В каком-то смысле мой переезд в новый город можно назвать началом жизни с нового, чистого листа. В старом городе и старой квартире, которая навсегда для меня останется родным домом, слишком многое мне напоминало о плохо и хорошем, которое в конце-концов доводило меня до слез. Я могла идти домой мимо витрин, видеть свое отражение и вспоминать, что еще несколько лет назад я шла по этой же дорожке, но вместе с Вильямом, который забирал меня со школы. Конечно же несколько лет назад там был совершенно другой магазин, я даже помню какой, но это не столь важно. Важно само воспоминание, которое заставляло меня сворачивать в переулок между домами и доставать новую пачку сигарет. Да, я курила в пятнадцать лет. Что вы от меня хотите? Сейчас каждый второй подросток в нашем мире курит. К тому же, я бросила. Суть не во всем этом, а в том, что я понимаю, что с переездом в новый дом и город я начинаю новую жизнь. Жизнь без воспоминаний. Я понимаю это только сейчас, сидя в паре с людьми, которых знаю пару дней и которые спаивают меня безалкогольным мохито. Понимаете, да? Как можно спаивать безалкогольным напитком?
Смеюсь до боли в животе и, в итоге, закрываю лицо ладонями. Дилан хочет набить тату, но смешно вовсе не это. Смешно смотреть на то, как он объясняет Лиз, что представляет. Парень тяжело вздыхает и запрокидывает голову назад, выпуская дым. Потом он снова нервно вздыхает и принимается объяснять девушке, что он хочет увидеть у себя на теле.
— Так, стоп, угомонись, — просит она его. — Давай я нарисую эскиз потому, что поняла из твоих слов, а ты уже скажешь «да» или «нет», ладно?
— Окей. — кивает.
— Ты хочешь что-то такое? — в Pinterest я нашла фотографию татуировки с розами. Полагаю, нечто такое хотел парень.
— Да! — он облегченно вздыхает и выхватывает у меня из рук устройство. Кладет его на горизонтальную поверхность и смотрит на реакцию Элизабет, которая внимательно рассматривает картинку.
— Pinterest? — спрашивает она с улыбкой, и О’Брайен закатывает глаза. Ему нужен ответ, а не наши разговоры. Думаю, если он немного попсихует ничего не станет.
— Ага, очень крутое приложение. — киваю и придвигаю свой телефон ближе к себе. Закрываю вкладку с приложением и открываю Facebook, где новое сообщение от Каталины. Она что-то пишет о том, что проспала в школу и пойдет теперь только к третьему уроку. Смысл идти в школу, если уже опоздал? Тебе уже в любом случае поставили «н». Кстати, не видите сходства в том, что я уснула в автобусе, а Каталина проспала? Мы обе… Короче, похожи мы.
— Да, я перед тем, как делать эскизы тату, всегда роюсь там. Вдохновение приходит. — она улыбается уголками губ.
— Я там роюсь перед тем, как решаю порисовать. Настроение подымается да и вдохновение приходит. — да, я рисую. Это не произведение искусства на уровне Караваджо или современного Уоррена Чанга. Мои рисунки — это просто хобби, просто мое воображение и просто мои каракули, которые вижу только я.
— Эй, эй, дамы, я все понимаю, что есть общие интересы и так далее, но, Лиз, сначала скажи, что можешь мне набить это тату. — парень в своей излюбленной манере жестикулировал руками, а в конце так и оставил ладонь в воздухе с немного напряженными пальцами. Да, я уже заметила, что он постоянно жестикулирует. Говорят, что это дурная привычка, но я бы не сказала, так как сама люблю.
— Три-четыре сеанса по несколько часов. — Лиз слабо улыбается парню и ставит на горизонтальную поверхность мохито с небольшим количеством алкоголя для Тайлера, который пошел в уборную.
— А что по поводу цены?
— Папа говорил, что должен тебе за что-то. И считай, что это будет мой подарок на твое прошедшее восемнадцатилетие. — девушка подмигивает ему и уходит из-за барной стойки, чтобы подойти к одному из столиков. Она и официантка, и бармен.
Нажимаю на кнопку на телефоне и экран загорается. Пришлось поднять яркость, потому что из-за хорошего освещения в баре, на экране почти ничего не было видно. До автобуса осталось меньше получаса.
— Еще двадцать семь минут, — кончиком пальца вожу по краю стакана, в котором остался лишь лед.
Из уборной возвращается Тайлер и подключается к разговору. Пожалуй, с момента, как мы зашли в бар, это единственный момент, когда я перестаю их слушать и ухожу в себя, но параллельно наконец-то решаю более подробно рассмотреть обстановку. Больше всего искусственного освещения около бара, как раз, где мы сидим. Остальное помещение по-большей части освещают два окна. Вся мебель сделана из обычного дерева темного цвета. Краем глаза улавливаю движения Тайлера, который с улыбкой забирает у Лиз свой стакан.
— Господибоже, вы тут дальше клейте друг друга, а я пошел! — видимо, я пропустила момент, когда брюнет стал подкатывать к девушке. Может, она ему и правда нравится, почему у Дилана такая реакция? По правде говоря, его реакция очень забавная и заставляет меня улыбнуться, а Лиз и Поузи и вовсе рассмеяться.
— Вообще-то, она старше меня и я её вовсе не клею. — Ти-Поуз поднимает руки, якобы в жесте «Я сдаюсь». — Я не псих, чтобы мутить с дочкой Йена.
— Это был комплимент моему папе или оскорбление? — немного придирается к словам друга Элизабет.
— Тай, мне кажется, что от ответа сейчас зависит твоя жизнь. — не сдерживаю комментария и при этом слажу с высокого стула. Присаживаюсь и забираю с пола рюкзак. До автобуса осталось около десяти минут, хочу выйти пораньше, чтобы не пропустить.
— Куда ты? — спрашивает девушка, переклоняясь через барную стойку. Видимо, ей просто плохо видно меня.
— На автобус. Он должен быть тут минут через десять.
Ставлю на деревянный стул рюкзак и открываю, чтобы найти во всем этом бардаке, который я умудрилась развести даже в таком маленьком предмете, наушники. Я же вроде клала их вчера вечером. Или сегодня утром? Что-то стала я путаться во времени.
— Эй, милочка, не факт, что он будет тут через десять минут. — Элизабет назвала меня «милочкой»? Это неожиданно, но… мило?
— Почему?
— Эти два дурака тебе не сказали? — она кажется немного растерянной, а потому кидает взгляд на парней, но один из них точно так же смотрит на меня, а второй (угадайте какой) закатывает глаза.
— Мне какое дело, если она где-то тут заблудится? — под «она» Дилан точно подразумевает меня. Окей.
— Автобусы перестали ездить тут каждый час давным-давно, а совсем недавно водители официально заявили, что будут ездить тут только пару раз в день: утром и ближе к вечеру, но когда еще не стемнело. — Элизабет поджимает губы и уходит из-за барной стойки к столику, за который не так давно сел парень с девушкой. Конечно же и в этом районе есть влюбленные пары.
— Клянусь, что не знал об этом. Я же на машине мамы езжу, так что… — он поджимает губы. — Сори, если что.
— Ничего, — меня обманул тот мужчина. Он же точно знал об этом заявлении, так почему же соврал? — Как давно водители официально об этом объявили?
— Около недели назад. — тихо отвечает О’Брайен.
— Меня тогда тут еще не было… — сбрасываю со стула рюкзак обратно на пол и сажусь на нагретое место. — Ладно, все равно не планировала идти в школу или домой.
Замечаю, что Тайлер хочет что-то сказать, но его перебивает Дилан, у которого зазвенел телефон. Брюнет говорит простую фразу «Я отойду» и уходит в сторону выхода. Он и правда выходит на улицу и через окно около одного из столиков видно его спину.
— А почему ты домой не планировала идти? — любопытствует темноволосый. Мы остались вдвоём, ведь его друг вышел, а Элизабет скрылась в подсобке.
— Ну, там, кроме меня и моей сестры, живет еще один мудак, с которым я пересекаться не горю желанием. — Тайлер понимающе улыбается и, черт возьми, из-за его этой улыбки мне кажется, что он всегда все понимает и будто у него было такое же. — Почему ты смотришь так, будто понимаешь?
— Потому что понимаю. — кивает. — То-есть, не совсем я, скорее Дилан, но учитывая, что я знаю все о его жизни и не раз был замешан, то… Да, по сути, я тебя понимаю. — еще раз кивает и выдыхает.
Звенят колокольчики над дверью и последняя хлопает. Сбоку от меня мелькает О’Брайен, который выглядит злым. Поднесите сейчас к его ноздрям сигарету и вы спокойно сможете её подпалить. Ладно, я преувеличила, — Звонил Томас. — парень убирает телефон в карман и шевелит плечами. Почему-то мне кажется, что эта рубашка ему мешает. — У нас проблемы.
— Кстати говоря, мудака, что живет со мной, тоже Томас зовут. — слегка смеюсь. Дилан зло зыркает на меня. Видимо, проблемы действительно серьезные.
Тайлер нервно проводит ладонями по лицу и выдыхает. Он что-то бормочет под нос, но я не могу разобрать и слова, а потому просто предпочитаю промолчать.
— Все было бы, блять, шикарно, но если ты не забыл, то мою любимую биту украли во время прошлой потасовки, а такую же идеальную я все еще не нашел. — Дилан пальцами стучит по стулу, который стоит рядом и, в конце-концов, только тяжело выдыхает. — Я возьму биту Йена. Она у него в подсобке лежит. — парень отходит в сторону и заходит за барную стойку, а после заходит в подсобку.
— Лив, давай… — Тайлер как-то мрачнеет и сутулиться. — Давай я отведу тебя к себе домой? Там моя мама сейчас, так что…
— Эй, Тай, все будет окей? — неуверенно спрашиваю я. Они все утро были веселые и много шутили, а тут лишь один звонок их… убил, скажем так.
— Да, да, идем.
***
— Ма-ам! — Поузи стучит костяшками по стене, чтобы женщина точно обратила внимание.
Мелисса спускается со второго этажа и выглядит при этом очень по-домашнему: малинового цвета футболка, синие домашние джинсы, на лице немного опущены вниз овки, ведь зрение начинает подводить. Одной рукой она держится за перила, слегка даже опирается о них, но при этом женщина не выглядит удивленно. Она лишь вскидывает бровь и вежливо здоровается с Лив, которая смущенно кивает и тоже здоровается.
— Мам, это Лив. Она посидит у нас до ближайшего автобуса, ладно? — женщина не успевает и слова сказать, хотя Тай прекрасно знает, что она согласна, как парень продолжает. — Я и Дилан вернемся вечером. — парень дергается обратно к двери, но его останавливают слова мамы, которая всегда знает, когда и что говорить:
— Просто будьте осторожнее. — Ти-Поуз скрывается за дверью, но перед этим кивает. Мелисса хотела бы остановить сына и его друга, сказать, чтобы перестали лезть куда не нужно. Но прекрасно знает, что это нужно. Нужно, потому что уже не первый десяток лет Стая в трудных отношениях с Химерами, и всегда нужно стоять за своих.
— Что же, Лив, ты будешь чай или кофе?
— Кофе, если можно.
***
В кухне тепло, и это ощущение теплоты создает скорее не то, что температура около двадцати по Цельсию, а тот факт, что общаться с Мелиссой оказалось довольно легко. От простых разговоров о Тайлере, который в данный момент и был связующим звеном, мы перешли к разговорам о моем переезде, учебе и работе женщины, которая рассказывала разные забавные случаи с её работы, коих в больнице, как оказалось, много.
— И вот эти два дурака из детского отделения добрались до медицинской травки. — она кладет себе в чай сахар и параллельно рассказывает эту историю. — Как думаешь, какая у меня и зав. отделения была реакция, когда эти двое, с предельно спокойным лицом, — делает акцент на «предельно спокойным». — Стали нам рассказывать какое прекрасное, какое розовое сегодня небо. При этом на улице был ливень, а они смотрели на потолок.
Сначала, когда женщина стала рассказывать о двух пацанах, которые украли травку в больнице, я подумала о Тайлере и Дилане, которые постоянно вместе. Нет, серьезно, мы знакомы пару дней, но все это время, где Дилан — там Тайлер и наоборот. Не буду утверждать, что так все время, но отмечу.
— Хах, думаю, им просто надоели белые стены палаты и они решили немного разбавить серые и скучные дни в больнице.
— Поверь мне, милая, в больнице не бывает скучно ни персоналу, ни пациентам. — она улыбается очень тепло, словно заряжена позитивом, и я невольно растягиваю губы в улыбку.
— Я никогда не была в отделении, точнее, не лежала, так что не буду ничего утверждать.
— В больнице, особенно в детском отделении, никогда не бывает скучно.
— Мелисса, не подскажете во сколько конкретно автобус в центр? — беру печенье, которое женщина гостеприимно поставила на стол. На самом деле, на столе много сладостей, но я не голодна.
— Мимо больницы, когда я в обед еду домой, автобус проезжает в половину второго. А сюда приезжает около двух. — она кидает взгляд на часы, что висят прямо над кухонным столом. — У тебя есть еще пятьдесят минут, но советую выйти немного раньше, чтобы точно успеть.
— Это странно, что автобусы сюда почти не ездят.
— Их можно понять, водители бояться беспредела, что временами творится тут. — она опускает голову и тихо выдыхает, а после добавляет тихо-тихо, так, что я не могу разобрать слова: — Как, например, прямо сейчас.
***
Йен немного обгоняет Томаса, сбоку от которого идут Тайлер и Дилан. Мужчина в гневе и конкретно в данных обстоятельствах это хорошо, потому что гнев помогает драться.
— Вот зачем ты позвонил этим сосункам? — спрашивает мужчина у Томаса, а тот лишь закатывает глаза, ведь этот вопрос он повторяет уже раз четвертый.
— Только не говори, что нас всего-то будет четверо против человек десяти. Я не настолько больной на голову, чтобы вчетвером идти против дюжины или больше. — Дилан держит в руках биту. Металл нагревается и вскоре О’Брайен берет биту немного ниже.
— Можешь валить, и тогда нас будет трое. Хотя, можешь и Поузи забирать. — грубее, чем обычно, говорит это Мартинес. И да, фамилия Йена — Мартинес. Мужчина часто шутит, что его фамилия похожа на слово «мартини», а он при этом бармен, понимаете? Он не хотел говорить это настолько грубо, Ти-Поуз знает. Просто, когда кто-то начинает задирать Стаю, Йен приходит в бешенство. — И нет, нас не будет четверо. Через квартал мы встретимся с нашими.
— Что вообще произошло? — интересуется Тайлер.
— На окраине нашли большую партию наркотиков и вообще лекарств, которые запрещены законом. — вместо Йена решает ответить Том, понявший, что сейчас лучше рассказать ему. — А у Химер есть свой журналист, которого они подговорили написать статью о том, что это сделал кто-то из наших.
— Охереть, — тихо прошептал Поузи, хмурясь.
— Но это не все! — неожиданно воскликнул эмоциональный в данный момент Йен. — Джон и Мэри сидели за поставку запрещенных лекарств. Угадай на кого все скинут, если начнут копать?
Уже вскоре стало видно парней, которые группой стояли около невысокого здания. Все они были в черных кожаных куртках, что сейчас было обязательно. Они собирались вломиться в кафе, где всегда были Химеры и устроить там разгром, так почему же не иметь при себе своей символики, чтобы показать, кто это сделал?
— Кто-то брал с собой баллончик с краской?
