Лучший друг кузена

Сладкий чай станет ее погибелью. Не потому, что количество сахара, содержащееся в одном глотке, могло кого угодно отправить в диабетическую кому. И не потому, что ее двоюродный брат, резко развернув машину, едва не угробил три встречных автомобиля. Все только из-за того, что перед этим ему пришла эсэмэска из двух слов. Сладкий. Чай. Нет, вовсе не поэтому. За просьбой о сладком чае стоял Масато Хаякава — живое воплощение девичьих грез и ее, куда более смелых, фантазий. И Кей впервые предстояло встретиться с ним за пределами своего дома. На глазах у кузена. Ах, да! Кей Ватабэ — двоюродная сестра Тору Ямасита, племянница его мамы, двадцатисемилетняя стриптизерша и любительница адреналина, решившая покорить Токийские ночные клубы. Зачем, ну зачем Тору приспичило отправлять Масато сообщение о том, что они совсем рядом с его домом, и спрашивать, не нужно ли чего привезти? Тору собирался покатать Кей по окрестностям, показать местные достопримечательности. Хотя то, что ее ожидало сейчас, абсолютно точно не шло ни в какое сравнение с тем, что она успела увидеть раньше. Тору покосился на Кей и, прибавив газу, помчался вниз по проселочной дороге. Казалось, они лет сто назад съехали с автострады. Его взгляд переместился с ее лица на картонный стакан, который она сжимала в руках. — Знаешь, Кей-тян, есть такая удобная штука, называется "держатель для стаканов". — Посрать. Я подержу. — Ла-а-адно, — протянул кузен и сосредоточился на дороге. Меньше всего Кей хотелось, чтобы Тору догадался о ее чувствах к Масато, поэтому она вела себя как обычно — грубо, как и пристало пацанке и разочарованной в мужчинах разведенке. — М-м, а блондинчик разве не живет в центре города? Когда она задавала этот не совсем невинный вопрос, ее голос по-прежнему оставался твердым, а тон — скучающим. — Так и есть, но большую часть времени он проводит на ферме своих родителей. — Тору притормозил и круто вывернул руль вправо. Стакан с чаем едва не вылетел в окно, но Кей вцепилась в него мертвой хваткой. От нее не уйдешь. — Ты ведь помнишь Нино? Еще бы не помнить. Это был пятилетний братишка Масато, который души в нем не чаял. Кей запоминала все, что слышала о Масато, — будто была такой же одержимой, как и его глупые малолетние фанатки. Впрочем... Стыдно признаться, но и сама она по сути своей стала его фанаткой. Вот уже три года Масато, сам не подозревая об этом, очень много значил для безбашенной сестрёнки Тору. Друг. Ангел-спаситель ее кузена. И объект ее страсти. Но год назад, когда она начала работать стиптизершей, Кей почувствовала, что окончательно запуталась в своем отношении к Масато, который по-прежнему часто бывал в ее родительском доме, приезжая вместе с Тору. Одна Кей, любившая выпить и пошуметь, хотела обо всем забыть. Но другая, которая существовала до разочарования в мужчинах, наивная и романтичная, отказывалась вычеркивать из памяти вкус его губ, прикосновения рук, скользящих по ее телу, и то, как он произносил ее имя — со стоном, словно оно причиняло ему невыносимую боль. О, боже… От оживших воспоминаний щеки под солнцезащитными очками неожиданно вспыхнули, и Кей отвернулась к окну, борясь с искушением опустить стекло и высунуть голову, подставив ее потоку встречного воздуха. Ей нужно собраться и продолжить делать вид, что ей без разницы. Совсем. Если Тору узнает, что Масато целовал Кей, он его убьет и закопает труп в какой-нибудь глуши вроде той, где они оказались сейчас. И это будет вообще черт знает что! Поддерживать непринужденную беседу все же не получалось. Нужно было отвлечься. От горячего чая вспотели ладони, руки заметно дрожали, и удерживать стакан становилось все труднее. Кей могла бы пристать к Тору с расспросами о Николь, и это наверняка сняло бы напряжение, потому что брат любил говорить о ней. Она могла бы спросить о его гастролях или о его предстоящей свадьбе, но мысли крутились только вокруг скорой встречи с Масато в ситуации, когда сбежать от нее у него не получится. До сих пор ему это удавалось. Всю первую неделю в Токио он старательно не попадался Кей на глаза, как бы часто она не искала "случайной" встречи. Густые заросли деревьев по обеим сторонам дороги постепенно редели, и сквозь них проступали зеленые пастбища. Тору свернул на узкую просеку. Внедорожник подпрыгивал на ухабах, и Кей порядком укачало. Она невольно нахмурилась, когда они въехали в широкий проем между двумя коричневыми столбами. Сетчатая ограда лежала на земле, а на левом столбе была прибита маленькая деревянная табличка «ХАЯКАВА: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ». Большое рисовое поле встретило их зеленью, залитой водой. Коровы — упитанные и довольные — паслись на лугу. Чуть поодаль за деревянным забором, зияющим прогалинами, щипали траву лошади. Кей невольно повела плечами, будто её спину лизнул неожиданный сквозняк: она терпеть не могла лошадей. Когда они подъехали ближе, в поле зрения возник амбар — старый и зловещий, с жутким петухом-флюгером на крыше. А в нескольких метрах от него стоял двухэтажный дом. Некогда белые стены стали серыми, и даже издалека Кей смогла разглядеть, что краска на нем практически облупилась. Из крыши, залатанной синим брезентом, торчала полуразвалившаяся печная труба. У стены дома пылилась груда красных кирпичей, словно кто-то начинал ремонт трубы, но бросил эту затею, когда наскучило. За амбаром раскинулось кладбище битых автомобилей, проржавевших грузовиков и седанов. Зрелище настолько поразило девушку, что она привстала на сиденье. И это ферма Масато? Кей почему-то ожидала увидеть нечто другое… более современное, дорогое и ухоженное. Ведь он вокалист всемирно известной рок-группы? Разве это не равно обязательному богатству? Тору остановил машину возле амбара и заглушил двигатель. Он посмотрел на кузину и проследил за ее взглядом, который Кей не могла оторвать от синего брезента на крыше дома. — Несколько лет назад его родители пережили очень трудные времена и только сейчас начинают вставать на ноги, — вздохнул он, отстегивая свой ремень безопасности. — Масато пытается помогать им с делами на ферме и прочим, но, как видишь… Ферма явно нуждалась в более серьезной помощи, чем по всей видимости мог предложить Масато. Кей моргнула. — Здесь… хмм... достаточно мило. Тору засмеялся. — Очень любезно с твоей стороны. — Но это правда охуительно, — она крепче вцепилась в картонный стакан под насмешливым взглядом кузена. — Угу. — Тору перевернул бейсболку, надвигая козырек на глаза. Розовые волосы выбились сзади из-под кепки и торчали вихрами. Кей хотела продолжить спор, но краем глаза уловила какое-то движение. Из-за угла амбара на миниатюрном тракторе «Джон Дир» вырулил маленький мальчик, оглашая двор дикими воплями и характерными для трактора звуками. Его пухлые ручонки напряглись, сжимая руль. Под ярким августовским солнцем черные волосы отливали смолой. Масато толкал трактор сзади и, кажется, вторил братишке, издавая вместе с ним рычаще-тарахтящие звуки. Трактор подскакивал на неровном гравии и кочках. Вдруг мальчуган закричал: «Быстрее! Давай быстрее!», и Масато расхохотался. Желая порадовать братика, вокалист послушно толкал трактор зигзагами, пока не остановился прямо перед гостями, поднимая клубы пыли, и Нино издал радостный вопль. Наконец Масато выпрямился. Офигеть. У Кей отвисла челюсть. Ничто на свете не заставило бы ее отвернуться от такой красоты. Масато был без рубашки, и его обнаженная кожа блестела от пота. Пока он обходил трактор, Кей смогла тщательно рассмотреть его подтянутое тело. Такое тело можно было иметь только благодаря напряженной работе — видимо, на ферме и гастролях. Кей залюбовалась белоснежной кожей, которой так и хотелось коснуться. Джинсы сидели на Масато неприлично низко — настолько, что девушке стало любопытно, носит ли он что-нибудь под этим вытертым денимом. Его татуировки открылись Кей во всей красе. Каждая занимала именно то место, которое, кажется, было определено ей свыше. На несколько секунд девушка задержала взгляд на шее Хаякавы — нежную белую кожу контрастно перечертили черные линии значка, смысл которого Кей так и не смогла найти. Восемь линий, четыре пересеченных "V" на его шее почему-то приводили девушку в восторг, как и сама шея, и... Румянец разлился по щекам и шее, и Кей заставила себя отвести взгляд. Во рту мигом пересохло, как в пустыне. Мышцы его рук напряглись, когда он оторвал Нино от трактора, поднял высоко в воздух и закружил, заливаясь смехом, а Нино визжал и болтал ногами. У Кей зашлось не только сердце, но и все, что ниже. Когда Тору открыл водительскую дверцу, Масато опустил Нино на землю и что-то крикнул ее двоюродному брату, но Кей не расслышала. Он выпрямился и положил руки на бедра. Потом прищурился и уставился на внедорожник, вглядываясь в глубину салона. Масато был прекрасен — мало о каком мужчине можно сказать это честно, без лести. Разве что о знаменитостях и рок-звездах, но, кажется…если бы он не стал звездой, он все равно был бы красавцем. Волосы, снова высветленные, были небрежно взъерошены, что почему-то только добавляло ему шарма. Глаза глядели хитро, по-лисьи — с такого расстояния Кей не видела этого, но догадывалась, как именно он смотрит в их сторону, будто бы точно зная каждую деталь его мимики. Кей помнила, сколько лет Масато — это был один из первых фактов, которые она о нём выяснила, — но поверить в то, что этому мальчишке уже тридцать, было всё-таки сложно. У него не было ямочек на щеках, как у Кей с Тору, но улыбался он так открыто и искренне, что тяжело было не улыбнуться в ответ. Но сейчас он не улыбался. О нет, он смотрел прямо на Кей, склонив голову набок. Пересохшими губами она сделала глоток сладкого чая, восторженно разглядывая через лобовое стекло мужской образчик, созданный исключительно для воспроизводства себе подобных. И не то чтобы ее привлекала идея рожать детей, но процесс их создания с конкретно взятым мужчиной — очень даже. Тору скорчил рожу. — Старушка, это же его чай. — Извини, в горле пересохло. — Кей оторвала от губ стакан. Нашел о чем беспокоиться. Можно подумать, Масато не знает вкуса ее слюны. По ту сторону лобового стекла Масато беззвучно выругался и тотчас развернулся. Он что, собирался сбежать? Ну уж нет. У Кей его сладкий чай! В спешке она отстегнула ремень безопасности и толкнула дверцу, как в самых настоящих боевиках. Шлепанец предательски соскользнул с ноги, и, поскольку Тору питал страсть к здоровенным внедорожникам, из которых не так-то просто выбраться, Кей оказалась в западне на довольно приличной высоте от земли. Она привыкла к отличной координации. Черт возьми, она же была балериной — опытной, тренированной, с таким чувством равновесия, которое заставило бы гимнасток позеленеть от зависти. Но случился роковой прыжок, обернувшийся разрывом ПКС*, и ее планы стать профессиональной балериной оказались отложены до лучших времен. Сразу все — ее мечты, цели, ее будущее — зависло в ожидании, словно Будда нажал красную кнопку на пульте управления жизнью. Из-за травмы и депрессии после измены мужа (и следующего за ней развода) пришлось пару лет потратить на освоение стриптиза. А дальше поехало — понеслось: все мужики козлы, ночные клубы, поездки на мотоциклах, адреналин, смена образа жизни. И вот сейчас Кей предстояло в буквальном смысле ударить лицом в грязь, всё-таки потеряв чёртово равновесие. Она пошла на риск для своей ноги: выпрыгнула из автомобиля. Но из-за острой боли не смогла удержаться в вертикальном положении и рухнула в объятия к Масато. — Боже правый, так недолго и шею сломать. — Его голос наполнил Кей, и кожа покрылась мурашками. — Ты в порядке? Ага. Ватабэ склонила голову, наслаждаясь тем, что прижимается к нему наяву, а не в одном из своих безумных снов. Она зачарованно смотрела, как медленно стекает капелька пота по его груди, потом по животу, теряясь в дорожке тонких волос, что тянулась от пупка вниз, исчезая под поясом джинсов. Слишком низко, черт возьми, сидящих джинсов. Тору уже бежал к ней с водительской стороны. — Ты не ушиблась, Кей? Вот уже год как она не оказывалась так близко к Масато, и сейчас с наслаждением вдыхала его запах, смешанный с легким ароматом какого-то парфюма. Кей подняла взгляд, и только тогда до нее дошло, что солнцезащитных очков на ней на было. Густые ресницы обрамляли глаза поразительного оттенка серого. Увидев Масато впервые, Кей спросила, не линзы ли это. Масато рассмеялся и предложил ей потрогать их самой, чтобы узнать наверняка. На самом деле они у него карие. Но иногда меняют цвет. Сейчас он не смеялся. Их глаза встретились, и от его пристального взгляда у Кей перехватило дыхание. Она вся пылала, как будто целый день простояла на солнце. Сглотнув, она попыталась заставить мозги заработать. — У меня твой сладкий чай. Масато удивленно вскинул брови. — Ты головой не ударилась? — между тем не унимался Тору. Жаркая волна хлынула к щекам. — Нет. Может быть. Я не знаю. — Протягивая стакан с чаем, Кей выдавила из себя улыбку, надеясь, что она не выглядит жутковатой. — Вот. Держи. Масато отпустил ее плечи и взял стакан, а она пожалела о том, что поторопилась всучить ему чай — ведь могла бы задержаться в его объятиях. — Спасибо. С тобой точно все в порядке? — Да, — пробормотала Кей, опуская глаза. Ее очки валялись возле переднего колеса. Вздохнув, она подняла их и, отряхнув пыль, надела. — Спасибо, что…поймал меня. Он задержал на ней взгляд и повернулся к братишке, который подбежал к нему с рубашкой в руках. — Я принес! — крикнул малыш, размахивая рубашкой, как флагом. — Спасибо. — Масато взял рубашку и передал брату чай. Потом потрепал его по голове и, к разочарованию девушки, оделся, лишая великолепного зрелища. Он посмотрел на Тору. — Я не знал, что Кей с тобой. Холодок пробежал по ее телу, несмотря на жару. — Я показывал ей город, чтобы она знала, что и как, — объяснил Тору, расплываясь в ухмылке, потому что мальчуган между тем медленно подкрадывался к сестре. — Она же не бывала здесь раньше. Масато кивнул и забрал у брата чай — пока они болтали, Нино успел выпить полстакана — и двинулся в сторону амбара. Кей получила отставку. Вот так запросто. В горле запершило, но она старалась не обращать внимания, жалея только о том, что не оставила чай у себя. — Так вы с Николь придете сегодня на вечеринку? — спросил Масато, отпивая из стакана. — Как мы можем пропустить вечеринку нашего друга и моего свидетеля на свадьбе? — Тору ухмыльнулся, и на его левой щеке выступила ямочка. — Тебе понадобится помощь? Масато покачал головой. — Нет. — Он бросил взгляд в ее сторону, и на мгновение Кей показалось, что он хочет спросить, придет ли она. — Мне тут нужно кое-что закончить, а потом я вернусь к группе. Жгучее разочарование разлилось в Кей, усиливая пожар в горле. Она было открыла рот, но тут же его закрыла. Что она могла сказать, если рядом Тору? Маленькая ручка потянула за подол ее рубашки, и Кей посмотрела вниз, заглядывая в карие глаза — такие юные и такие теплые. — Привет, — сказал Нино. Её губы растянулись в слабой улыбке. — Привет и тебе. — Ты хорошенькая, — сказал он, моргая. — Спасибо. — От неожиданности Кей засмеялась. Ей нравился этот малыш. — Ты тоже очень красивый. Нино просиял. — Я знаю. Кей снова рассмеялась. Только таким и мог быть младший брат Масато. — Ладно, хватит, казанова. — Масато допил чай и выбросил стакан в ящик с мусором, стоявший поблизости. — Заканчивай приставать к девушке. Пропустив мимо ушей слова старшего брата, мальчуган протянул Кей руку. — Я — Нино. Кей пожала маленькую ручку. — А я — Кей. Кузина Тору. Нино поманил Кей пухлым пальчиком и прошептал: — Тору не умеет седлать лошадь. Кей перевела взгляд на парней. Они продолжали обсуждать вечеринку, но Масато наблюдал за ними. Их взгляды встретились, и он до обидного быстро прервал зрительный контакт. Почувствовав укол разочарования, Кей снова посмотрела на Масато. — Хочешь узнать секрет? - обратилась она к Нино. — Да! — Его улыбка растянулась до ушей. — Я вообще никогда не ездила на лошади. Зато часто катаюсь на мотоцикле, — и Кей подмигнула мелкому «кошачьим» глазом. Глаза мальчишки теперь больше походили на два блюдца. — Масато! — завопил он, поворачиваясь к брату. — Она никогда не ездила на лошади! Прощай, ее секрет. Масато уставился на Кей, и она пожала плечами. — Это правда. Я их пиз... — она покосилась на Нино и договорила, — очень боюсь. — И напрасно. Они довольно миролюбивые животные. Тебе бы наверняка понравилось, — пожал плечами Масато. — Ты должен показать ей! — Нино бросился к брату и повис у него на ногах. — Ты мог бы проучить ее, как проучил меня! Ее сердце подпрыгнуло отчасти в предвкушении возможных занятий с Масато, но больше от страха перед лошадьми. Кто-то боится змей или пауков, привидений или зомби, а Кей боялась лошадей. И что в этом удивительного, если учесть, что лошадь может затоптать тебя до смерти? — Не «проучил», а «научил», и я уверен, что помимо езды верхом Кейси есть чем заняться. Кейси. Она затаила дыхание. Это он придумал такое прозвище — только он называл девушку Кейси на американский манер, и она не возражала. Ничуть. Пока Нино допытывался, почему она представилась ему как Кей, а Масато объяснял, что Кейси — прозвище, девушку вновь затянуло в воспоминания. В памяти ожил их последний разговор. — Ты даже не догадываешься, какие желания пробуждаешь во мне. — Его губы скользили по ее щеке, посылая волну мурашек. — Черт возьми, ты совсем не понимаешь, Кейси. — Не возражаете, если я забегу в сортир на дорожку? Нам пора обратно, — сказал Тору. — Я обещал Николь ужин перед вечеринкой. — Пойдем, я тебе покажу, — объявил Нино, хватая его за руку. Масато удивленно выгнул бровь. — Уверен, он и сам знает, где туалет. — Все нормально, — отмахнулся Тору. — Давай, приятель, показывай дорогу. Они вдвоем направились в сторону дома, и девушка наконец-то осталась с Масато одна. В груди у Кей вспорхнула колибри, затрепетала крыльями, пытаясь вырваться на волю. Теплый ветерок подхватил волоски, выбившиеся из ее "конского хвоста". Масато смотрел вслед удаляющимся Тору и Нино с такой тоской, словно на его глазах забрали последний спасательный круг с уходящего под воду «Титаника». Кей сочла это в некоторой степени оскорбительным, как будто перспектива остаться с ней наедине равносильна тому, чтобы сгинуть в морской пучине, кишащей акулами. Сложила руки на груди, поджала губы.Она чувствовала, как от раздражения у нее покалывает кожу, но еще больнее жалило осознание того, что ему было некомфортно с ней рядом. Когда-то между ними все было по-другому. И определенно лучше — по крайней мере, до той ночи, когда он в первый раз поцеловал ее. В первый — и на сегодня в последний. — Как нога? — Э-э, ничего. Прошло несколько лет, уже почти не болит, — заикаясь, пробормотала Кей, удивленная тем, что он все-таки открыл рот. — Тору рассказывал мне, как все это случилось. Мне очень жаль, правда. — Он помолчал, прищурившись, отчего стал ещё более походить на лисицу. — Ты все ещё танцуешь? Кей переступила с ноги на ногу. — Не совсем, то есть, вроде бы... Стриптиз можно назвать танцами? Масато нахмурился. — Ты до сих пор занимаешься стриптизом? Уверена, что это то, что тебе нужно? — Не переживай ты так. Мне приятна твоя забота, но я как-нибудь сама разберусь. Кей кивнула и чуть улыбнулась, тронутая искренним сочувствием, прозвучавшим в его голосе. Их взгляды снова встретились, и у нее перехватило дыхание. Эти каре-серые глаза… они лишали Кей остатков разума, толкая на безумства. Сейчас они казались темными, почти черными, как грозовые облака. Масато не выглядел счастливым. Пробежав рукой по влажным волосам, он глубоко вдохнул, будто исчерпав все темы для разговора. Злость закипала в ней, обжигая и без того пылающее горло, поднимаясь к глазам. Кей снова пришлось убеждать себя в том, что он ничего не знает о ее чувствах — да и не может знать. И потому ему невдомек, что она страдает от обиды и что ей было больно оказаться отвергнутой. Кей для него всего лишь младшая двоюродная сестра Тору; это из-за нее в том числе у Тору шалили нервы четыре года назад — это и стало причиной визитов Масато к ним домой каждые выходные. Кей для Масато всего лишь поцелуй украдкой. Не более того. Кей повернулась, чтобы пойти к машине и там дожидаться Тору — она боялась наделать глупостей. Например, ляпнуть что-то Масато. После травмы Кей стала очень дерзкой и грубой, а такие встречи не способствовали ее душевному равновесию. — Кейси! Подожди. Масато хватило одного широкого шага, чтобы преодолеть расстояние между ними. Приблизившись к девушке чуть ли не вплотную, так, что носки его кроссовок уперлись в голые пальцы ее ног, он протянул руку, но остановился, почти коснувшись её щеки. Почти, но не коснувшись, однако Кей всё равно чувствовала тепло его ладони. — Нам надо поговорить.