— Ещё бы ты сомневалась во мне, — усмехнулся Сектар, обнимая солнечную, приподнимая над землёй.
— Сектар, не здесь, — подошёл к ним Майнсет, хлопая сына по плечу, привлекая внимание. А сам на пару никак не желал смотреть. Ему сначала хватило того, что Гинтар решил жениться на этой… А теперь ещё и младшего сына захомутала. Не любил глава семьи её. — Ты знаешь, многим не понравился выбор совета, не стоит злить народ ещё и такими ребяческими выходками.
И хоть Сектар был готов сказать отцу пару ласковых, но с ним согласился. Отпустив Валанди и приобняв её, он вместе с отцом пошёл в сторону дома, пока остальные провожали нового старейшину недовольными взглядами.
Ему сначала хорошо было бы речь толкнуть, пообещать красивой жизни всем, поклясться выиграть все войны, но он знал, что это бесполезно. Только и будет слушать в их головах, какой он плохой, нельзя такого старейшину, будет своей магией подавлять волю любого, с кем не согласится... Именно по этой причине его больше всего не хотели видеть на посту — боялись, что он будет забирать свободу.
Будет. Когда нужно будет — не постесняется этого сделать. Но только если это во благо.
— Я надеюсь, дома будет хороший ужин, отец. Не знаю, как ты, но меня утомили эти испытания.
— Надо признать, я был уверен, что ты провалишь предпоследнее.
— Да, я и сам был готов с жизнью распрощаться. Хорошо, что у меня уже была практика с распечатыванием барьеров.
— Всё хотел спросить, где ты умудрился это вычитать и применить к тому же?
— Уже и не помню, — отмахнулся Сектар, прижимая к себе солнечную крепче, намекая на то, что не забыл о ней.
«Я надеюсь, дома меня ждёт что-то большее в подарок, чем просто вкусный ужин». — После того, как Сектар узнал о новой способности Валанди, он предпочитал общаться с ней только мысленно. Если они были наедине, то да, туманный не отказывался послушать её голос, но других вообще не должны касаться их разговоры, а судачить всё равно будут. Уж лучше не давать повода.
Кто бы мог подумать, что угрозы солнечной исполнятся: она тоже стала мозговиком и уже успела хорошо насолить ему за сто лет. Но Сектара спасал опыт в этом деле и умение создавать защитные амулеты или блокировать враждебную магию на свою голову (спасибо его товарищам по испытаниям грехами). Так что недолго Валанди мстила ему. Он продолжал быть на голову выше неё по части магии, что очень любил показывать, мстя за её месть.
«Конечно, ждёт», — мысленно ответила Валанди и игриво послала ему пару безобидных образов — что его будет ждать дома помимо ужина.
Она пропустила мимо ушей их разговор в силу привычки уже. Ей очень нравилась её сила, но вот то, что она без конца слышала чужие мысли, сильно раздражало, и пришлось учиться не обращать внимания на них, из-за чего она часто могла прослушать что-то важное. Однако сколько бы она ни спрашивала у Сектара, как он справляется, он не желал её научить. Наверное, потому что тогда она начала бы сопротивляться и ему. В любом случае, она хотела научиться и втайне от него пыталась тренироваться. Вот тогда она точно отыграется, а сейчас…
«Трудно было? Как тебя испытывали, расскажи, мне интересно».
«Обычные испытания, как у тебя когда-то были, просто опаснее. Помнишь, я тебе рассказывал, что если оборотень тебя в мыслях разорвёт, то всё — это конец? Вот мы тому же подвергались. Только можно было ещё в собственных мыслях застрять, лишиться самого себя… Не бери в голову, короче».
Он просто не хотел, чтобы она переживала, какие муки ему пришлось проходить. Когда ты сидишь неделями в темнице, хотя на самом деле проходят секунды, сидишь, ждёшь, надеешься на подсказку… А нет уж, сам думай, выбраться тебе надо, или научиться смирению, или чего-то ещё.
Сектар послал Валанди тот же образ, что и она ему, вот только одежда там была… В общем, вместо неё были только ленточки, а сама солнечная танцевала эротический танец.
«Я вот этого жду уже с двухсотого дня рождения. А ты меня всё завтраками кормишь. Или опять с тобой «месяц воздержания» устроить?»
Жестокая была вещь. Доводил Валанди мысленно до изнеможения, а сам не давался ей. Было трудно. Потому он и ушёл в месячный поход на территории лунных. Но ожидание того стоило. А Валанди,
всего-то лишь опять полезла туда, куда её не просили. Снова пришлось спасать!
«Ну уж нет, в следующий поход я иду с тобой! — возмутилась Валанди. — И мне всё равно, что ты об этом думаешь. Если я продолжу сидеть на этом острове, свихнусь. Иначе я устрою тебе воздержание во всём. Уеду к Силейз и запру все мысли от тебя, и ты больше не увидишь этого, — она послала ему тот же образ с лентами, только танец стал более эротичным, и, когда ленты вот-вот должны были упасть, образ пропал, — ни в живую, ни мысленно».
«Я до тебя добрался, даже когда ты была в Белых горах. Неужели считаешь, что я тебя у Силейз не найду? Напугала. Хотя иди-иди, женщин от этого на острове меньше не станет».
А вот его образ был жесток. Он послал вид себя и трёх симпатичных туманных эльфиек, которые ублажали его в разных позах и разными средствами. Но Сектар знал, что за этим сразу последует месть от красавицы, оттого заранее шлёпнул её по ягодицам. Да так сильно…
«А это тебе, чтобы не смела мне в отместку что-то посылать».
Майнсет терпел. Более того, предпочел уйти от парочки как можно дальше.
«Ты что, хочешь, чтобы я опять твою комнату разнесла, как в прошлый раз?» — припомнила она ему случай.
В тот день Валанди нашла в его комнате пузырёк с женскими духами, которые ей не принадлежали, хотя как только она переехала к нему, выбросила все вещи, принадлежавшие другим женщинам. Она в порыве ревности уничтожила всю комнату неконтролируемым потоком энергии.
«Если ты сделаешь это, одной комнатой не обойдётся. А эти… девицы умрут самой страшной смертью, — шипела Валанди. — А ты отправишься вслед за ними».
Она не посылала никаких образов в его голову, но воздух вокруг неё как будто наэлектризовался — волосы медленно поползли вверх.
«М-да, весёлая у нас жизнь. — И ведь правда так и было. Каждый из них умел мстить другому даже за малейшую оплошность. Зато в их отношениях была остринка, был нерв, который они вечно теребили друг другу. — Кстати о комнате…»
Сектар заметно притормозил, позволяя отцу уйти подальше, после чего отпустил талию Валанди и сказал уже вслух:
— У меня есть к тебе предложение. Нам давно пора бы жить… в более просторной комнате, но тебе так нравится дом. И я предлагаю тебе либо снести стену и объединить нашу с Гином комнату, чтобы было свободнее, либо купить отдельный дом, но такого и с таким садом больше нет. Что скажешь? — Первый вариант ему и самому было больно предлагать. Ему казалось, что тем самым он предаст память о брате. Да и Валанди явно будет неприятно жить в месте, где когда-то жил её несостоявшийся супруг. Но им правда было тесно…
— А может, мы просто построим маленький домик на другом конце сада? — как-то сразу успокоилась Валанди, и аура вокруг неё улеглась. — Если и такой вариант не подходит, тогда… снесём стену.
Этот ответ ей дался с трудом, но уже столько времени прошло. Она никогда не забывала Гинтара, однако его больше не было с ней, и рано или поздно им нужно было начинать двигаться дальше.
— А вообще, ты, как старейшина, должен иметь собственный дом. Я просто буду жить там, где ты. — Она обняла Сектара. Ей и правда нравился дом, но на самом деле было всё равно, где жить, главное, чтобы любимый был рядом. С ним хоть в лесу, тем более ей не привыкать.
— Там, где я, — эхом повторил Сектар, но отчего-то её слова стали ему смешны. Жить в старом доме старейшины он не хотел, а построить новый было бы неплохо. Вот Валанди этим и займётся, хоть не будет лезть в битвы. — Знаешь, мне нравится идея построить дом. Я в этом деле не силён, так что всё поручаю тебе. Завтра уйду отдавать воинам приказы, а тебе выделю рабочих, будешь им указывать… — Он всё говорил, говорил, напрочь забыв включить блок от её магии.
Валанди сразу почуяла, что таким образом он пытался её отвлечь. Ну уж нет, не позволит. А стройку она найдёт кому перепоручить. И осторожно так, почти незаметно начала ему внушать, что без неё он не хочет никуда ехать, что будет скучать, и вообще она может быть полезна против лунных — никто же не знает, что на стороне туманных эльф из пророчества. А она, между прочим, очень сильная — именно Валанди убила всех Белых магов. И то, что её оставляют за бортом в этой войне, очень злило. Поначалу, конечно, она сама не хотела ввязываться, но туманные остались совсем одни. Закнеыл наладил союз между солнечными и морскими — об этом она узнала ещё из его писем, когда они поддерживали связь. Насколько известно, лунные нашли поддержку у гномов, а звёздные, что было ожидаемо, связались с отчисленными.
Валанди ещё долго пробиралась по его сознанию и наконец зацепилась в том месте, откуда он не смог бы её выгнать, тогда и позволила себя почувствовать.
— Ты мне зубы не заговаривай. Если не возьмёшь меня с собой добровольно, я тебя заставлю. Почему все вечно пытаются меня защитить?
— Потому что я уже потерял мать и брата, и потерять тебя для меня значит смерть, — не смог удержаться от повышенного тона туманный, но почти сразу взял себя в руки. — Гинтар был сильным магом. Но его сгубила самая обычная вода, слышишь? Хотя он мог ей управлять, но он потратил слишком много сил, чтобы вызволить тебя и команду. — По крайней мере, Сектар именно так видел ту картину, сам-то не был свидетелем злополучного кораблекрушения. — Наша сила тоже не безгранична. Наденет какой-нибудь убийца амулет, чтобы мы его мыслей не заметили, подкрадётся и убьет одним взмахом меча.
И хоть он говорил это, злился, грустил одновременно, ведь всё это на самом деле страшно, очень страшно, но в душе так тепло стало оттого, что она может быть рядом с ним, под присмотром. Ему же будет тяжко без неё. Да и на поле битвы… Так, стоп!
— Ах ты дрянь, — сквозь зубы прошипел туманный, понимая, что с ним творят. Валанди знала, как он не любил это, и всё равно делала! Для него подавлять волю, пусть и так мягко, на своих родных и близких — табу. И когда это табу нарушали прямо на нём… — Я хоть раз применял такую магию на тебе?! Нет!
Резко отвернувшись от солнечной, Сектар быстрым шагом пошёл нагонять отца.
— Я просто усилила твои же мысли! — крикнула ему в спину Валанди, но сразу покинула его голову, как только увидела обиду. — Я всё равно пойду, ты же знаешь. Не лучше ли, если я буду с тобой?
Но Сектар не останавливался и не отвечал, и, разозлившись, Валанди побежала за ним и сбила его с ног. Ну, попыталась. Получилось, что она просто повисла у него на шее со спины.
— Прости, я больше не буду так делать, — шепнула она ему в ухо.
— Да что толку в твоих словах, солнечная? — А привычка эта так и осталась. Зато она всегда говорила Валанди о настроении Сектара. Сейчас, например, он был крайне недоволен. — Ты мне это обещала сотни тысяч раз! А сколько обещала не попадать в беду?
Сектар с лёгкостью отцепил её руки от своей шеи, затем повернулся к ней и посмотрел высокомерно сверху вниз. Медленно он стал опускаться к ней, приговаривая:
— Ты наглая врунишка, солнечная. Нет, даже более того, ты бессовестная лгунья, — чёрт, а это возбуждало, — настырная, наглая, делающая всё исподтишка, лицемерная и гадкая, — однозначно возбуждало. Последнее слово он произнёс уже перед самым её лицом.
— За это ты меня и любишь, — нагло и даже самодовольно произнесла она ему в ответ. Вот не хотела лезть снова ему в голову, но соблазн был слишком велик. Однако далеко и идти не пришлось, чтобы почувствовать его возбуждение. Она рискнула поднять руки и обвить его шею, зарываясь пальцами в волосы, и облизала губы, приоткрывая их. Столько времени прошло, а он всё так же сводит её с ума своей непокорностью и властностью.
— Люблю, — кивнул туманный и уже было потянулся к её губам, обнял за талию, притянул к себе, но когда до поцелуя оставались считанные миллиметры, резко выпрямился и как ни в чем не бывало пошёл дальше. — Потому и воспитываю тебя, как щенка. Никакого секса десять дней за твою наглость. — Сказал, будто действительно собаку воспитывал.
— Посмотрим, как ты продержишься, — усмехнулась солнечная и пошла вслед за ним, а мысленно послала образ того самого сюрприза, который он хотел получить после ужина. И даже если он заблокирует её мысленно, ничто не помешает ей сделать это по-настоящему, ведь из комнаты он никуда не денется от неё.
— Хочешь, чтобы как в прошлый раз получилось? Ты меня возбудить пыталась, а я вместо тебя представлял Лахиру. Ты же на меня потом и обижалась, — засмеялся Сек. И дело не в том, что это была другая женщина: он представлял очень страшную гномку. Так что секса в ту ночь не было ни у кого. Зато крики и скандал — у обоих.
***
Нет, это невыносимо. Гинтар уже и представить не мог, как будет скучать по кроватям. Лунным, конечно, спасибо — они устроили ему самый настоящий лагерь, потому что в город постоянно возвращаться было невыносимо. Но факт, что он спал на голой земле, пусть и на нескольких матрацах, оставался фактом. Да и просыпался он оттого, что по нему скакали щенки и котята.
— Жаро, Эса, Мако, а ну кыш отсюда! — яростно крикнул на них Гин. — Сколько раз говорить: не заходить за круг!
Выжженная трава вокруг этого маленького лагеря была знаком другим оборотням, что Гину нужно хоть какое-то пространство. Но оборотни-дети — это те же самые зверята. Вроде и разумные, а слов не понимают. Вот и сейчас эта наглая троица повиляла хвостами Гинтару и убежала прочь. Туманный так и слышал, как они смеются.
Жизнь на территории лунных имела свои плюсы. Гинтар привык к природе за время своих странствий, а какие прекрасные виды открывались здесь! Особенно осенью. А вот зимой он уходил жить в город, и тогда уже оборотни сами к нему бегали. Но не сейчас, когда весна вступила в свои права и когда военное положение ужесточилось.
Поднявшись с «кровати», Гинтар быстро умылся водой, выкачанной из растений, и направился искать нового вожака лунных эльфов. Скорее всего, в столь раннее время он проверял своих собратьев и отдавал распоряжения на Священном дереве. В одну из страшных битв это дерево то ли от магии, то ли от божественного слова повалилось, и теперь это стало своего рода залом совета. На стволе сидели вожак и Гинтар, внизу — лунные, и все они обсуждали дальнейшие действия.
И действительно, на уже не светящемся стволе восседал мужчина, а вокруг него собралась толпа полуголых эльфов, внимательно ловивших каждое его слово.
— Всем доброе утро, — буркнул невыспавшийся туманный.
Вожак поманил его к себе, приглашая сесть рядом. Сегодня он выглядел таким же помятым, с растрёпанными каштановыми волосами и с глубокими синяками под глазами. Видимо, и этой ночью — уже третьей подряд — он патрулировал окрестности лично. Он широко зевнул и потёр свой шрам, рассекающий левый глаз, пока Гинтар пробирался к нему.
— Ладно, если ничего срочного больше нет, давайте сегодня закончим пораньше, — обратился Альфред к стае и повторил слова, которые произносил каждый день в конце встречи: — И запомните: первыми не нападать. Если заметили туманных или других подозрительных личностей, сначала доложите мне или Гинтару. Вступать в бой разрешено только в том случае, если нет другого выхода.
Получив кивок от каждого, он отпустил их, а сам потянулся и повернулся к другу.
— Паршиво выглядишь, — усмехнулся лунный, смотря на Гинтара.
— Уж кто бы говорил, — усмехнулся в ответ туманный, проводя пальцами под глазами, намекая на эти «украшения» у Альфреда. — А вообще со стаей ты уже научился управляться, но сделай что-нибудь с молодняком. Мне сейчас двенадцать лап такой массаж сделали… А они ведь размером с гончих.
— Ты что, предлагаешь мне их с детства муштровать? — притворно округлил глаза Альфред и будто оскорбился, мол, за кого его держат? Но в ответ лишь съехидничал: — Попрошу матерей не выпускать их раньше полудня, чтобы некоторые сони могли хорошенько выспаться. А вообще, может, свалим в город на пару деньков? Я соскучился по мягкой постели.
Он снова зевнул и потянулся, падая спиной на дерево, но заскользил по неровному стволу, поэтому ему пришлось с него просто спрыгнуть, чтобы не упасть. Альфред отряхнул штаны и меховую жилетку, которая прикрывала его торс, от мелких веточек, собранных во время патрулирования. В целом его одежда была гораздо приличнее, чем у других оборотней в стае, сразу видно — городской.
— Управляться-то управляюсь, осталось научить их одеваться поприличнее. — И всё равно, что он плохо спал (точнее, вообще не спал), настроение у вожака было приподнятым.
— Тебя и так не все любят, а ты из них городских пытаешься сделать. Я одну переучить не смог, а ты уже восемьдесят лет всю стаю переучить не можешь. — Гинтар также спрыгнул со ствола, на который непонятно зачем забрался, и с грустью посмотрел в сторону Махтаона. — Нет, нельзя нам обоим покидать стаю. Сам понимаешь, четверть из них настолько пропитана идеалами Луки, мало ли чего…
И хоть Лука давно был изгнан из стаи Альфредом, которого Гинтар отыскал в одном из городов, его сподвижники до сих пор причиняли кучу неприятностей, в основном из-за вспыльчивости, которую Лука никак не хотел гасить в своих воинах, даже распалял её. Сейчас это выливалось то в драки между собратьями, то в битвы с патрулями морских.
Гинтар посмотрел на Альфреда и улыбнулся на его слова о кровати. Жалко его было, если честно. Узнав, сколько гибнет лунных из-за беспечности Луки, Гинтар пошёл искать того, кто мог бы возродить былое величие оборотней. Им стал городской лунный Альфред — хороший парень, воспитанный в лучших традициях правильной семьи. Он согласился, хоть и не за властью гнался. Пришёл и сверг трусливого лидера. И вот на протяжении восьмидесяти лет действительно возрождает лунных из статуса жалких дикарей. Более того, он пытался наладить мир. Но за это ему пришлось заплатить своей городской жизнью, которая была ему ближе, которую он любил.
— Помнишь, я перед твоим патрулём в город уходил? В порту говорили, наш старейшина помер.
— Туманные без вожака остались? — встрепенулся Альфред, и его сон как рукой сняло. — Это же какие перспективы! Новый может пойти с нами на перемирие или… Так, постой. Ты вроде как говорил, что уважал старейшину, тогда чего так спокойно бросил «помер»? Не «скончался», не «погиб», а «помер».
И хоть тон его был серьёзным, но с лица не сходила улыбка, говорившая, что он просто издевается над туманным. На самом деле эту новость Альфред воспринял двояко. С одной стороны, с новым старейшиной у них может получиться договориться, а с другой — он может оказаться ещё хуже.
— Моё уважение к нему ушло сразу, как только он развязал эту войну. Уж от него-то я не ожидал.
Хотя и Лука подлил масла в огонь, но Гинтар рассчитывал на благоразумие старика. И глубоко в душе он надеялся, что тот действительно скоро умрёт. Когда это случилось, туманный сначала обрадовался, но потом задумался о том же, о чём и Альфред: «А если с ним будет хуже?»
— Что делать будем? — спросил он у оборотня. — Сейчас корабли редко ходят — мы нескоро сможем узнать имя нового старейшины. Напишем ему сейчас о предложении перемирия?
— Ну напишем, а толку? Как мы адресата укажем, чтобы письмо нашло этого старейшину? Может, ты всё-таки через родственников попробуешь разузнать имя? Я так и не понял, почему ты не хочешь с ними общаться. — Альфред вопросительно уставился на Гинтара.
— С отцом всегда были трудные отношения. А когда тот о свадьбе узнал, так вовсе меня вычеркнул из списка родственников, а брат… — Гин тяжело вздохнул. Вообще не хотелось бы ворошить прошлое. Он уже свыкся со всем этим и каждый раз залезал в свою голову, чтобы раскопать с таким трудом закопанные воспоминания. — Я боюсь ему в глаза посмотреть. Я тебе говорил — он тоже полюбил Валанди. И после того, как я её не сберёг, страшно представить, что он скажет.
И Кая, и Закнеыл… С кем-то он не хотел связываться вовсе, а с кем хотел — не мог. Зачарованные письма просто не взлетали и не мчались доставить себя адресату — они перестали знать, куда нужно. Гинтар искал их, двадцать лет искал и подругу, и любимую, и даже звёздного. Если бы не дела лунных, продолжал бы искать.
— Просто пока мы потратим время на то, чтобы узнать имя, новый старейшина может начать действовать. Но во благо или во вред… Просто так и напишем: «Это письмо шлётся Вам в день, когда мы ещё не узнали Вашего имени. Позвольте обращаться просто Старейшина», — Гинтар не видел другого выхода, как начать немедленно. Наверняка уже испытания были пройдены. Пока корабль узнал, пока сделал несколько остановок, пока до Махтаона доплыл. Гин в ожидании посмотрел на друга. — Тебе решать.
— Хорошо, давай напишем сейчас. Ты лучше знаешь подход к своим сородичам, вот и пиши. Только попроще, а то сразу заподозрят, что писал не лунный. Можешь сделать пару ошибок для верности, — снова всё перевёл в шутку Альфред. Могло показаться, что ему лишь бы смеяться, что вожак не воспринимал ничего всерьез, но так Альфред снимал напряжение. Да и вёл он себя так только при Гинтаре — стае нельзя показывать себя легкомысленным. — Нет, серьёзно, пиши письмо. Возможно, это наш единственный шанс покончить с войной.
Они с лунным вернулись к лежанке Гинтара, где он и вытащил из рюкзака бумажку. Она как раз уже несколько раз была скомкана, ну точно дикари писали, никакой вежливости к старейшине!
Гинтар написал так, как и предлагал. Также просил аудиенции на землях лунных. О том, где должна была проходить встреча, велись горячие споры с Альфредом. Им опасно было двоим идти на туманные острова, да и Гинтар не хотел, хотя лунный ему целый час вбивал, что его хотя бы не тронут и прислушаются, а встреча на этих территориях может показаться подозрительной. Но Гин был непреклонен. Решили, что всё-таки встреча будет здесь. И самое главное, что он выделил в письме, — они хотят прекратить войну. Гинтар взывал к логике, к здравомыслию туманных и их старейшины. После чего письмо упорхнуло, а Гинтар мысленно взмолился.
— Если сработает — устроим настоящую попойку, — пообещал он другу. Но ответить Альфреду не дал запах бегущего к нему оборотня. Это была Дакота, которая, обратившись, сразу нацепила на себя иллюзию одежды. Удобно для тех, кто научился это делать. Жаль, лишь единицы.
Лунная была обеспокоена чем-то, что немедленно напрягло двух мужчин.
— Вожак, морские появились у берегов. Пока не нападают, но как бы не начали заливать берега. Что делать?
***
Глубоко в пещерах, там, где царила лишь тьма и слышны были только крики жертв, восседал на своем чёрном троне король звёздных. После совета с отчисленными и новостей, что они принесли, Калантар провёл в думах не один час, и лишь одна эльфийка могла позволить себе нарушить его покой.
— Я отправила её к нему, Великий, — послышался из тени голос верховной жрицы, а следом за ним перед глазами появилась женщина в ритуальном плаще Тали. Лицо её частично было скрыто под маской, но даже в царившей вокруг темноте можно было узнать в жрице Ливафейн. Её выдавал взгляд, полный ненависти, когда она говорила о
них.
— Она точно готова? — спросил Калантар и моргнул, словно сбросил с себя задумчивость, после чего перевёл взгляд на свою самую верную подданную. — Она сможет защитить себя, если её перепутают со звёздной?
— Да, Великий. Я обучила её всему, чем она способна овладеть с текущим уровнем сил. Она сможет постоять за себя при необходимости, а если повезёт, отправит на тот свет достаточно солнечных, прежде чем её схватят, — заверила его Ливафейн. Она противно оскалилась, и кожа на правой щеке неприятно натянулась из-за страшного шрама от ожога, что скрывался под маской. Но сердце Ливафейн ликовало, и радость её была оттого, что она знала, во что превратила
ту женщину. — Как жаль, что я не увижу его лицо, когда они встретятся. Смею надеяться, что Вы позволите мне заняться им, когда он попадёт в подземелья.
— С моим сыном я должен разобраться сам, не забывай об этом, Ливафейн, — отрезал Калантар, и взгляд под хмурыми бровями стал строгим.
— Как прикажете, Великий. — Она склонила голову, поняв, что позволила себе лишнего.
Король только фыркнул на это и отвернулся, желая вновь погрузиться в свои думы, но мысли не шли. Известие, что принесла Ливафейн, заставило его нервно заёрзать на троне, и он понял, что сам с не меньшим нетерпением предвкушает эту встречу. А ещё его возбуждала мысль о страданиях сына, когда он увидит их подарочек. Вскочив с места, Калантар быстрым шагом направился к выходу.
— Приведи ко мне… Неважно, сама выбери, — бросил он по дороге жрице, чтобы она позвала кого-нибудь из его наложниц к нему в комнату, и скрылся за дверью.
— Как прикажете, Великий, — повторила она, склоняясь ещё ниже.
