Genom 2 - The following story

Ирвингтон, как и Нью-Йорк, был одет в рождественский наряд из цветных гирлянд, серпантина и искрящихся огней. Каждый хозяин дома стремился сделать свое жилище Самым красочным, невзирая на счет за электричество… Я шла по родной Мейпл-стрит, разбрасывая легкий пушистый снежок под ногами, приближаясь к одному из таких домов. Простой двухэтажный дом, обшитый белым сайдингом, увешанный нитями цветных ламп. На небольшой лужайке перед домом стоял, припорошенный снежным пухом, неоновый олень, встречая гостей. Преодолев небольшое расстояние до крыльца, я замерла на пороге дома, переминаясь с ноги на ногу, так и не решаясь позвонить. Дом казался мне чужим, словно я ошиблась адресом. Шутка ли, меня здесь не было считай 4 года. Последний раз я приезжала после получения диплома, как раз перед тем, как поступить на злополучную практику в «Сакс». Так, Эмили, хватит гипнотизировать дверь, это твой дом, там твоя семья, и возле гаража стоит машина отца. Ты не ошиблась ни городом, ни домом. Нажимаю на кнопку звонка, тот отзывается трелью, и слышатся торопливые шаги. Дальше все как в фильме: открывается дверь, мы с мамой смотрим друг на друга несколько секунд, словно не веря в происходящее, а потом кидаемся в объятья, наперебой говоря, как мы друг по другу скучали, не сдерживая слез от нахлынувших эмоций. На шум из гостиной появляется отец, и вот уже втроем мы радуемся счастливому воссоединению семьи Кельвин. Чуть позже, поуспокоившись, мы сидели на кухне за чашкой чая. — Эмми, милая, рассказывай, что с тобой было, мы по твоим звонкам совсем ничего не поняли… — мама держала меня за руку, словно боялась, что я снова исчезну. — Это не так-то просто рассказать… — Я вздохнула, собираясь с мыслями, чтобы начать этот непростой рассказ. — Как вы помните, я поступила на практику в Сакс-Индастриз на должность лаборантки. Мыла пробирки после экспериментов, подавала или смешивала реагенты, в общем, была на подхвате у других коллег. Все вроде бы было нормально, а потом случилась эта история с руководителем компании. Я думаю, вы видели это в новостях… — Да, это было ужасно, кто бы мог подумать, что такой серьезный ученый замешан в преступлении. А взрыв в здании, что мы только не думали, и твой телефон был вне доступа… — обеспокоенно произнесла мама. — Да, мы уже хотели, чтобы Мэтт взломал что-нибудь, чтобы найти тебя, — отец потер переносицу, было видно, что эти воспоминания до сих пор вызывают у него переживания. — Это было бы лишним, — успокоила я родителя. — Благо, что ты потом стала хотя бы письма на почту писать, но почему не звонила и не сказала сразу, что у тебя проблемы с полицией из-за того, что ты работала на этого человека? — что ж, похоже, пора выдать легенду, придуманную Кейси и Донни. — Я же говорила, что полиция тогда сметала всех под одну гребенку, а уже после разбиралась, кто прав, а кто виноват. Я, к счастью, проходила по делу как свидетель, но раз оно оказалось таким громким, то мне все равно порекомендовали воздержаться от звонков, а после, когда работу компании частично восстановили, за нами, так сказать, пристально наблюдали, мне просто не хотелось вам обо всем этом говорить и беспокоить. Мне, правда, очень жаль, что я не могла все вам нормально объяснить и заставила вас волноваться обо мне. — Главное, что сейчас все в порядке и ты дома. — Да, мои друзья мне очень помогли… — Кстати, не расскажешь, что там были у тебя за друзья, а то по телефону я ничего не поняла, звук вечно прерывался, будто ты постоянно из метро звонила. — да уж, не представляешь, мама, насколько близко ты сейчас была к правде. — Я даже не знаю, что вам о них рассказать… — Ну хотя бы кто они, чем занимаются. Ты ведь даже имен их не называла. — Просто не знаю, как начать так, чтобы это не прозвучало странно… В общем, я жила с четырьмя замечательными ребятами и их отцом. Они тоже по-своему пострадали от Эрика Сакса, так что, можно сказать, что они стали мне братьями по несчастью. — Постой-ка, милая, ты хочешь сказать, что 4 года прожила с четырьмя парнями? — Всего три последних месяца, папа, и прошу тебя реагировать спокойнее на этот факт. — отец, стоило разговору зайти о парнях, сразу же начал нервно тарабанить пальцами по столу. Он всегда переживал за мое будущее, и поэтому слово «парень» для него было как спусковой крючок. — Милый, Эмми права, тем более, что у нее есть парень, и думаю, что он бы не позволил, чтобы нашу дочь кто-то обидел. — Парень? — ой, я, кажется, забыла про эту часть легенды. — Ну да, милая. Оливер, ты еще фото присылала. — Ах, да… Оливер… — как ни старалась, но я не смогла не сжать губы при упоминании этого имени, и родители заметили, как я напряглась. — Что-то не так? Вы поссорились? — Мы расстались… — мне самой противно от этого бреда, придумывать отношения, которых не было, опираясь на ложь и выдумки этого человека. Спокойно, Эмили, так надо, с другой стороны, благодаря этим выдумкам твои родные не сходили тут с ума, и это все, чем Петкинс ограничился относительно их. Сама мысль о том, что ради достижения своей цели он мог прибегнуть к шантажу и манипулированию жизнью моих родных, вызывала табун нервных мурашек по спине. И возможно, это и сыграло главную роль в моем решении быть милосердной к этому запутавшемуся в своих мыслях человеку и дать ему шанс на новую жизнь. Вдох-выдох-вдох-выдох… Все хорошо, все позади. — Ох, девочка моя, как жаль… Но что не так, ты писала, что у вас все замечательно, мы даже уже решили, что наша дочка нашла наконец… — Никого я не нашла, это была самая огромная ошибка в моей жизни. Этот индюк меня очень сильно подставил, он… — а вот об этой части я не подумала. Чем же мне мог так насолить этот недотепа, не считая того, что произошло на самом деле? — …он общался со мной, только чтобы потом присвоить себе мою работу, на которую я потратила целых три года под гнетом всевидящего ока спецслужб. Он лишил меня всего! — хоть насчет последнего я не соврала. — И поэтому ты поселилась с четырьмя парнями, да? — отец сложил руки на груди. Здорово, семейный скандал, сразу после счастливой встречи в канун Рождества. Да чем тебя, папа, так зацепила эта фраза? Благо, ты не знаешь, что эти четыре парня в придачу черепахи-мутанты и ниндзя. — Милый… — мама укоризненно на него посмотрела. — Давай не сейчас… — Джесс, я просто хочу знать, что было с нашей дочерью! — Со мной было все в порядке, и я рассказываю, что со мной было… Из-за подставы Оливера меня искала какая-то шайка отморозков, из бывших приспешников Сакса и Шреддера… а ребята мне помогли - они жизнь мне спасли, спрятали меня и заботились обо мне, как о родной сестре, — последние слова я уже произносила практически шепотом, уткнувшись взглядом в поверхность стола. Плохая из меня актриса, не смогла даже удержать эмоций и сохранить легенду. Я не видела лиц моих родителей, но была уверена, что они сейчас в полном смятении. — Почему ты нам не рассказывала… — я почувствовала, что отец, а потом и мама приобняли меня за плечи. — Я не хотела вас во все это втягивать, не хотела, чтобы мои родные пострадали… Поэтому я и не могла связаться с вами в последнее время, — произнесла я удрученно, комкая в руках бумажную салфетку, которую взяла на случай, если мои эмоции совсем потеряют контроль. — Прости, милая, я не хотел тебя обидеть, просто я очень за тебя переживаю… — Все в порядке, пап, теперь все точно в порядке, мне больше ничего не угрожает. — А что это за звук? Слышите? — мама стала вертеть головой, ища источник звука. — Это мой телефон. — я вышла в коридор, где на полу лежал мой рюкзак. Я совсем забыла позвонить ребятам, что добралась до дома. — Алло… — Эмми, кто-то обещал, что позвонит, как окажется дома, по моим расчетам это должно было произойти почти полчаса назад. — Прости, Донни, просто у меня совсем вылетело все из головы, стоило переступить порог дома. — Да я же пошутил, что ты извиняешься-то… это Майки извелся уже, понапридумывав тысячу версий того, почему ты не позвонила… — Похищение пришельцами было? — Третье по счету. — Передай, что я, провалившись под землю, попала в Юрский период, и меня унес в свое гнездо птеродактиль. — на мгновение в динамике возникла тишина, а потом где-то в стороне раздался вопль Микеланджело. — А я говорил, говорил вам! Парни, надо спасать Эмили! О черт, у нас же нет теперь машины! — Майки! — и смех в три голоса, значит, и остальные братья были неподалеку. — Я просто скучаю по тебе, Принцесса! Присылай фотки и видео, пиши письма… — теперь голос весельчака звучал более отчетливо, похоже, он добрался до микрофона у компьютеров. — Майки, Эмили уехала всего-то полтора часа назад… — слова Донателло не произвели должного эффекта. — Уже как целых полтора часа, не с той стороны ты смотришь на вещи, бро… — Эм, если он не успокоится в ближайшее время, то я запихну его в ту коробку из-под подарков, перемотаю скотчем и отправлю почтой как Рождественскую посылку. — последние слова Рафаэль произнес с нажимом в голосе, явно обращаясь уже к своему шумному брату. — Я не помещусь в ту коробку… — А давай проверим, — послышалась возня, затем грохот и всплеск воды. — Донни… что там произошло? — спросила я, слыша недовольный голос Леонардо на заднем плане. — Раф утопил Майки в бассейне, вход в воду оказался на двоечку, так что Лео, который сидел на кухне, тоже условно искупался и сейчас устроит Рафу и Майки взбучку. Я, конечно, не при чем, но, пожалуй, куда-нибудь спрячусь, пока все не поутихнет, — стал говорить Дон быстрым шепотом, — до скорого, Эмили. — сигнал отключился, и я, убрав телефон в карман кофты, вернулась к родным, которые честно пытались сделать вид, что не слушали мой разговор. — Кто там тебе звонил? — спросил папа с интонацией «я все слышал, но делаю вид, что это не так». — Это был Донни… Донателло, один из моих друзей. Они хотели убедиться, что я доехала до дома. — Какое необычное имя… А у остальных есть имена, или они так и останутся инкогнито? — Ладно-ладно… Их отца зовут Сплинтер, а самих ребят - Донателло, Микеланджело, Рафаэль и Леонардо, — мама и отец синхронно подняли брови от удивления. — Итальянцы? Или просто у их родителей оригинальный юмор? Я, конечно, тоже люблю эпоху Возрождения, но не настолько, чтобы назвать своих детей именами ее великих творцов… — Позволь напомнить, дорогая, что если бы я тебя не переубедил, то нашего сына вполне могли бы звать Леонардо, правда, да Винчи был тогда совершенно не при чем, — я тихонько засмеялась. Хорошо, что папа переубедил, иначе у меня было бы два брата Лео. — Ну, так это все, что ты нам о них расскажешь, — внимание снова переключилось на меня. И честно я, хоть и имела в голове шаблон, не знала, что рассказать, не вдаваясь в подробности действительности. — Они все мастера восточных единоборств и… эм… у них собственное частное охранное агентство, — родители посмотрели на меня скептически. Знаю, бредово звучит, но простите, я не могу сказать вам, что мои друзья ниндзя, которые по ночам отвешивают люлей всяким бандитам и иным недобропорядочным гражданам. — И сколько лет этим ребятам? — поинтересовался отец, и по его взгляду я поняла, что разговор снова стал уводиться в сторону моих отношений. — 22. И, пап, не уводи разговор… — Я просто хочу понять, что у моей дочери с этими парнями. — У твоей дочери с этими парнями всего лишь дружба. И если уж ты хочешь спросить что-то конкретное, то спрашивай, а если нет, то я и так отвечу - я ни с кем из них не встречалась, и никаких других отношений, кроме сугубо дружественных, не имела. Они просто мои друзья, без всяких намеков и недомолвок, папа. — Отец стушевался и кашлянул в кулак, мол - «я не это имел в виду». Да-да, так я и поверила. У него не возникло бы таких мыслей, увидь он хоть кого-нибудь из парней. Боюсь, вообще бы после не возникло ни единой мысли. — Я, пожалуй, пойду разберу свои вещи, до Рождества уже не так долго осталось, хочу переодеться. — Ладно, Эмми, но после я все же хочу узнать о твоих друзьях чуточку больше. — Стефан… — мама махнула мне рукой, говоря, чтобы я шла готовиться к праздничному ужину, пока отец снова не начал причитать о моем будущем, и я, улыбнувшись, поспешила в свою комнату. Здесь все осталось так же, как и когда я приезжала в последний раз. Все те же голубые шторы и покрывало, куча CD и DVD дисков на столе возле старенького компа, книги по всем углам, а на тумбочке у кровати, склонив голову набок, сидел плюшевый дракон. — Привет, Диди, скучал по мне? Брат подарил мне его, когда мне было всего 2 года, я так обрадовалась, что несколько дней не выпускала игрушку из рук, если верить маминым словам, даже учитывая, что сама я была чуть больше этого дракона. Мне игрушка сразу напомнила динозавра из рекламы йогурта, и я радостная все пыталась сказать: «Дино», но так и не получалось, только: «Ди… ди…», вот и приклеилось. Хм, интересно, а у ребят в детстве были какие-нибудь игрушки, кроме их оружия? Наверняка были… — Знал бы ты, Диди, что со мной было… Даже ты - плюшевый дракон бы в это не поверил… — наверное, глядя на меня сейчас, кто-то покрутит пальцем у виска, взрослая девушка, которой в пору детишек нянчить, сидит сейчас на кровати и разговаривает с игрушкой, а по мне, в этом нет ничего странного, ибо никто не сохранит некоторые секреты лучше, чем самый первый друг детства, пусть и плюшевый. — Ладно, вечером, так и быть, расскажу тебе все и покажу фото, — потрепав дракошу по голове, усаживаю его обратно на тумбу и разбираю свой рюкзак. Вещей было не много, самое ценное - это подарки от ребят. Фотоальбом я спрятала подальше в шкаф, дабы никто случайно не наткнулся, книга заняла почетное место недалеко от компьютера, шест я оставила сложенным в рюкзаке, а шарфик перекочевал на вешалку у двери. Всего пара вещей, но то тепло, которое они вызывали, моментально сделали мою комнату живой, и… моей - частью моего нового мира. Я переоделась в джинсы и свитшот и спустилась помогать маме готовить праздничный стол. — А Мэтт приедет сегодня? — поинтересовалась я, помня, что брат собирался встретить праздник с нами. — Да, сказал, правда, что будет поздно. С братом я виделась еще реже, чем с мамой и папой. Просто как раз когда я поступила в университет, он получил должность при институте IBM, а через год женился и остался жить в Милвуде. Поэтому стоило ему переступить порог, как я тут же повисла у него на шее, не давая даже снять ботинки. — Хей, хей, малышка Мими уже совсем не малышка, ты меня сейчас свалишь… — брат с детства зовет меня Мими, все так же, как и с драконом, я не могла полностью выговорить собственное имя. — Ага, свалишь тебя... Мне кажется, или ты раскачался… или отъелся? Сара совсем не следит за тобой? — Вот еще! Да я бургер без отчета съесть не могу, наконец-то вырвался из ее растительного царства правильного питания. Мам, я надеюсь, у нас на ужин будет жирная индюшка под соусом или что угодно, но не салаты из… салата. Мама стояла чуть в стороне и с умилением наблюдала за нами. — Совсем не взрослеете… — Что ты хочешь, первые 40 лет детства у мужчины самые трудные… к тому же, попробуй не быть ребенком, когда сыновьям по пять лет и ты играешь с ними во все на равных. Мэтт наконец снял с себя верхнюю одежду и пошел на разведку, вызвав у меня и мамы улыбку и смех, когда с кухни раздалось его победное: «Ура! Я буду жить!». — Мэтт, а Сара что же не захотела приехать? — спросила я счастливого братца. — Я еще вчера отвез ее с детьми к ее родителям. А завтра поеду их забирать, мы решили провести это Рождество с родными. А ты, Мими, расскажешь, как там дела в Нью-Йорке? И что это был за тайный заговор с подарками? — брат взъерошил мне волосы, превращая мою голову в воронье гнездо. — Ну, даже не зна-а-аю… — Мэтт, вытащи из этой шпионки хоть слово, она ведь нам почти ничего не рассказала… — раздался из гостиной голос отца. — Папа… — Попробую. Пошли, мелкая, послушаю твои приключения. Мы поднялись в мою комнату. Я села на кровать с ногами, а Мэтт полуоблокотившись на спинку. — С чего начать? — С начала. С начала, так с начала. Мэтту я могла рассказать все более подробно. Во-первых потому, что он брат, которому я и не такие девичьи секреты доверяла. А во-вторых, я верила, что он все сохранит в секрете, если, конечно, поверит. — Так значит, черепахи, да? — брат почесал затылок, после моего почти полуторачасового рассказа, — Ну и угораздило же тебя… — Мэтт, как и подобает человеку науки, отнесся ко всему скептически, хоть и с довольной долей интереса, — Фотка-то хоть есть? — Есть. — Ну так показывай! Я достала телефон и показала последнее присланное ребятами фото, лезть за альбомом сейчас я не хотела. Правда, первое, что привлекло внимание брата оказалось не фото, а устройство, его хранящее. — Забавный гаджет, это что, телефон? — В основном - телефон… Что еще, не могу предположить, мануал пока не читала. — Собственная сборка? Хм… судя по весу, могу предположить, что у батареи очень высокая емкость, не буду тыкать кнопки, мало ли, учитывая способности твоего друга-изобретателя, тут может оказаться и встроенный электрошокер. — Я усмехнулась, но в голове поставила галочку прочитать инструкцию в ближайшее время, ибо Мэтт вполне мог оказаться прав, он как инженер с техникой на ты, и я не могу ему в подобном не доверять. Закончив разглядывать телефон, брат стал вглядываться в фото ребят. — Да уж, вот если бы ты не сказала, я бы решил, что это очень хороший фотошоп. Хотя все равно до конца поверить не могу. — Я тоже не верила, но трудно это не сделать, проживя с ними бок о бок несколько месяцев. — Теперь я понимаю, почему ты ничего не рассказала родителям. Их бы удар хватил… Отец и так, наверное, включил «режим папочки». — Ага… — Бедняга Мими, заведи уже себе парня, девчонке скоро 25, а она целовалась два раза. — Мэтт! И ты туда же… И вовсе не два раза, хватит уже вам всем сводничать! Тоже мне, свахи… — Ладно-ладно, я просто не хочу, чтобы моя сестра стала к 30 стервозной феминисткой. — Мэтт! — я треснула брата подушкой, на что тот, не долго думая, схватил меня за ногу, щекоча пятку. Взвизгнув от неожиданности, я съехала с кровати на пол, высвобождая ногу из захвата. — Мэттью Кельвин, это запрещенный прием! — брат же вовсю хохотал, пытаясь снова совершить что-нибудь не менее коварное. Помнит же, что я боюсь щекотки, сам-то терпелив к подобному, так что у меня даже не было чем ему ответить, только выворачиваться, стараясь усмирить рефлексы и не врезать шутнику-брату, а то некрасиво будет встречать ему Рождество с фингалом под глазом и опухшим носом. — Мэтт! Эмми! Спускайтесь к столу! — мама вовремя спасла меня от нехватки воздуха от щекотки и смеха, и мы с братом, продолжая друг друга подкалывать, спустились вниз, усаживаясь за небольшой Рождественский стол. ----- — С Рождеством! — эта фраза раздавалась, наверное, почти из всех окон, тысячи людей сейчас поздравляли друг друга лично, по телефону, через интернет. Знакомых и незнакомых, просто выходили на улицу, стучали в двери соседей и говорили: «С Рождеством!» Дети бегали с бенгальскими огнями, играли в снежки, и некоторые взрослые от них не отставали, а над городом полыхали яркие цветы салюта. Я шла по улице, наблюдая за всем этим. Если здесь в нашем тихом городке чувствовалась эта безудержная атмосфера праздника, то представляю, что происходит в Нью-Йорке. Достаю телефон из кармана и делаю селфи на фоне опутанного гирляндой дерева. «Выбрать фото», «Отправить». С Рождеством, ребята! Практически сразу же мне пришел ответ, точнее, видеозвонок. Подключаю гарнитуру и на всякий случай отхожу подальше от людей, чтобы ненароком никто не увидел и не услышал того, чего не следует, и подтверждаю вызов. — Алло, Эмми, — раздался голос Дона за кадром. Судя по всему, видео передавала его наплечная камера, так как я видела край крыши и вспышки фейерверка над Гудзоном, а также часть проекции моего видео. — Тебе хорошо видно и слышно? — Да, Донни, а тебе меня? — Хорошо. Парни, мост настроен, мы на связи. — Эх-хей, Принцесса! — камеру резко повернуло в сторону, и на весь экран возникло лицо Микеланджело в красном рождественском колпаке. — Майки, осторожно! Дай я лучше сниму камеру… — небольшая заминка, и Майки снова в кадре. — Классное фото, Принцесса, мы решили, что будет здорово показать тебе салют в городе, смотри! — на экране появилось небо со всполохами и искрами разных цветов. — Майки, я думаю, в Ирвингтоне сейчас тоже идет салют… — услышала я голос старшего. — Я знаю, Лео, но не такой же, как здесь! — Не хочу тебя расстраивать, брат, но камера не передаст того великолепия, что видим мы… — немного с сожалением произнес Донни. — Ну бли-и-ин… — Все хорошо, ребят! — поспешила ответить я, — я больше рада тому, что вы мне сейчас позвонили… — Да ладно, скажи еще, что скучаешь по нам… — что-то у Рафаэля не так с настроением. Майки перевел камеру, и я увидела сидящего на постаменте, словно нахохлившийся воробей, бунтаря. — Я скучаю по вам, и по тебе, ворчун, я тоже скучаю, — даже несмотря на низко надвинутый капюшон куртки, я увидела, как по лицу Рафа скользнула добрая улыбка. — А по мне ты скучаешь? — обладатель оранжевой маски снова переключился на себя. — И по тебе, Майки, и по Лео, и по Донни, и по Мастеру Сплинтеру. По всем вам я скучаю. — Хей, парни, у меня идея, давайте петь рождественский гимн! — Нет, Майки, момент несомненно торжественный… — начали отмазываться остальные, а я решила поддержать весельчака и сама начала петь, тут же песенку подхватил Микеланджело, бегая вокруг братьев, показывая, что нехотя и немного смущаясь, они все же подпевали. И на лицах каждого играла счастливая улыбка, а в глазах отражались яркие огни города. Казалось, протяни руку и прикоснешься к каждому. — …we wish you a Marry Christmas and a happy New Year! — закончили мы синхронно и рассмеялись. — Счастливого вам Рождества, ребята! Я люблю вас! — Мы тоже любим тебя, Эмми! Очень-очень! — Майки, видимо, так расчувствовался, что сделал вид, что пытается поцеловать меня через экран. — Майки! Не слюнявь камеру… — техника была отнята, а объектив протерт. Но камера недолго была в руках своего владельца, а снова перекочевала в руки младшего, который вертел ей во все стороны, от чего у меня уже начинала кружиться голова, словно я каталась на карусели. — Парни, кто-то поднимается на крышу, уходим! — раздался голос Леонардо. — Вот облом-то… Ладно, быстренько машем Эмми ручкой! — на ходу продолжал снимать своих братьев Майки. — Пока, ребята! Передавайте привет Сэнсэю! — Непременно, Эмми!.. Майки, давай сюда камеру, — Донателло прикрепил устройство обратно к своему плечу, и я еще некоторое время наблюдала за тем, как парни движутся по крышам. — До связи. — звонок прекратился, и я с легким сожалением погладила экран телефона. Интересно, сколько я продержусь в Ирвингтоне перед тем, как сорваться и вернуться в Нью-Йорк. Шмыгаю носом, не то от холода, не то от того, что расчувствовалась. Я правда начинала скучать… — Эмилия? Эмилия Кельвин? — я обернулась на голос. Передо мной стоял парень с немного удивленным выражением на лице. Я улавливала что-то знакомое, но никак не могла понять, откуда я его знаю. — Да… мы знакомы? — Да ладно, Эмили, ты не помнишь меня? Даррелл… Даррелл Мэверик, твой сосед, между прочим, и одноклассник… — я нахмурилась и сжала переносицу пальцами, голову сдавило - давно у меня не всплывали воспоминания. Да, теперь помню… Даррелл Мэверик, мой друг детства и парень, в которого я была влюблена всю школу. — Даррелл, я просто… я не узнала тебя… — А вот я тебя узнал сразу, ты почти не изменилась. Приехала на Рождество? — мы пошли не торопясь по улице. — Да. Давно не была дома… — Знаю… — я вопросительно взглянула на парня, — …ну в смысле, что я же живу по соседству и не видел, чтобы ты приезжала. Большой город затянул тебя? — А ты, значит, все еще здесь живешь? — Да, я теперь работаю с отцом в его мастерской. А ты как там устроилась? Учишься? Работаешь? Семья, дети? — Даррелл… — Прости-прости… я понимаю, мы давно не виделись, а я сразу такие вопросы задаю… — Нет, ничего… Скажем так, жизнь в большом городе не задалась. Решила немного отдохнуть, подумать. — мы подошли к моему дому. — Слушай, Эмили, как насчет того, чтобы встретиться завтра и за чашечкой латте поболтать в «Сарайчике».* Расскажешь, как там жизнь в городе, я расскажу, что тут было у нас, пока тебя не было, м? Что скажешь? Я задумалась, в принципе, не было ничего такого в том, чтобы посидеть поболтать со старым другом. Пусть даже, что друзьями мы были в детстве, а в школе мы отдалились друг от друга в первую очередь от того, что я боялась признаться Дарреллу в своих чувствах. — Хорошо, я не против. — Отлично, тогда я зайду за тобой в четыре. До завтра, Эмили, — парень махнул мне рукой и пошел дальше по улице. Я же, ненадолго задержавшись, зашла домой. Мэтт лежал на диване и «смотрел» старенькую рождественскую комедию, кажется, вторая часть Один дома. Тихо, чтобы не разбудить его, я сняла куртку и, прокравшись на цыпочках, осторожно вытащила из ослабевших пальцев брата пульт, убавляя звук, зная, что если сейчас выключу телевизор совсем, он обязательно проснется. Также тихо укрыв ноги сони пледом, я поднялась в комнату и, достав альбом, завалилась на кровать. Мне хотелось поподробнее рассмотреть фото. Майки очень постарался, собирая этот фотоальбом. Первые страницы представляли собой оцифрованные черно-белые рисунки, совсем маленькие черепашки, еще не умеющие ходить или только делающие первые шаги. «Мы совсем маленькие. Наверное, Мастер Сплинтер нас рисовал, чтобы потом мы могли увидеть себя такими мелкими, но я ни разу не помню его с карандашом…» — гласила подпись, а также стрелочками было подписано, кто на рисунках есть кто. У Сэнсэя просто художественный талант… Несколько следующих страниц также были рисунками: Лео, делающий свои первые шаги. Раф и Майки, не поделившие плюшевого медведя. Донни, что-то усердно вырисовывающий на листе карандашом. Потом начались оцифрованные фото с полароида. Первое - Донателло, сильно зажмурившийся, явно фотографировавший сам себя, — «Первое селфи Дона, наверно, боялся, что пристрелит себя. И я бы не удивился, что спустя неделю ковыряний он вместо фотика сделал бы лазерную пушку». — Я еще раз взглянула на фото, сколько здесь Донни? Лет 7-9, а он уже стал заниматься техникой… не зря его назвали Гением. Следующая фотография - Микеланджело, несущийся по туннелю на скейте. — «Спустя мгновение я потерял равновесие и выбил себе зуб, но решимости научиться трюкам на скейте не потерял». — Я вспомнила, как Майки носится на своей доске, и мне самой пару раз посчастливилось на себе узнать о его навыках в обращении с его «реактивной подругой». Леонардо, медитирующий с Учителем, — «Думаешь, Лео любил медитировать? Ничего подобного…» — действительно, на фото Сплинтер сидел с самым одухотворенным видом, а будущий ниндзя искоса одним глазом посматривал на учителя, не то беря с него пример, не то думая, как улизнуть. Рафаэль в углу, который весь, насколько позволял рост черепашонка, был изрисован подобием граффити, — «Любимое место Рафа в детстве, он проводил в этом углу большую половину дня». Далее пошли всяческие фото, где ребята позируют со своим оружием в различных боевых стойках, то по одному, то словно сражаясь друг с другом, а после вся компания, поедающая пиццу. — «Первая пицца… до сих пор помню, какая она была вкусная… мне даже кажется, что она была самая вкусная». Потом пошли уже нормальные фото, сделанные на цифровик, здесь парням уже где-то лет по 14-16, самый, как говорится, неспокойный возраст. Майки, изображающий из себя репера. Рафаэль, набивающий Лео первое тату. Донателло, собирающий свой компьютерный стул. Сплинтер, смотрящий по телевизору какую-то мыльную оперу. Все четверо парней, стоявшие на руках с мученическим выражением на лицах. Могу поклясться, что последнее фото делал Сплинтер, и это была не тренировка, а скорее наказание за провинность, и раньше, как мне известно, слово «Хаши» заменяло все известные наказания… или объединяло их. На следующих фото парни уже были такими, какими я их знала. Все четверо в своих банданах, — «День, когда мы получили свои маски ниндзя». Донателло, усердно и сконцентрированно над чем-то работающий, — «Донни собирает мой скейт!» — И сразу следом фото, где Майки несется на этом самом скейте по коллектору, — «Испытание номер 23 прошло успешно». — Что было с предыдущими 22-мя, неизвестно, но судя по тому, что у владельца нунчак на фото забинтованы локоть и голень, то они были не так успешны. Леонардо, подстригающий бонсай, — «До сих пор не понимаю, какой смысл в этих кривых кустиках, хотя с некоторого ракурса он даже миленький… я про кустик». Рафаэль, что-то читающий, — «Эх, было время, когда нам не надо было спасать мир… Раф даже книги читал от скуки». Все четверо с Эйприл где-то на крыше, — «А вот и Эйприл! Наша первая подруга, да и просто классная девчонка». Мастер Сплинтер посреди еще совсем пустого убежища, — «Наш новый дом. В второй раз переезжали на моей памяти, и надеюсь, в последний». Наконец начались фото со мной. Я с Майки, разукрашенные красками Холи, — «Это было просто офигительно, до сих пор еще в коридорах натыкаюсь на пятна краски». Раф со злобной миной тащит меня на своем плече, и следом я, мокрая и злая выбираюсь из бассейна, — «Сама виновата, не надо спорить с Рафом, не прокачав скилл». — Я даже и не помню, из-за чего тогда мы поспорили, но Рафаэль поставил точку в этом вопросе по-своему. Я, Леонардо и мастер Сплинтер в медитации, — «Полный Дзен, версия 2». Пару фото, где Донателло только начал учить меня обращаться с бо. Первая - он объясняет мне, как выполнять прием, вторая - Донни, держащий на моей голове пакет со льдом. Врезала я тогда себе шестом основательно и еще несколько дней ойкала, когда, забыв про ушиб на голове, слишком сильно орудовала расчесткой. На нескольких фото засветился и Кейси, и все наше семейство за столом перед огромной пиццей, которую мы с Майки весь день пекли частями. Да-да, помню, пицца была вкусная, но вот весь следующий день мы драили кухню. Последние несколько страниц были пустыми и надпись на первой из них гласила: «Эти страницы ты заполнишь сама, тем, что тебе дорого». Я улыбнулась. Я знала, какое фото я бы сюда уже поместила - то, которое мне было прислано с крыши вокзала, но увы, распечатать его я не могла. Может, после я попрошу брата о подобной услуге, кажется, у него есть принтер, и мне не придется обращаться в фотосалон. Еще раз пробежавшись по особо полюбившимся мне кадрам, я убрала альбом в шкаф и, зарывшись в одеяло, провалилась в сон. И снилось мне, что я и парни катаемся на коньках в центральном парке, и люди их совсем не боятся… *Red Barn (досл. Красный сарай) — пекарня в Ирвингтоне.