Последнее пророчество

Жарки зимние туманы — Свод небесный весь в крови. Я иду в иные страны Тайнодейственной любви. Ты — во сне. Моих объятий Не дарю тебе в ночи. Я — царица звездных ратей, Не тебе — мои лучи. Ты обманут неизвестным: За священные мечты Невозможно бестелесным Открывать свои черты. Углубись еще бесстрастней В сумрак духа своего: Ты поймешь, что я прекрасней Привиденья твоего. А.Блок

Глава 1. Северный Порт Поезд мерно покачивался на ходу, глухо скрежеща на стрелках. За окнами не было видно ни зги - недавно рассвело, но снег шел такой сильный, что сквозь стекло можно было разглядеть лишь сплошную мельтешащую массу. Один задернул бесполезные шторки и задумчиво отхлебнул из своего стакана. Чай был безвкусным и почти холодным - едва теплее воздуха в вагоне, который, хотя и топился отдельно, все равно не прогревался достаточно. Двойные окна, вставленные в полуразбитые рамы по случаю зимы, противно дребезжали под яростным напором ветра. Лампа на потолке мигала - это раздражало глаза и лишало возможности читать. Впрочем, купленные на вокзале в Асгарде газеты всё равно были уже изучены, а в поезде и на забытых богами полустанках Етунхейма не торговали прессой. Один не был здесь почти двадцать лет. Ни разу за то время, что он возглавлял Асгард, он не приезжал сюда, ограничиваясь информацией от чиновников на местах. В Етунхейм нельзя было добраться самолетом или еще каким-то скоростным видом транспорта, а тратить несколько дней на путешествие поездом было для него, при его вечной занятости, непозволительной роскошью. Другое дело сейчас, когда он ехал как частное лицо, и вынужден был смириться, потому что хотел как можно дольше сохранять инкогнито. На его командирских часах сработал будильник. Поморщившись, Один допил свой чай и разбудил Тора. - Подъем, скоро будем на месте, - скомандовал он. Тор нехотя вылез из-под клочковатого шерстяного одеяла и попытался разглядеть заоконный пейзаж. Его, как незадолго перед этим и Одина, постигла неудача. - Вот это пурга, - проворчал он. - Настоящий буран, - подтвердил Один. - Каковы наши шансы заблудиться? - Пятьдесят на пятьдесят. Либо заблудимся, либо нет, - пошутил Один, доставая из походной сумки щетку и принимаясь чистить пальто. - Вас же должны были учить ориентироваться на местности. - Я еду в гости! - возмутился Тор. - И как-то не подумал прихватить с собой компас и сигнальные ракеты! Один хмыкнул и покачал головой. - Тебе все это и не понадобится. Нужно выйти на последней станции и доехать от нее на автобусе до населенного пункта под названием Северный Порт. Вот и все ориентиры. - Ты уже бывал там? - спросил Тор. - Нет, но разобраться будет несложно. Поскольку во взгляде Тора читалась заинтересованность, Один принялся объяснять: - Все поселения в Етунхейме организованы одинаково. Изначально, как и в Асгарде, там была построена большая крепость с храмом и жилыми кварталами. Население росло, и вместе с ним разрасталась и крепость, сегодня она насчитывает пять уровней, - соответственно, стен тоже пять, и до недавнего времени на них еще выставлялся дозор. Впоследствии рыбацкие общины окончательно перебрались за пределы Храмового города и расползлись по всей стране. Эти поселки — относительно молодые и имеют идентичную радиальную структуру: в центре располагается площадь, от нее на четыре стороны расходятся главные улицы с примыкающими к ним переулками. Одна из таких улиц обычно ведет к вокзалу. Любой из этих поселков можно обойти самое большее за час. Плотность населения в Етунхейме гораздо ниже, чем в Асгарде, так что все соседи друг друга знают. Даже если потеряемся, постучим в любую дверь и спросим дорогу. Примерно через две четверти часа к ним заглянул проводник и сообщил, что до прибытия осталось несколько минут. Сразу вслед за этим поезд ощутимо сбавил ход и тащился остаток пути уже совсем медленно, как будто увязал в снегу. Наконец, грузно вздохнув, словно огромное усталое животное, он замер. Один подхватил свои чемоданы и вышел на перрон. Снег и ветер разом бросились ему в лицо, вонзаясь в щеки и лоб холодными иголочками. Подняв повыше воротник пальто, он оглянулся - Тор вышел следом и тоже колдовал с воротом своей куртки. - Если не ошибаюсь, нам туда, - стараясь перекричать вой ветра, сообщил Один и указал рукой на темнеющее сквозь пелену снега небольшое здание вокзала. - Мне здесь не нравится! - пробурчал Тор. - Етунхейм не любит чужаков, - подтвердил Один. - И всегда встречает их неласково. По занесенному снегом перрону, который, видимо, никто особо и не пытался чистить, они добрались до вокзала. Станция Северная со всеми прилегающими постройками, коих Один при беглом взгляде насчитал не меньше пяти, представляла собой худший образчик етунского конструктивизма: среди громоздких колонн притаились высокие массивные двери — все до одной запертые. Потоптавшись возле них, Один и Тор разделились и отправились на поиски входа в вокзал. Одину повезло почти сразу — миновав очередной ряд колонн, он увидел высокую арку, под сводами которой скрывались двери, хлопающие на ветру — и он наконец смог попасть внутрь, полагая, что Тор рано или поздно придет сюда же. Все внутреннее пространство представляло собой зал ожидания с длинными рядами кресел, слева у стены разместилось несколько столиков кафе, поодаль пестрели витрины торговых киосков, по правую руку тянулись билетные кассы. С потолка свешивалась огромная безобразная люстра, потемневшая от грязи. Очевидно, она соответствовала представлениям начальника вокзала о красоте и носила чисто декоративную функцию, поскольку не горела, и в зале царил полумрак. Один осмотрелся, разглядывая редкие фигуры. Кое-кто спал, сидя или лежа. Закутанные в большие бесформенные шубы, етуны напоминали собой сугробы - молчаливые и самодостаточные. На Одина никто не обратил ровным счетом никакого внимания. Казалось, здесь, отгороженный стенами от безумства стихии, весь мир замер и погрузился в сон. Иллюзию покоя нарушала только девушка в коротком зимнем пальто, идущая по проходу между рядами навстречу Одину. Мех на ее воротнике и шапке торчал мокрыми иголочками, а на миловидном лице застыло хмурое вопросительное выражение, словно она сомневалась, остановиться ей или продолжать движение вперед. Когда их с Одином разделяло всего несколько шагов, она неуверенно улыбнулась, и Один с изумлением узнал в ней Локи. Они устремились друг к другу, и Один сжал руки сына в своих. - Откуда ты здесь? - воскликнул он, не скрывая радости. - Мы получили твою телеграмму, и я решил тебя встретить, - ответил Локи смущенно. - Остальные ждут дома и готовят праздничный ужин... Пальцы у него были совсем холодные. - Замерз? - спросил Один с мягким упреком. - Давно ждешь? - Недавно, - пожал плечами Локи. - Наш автобус отправляется через полчаса, я узнавал. С самого утра такой снегопад, рейс могли отменить, но пока всё, похоже, в силе... Он внезапно вздрогнул и отступил, глядя куда-то через плечо Одина и стремительно бледнея. Один обернулся и заметил появившегося в дверях Тора. Тот бросил чемоданы как попало и в один шаг приблизился к ним. - Ты... Ты не сказал, что приедешь, - произнес Локи хрипло. - Сюрприз, - сконфуженно ответил Тор. - Нам на сборах дали две недели каникул, и я решил... прокатиться вместе с отцом. - А... так это называется сюрприз? - уточнил Локи срывающимся голосом. - Ты три дня не отвечал мне на сообщения, я не знал, что думать, я с ума сходил, а это, оказывается, был "сюрприз"? Я ненавижу тебя, Тор! - закричал он так, что даже сидевшие в зале етуны стали на них оглядываться, и бросился к брату. Одину показалось, что Локи хочет ударить Тора или сбить его с ног и повалить на землю, но ничего такого не произошло. Тор поймал Локи в свои объятия, а тот спрятал лицо у него на груди, и некоторое время они оба просто стояли неподвижно, прижимаясь друг к другу. Когда Локи отстранился, на щеках его были яркие пятна, которые так и не сошли за то время, пока они втроем ожидали автобуса. Чтобы скоротать время, они уселись за столик вокзального кафе. Из-за прилавка поднимался сизый дым и пахло подгоревшим маслом и рыбой. Один взял сыновьям чаю, а себе — кофе, в кошмарных пластиковых стаканчиках. В помещении оказалось не теплее, чем на улице: с губ срывался пар. Пить ту дрянь, которую здесь разливали, было почти невозможно, поэтому все трое просто грели руки о свои стаканчики. У Локи, даже несмотря на радостное возбуждение, был утомленный вид: круги под глазами выдавали его. - Во сколько ты проснулся? - спросил Один. - Около пяти. Мне нужно было на шестичасовой, чтобы успеть встретить поезд. Один покачал головой, рассматривая его. С их прошлой встречи Локи вытянулся, но почти не повзрослел — лицо его оставалось все таким же полудетским. «Какой он все-таки еще ребенок, - подумал Один с нежностью. - Хорошо, что в Асгарде за ним будет кому приглядеть. Он не смог бы жить там самостоятельно, как Лафей». Мысли о Лафее вызвали у Одина новый прилив нежности. - Как дела дома? - спросил он у сына, хотя и так каждый день разговаривал с Лафеем по телефону. - Все готовятся к твоему приезду, - охотно сообщил Локи. - Хельблинди и Бюлейст со вчерашнего дня пасутся у входной двери. Собирались даже ехать со мной на вокзал, но с утра поленились встать. - Тебе тоже не следовало ехать, - сказал Один и тотчас пожалел о своих словах, поскольку Локи посмотрел на него почти с обидой. На витрине поодаль пестрели обертки дешевых шоколадок и жвачки, бутылки с загадочным цветным пойлом, самый ходовой товар Етунхейма - меховые шапки и рукавицы, - и пресса. Один, оставив сыновей общаться, подошел к лотку. С передовицы на него смотрело собственное нахмуренное лицо. "Премьер-министр Асгарда намерен подать в отставку. Об этом сообщает анонимный источник в министерстве". - Уже раззвенели, - пробормотал Один, оглядываясь по сторонам, словно на него с минуты на минуту должна была наброситься толпа репортеров. Но в зале по-прежнему царила безучастная тишина. Когда они вышли на улицу, снег продолжал падать. Недалеко от дверей на импровизированной остановке, которую можно было узнать лишь по одинокому столбу с закрепленным на нем картонным расписанием рейсов, тарахтел старенький автобус. Возле него уже стояло несколько етунов со своими вечными тюками и баулами. Один загрузил в багажное отделение чемоданы и, пропустив Тора и Локи вперед, забрался внутрь. Здесь тоже было холодно, на окнах красовался слой инея. Убедившись, что никто по-прежнему не обращает на него внимания, он опустил, насколько это позволяла конструкция, спинку кресла и поднял ворот пальто с намерением подремать. Этот способ провести время в пути казался ему самым разумным. Как только автобус тронулся, в салоне стало ощутимо теплее. Один некоторое время смотрел на мельтешение снежинок за окном и незаметно для себя провалился в сон под гул голосов и мерный шум мотора. *** Автобус с натужным ревом тронулся с места. Локи, устроившийся рядом с Тором, обернулся к отцу и увидел, что тот уже спит. Он в очередной раз удивился неприхотливости премьер-министра, которого невольно привык считать человеком, избалованным комфортом. На самом же деле годы военной службы сделали Одина более чем терпимым к любым неудобствам. Преодолев буераки, они наконец выехали на прямую, относительно ровную дорогу. Локи расстегнул пальто, снял шапку, приглаживая непослушные кудри, и развязал шарф. Он не мог понять, прогревается ли воздух в салоне, или это его собственная температура растет от того, что Тор сидит рядом с ним и смотрит так странно и пристально, будто увидел что-то необычное. - Почему ты так смотришь? - спросил Локи. Тор наклонился к нему и прошептал: - Я схожу по тебе с ума... Я так скучал... Его жаркое дыхание коснулось щеки Локи, а затем на смену ему пришел язык, скользнувший по ушной раковине, по скуле, по линии нижней челюсти, подбородку — к губам. Локи закрыл глаза, сразу теряя волю, как только язык Тора разомкнул его губы, проник к нему в рот и стал двигаться там. И настойчивость этих движений, и их ритм выдавали все желания Тора - его возбуждение и досаду на невозможность сделать большее. Локи окатило волной ответного желания, и он едва сдержал глухой стон. Ему было одновременно страшно, что кто-то увидит их, - и слишком хорошо, чтобы остановить Тора, чьи поцелуи и прикосновения снились ему каждую ночь с того дня, когда им двоим пришлось разлучиться. *** Один проснулся от того, что автобус наехал на очередной бугор, и его ощутимо подбросило. За окнами уже сгустилась глубокая темнота, и в поле зрения попадали только высокие сугробы по обочинам дороги. Он посмотрел на часы - доходило семь. К концу пути автобус почти опустел - большинство етунов вышло в безымянных поселках. Один поднялся, потягиваясь, и перегнулся через спинки передних кресел: Тор и Локи спали, прислонившись друг к другу и держась за руки. Он не без сожаления разбудил их - оба сонно захлопали глазами и недоуменно уставились на отца. - Судя по времени, мы почти приехали, - пояснил Один. Северный Порт недаром считался одной из самых глухих дыр на краю мироздания. Засыпанный снегом, он выглядел как огромный сугроб без признаков жизни. Однако от крохотного домика автостанции тянулась тропа, подсвеченная старомодными фонарями. Один навьючил Тора чемоданами, а сам взял Локи под руку и велел показывать дорогу. Увязая по колено, они побрели вперед по улочке, по обе стороны которой стояли двухэтажные бараки, и скоро свернули к частным коттеджам - снег здесь был значительно выше, и из-под него едва виднелись изгороди. Если бы не фонари, указывавшие на то, что когда-то здесь была дорога, они давно сбились бы с пути. Пыхтя и отфыркиваясь, они проделали еще порядка ста метров по этой пересеченной местности и наконец оказались в небольшом переулке, где впервые ощутили под ногами твердую землю. - Почищено к нашему приезду, - удовлетворенно отметил Локи. И, обернувшись к Тору, подбодрил: - Осталось совсем немного. Переулок был настолько крохотным, что освещал его один-единственный подвесной фонарь. Качаясь на ветру, он издавал зловещие скрипы. Когда они втроем оказались в круге его света, из темноты навстречу им неожиданно вынырнул крупный етун средних лет. Лицо его, плоское, круглое, с внимательными черными глазами, выражало скрытую враждебность. - Здрасьте, - буркнул Локи, замедляя ход и невольно принуждая к тому же Одина. Етун тоже замер. - А, Локи, - сказал он медовым голосом, никак не вязавшимся с его угрюмым лицом. - Не ожидал тебя увидеть... Сегодня не лучшая погода для прогулок! - Я встречал родственников, - отозвался Локи, и взгляд етуна стал еще более пристальным и цепким. - Неужели? И откуда они пожаловали в наши края? - Из Асгарда, - ответил Локи. В этот момент качнувшийся фонарь выхватил фигуру Одина целиком, и етун расширил глаза. "Узнал", - понял Один и тяжело вздохнул. Локи, скорее почувствовавший, чем услышавший этот вздох, снова тронулся вперед, увлекая за собой отца. - Привет... Лафею, - пробормотал ему вслед етун. - Это наш сосед, Фарбаути, - сказал Локи Одину. - Он ненавидит нас, потому что мы воровали у него тыквы... Но у него нет доказательств, что это были мы, поэтому он ничего не может нам сделать и каждый раз бесится, когда видит меня, Бюлейста или Хельблинди. - Я могу прислать ему целый вертолет отличной асгардской тыквы, если это поможет делу мира, - фыркнул Один. - Не надо, - возразил Локи. - Нам нравится с ним воевать. Мы пришли, - добавил он, останавливаясь и толкая внезапно оказавшиеся перед ними ворота - те поддались почти сразу, очевидно, дорогу к дому действительно недавно чистили. Гуськом друг за дружкой они прошли к небольшому, одиноко возвышающемуся среди бескрайних заснеженных пустынь дому. Все окна его были освещены, над крыльцом тоже горела лампа в стеклянном колпаке, на котором уже вырос сугроб. Локи подождал, когда Тор догонит их, поднялся по ступенькам и постучал в двери.