мышца тела, — ею можно управлять. Сейчас попробуй взять частоту выше. Намного выше. Надеваю наушники и вижу, что мутант, что-то говорит в ответ, но его голос не доходит до меня. — Что ты говоришь? — поднимаю наушник, чтобы слышать мутанта. — Нету стекла. Я не успеваю ответить, так как отвечает Мойра: — Верь ему. Он Профессор. Мы встречаемся глазами, и я усмехаюсь. Профессор из меня, конечно, никудышный, но все равно я благодарен Мойре. «Ну, ладно» — Шон глубоко вдыхает, набирая полные легкие воздуха, но я останавливаю его, положив руку на его грудь: — Нет, нет, нет. Нет. Этим, — и переношу ее на шею, давая понять, что полными легкими голосовым связкам не поможешь. Парень сдувается. Смотрит на меня и переводит взгляд на оконную раму. Потирает шею. В его голове мелькает мысль, что он не понимает, как это кричать горлом без полных воздухом легких, но не возражает. Вдыхает воздух через нос и кричит. И разница не сразу, но ощущается, только не самым приятным образом — голова кружится, а к горлу подкатывает тошнота. Я хватаюсь за плечо Шона, но все равно долго на ногах не могу стоять и падаю. Черт, не представляю, что бы случилось если бы на ушах не было звуконепроницаемых наушников. Ужасно тошнит. Замечаю, что Мойра тоже лежит на траве, борясь с тошнотой. Наконец и парень, обессиленный, валится между нами. Его лицо ярко-красное от натуги. Смотрю в его голове, что произошло с рамой, потому что сам посмотреть не могу — железо под ультразвуком размякло и согнулось. Я даже не могу нормально похвалить парня, так ужасно себя чувствую, — как во время морской болезни, только в два раза хуже. — Что произошло? — спрашивает Шон, которому сейчас легче всех. — Жидкости во внутреннем канале уха… по-видимому, колебания вызывают тошноту. Это может пригодиться. Молодец, — говорю сбивчиво, так как постоянно приходится останавливаться, чтобы удержать содержимое желудка внутри. Парень смеется нелепости ситуации и мы с Мойрой следом. Но недолго, потому что после смеха начинает тошнить еще сильнее.Эрик
Алекс очень быстро учится. Если бы не его проблемы с контролем способностей, то он был бы отличным бойцом. Лучшим. У него очень хорошо развиты интуиция, концентрация и реакция. Еще несколько тренировок со мной и Чарльзом, который, надеюсь, научит его контролю над способностями, и можно будет, без зазрения совести, отправлять его в бой. Парень налетает на меня, но я, отбив все его попытки взять надо мною верх, кладу его на лопатки. — Еще раз, — говорю, отпуская и отходя на несколько шагов назад. Парень вскакивает и замирает на месте, не сводя с меня внимательного взгляда. Слишком медленно. И я без предупреждения нападаю на Алекса — это сбивает его с толку, он пытается защититься, но я снова впечатываю его в пол. — Запомни, Алекс, на поле боя у тебя не будет времени подумать. Либо сбиваешь с толку ты, либо тебя. Отпускаю его и встаю. Паренек тоже поднимается. Упорный и мне это нравится. В его глазах ни намека на желание сдаться. — Еще раз. На мгновение отвожу от Алекса взгляд и замечаю Рейвен. Она в спортивном костюме, как и остальные мутанты, стоит в дверном проеме и смотрит на нашу тренировку. Но Алекс не дает мне как-нибудь среагировать на ее появление. Он нападает на меня, и мне приходится концентрировать на нем все свое внимание. Когда мне, наконец, удается снова посмотреть в сторону двери, там никого уже нет. Все-таки зря Чарльз не разрешил своей сестре тренироваться с другими мутантами. Она должна уметь постоять за себя. Это может понадобиться любому мутанту. А еще она должна перестать стесняться своей мутации. Я уверен, что когда она в своем истинном образе, она становится сильнее, ведь ей не надо постоянно тратить энергию, чтобы выглядеть как «нормальный» человек. Так, по-моему, я думаю совсем не о том. Вернемся к Алексу и тренировке. — Еще.Чарльз
Все еще покачиваясь, мы заходим в дом. Я иду к Хэнку — надо ему показать способности Шона, может, он придумает, как можно воспользоваться ими. Только в этот раз надо будет встать как можно дальше, а то я до сих пор чувствую себя так, словно мир перевернут с ног на голову. Захожу в комнату, которую выделил Хэнку на его изобретения и понимаю, что скоро ему понадобится помещение больше. Намного больше. Парень натаскал сюда много различного барахла, которого нашел в сарае, на чердаке и, наверное, еще и в подвале. И теперь комната выглядит как нормальная лаборатория, с микроскопами и другими научными приборами, с кучей металлолома по углам. Сейчас Хэнк стоит перед столом и пытается без нужного оборудования, которое еще не привезли, так как заказ я сделал только сегодня, сделать приспособление для фокусировки лазеров для Алекса. — О, Профессор! — не сразу замечает меня ученый и отрывается от своего изобретения. Похоже, мне придется привыкать к этому «Профессору». От этого прозвища теперь не отвяжешься. — Хэнк, я насчет Шона… — У меня на его счет уже давно есть наработки, — возбужденно перебивает меня парень и вытаскивает из горы рулонов бумаги один и раскрывает его, разложив на соседнем от изобретения для Алекса столе. Я не сразу понимаю, что именно на нем начерчено, так как заметно, что оно было выведено в спешке. Но, наконец, мне удается разглядеть в чертеже крылья, чем-то похожие по форме на летучую мышь. — Крылья? — Да! Я в список вписал специальную ткань! Она должна будет выдержать такую нагрузку. Спрашивать его о том, как они будут работать бесполезно — он сильно возбужден, а его мысли будут еще бесполезнее, потому что в его голове одни непонятные мне схемы в сочетании с терминами. Придется довериться ему. Церебро же сработало. — Чудесно, Хэнк. Надеюсь сработает. А как дела с Алексом? — Я почти все сделал, — ученый указывает на изобретение, лежащее на столе. — Но это только прототип, но для тренировок должно сойти. Ну что ж… Хоть что-то. Повезло, конечно, нам с Хэнком. Его гениальный мозг нам необходим.Эрик
Мне так и не удается полностью выкинуть Рейвен из головы. Выражение ее лица врезалось в мозг и никак не хочет исчезать. Выглядело так, словно она чувствовала себя бесполезной и ненужной. И мне непонятно, как Чарльз этого не замечает? И стоит мне говорить с ним насчет его сестры? За обедом я замечаю за собой, что слежу за ней. Она печально ковыряется в тарелке и только иногда на рассказы брата реагирует улыбкой или внимательным взглядом. Вот серьезно — Чарльз правда не замечает этого, или только делает вид? А может, привык? Ведь Рейвен никогда не была удовлетворена своими способностями. Я, конечно, понимаю, что друг таким способом пытается уберечь сестру — не хочет втягивать ее туда, где она может погибнуть. Но я все равно не согласен с ним. Если он хочет уберечь Рейвен, то наоборот должен научить ее защищать себя и не стыдиться своих способностей. Ведь с ними она настоящая. Особенная. Не знаю, почему меня это волнует. Может, я чувствую за нее ответственность из-за того, что она сестра моего друга, и, если с ней что-нибудь случится, Чарльзу будет очень больно, а значит и мне. А может, есть другие причины. Но я не думаю, что это возможно.