***
— Убийство сделано острым предметом. Похоже на нож, но не думаю, что ножом так можно голову отрезать, — произносит молодой детектив. Рядом стоящий мужчина откладывает документы, которые они получили после судмедэкспертизы и выжидающе смотрит на детектива, — возможно топор. Но и это маловероятно: тогда порезы бы выглядели намного грубее. Думаю, это какой-то продолговатый и очень остро заточенный предмет. — Детектив Чон, — неожиданно прерывает его начальник, — вы недавно у нас, так ведь? — парень кивает, немного удивлённо смотря на старшего, — ну, это понятно, — усмехается. Начальник откладывает документы и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди. — Не советую тебе браться за это дело, Чонгук-кун, — названный вскидывает брови. — Но, Такатоши-сан, разве это не то, чем я должен заниматься на работе? — парень обескуражен. Он учился на детектива не для того, чтобы просиживать все свои дни в офисе, попивая кофе и закусывая пончиками, постепенно набирая лишний вес. Он переехал в Японию из родного Пусана не для того, чтобы получить себе ожирение третьей степени, как и его начальник, принимать взятки у каждого, кто совершил любое преступление. Он стал детективом не только по просьбе умирающего отца. Он — служитель закона, тот, кто любым способом добьётся справедливости в мире, а Чон Чонгук именно этого и хочет. — Ты ведь наслышан о якудза, детектив? — начальник осматривает фигуру с ног до головы. Чонгук подтверждает его слова и до сих пор не может понять, почему он не может взяться за это дело, — так вот, Чонгук-кун, здесь виноват как раз один из этих самых якудза, — начальник поднимается со своего стула и, поправляя скомканную рубашку, подходит к Чону и садится на край стола впереди него, — у вас в Корее все такие борцы за справедливость? — Такатоши усмехается, — только пойми, детектив Чон, что с мафией никакой справедливости не будет, и это, в большем случае даже не из-за денег. У них большая власть и, как бы мы не старались, справится с ними мы не сможем. — Но ведь мы не можем просто закрыть глаза на смерть человека! — возмущённо говорит брюнет. Начальник грустно улыбается и обходит стол, снова приземляясь на свой стул. — Можем, ещё как можем, — спокойно говорит он, а Чон чувствует огромную несправедливость и беззаконие, — и даже не думай, Чонгук-кун, браться за это дело, если тебе дорога твоя жизнь. А у тебя она может быть очень долгой и счастливой.***
Немногочисленные прохожие странно косились на нетипично одетого парня. Молодой детектив ёжился от назойливых взглядов, как нож врезавшихся в его спину. Район определённо вызывает не очень приятные эмоции, что действует на детектива как купол колокола, оглушая хорошее настроение. Район даже не то, чтобы плохой — слишком много дорогих машин, слишком высокие дома и слишком надменные взгляды, что конкретно раздражали простого детектива. Он чувствовал себя не в своей тарелке и хотел уйти отсюда сразу же, как зашёл в этот район, но, несмотря на все свои желания, он на работе, а это очень весомая для него причина. Перед ним деревянная дверь. Дом большой, но заходить в него не хочется, не обращая внимания на уютную атмосферу, сделанную умелыми женскими руками. Чонгук борется с огромным желанием убежать, но собирает всю свою силу воли в кулак и поднимает руку в воздух. Стук в дверь отрезвляет затуманенное сознание, и он уже в следующую минуту осматривает молодую женщину, стоящую напротив него. От неё веет теплом и она напоминает чем-то мать Чона такой, какой она была, когда-то давно, в его детстве. У неё вид слишком разбитый: кончики пальцев подрагивают, волосы небрежно собраны в низкий хвост и откинуты на одно плечо и глаза, за которые тут же цепляется взгляд. Они опухли и покраснели от слёз, и это заставляет сердце детектива болезненно сжаться. — Здравствуйте, я детектив Чон Чонгук, — Чон почтительно кланяется и смотрит прямо в грустные глаза напротив. Женщина всхлипывает и пропускает Чона в дом. Тот хмурит брови, входит и тут же осматривается. На месте обезглавленного тела — цветы, запах которых обволакивают двухэтажный дом и забирает в свои крепкие объятия, — Вы, наверное, знаете зачем я пришёл, Накаджима-сан? — женщина снова громко всхлипывает, проходит вперёд — Чонгук замечает, как она тянется за платком в свой карман и стирает слёзы, скатывающиеся по её щекам маленькими кристалликами. Чонгук идёт вслед за женщиной, та садится за кухонный стол и Чонгук следует её примеру, — если вы хотите, то я могу зайти позже. Вам ведь нужно смириться… — Нет, детектив Чон, я… я в порядке, — женщина смаргивает слёзы и снова громко всхлипывает, — я постараюсь ответить на все В-ваши вопросы. Детектив смотрит на женщину и хочет встать и уйти отсюда, потому что смотреть на такие страдания людей — сущий ад для его юношески-доброго сердца, но он не может этого сделать. — Хорошо, — Чонгук кивает, — тогда, расскажите, где Вы были в тот вечер и где был Ваш муж. — В тот вечер… — женщина хмурит брови, — мы с ним немного повздорили, — Чонгук чиркает это в своём блокноте и думает, что у этой женщины как раз есть мотив, — из-за того, что я собиралась пойти на свадьбу к своей подруге, а он не захотел идти со мной. Но потом он извинился, и я ушла со спокойной душой. Но когда вернулась… — женщина всхлипнула и по её щекам начали медленно скатываться слёзы. — Ваш муж не говорил, что собирается делать этим вечером? — Чон попытался натянуть на себя маску безразличия — безрезультатно. — Нет, детектив. Он сказал лишь то, что собирается провести вечер, смотря футбол. Больше ничего, — Накаджима всхлипнула и вытерла слёзы платком. — Хорошо, — сказал парень и снова записал что-то в своём блокноте, — думаю, что на все вопросы вы ответили в участке. У меня остался только один, который больше всего меня интересует, — женщина кивнула. Детектив поднял на неё взгляд полный сочувствия и застыл, — были ли у Вашего мужа какие-то проблемы или разногласия? — Тору… он был… он был очень вспыльчивым и… часто вступал в конфликты, но это… не думаю, что это именно те конфликты, за которые могли бы… вот так, — женщина снова начинает плакать и Чонгук начинает чувствовать себя очень виноватым за то, что стал свидетелем чьих-то страданий, — но, знаете, я только что вспомнила, — женщина подняла заплаканные глаза на детектива. Тот тут же напрягся в ожидании, — я не уверена, но… кажется… я слышала то, что не должна была слышать. — Накаджима-сан, — Чонгук накрыл её руку своей, смотря на то, как женщина начала сомневаться, — если вы расскажите это, то вы очень поможете в этом расследовании, — женщина кивнула и нахмурила брови. — Тогда… я пришла домой раньше: ночную смену взяла моя подруга, а я решила прийти домой. Тору разговаривал по телефону и… он громко кричал, когда я зашла в дом. Он говорил, что обязательно отдаст какой-то долг и что не виноват в том, что его начальник так быстро использовал всю дозу. — Дозу? — Чонгук свёл свои брови к переносице и многозначительно хмыкнул, — что-то ещё? — Да, — женщина кивнула, — я… после этого случая мне стало очень интересно. Я взяла его телефон и… ну, в общем, я прочитала его сообщения и там… кто-то писал ему, что убьёт его. Они обещали отомстить и… — Чон замер. Женщина всхлипнула, — …и там писали, что его голова будет отлично смотреться у их парадной двери…***
Здания медленно сменялись одним за другим, а детектив начал немного щурится от неприятного тусклого света фонарей, что иглами врезались в его глаза. Чонгук миновал место преступления и дом, в котором жила жертва, чувствуя неприятный колющий осадок в своём трепетном сердце. Вся информация определённо никак не хотела укладываться в его до этого умной голове, а ещё, Чонгук уверен, что по приходу в офис, начальник тут же налетит на него с бранью, может даже отстранит от нескольких интересующих Чонгука дел, но почему-то детектива это никак не останавливало, только подливало масло в его пылающий разум, заставляя всё больше и больше раздумывать над этим странным убийством. У Чона в голове сейчас полная каша, которая пролилась на мозг и никак не захотевшая распутываться. Есть подозрения того, что Накаджиме Тору угрожали из-за долгов. Как детектив понял, Тору работал на своего начальника и поставлял ему наркотические вещества. Видимо, начальник не заплатил вовремя и, следовательно, Накаджима просрочил оплату, или, возможно, попросил новую дозу наркотиков, не оплатив счёт за другие, за что и поплатился своей жизнью. Детектив достаёт из кармана адрес, написанный на скомканном листочке. Он пробегается взглядом по красиво вырисованным иероглифам, немного задерживается на непонятном для него символе, а когда понимает всё, что написано, заворачивает на другую улицу, быстро перебирая ногами. Брюнет кидает взгляд на наручные часы, думает, что сейчас непозволительно темно для семи часов, но идти не перестаёт, только ускоряет шаг, в направлении торгового центра. Там его встречают удивлённым взглядом и обещанием сообщить администратору о его визите. Чонгук громко выдыхает. Знает он все эти «обещания», которые не заканчиваются ничем, кроме бессмысленной тратой времени. Парень, не отрывая взгляда от девушки, на груди которой аккуратно красуется «Шира», тянется в карман узких повседневных джинс, выуживает оттуда детективный значок. — Отдел убийств. Детектив Чон Чонгук. Ведётся расследование убийства Накаджимы Тору, — говорит он, когда стоит в дорого обставленном кабинете администратора торгового центра. Мужчина средних лет, с явным лишним весом, осматривает его с ног до головы, немного нервно перекидывает ручку из одной руки в другую и взглядом говорит детективу присесть. Чон хмыкает, думает, что не зря посещал психологию в университете и сейчас может ясно видеть нервное состояние старшего, садится на мягкое кожаное кресло, чуть темнее цветом, чем чонгуковы волосы и достаёт маленький блокнотик из кармана джинс, — Накаджима-сан работал вашим заместителем, — мужчина скомкано кивает, отводит взгляд в сторону, а Чонгук мысленно хвалит себя за первую удачную попытку задать вопрос и вывести начальника на чистую воду, — расскажите мне о Ваших отношениях с ним. — Ну, он был способным работником, — произносит администратор. Чонгук цепляется за скатывающуюся по его виску капельку пота. — Были ли у Вас с ним разногласия или конфликты? — у детектива на лице ни эмоции лишней, это заставляет мужчину только нервничать сильнее, глазами стреляя за спину Чона: на дорогую дубовую дверь. — Нет. Ни со мной, ни с персоналом он никогда не ссорился, — Чонгук хмыкает, подлавливая администратора на лжи. « — Тору… он был… он был очень вспыльчивым и… часто вступал в конфликты…» — Тогда, — Чон усмехается, — именно из-за этого он стал Вашим заместителем, да? Из-за того, что единственный в конфликты не вступал? Или есть более весомая причина? — вдох. Судорожный, доносится до ушей особенно отчётливо. Мужчина сглатывает, тянется рукой к галстуку и ослабляет его узел на толстой шее, почёсывает второй — а может десятый — подбородок и смотрит Чонгуку в глаза. А потом замирает, наблюдая за полностью поменявшимся огнём внутри молодого тела. — Да, именно! — слишком громко произносит администратор, — он просто не ругался со мной. И всё. Только из-за этого, да. Чонгук ухмыляется. Он поднимается со своего места, подходит к столу, опирается о него руками и склоняется над директором, смотря в его глаза. Одной рукой он тянется в карман джинс, достаёт оттуда что-то и протягивает это в трясущуюся толстую руку. — Это ведь Ваш номер телефона, ведь так? — хмыкает. Администратор пробегает взглядом по дисплею, снова громко сглатывает. — Детектив… — Вы арестованы, за хранение и распространение наркотиков, а так же за подозрение в убийстве Накаджимы Тору, — скалится Чонгук. Детектив тянется рукой в карман, достаёт оттуда наручники. Холодный металл неприятно врезается в изнеженную сморщенную кожу и оставляет красные полосы, — у Вас есть право хранить молчание: всё сказанное Вами может быть использовано против Вас же в суде. Вдали слышится гул сирен — подкрепление. Чон хмыкает, тянет за цепь наручников и идёт вперёд, заставляя человека сзади следовать за ним. Он отдаёт бывшего администратора из рук в руки полицейским. — Детектив, — слышится сзади, — я не убивал Тору, — говорит мужчина. Чонгук оборачивается, — по моим указаниям он доставал наркотики, но я бы никог… — Молчать, — послышался хриплый голос одного из полицейских, — будешь паинькой — мы будем нежны, — в голосе слышится ухмылка, — спасибо, Чонгук, — слышится шепелявый голос друга. Детектив самодовольно хмыкает, кивает Юнги, и смотрит вслед уходящим полицейским. Чонгук чувствует, что раскрыл одну из маленьких тайн этого большого расследования, но что-то ему подсказывает, что это не так просто, как кажется на первый взгляд. Это пугает, но нисколечки не отталкивает. Наоборот, чем запутаннее — тем интереснее, и в детективе медленно расцветает этот интерес маленькими цветочками сакуры.