Необыкновенное лето

- Эта люстра должна была приглянуться моим детям, - сказал Лафей, переступив порог дома Одина и останавливаясь в холле. - Так и есть, - подтвердил Один, с улыбкой взглядывая на него. - Это предупреждение. Не оставляй их с ней наедине, - посоветовал Лафей, усмехаясь. - Их чувства носят платонический характер, - заверил Один. - Им здесь и без того есть чем заняться... Хочешь посмотреть, как они устроились? - Пожалуй, да, - согласился Лафей. Они поднялись на второй этаж, Один открыл дверь и пропустил Лафея вперед. - Они захотели жить в одной комнате, - оправдываясь, сказал он. - Я изначально планировал не так. Две гостевые рядом тоже предназначались им. А эти апартаменты должен был занять Локи. - Мне тут нравится! - сказал Лафей, осматриваясь. - Я и сам сделал бы что-то такое, если бы удалось купить дом побольше. Увы, пока бизнес нестабилен. - Кстати, я слышал, у тебя были какие-то трудности? Локи говорил мне, что вас искали, конфисковывали имущество... - Бывало всякое, но это в прошлом. У Локи язык без костей. - Он беспокоится за тебя. И очень тебя любит, это видно. - Знаю, - сказал Лафей негромко. - Я тоже очень люблю его. Больше, чем двух других - не стану скрывать. Он особенный. Непохожий ни на кого в этом проклятом Етунхейме. Он как будто дан мне в утешение. Ведь по большому счету Етунхейм - дыра, и живут там отбросы. - Перебирайся сюда. - О чем ты? Мне и там непросто занять нишу. Кому я нужен в Асгарде с моими четырьмя классами ремесленного училища? В идеале добраться бы хотя бы до Ванхейма... Но и на это я пока не особо рассчитываю. Необходим стартовый капитал. - Почему же ты, скажем, не возьмешь кредит? - А что мне закладывать? - возмутился Лафей. - Хибару, которая шатается на ветру? Ржавую колымагу? Клочок земли, где и трава растет неохотно? Может, собственные штаны?.. - От моей помощи ты, конечно, откажешься. - Не откажусь, - ответил Лафей, неожиданно успокаиваясь и пристально взглядывая в глаза Одину. - Мне ничего не нужно от тебя, но мой сын... Наш сын, - поправился он, - должен увидеть в этой жизни что-то еще, кроме серого неба и рыбацких снастей. Я дал ему то, что мог. Теперь твоя очередь. Если твое обещание все еще в силе. - В силе. Не сомневайся, - заверил Один, и лицо Лафея снова переменилось. - Я рад, что в чем-то ты остался таким, каким я тебя и запомнил, - сказал он, и впервые в его голосе появились интонации из того, давно минувшего, времени. *** За ужином в столовой собралась самая пестрая компания, какую когда-либо видели эти стены. Лафей внес своим присутствием небывалое оживление в нестройные ряды обитателей Иггдрасиль-холла. Тор в кои-то веки причесался. Хельблинди вставил в нагрудный карман рубашки цветок со все той же многострадальной клумбы, за что получил не один завистливый обиженный взгляд со стороны Бюлейста. Фригг спустилась в вечернем платье и туфлях на шпильке. Даже Один собирался тщательнее обычного - надел новый жилет, долго экспериментировал с воротником рубашки, в итоге оставил его расстегнутым и с изящной небрежностью повязал шейный платок. Без особой фантазии подошли к делу только Локи, который явился в столовую в своем повседневном виде, и Лафей - тот был в джинсах и водолазке: похоже, за пятнадцать лет его стиль в одежде не изменился. Поначалу все чувствовали себя немного скованно: Один потому, что не мог смотреть ни на кого, кроме Лафея, Фригг потому, что в доме давно не было гостей, и потому, что у нее заранее сложилось предвзятое мнение о "старом друге" мужа, близнецы - из опасения получить ложкой по лбу за болтовню с набитым ртом, Тор - из необъяснимого ощущения, что другу отца он не по душе, сам Лафей - из-за пребывания на личной территории Одина, рядом с его домочадцами. Впрочем, Лафей раньше остальных преодолел неловкость и пустился в свои привычные насмешки. - Локи, а ты разъелся, - заметил он, обращаясь к старшему сыну. - Скоро догонишь по комплекции своих братьев, - и он посмотрел сначала на Тора, потом - на Бюлейста и Хельблинди. - Вот что значит хороший климат и правильное питание... Правда, настоящую дрянь никто из вас никогда не ел... Вот, помню, послали нас как-то в школьные годы на уборку не то гороха, не то чечевицы... На три недели... А сухого пайка выдали только на две... Что делать... Голод - не тетка... Те, кто поскромней, перешли на подножный корм. А мы с ребятами придумали поохотиться. - На кого? - удивился Тор. - На голубей. Голуби там водились в огромном количестве, крупные, - он сделал жест руками, словно держал воображаемую птицу, - и очень наглые. Они чувствовали себя богами на этом чечевичном поле, и потому их можно было поймать просто шапкой, а дальше - дело кулинарной техники. Сворачиваешь ему голову... - Какой ужас! - воскликнула Фригг. - Нет, ужас - это живопись Пикассо, а любая птица готовится примерно так, - невозмутимо заметил Лафей. - Я вообще против того, чтобы есть мясо животных, - заявила Фригг, хмурясь. - Проповедуете вегетарианство? - откликнулся Лафей со змеиной улыбкой. - А где в овощах вы думаете найти белки, необходимые вашему ребенку? Вы ведь, насколько я знаю, кормящая мать? Фригг вспыхнула. - Я не кормлю, - сказала она. - Я слышала, от этого портится фигура. - О, вот как? - воскликнул Лафей почти восторженно. - Твоя жена очень любит тебя, Один. Один прикрыл лицо рукой и, подумав, налил себе вина. Он не хотел пить за ужином, но после того, как осушил бокал почти одним глотком, ему стало как-то легче в этом балагане. Впрочем, детей история про голубиное мясо позабавила. Тор, к неудовольствию Фригг, стал расспрашивать, на что это похоже по вкусу, и Лафей долго со смачными подробностями излагал способы нашпиговки голубиной тушки всевозможными растительными приправами. - Вообще дрянь, конечно, изрядная, - подытожил Лафей. - Все равно что сварить в травяном бульоне старую тряпку. Но у нас на севере без мясной пищи не выжить. Вегетарианства и прочие изыски - для южан. Прошу меня простить, мадам, - добавил он, с почтительной насмешкой обращаясь к Фригг. Та побледнела от негодования и обернулась к Одину, который в этот момент принялся уже за второй стакан вина. Не встретив у мужа поддержки, она промолчала. Поскольку формально конфликт завершился ничем, это испортило настроение Фригг - но не атмосферу в целом. Скоро близнецы окончательно осмелели, Бюлейст начал задираться к Хельблинди, пытаясь конфисковать у того цветок из петлицы, и был отсажен подальше от брата, но поближе к Фригг, откуда горделиво поглядывал на соперника. После этой рокировки все перешли к сладкому - на свет был извлечен привезенный Лафеем торт, в котором Один узнал свое любимое лакомство молодости. - Где ты нашел это? - тихонько спросил Один, когда Фригг, извинившись, ушла "проведать ребенка". - Это же торт нашей юности! Сто лет его не ел... - Пришлось побегать, - ответил Лафей, довольный произведенным эффектом. - Ты, я гляжу, диет не придерживаешься. Это и правильно. Напряженная умственная деятельность сравнима с физической... Шучу-шучу... Конечно, твоя работа гораздо сложнее, чем у всех присутствующих, вместе взятых... Кстати, я, помнится, кому-то велел решать примеры по арифметике, - добавил он громче. - Мы пойдем, поиграем в футбол, - быстро сказал Хельблинди, поднимаясь. - В футбол! - поддакнул Бюлейст. И оба мгновенно исчезли из столовой. - Бездельники! - фыркнул Лафей. - Ну, я им устрою. Чем они тут обычно заняты? - обратился он к Локи. - Купаются, ловят рыбу, - отчитался Локи. - Понятно. А вы чем занимаетесь? - спросил он Локи и, заодно, Тора. - Читаем, - ответил Локи, и одновременно с ним Тор произнес: - Играем в видеоигры. Лафей фыркнул. - Какие скучные у вас развлечения! Вот мы в молодости... - протянул он, и, дождавшись любопытных взглядов, начал рассказывать: - Помню, как-то остался в нашем распоряжении дом одного парнишки, моего хорошего приятеля... Ему предстояло защищать диплом, и родственники уехали, чтобы не отвлекать его от подготовки. А он, не будь дураком, пригласил толпу друзей. Музыка, танцы, девочки... Ну, выпили, конечно. И немало выпили, надо сказать... И какому-то затейнику пришла идея поиграть в прятки. Дом был большой... Прямо как этот. Все к тому моменту уже наклюкались в зюзю, и идею приняли на ура. Выбрали ведущего и разбежались по углам, кто прятаться, кто... еще зачем. Благо, свободных комнат было предостаточно... Собственно, объявление этой игры и знаменовало собой самую приятную часть вечеринки. И для моего приятеля она тоже могла стать таковой, но он был малый с фантазией, на которую алкоголь повлиял не в лучшую сторону. Он завернулся в шкуру тигра, которая служила у них в гостиной ковром, и забрался в шкаф, ожидая, когда девица, которой досталось водить, подойдет ближе, чтобы выскочить и напугать ее. Он затаился, как хищник, что караулит на горной тропе козленка... Но время шло, а девица не спешила найти нашего героя, и он сидел под своей шкурой, в духоте, обливаясь потом и страдая от недостатка внимания... В этот момент домой неожиданно вернулся его дед, занимавший в то время высокий правительственный пост, - человек безупречных моральных качеств и один из виднейших общественных деятелей своего времени. Темнота и тишина в доме усыпили бдительность этого почтенного джентльмена. Он зашел в гостиную, включил там свет... Ничто его не насторожило... Но едва благостно настроенный старец приблизился к шкафу, как дверцы его распахнулись, и оттуда выскочил его внук, завернутый в шкуру тигра... Подождите хохотать, это еще не все... Я уже сказал, что в шкафу, под звериным мехом, было душно и жарко, поэтому наш герой постепенно раздевался, так что на момент своего выхода на сцену на нем остались только носки. И шкура тигра. Ну, шкуру-то он распахнул широким жестом, желая продемонстрировать все свое достоинство.... И надо было видеть его лицо, когда вместо смазливой девицы он обнаружил перед собой собственного деда... Такое нарочно не сочинишь... - А вы... видели это своими глазами? - вытирая выступившие от смеха слёзы, выдохнул Тор. - Видел! - хмыкнул Лафей. - Я имел несчастье спрятаться в той же комнате... и, конечно, выдал себя, потому что не смог равнодушно наблюдать эту картину... - А твой приятель? Что стало с ним? - спросил Локи сочувственно. - Думаю, для него все закончилось бы плачевно, но на следующий день он с отличием защитил свой диплом, и дед сказал ему, что эта история останется между ними двоими... Не считая меня. Впоследствии он и сам стал политиком, скучным и серьезным человеком, как бывает со всеми, кто исчерпал свой запас веселости в юности, - закончил Лафей почти скорбно, но, не сдержавшись, рассмеялся, и мальчишки снова захохотали вместе с ним. Один на протяжении рассказа сидел с каменным лицом и даже ни разу не улыбнулся. - Я не пропустил ничего важного? - спросил Лафей, когда дети ушли из столовой. - Ладно, пойду покурю. Спасибо за отменный ужин. Один посмотрел ему вслед и через некоторое время тоже поднялся из-за стола, прихватив с собой коньяк и стаканы. Лафея он нашел на летней террасе - тот стоял, опираясь на перила, и задумчиво смотрел в сад, вертя в пальцах незажженную сигарету. Возможно, у него просто не было с собой спичек, или он тянул время. Один не собирался ему помогать. Он выставил стаканы на стол, размышляя, наполнить ли их сейчас или подождать, пока Лафей присоединится к нему. - Я понимаю, почему ты несчастлив в семейной жизни, - наконец заговорил Лафей, не оборачиваясь. - У тебя что одна жена, что другая... - Не начинай, - Один поморщился. - Я еще с прошлого раза не закончил, - заверил Лафей. - Хочешь, чтобы последнее слово непременно осталось за тобой? - оставив стаканы в покое, Один подошел к нему и встал рядом. - Разве тебе мало того, что ты и так увидел? - Конечно. Я никогда не перестану забавляться! - отозвался Лафей, ломая сигарету о перила. - Если бы тогда я знал, что тебе нужно на самом деле, я бы не тратил на тебя свое время... и нервы. Сколько лет твоей жене? - Двадцать четыре. - Она что, участник асгардской программы "Дорогу молодым"? - О чем ты? - Ни о чем. Тебе сорок, ей двадцать четыре, и она жена премьер-министра. Только не говори, что влюбился и совсем потерял голову! Ты не способен на это. - Прекрати. Фригг - славная девочка. В том, что наш брак висит на волоске - только моя вина. Мы решили использовать еще один, последний, шанс... Завели ребенка... - Как трогательно! - скривился Лафей. - Но, похоже, это не сработало, - договорил Один. - А ты сам был счастлив? - Туше. Мои любовники ничем не лучше твоих женщин, - легко признал Лафей. - Так был или не был? - С чего ты взял, что я стану обсуждать это с тобой? - Я не был. И я хочу понять, правильно ли мы поступили тогда. Хочу понять, потому что это до сих пор важно. - О чем тут говорить? Мы же оба решили, что так будет лучше. - Ты никогда не думал, что мы оба могли ошибаться? - возразил Один. Между ними повисло молчание. - Мне и без этого было о чем подумать, - наконец глухо ответил Лафей. - Было. Но ты мог разделить это со мной. Почему ты сразу не сказал мне про Локи? Неужели решил, что я отказался бы от него? Ты такого низкого мнения обо мне? - У меня не было гарантий, - резонно возразил Лафей. - От меня же ты отказался. - Это... не совсем так, Лафей. И любому ребенку нужен отец. - Я сам был ему отцом. И даже нашел ему мать. Чем ты недоволен? - Чем я недоволен? А это не очевидно? Я должен был знать. Я мог бы многое сделать для вас двоих. Ты даже не дал мне шанса. - Я дал тебе шанс сейчас. - О, ну, разумеется... Скажи, если бы не эта случайная встреча в министерстве, ты вообще когда-нибудь рассказал бы мне о нем? - Не знаю, - признался Лафей. Один опустил голову. - Ты жестокий человек, - сказал он тихо. - Ты сам сделал меня таким. Кусты в саду дрогнули - сшибая верхушки, в самую гущу акаций и шиповника влетел бешено вращающийся черно-белый снаряд: мяч. Следом появился Локи - его светлая футболка мелькнула в лучах садящегося солнца, прежде чем он нырнул в листву в поисках беглеца, чтобы уже через мгновение проворной рыбкой вынырнуть вновь, с пропажей в руках. Заметив движение на террасе, он замер и прищурился. Один помахал ему рукой, Локи улыбнулся и помахал в ответ, снова скрываясь в зарослях. - А ты ему нравишься, - заметил Лафей с удивлением. - Не понимаю, чем ты мог ему понравиться. Ведь ты - такой высокомерный, занудный... - Я не всегда такой, - мягко возразил Один. - Всегда. Ты был таким с девятнадцати лет, и вряд ли в детстве тебя можно было назвать веселым непосредственным ребенком... - Но я же нравился тебе. - Да, вот так чистые наивные мальчики попадаются в твои сети... - Ты о себе или о Локи? - уточнил Один. Лафей насупился. Один подвинулся к нему ближе. - Ты сердишься на то, что мы с ним понравились друг другу? - Не сержусь, - со вздохом сказал Лафей. - Я рад, что вы поладили. Ему не хватало тебя. - А тебе? - спросил Один тихо. - Речь не обо мне, верно? - И о тебе тоже. Мне - не хватало. Но понадобилось пятнадцать лет, чтобы понять очевидное. Пятнадцать лет, потраченных на глупую и бессмысленную борьбу с собой... Даже не смотри на часы, ты сегодня остаешься здесь, - он приблизился к Лафею вплотную, сжал его плечи и едва не задохнулся от вновь хлынувших на него полузабытых ощущений. - Я ничего не хочу слышать о твоих делах. Ты остаешься. - Люблю твой командный тон, - прошелестел Лафей с насмешливой ухмылкой. - Он так редко тебе удается... Но сегодня ты хорош, как никогда. - Я не шучу. Он чувствовал дыхание Лафея на своих губах. Чувствовал его напрягшиеся плечи под своими пальцами. Чувствовал, что сейчас иллюзия окончательно истлеет, и мир покажет свое истинное лицо, обретет плоть, а он сам... он сам наконец начнет жить, и его сердце, остановившееся пятнадцать лет назад, забьется вновь... Но ладонь Лафея легла ему на грудь, удерживая их на расстоянии друг от друга. - Прекрати, - сказал Лафей. - Дети увидят. Или твоя жена. Будет скандал. Мы уже проходили это, помнишь? Он снял руку с груди Одина и отступил на шаг. Сейчас Один видел его словно через мутную пелену - должно быть, иллюзорный мир, почувствовав себя в безопасности, снова начал окружать их обоих плотным коконом. - Прости меня... - прошептал Один, и, не давая Лафею ответить, договорил: - Прости за то, что позволил тебе уйти. Лафей отвернулся и снова устремил взор в сад. - Всё было честно, - неохотно проронил он. - Ты мне ничего не обещал, поэтому я не мог ничего требовать. Один вцепился пальцами в перила - ему казалось, что земля под ногами ходит ходуном. - Было бы безумием, - начал он тихо, но звук собственного голоса придал ему уверенности, - позволить этому случиться вновь. Еще раз тебя потерять. - Когда-то я душу бы продал за эти слова, - ответил Лафей без тени насмешки, искоса взглядывая на него. - Но время идет, и ничего не меняется. Ты снова женат, у тебя ребенок, которому нужен отец. Видишь, я уважаю твои ценности. - Любые ценности подвергаются переоценке в течение жизни, - возразил Один. - Не представляешь, сколь дешевым может стать то, что когда-то было дорого. - О, разумеется, ты как никто другой знаешь это! - Лафей уже снова нацепил свою ироничную маску. - Так что ты теперь мне предлагаешь? Те же отношения, что у нас были когда-то? Ты серьезно? - он наигранно рассмеялся. - Слушай, Один, я, кажется, понял, для чего ты каждый раз женишься! - продолжал он, отсмеявшись. - Чтобы официально завести любовника и обманывать супругу... Честность и верность - не для тебя, это слишком скучно, не так ли? На заднем плане обязательно должен маячить призрак грозной жены, поджидающей тебя дома... - Не надо о призраках, - страдальчески произнес Один. - Тебе известно, что я не был счастлив в первом браке. Как и теперь. - О, ну мне-то уж можешь не рассказывать, - глумливо воскликнул Лафей. - Мы слишком давно знакомы, и я вижу, что тебя всё это более чем устраивает. У тебя нет потребности что-то менять - и тогда не было. - Ты всё понял не так, - возразил Один устало. - Мой статус обязывал меня быть семейным человеком, чтобы выглядеть благополучно... Но теперь я знаю цену этому выбору. С тех пор, как я тебя потерял, мне приходилось каждый чертов день придумывать себе смысл жизни. Лафей, послушай... Я сожалею о том, что выбрал не тебя. Лафей поджал губы и снова отвернулся. - Извинения приняты, - с усилием произнес он после паузы. - Если ты не можешь договориться со своей совестью, то напрасно. У меня нет к тебе претензий. Давай не будем ворошить прошлое. Я останусь сегодня у тебя, если ты настаиваешь, и... налей мне выпить... пожалуйста. Один не сразу смог понять, о чем тот просит. Запоздало кивнув, он опустился в кресло и открыл бутылку. Лафей устроился на диване. Оба молчали. Одину давно не приходилось говорить так откровенно, и он исчерпал все слова разом, не добившись при этом ничего, кроме непонимания и боли. В его крови по-прежнему бушевала буря, и он потратил остатки душевных сил на то, чтобы справиться с дрожью в руках, когда разливал по стаканам коньяк. *** В этом настроении их и застал Локи, подосланный Тором, чтобы проследить за премьер-министром. Решив воспользоваться моментом, когда к Одину в кои-то веки приехал гость и поглотил все его внимание, Тор собирался прямо сейчас пробраться в отцовский кабинет и стащить его ежедневник. Локи было поручено задержать Одина и Лафея на какое-то время, так как остальные домочадцы не представляли для их предприятия большой угрозы. На террасе воздух звенел от напряжения. Локи сразу увидел, что Лафей расстроен - не так, как обычно, когда он бывал утомлен или раздражен. Сейчас он выглядел как будто потерянным, чего Локи вообще никогда не замечал за своим несгибаемым ироничным отцом. Не лучше смотрелся и премьер-министр. Угодив в эпицентр событий, Локи несколько оробел, и ему понадобилось собрать всю свою смелость, чтобы не дать деру от этой мрачной компании. Правда, при его появлении оба мужчины немного оживились, поэтому он все-таки рискнул забраться к Лафею под бок, дождался, когда его обнимут, и завозился, устраиваясь. - Надоело бегать за мячиком? - спросил Лафей мягким домашним тоном, каким никогда не разговаривал с Локи при чужих. - Угу, - ответил Локи, лихорадочно соображая, как ему себя вести. Пожалуй, следовало наболтать каких-нибудь глупостей, лишь бы эти двое не сидели с такими похоронными лицами. - Я не помешаю? - спросил он, притворяясь смущенным. - Все ушли на пруд, и я ощутил, как бездна одиночества разверзается у моих ног. Мне потребовалось живое человеческое участие, поэтому я здесь, - с этими словами он лукаво взглянул на Одина, который вечно покупался на эти мизансцены. Вот и сейчас премьер-министр смотрел на него, как на приму-балерину Большого театра, и это воодушевило Локи. На Лафея появление сына тоже подействовало как будто успокаивающе. - Участия не обещаю... но дело для тебя у нас найдется, - сказал он, помедлив. - Мы с Одином размышляли сегодня над одной теорией, и нам пригодился бы твой блестящий ум для ее решения. - Что за теория? - навострил уши Локи: похоже, разговор намечался долгий, и это было весьма кстати. - О происхождении мира. Вообще, Один занимается ей примерно с твоего возраста, и даже я немного приложил в свое время руку к его изысканиям, - объяснил Лафей, обмениваясь с Одином взглядами. - Речь идет о магии, - подхватил Один, подаваясь вперед, словно кто-то здесь мог их подслушать. - Стремительное развитие науки, а также ряд других явлений, как то предсказания, пророчества и подобные вещи - все это наводит на мысль, что мир, в котором мы живем, не так прост, как кажется. Я думаю, когда-то он был наполнен магией, как воздухом, и каждый мог пользоваться ей так же свободно, как дышать. А потом по невыясненным причинам власть над магией была утрачена. Человечество потеряло доступ к ней... И, я полагаю, сделало это добровольно. Почему? Почему они предпочли отказаться от магии? В чем дело? - В цене, - тут же предположил Лафей. - Как правило, вопрос в ней. - И я думаю так, - живо кивнул Один. - Но что они получили за это? - Знания? - Какие знания ценнее магии? - Тогда наоборот? - предположил Лафей. - Забвение? - Очевидно! - Но зачем? И почему в Етунхейме по-прежнему множество явлений не имеет научного объяснения? - Один устремил взгляд на Локи, про которого, казалось, они оба уже забыли. - Скажи мне, мой мальчик, ты хотел бы обладать магическими способностями? Телепортация, бесконтактное воздействие на предметы, чтение мыслей на расстоянии... - Конечно! - сказал Локи недоверчиво - разговор казался ему чересчур уж фантастическим, но Один, похоже, не шутил. - Представь, все эти способности у тебя есть, - продолжал Один. - Что заставило бы тебя от них отказаться? Локи задумался. Воображение часто помогало ему представить самые диковинные небылицы, поэтому и сейчас мысль его заработала прежде, чем скепсис успел поставить ей преграду. Если бы он мог телепортироваться в школу прямо из дому, а не тащиться туда по полчаса темными заснеженными улицами... Если бы он мог вызвать себе книжку из комнаты прямо сюда, на террасу... Если бы мог, сидя здесь, узнать, как там дела у Тора... Лафей и Один внимательно смотрели на него. - Скорее всего, - начал Локи, - если бы мне или кому-то из моих друзей или близких угрожала смерть... Я отдал бы свой дар, чтобы их спасти. - Превосходно! - воскликнул Один. - Вряд ли здесь аналогичная ситуация, - возразил Лафей. - Я скорее склоняюсь к мысли, что они утратили свои способности так, как иные люди при сильном потрясении теряют память. - Сильное потрясение - у всего человечества разом? - Почему нет, если речь идет о природном катаклизме, - заметил Лафей. - Наверняка, в летописях есть что-то об этом, нужно поискать... Вроде того как вся земля покрылась льдом, или дождь шел сорок дней и сорок ночей, или пламя охватило все небо... Но, возможно, ты прав, и это действительно сознательное вытеснение. Что мы обычно пытаемся забыть? Унижение, боль, страх?... - Страх. Помнишь, я говорил тебе сегодня о бегстве, - напомнил Один. - Да, да, верно... Тогда это забвение имеет, вероятно, морально-этические основания. Локи, чего ты боишься больше всего? - обратился Лафей к сыну. Тот пожал плечами. - Смерти. - Смерти или знания о ней? - Знания о ней, - подумав, согласился Локи. - Но люди ведь всегда знали, что смертны. - Знали, - подтвердил Один. - Но возможно, магия открыла им знание о конце времен. Они... бегут от прошлого, в котором были богами, прячутся в свои норы, чтобы не видеть, как наступает завтрашний день. Полагаю, в конце всех нас ждет что-то совершенно ужасное. Своего рода Страшный Суд, о котором говорится в мифах. - Тогда для чего вам это знание? - спросил Локи, крепче прижимаясь к Лафею - он сам не ожидал, что этот разговор произведет на него столь тягостное впечатление, и теперь чувствовал себя напуганным. - Вы думаете, что получите власть над магией снова, если найдете ответ? Один удивленно посмотрел на него. - Нет, я так не думаю... - сказал он, потирая лоб. - По крайней мере, сознательно я никогда не стремился получить какие-то сверхъестественные способности... Это, скорее, вопрос ответственности... Я чувствую себя в ответе за этот мир... Не потому, что я премьер-министр Асгарда, нет. Это иррациональное ощущение... Я напугал тебя? Прости. Это не тема для вечерних разговоров. - Горячий душ - верное средство ото всех страхов, - хмыкнул Лафей. - Очень рекомендую его тебе перед сном после разговоров на странные темы. Впрочем, мы не закончили. Хочешь еще пообсуждать? - Нет, - быстро сказал Локи. - Я, пожалуй, пойду. - Это только теория, у нее пока нет доказательств, - напомнил Лафей, целуя его в лоб. - Относись ко всему проще, котенок. Если конец света наступит, ты уж точно не сможешь ничего с этим сделать. - Это охренительно обнадеживает! - буркнул Локи, ретируясь с террасы. Краем сознания он успел подумать, что их домашнее "котенок" - уж точно не для ушей Одина, и что он совершенно не понимает, как ему теперь относиться к премьер-министру, если Лафей общается с ним на такой короткой ноге. *** - Не надо было, наверное, обсуждать это с Локи, - сказал Один расстроенно. - Он умница, но для таких разговоров еще слишком мал. - Зато он навел нас на ряд интересных мыслей, - энергично возразил Лафей. Было видно, что эта тема ему очень по душе, в отличие от выяснения отношений. - Страх - самое иррациональное, с чем сталкивается наше сознание... А причин для этого может быть масса... - Постой-ка... Я думаю... Ну, конечно. Они должны были получить неоспоримые доказательства того, что конец света - не выдумка. - Браво! И нам осталось их найти. Они с горящими глазами уставились друг на друга. - Как думаешь, мы... найдем их? - спросил Один медленно. - Я уверен, - Лафей отсалютовал ему стаканом. - Терпение, друг мой. Рано или поздно все ответы будут у нас в кармане. *** Локи поднялся на второй этаж. Ему хотелось залезть в горячий душ прямо сейчас и прямо в одежде. Он был растерян, расстроен, и потому невольно отшатнулся от Тора, который выскочил на него из-за угла. Тор не заметил, в каком Локи состоянии, поскольку сам был возбужден. - Готово! Он у меня! - воскликнул он довольным шепотом. - Давай ко мне, быстро! И, схватив Локи за руку, он потащил его к себе в комнату. Они уселись на постель, и Тор вытащил из-за пазухи ежедневник в кожаном коричневом переплете. - Ха-ха! - воскликнул он. - Сейчас мы сдернем все... эти, как их... покровы! - Тор, слушай, - остановил его Локи, обхватывая себя руками за плечи и ежась так, словно в комнату проникла зима. - Я хочу тебя кое о чем спросить. - Что случилось? - встревожился Тор. - Пока не знаю. Представь себе, что ты волшебник. Без шуток. Ты умеешь... летать по воздуху, или ходить по воде, или читать мысли людей... Представил? - Ну, пожалуй, - нетерпеливо ответил Тор. - Представь, что по каким-то причинам у тебя отбирают твою магию. - И что? - удивился Тор. - И всё. Ты отдаешь ее и становишься обычным человеком. Но по-прежнему есть тот, кто забрал у тебя это... И он сильнее тебя. Всегда будет сильнее тебя. Каким бы сильным ты сам ни пытался быть. - И что? - повторил Тор. - Тебя разве не пугает это? Быть зависимым от чего-то - или кого-то? Может, это что-то по-прежнему наблюдает за тобой? Тор, как человек без воображения, совершенно не впечатлился. - Вряд ли богам, если они существуют, есть до нас хоть сколько-нибудь дела, - отмахнулся он. - Кто действительно влияет на мою судьбу - так это отец. Раньше меня это злило, а теперь я думаю, все не так уж плохо. Вот послушай, всего один пример. Мы с друзьями собирались на целое лето уехать к морю, взять палатки и пожить дикарями на берегу. Планировали это дело весь год. Уговаривали родителей. В итоге, всех моих друзей отпустили, и только мой отец заартачился. Спорить с ним бесполезно, я остался здесь. И встретил тебя. Понимаешь? - Нет. - Если бы меня отпустили на море, - терпеливо пояснил Тор, - я сейчас сидел бы там в своей палатке, и мы с тобой никогда бы не встретились. Локи покраснел. - А как же друзья? - спросил он. - Ты теперь тоже мой друг, - отозвался Тор и неловко потрепал его по плечу. - Ну, давай читать ежедневник? - Давай, - кивнул Локи. Разговор на террасе тотчас вылетел у него из головы. Тор ухитрился своими словами задеть в сердце Локи какую-то струну, о существовании которой тот и сам не подозревал. Сейчас Локи на мгновение почувствовал себя кем-то другим, неуязвимым, счастливым, равным солнцу, поэтому богам ничего не оставалось, кроме как принять вызов и вмешаться в его судьбу.