Шрамы

- К тебе твой пижон приехал. – Громко говорит Салли Донован в коридоре Грегу, который от ее слов чуть ли не давится дешевым кофе из кофейного автомата. Горячий напиток больно обжигает его рот, и Лейстред, кривясь от боли, отставляет бумажный стаканчик в сторону. Майкрофт Холмс не пижон. Кто бы что о нем ни говорил – он не пижон. Салли не имеет никакого права кричать о нем такое на весь коридор. Инспектор опускает глаза и устало потирает переносицу. На кончике языка быстро образуется небольшой ожог, и Грег прикасается им к небу, ощущая слабую раздражающую боль. Он не знает, как чувствовал себя все эти дни Майкрофт Холмс, но сам полицейский чувствовал себя более чем ужасно. Лейстред раньше всегда считал Холмса существом не способным на любые слабости. Может, даже не человеком. Именно существом. Сверхточной аналитической машиной – своеобразным роботом, заключенным в плоти и костях. И такие роботы не запрограммированы на самоуничтожение. Или запрограммированы? Собравшись с духом, инспектор все же направляется к выходу, прихватив с собой дело, которым недавно занимался Шерлок. Так, наверное, будет ему проще. Людям всегда легче говорить, держа что-то в руках. А папка с успешно завершенным делом, в таком случае, еще должна была бы придать полицейскому большей уверенности. Грег вышел на улицу, быстро накинув на себя полицейскую куртку. Он увидел, что Майкрофт почти неподвижно стоит на углу здания, рядом со своей машиной, и ведет неравную борьбу с небольшой зажигалкой. Та лишь предательски щелкает несколько раз и окончательно тухнет, оставляя своего хозяина без ожидаемой дозы никотина. Полицейский слегка улыбается, когда замечает, что Холмс сегодня выглядит намного лучше, чем несколько дней назад. С его лица исчезло какое-то страдальческое выражение, которое вместо этого передалось Лейстреду. Он теперь часто просыпался посреди ночи в своей маленькой темной квартире и закрывал лицо подушкой от стыда за собственные действия того вечера. - Пытаетесь закурить, мистер Холмс? – Неуверенно говорит Грег, выходя из своего отделения, и Майкрофт слегка вздрагивает, поворачиваясь к нему лицом. Он убирает красными от холода пальцами сигарету, зажатую губами, и слегка улыбается своему собеседнику. Его глаза, слегка влажные от сильного ночного ветра, ярко блестят в темноте, словно у дикого зверя в чаще леса. И тут инспектор понимает, как сильно попал. После того вечера он уже никогда не сможет нормально смотреть Майкрофту в глаза, не вспоминая тот яркий красный порез на руке. - Пытаюсь. На улице уже два часа ночи. – Качает головой Холмс. – Пижонам, знаете ли, очень холодно, Инспектор. - Вы все-таки услышали. – Досадливо шепчет Грег, пока его лицо от стыда невольно покрывается алыми пятнами. – В смысле, я хотел сказать, что мне очень жаль. - Все в порядке. – Качает головой Майкрофт. - Просто передайте своей сотруднице, что у меня очень хороший слух. – Он в улыбке поджимает губы, но видит, как Лейстред отводит глаза, и решает, что будет тактичнее перевести разговор на другую тему. – Вернемся к более насущным делам. – Холмс невольно морщится, потирая руки от холода. - У вас не найдется спичек или зажигалки? - Ох, да. Конечно, есть. - Лейстред минуту шарит по карманам и все же достает старую железную зажигалку. Через секунду за щелчком из нее появляется маленький огонек, и Макрофт наклоняется, чтобы закурить. Он молча протягивает одну сигарету из пачки инспектору, и тому ничего не остается, как взять ее себе. Они оба стоят еще несколько минут в блаженном молчании и просто курят. Никотин – это яд. И яд этот у Холмса отменный. Грег выдыхает облако дыма и смотрит на Майкрофта. Кажется, сигареты действительно помогли, ведь щеки у него быстро порозовели, а губы приоткрылись в довольной еле заметной улыбке. Машина все еще стоит возле них, и Грег почему-то уверен, что водитель в ней готов сдвинуться с места в любую минуту. Ни он, ни Майкрофт, вероятнее всего, вряд ли бы стали мучать друг друга долгим разговором на улице в такую пору. Если бы не хотели, чтобы их услышал кто-то третий. - У вас занимательная зажигалка, инспектор. – Хмыкает себе под нос Холмс, рассматривая простой рисунок, и делает еще одну затяжку. - Таких больше не делают… - Да, я в курсе. Их прекратили выпускать пять лет назад из-за крупного финансового скандала в компании-производителе. – Слегка высокомерно говорит Майкрофт, но видит, как сильно он исказил своей репликой изначальную тему разговора. – Точнее, я хотел сказать… - он немного нервно поправляет свой дорогой галстук, - у вас, наверное, есть своя, более интересная история. - Вам не стоит быть со мной слишком любезным, мистер Холмс. Это вам дается немного трудно. – Лейстред улыбается, поджав губы, и зажимает зажигалку в кулаке. Его ладонь чувствует успокаивающий, приятный холод металла, который помогает держаться спокойно и не нервничать. – Это подарок от одного человека, с которым я работал много лет назад. Его уже давно нет в живых, но я все равно храню эту вещь. - Люди всегда склонны к сантиментам. Вы не исключение, инспектор. – Грег только кивает в ответ. Да, он далеко не исключение. У него есть целая гамма чувств. И сейчас инспектор чувствует… Страх? Нет, скорее уж стыд. Да, Лейстреду сейчас ужасно стыдно за то, что невольно узнал чужой секрет, который ему никогда не предназначался, за то, что не может смотреть в глаза своему собеседнику, за то, что постоянно вертит в руках совсем ненужную папку и никак не может найти ей места. - И вы тоже, – вдруг неожиданно даже для себя говорит полицейский. - Видимо, даже я человек. – Лишь пожимает плечами Майкрофт. – Собственно, я пришел не за этим. Мне нужно поговорить с вами. - И мне тоже. Возможно, это сильно изменит ваше отношение ко мне. – Немного неловко начинает Лейстред. – Помните тот вечер, когда вы согласились подвезти меня домой? Вы еще тогда уснули в пути. - Я не спал, инспектор. - Нет, вы тогда уснули и… - Грег только через несколько секунд начинает осознавать смысл чужих слов. - Вы не….- Лейстред понимает, что его лицо быстро начинает краснеть, словно после длительного марафона, а язык заплетаться, как после хорошей пьянки, но ничего уже сделать с собой не может. Ему теперь просто хочется спрятаться за угол и по-детски закрыть глаза руками. Хочется, чтобы он никогда больше не видел Холмса, а Холмс – его. Инспектор с удовольствием вырезал бы из своего мозга воспоминания о том вечере железными ножницами. Но вот беда была в том, что их никак не вырезать из мозга Майкрофта. – Тогда почему вы не…. Когда я вас.… Почему бы просто не… - Вы в тот момент показались мне таким милым, Грегори, – отвечает Майкрофт и крепче сжимает своими длинными белыми пальцами бамбуковую рукоять зонта. – Я не хотел вам мешать. Кто же знал, что вы зайдете столь далеко.