Sing

      Яркое солнце заливало светлыми лучами постапокалиптический Аркадия Бэй: снесённые на обочину и разрушенные стихией автомобили, чёрные обуглившиеся палки от разбитых штормом вдребезги вывесок и сгоревших построек — битое стекло, подсохшие лужицы крови и неона на асфальте задорно поблёскивали в лучах самой яркой звезды. Я и Хлоя шли, держась за руки, через весь город к дому Прайс в надежде найти там если не дом, то хотя бы её пикап на ходу. В воздухе повис тяжёлый кисловато-солёный запах мяса и морского бриза, горелого дерева и влажного асфальта. Она не могла оторвать заплаканных глаз от чистого горизонта, где больше не маячил ужасный торнадо, ветер не рвал на клочья её синее каре, а косой ливень не застилал этих светлых глаз, полных шока и болезненной тоски. Её слегка влажная ладонь в моей руке была такой мертвенно-холодной, а сама Прайс — такой бледной и уставшей, что моё сердце ёкнуло от жгучего желания прижать эту смелую девочку к себе и увезти отсюда навсегда.       Вдруг она вырвала руку из моей и бросилась куда-то влево, так стремительно и уверенно, что мне не осталось ничего, как последовать за ней. Она пробежала метров тридцать, прежде чем я поняла, куда её несёт — ещё сотня метров и за углом будет закусочная «Два Кита». Хлоя была почти за углом, как вдруг остановилась, не осмеливаясь сделать последний шаг. Я догнала её и заглянула в глаза: — Хлоя, я прошу тебя… Вдруг её тонкая фигурка приосанилась, а сама она будто расправилась: — Макс, мы должны. Мне нужно знать, что мама успела эвакуироваться, понимаешь? — её взгляд, полный боли и страха, отчаянно искал во мне поддержки, — и Дэвид… Они не могли погибнуть здесь, вот так! — Хлоя схватила меня за плечи ледяными ладонями и прижалась лбом ко мне: её тело мелко дрожало, а сама девушка не могла сдержать слёз.       Конечно, я знала, что мы там увидим, что почувствует Хлоя, вновь ощутив эту горечь и тоску по невозвратно ушедшему близкому человеку. Я прижала её к себе и погладила по волосам: — Я буду рядом, обещаю, Хлоя, я больше не брошу тебя ни за что в жизни. — Макс… — прохрипела заплаканная Прайс, не поднимая взгляда, — скажи мне, что знаешь, что они в порядке. Умоляю, скажи мне это. Слёзы застилали глаза, горло душила подступающая истерика: — Я не могу… Хлоя заплакала навзрыд и осела на грязный асфальт, покрытый сплошь битыми стёклами и щепками досок. Горячие дорожки слёз струились по бледным щекам, а искусанные, пересушенные от постоянного облизывания губы мелко дрожали, сдерживая лавину эмоций в Хлое. Вдруг она подняла голову наверх, к чистому синему небу и закричала, срывая голос: — Макс, почему? Почему они, а не я?! — она вскочила на ноги, отряхнула джинсы и стёрла рукавом джинсовки слёзы, всё ещё истерично всхлипывая, схватила мою руку и потащила к закусочной. Её рука была влажной от слёз и холодного пота, а хватка такой сильной, что вскоре я не чувствовала от онемения пальцев. — Хлоя, подожди, пожалуйста!.. — но она была неумолима. Истерика сменилась мертвенным спокойствием, каблуки её казаков мерно отстукивали каждый шаг, чуть похрустывая битым стеклом: — Я должна хотя бы попрощаться с ними по-человечески. Идём, Максин.       Едва мы зашли за угол, я в ужасе вскрикнула: в этой реальности некому было пересыпать песком разлитый по асфальту бензин, никто не остановил шальную искру… На месте «Двух Китов» дотлевало огромное кострище, изрыгивая облака ещё горячей золы и отвратительный запах жареного мяса. Главный выход из забегаловки был завален обломками машин и лодок, а значит, никто не сумел спастись. Холодный пот проступил под рубашкой и я опустила голову, пытаясь спрятаться от суровой действительности. Джойс и рыбаки, Фрэнк и Помпиду, Уоррен… — Хлоя, прости меня… Умоляю, прости… Но мне никто не ответил. Я подняла голову и увидела, что Прайс схватила с земли что-то маленькое и блестящее и неотрывно смотрела на вещицу. На ватных ногах я подошла ближе и рассмотрела в руках подруги слегка сморщенный от жара, пластиковый бейджик с аккуратной подписью: Джойс. — Макс, она?.. — Хлоя смотрела на меня воспалёнными от слёз глазами, прижав к груди мамин бейджик. Слово «умерла» застряло в наших глотках как рыбья кость, никто был не в силах произнести это вслух: — В закусочной были Фрэнк, Помпиду, Уоррен, рыбаки и твоя мама… Прайс отвела взгляд от меня и в ужасе закричала, упав на колени перед пепелищем, ставшим братской могилой для всех людей, так хотевших жить. Она колотила кулаками землю, выкрикивая что-то несвязное и отчаянное, мелкие осколки и занозы впивались в нежную кожу рук, но Хлоя продолжала плакать, несмотря на боль. Я осела рядом, тихо плача, чтобы не привлекать внимание подруги, и обняла ее со спины. Даже спустя столько времени, она тонко пахла своим одеколоном, морским бризом и самой собой. Я прижалась к ней и просто думала о том, как Джойс всегда заботилась о нас, каким милым был Помпиду и как Фрэнк на самом деле ценил Хлою, даже несмотря на ревность.       Не знаю, сколько мы сидели, но Хлоя постепенно успокоилась — плач её стал тише, тело не содрогалось в истерике, а сама она прижала меня к себе, поглаживая по голове. Подруга провела по моему лицу рукой, убирая с него влажные от рыданий пряди волос, и заглянула в глаза: — Пришло время уехать нахуй из Аркадия Бэй. Ненавижу это место, а теперь меня тут окончательно ничего не держит. Я согласно закивала и вдруг поняла, что смертельно устала: — Давай немного отдохнём, пожалуйста. И нужно обработать твои руки, посмотри… — я взяла ее ладони и увидела бесчисленное количество мелких стеклянных щепок в её руках. Хлоя горько усмехнулась: — Ещё один дерьмовый день в Аркадия Бэй? Без проблем, Долговязая Макс Сильвер. Мы с трудом поднялись на ноги и, не оборачиваясь, ушли от пожарища, поддерживая друг друга под руки. Мы шли по пустым улицам городка, то и дело вздрагивая от криков стервятников, разрывающих тишину своими адскими воплями. Разрушения, кровь, смерть сопровождали нас на всем пути к дому Хлои — и ни единой секунды без мыслей о том, как много боли я причинила всем вокруг.       Когда мы наконец пришли к жилищу Прайс, мы увидели лишь пару разбитых стёкол и уничтоженный двор: перевернутые колья забора, выкорчеванные из клумб цветы и разбитые ураганом качели. Хлоя медленно поднялась к парадной двери и открыла замок, пропуская меня вперёд: — Давай наконец приведем себя в порядок и свалим отсюда нахуй. Эй, Макс? — позвала меня подруга, когда мы вошли в прихожую и она закрыла дверь. По всем стенам поползли уверенные трещины, кое-где порвались старенькие обои, а пробковая доска с фотографиями валялась на полу, раскидав всё своё содержимое по усыпанному осколками стёкл и люстр полу. В целом, состояние дома оказалось намного лучше, чем мы надеялись — в конце концов, это лучше, чем ничего. — Да? Хлоя вдруг смутилась, почёсывая синий затылок и отведя взгляд в сторону: — М-можно попросить тебя обработать мои руки? Мне будет неудобно самой. Я посмотрела на этого ребёнка в теле взрослой девушки и не смогла сдержать нежной улыбки: — Посиди где-нибудь, пока я схожу за аптечкой, хорошо? Подруга заметно расслабилась и выдохнула: — Тогда я буду ждать тебя за столом — пошевеливайся, повелительница времени!       Прайс скрылась за углом стены в гостиной, а я медленно, но уверенно стала подниматься по ветховатой от времени лестнице на второй этаж. Половицы всё так же тихо скрипели под шагами, а та сломанная мной в детстве перекладина по-прежнему слегка пошатывалась, когда я опиралась на перила. Если абстрагироваться от воспоминаний, на секунду могло показаться, что всё так же хорошо, как было, например, ещё неделю назад. Я решила заглянуть в комнату Хлои и тихо, чтобы хозяйка не услышала, повернула ручку и толкнула дверь. Меня встретил полувыветрившийся запах жжёного стаффа, одеколона Прайс и немного хлорки — ну конечно, моя одежда из бассейна. Наверное, Джойс была на сутках и просто не успела постирать, как она всегда делала это в детстве, когда мы с Хлоей валялись в песке и траве, воображая себя настоящими пиратами… И словно в подтверждение своих мыслей я наткнулась на фотографию в рамке, стоявшую на полке для учебников… кхм, для хлама. На снимке широко скалилась в пиратской ухмылке Хлоя, потрясая фальшивым руко-крюком, на котором повисло ведро-тыковка, полное конфет и пряников — а рядом улыбалась маленькая я, сжимая в руках такое же ведёрко со сладостями. Тёплый свет тыковок-подсвечников бликовал на наших детских личиках и мы были так неподдельно счастливы… Наш с Хлоей первый совместный праздник, так мило, что она хранила это фото даже все мои годы в Сиэтле — как было эгоистично с твоей стороны, Макс, пропасть из её жизни. Я перевернула рамку и вытащила фотографию: нет, больше я эту девочку не оставлю, ни за что на свете. «О да, Колфилд, даже ценой целого города ты готова спасти свою подружку!» — ехидно прошипела совесть, но я заткнула эту суку, не позволив ей продолжать. Это было моим решением, и я ни за что больше его не поменяю — Хлоя Элизабет Прайс всегда в приоритете.       Я вышла из комнаты и отправилась в ванную за жестяной аптечкой — как сейчас помню, как Уильям купил нам с Хлоей по наборчику «Юный доктор» и потом ещё долго играл с нами, будучи то пациентом, то медбратом, то водителем «Скорой помощи». Теперь-то я, конечно, понимаю, что ему хотелось провести время с Джойс после работы или просто спокойно почитать газету, как он любил это делать, но никогда он не прикрикнул на Хлою или меня за излишнюю настойчивость. Я повертела в руках аптечку и снова едва ли сдержала слёзы: надеюсь, Уильям и Джойс будут беречь нас оттуда, сверху. Снизу раздался приглушённый крик: — Ма-акс, только не говори, что я сейчас поднимусь и увижу только какую-нибудь фотку, по которой ты переместилась в далёкие ебеня нашего прошлого! Я цокнула и наконец вернулась на землю из своих мыслей: — Хло-оя, только не говори, что я сейчас спущусь и увижу твою нахальную ухмылочку, ведь ты так довольна своей шуткой!       Быстро спустившись по ступенькам, я вышла к камину и увидела скучающую подругу, сидящую на столе: — Как некультурно, Прайс. — Доктор Колфилд, я умираю! Помогите мне, ах! — подруга встала со стола и театрально вскинула руку ко лбу, имитируя припадок. Я усадила её на стул и села рядом, вытащила из аптечки пинцет, перекись, дистиллированную воду, пластыри и бинт, и взяла девушку за руку — её ладонь была такой тёплой и чуть шероховатой от постоянного контакта с грубой кожей руля пикапа, а тонкие пальцы украшал синий, аккуратный маникюр. Я нежно раскрыла её ладонь и обильно полила перекисью: раны тут же зашипели и запузырились, а Прайс тихо простонала от тонкой, жгучей боли, и я не придумала ничего лучше, чем подуть на саднящие раны. Хлоя удивилась, но препятствовать не стала, облегчённо выдохнув, когда прохладный воздух из моего рта коснулся раздражённых ранок: — Я сейчас начну доставать, ты готова? — Ох-х, в другой ситуации я бы расстроилась этой фразе, а сейчас поторопись, — слабо рассмеялась пошлячка-Хлоя, а я залилась краской. Я и Хлоя, вместе в этом смысле, это… странно и так горячо, боже. Вдруг в голове на мгновение промелькнуло воспоминание Прайс в бассейне Блэквелла, её стройного тела, соблазнительных форм… чёрт. Я схватила пинцет и принялась медленно вынимать осколки из ладони подруги, поливая открывшиеся ранки перекисью и дуя на них, пытаясь умерить боль. Даже в такой мелочи я пытаюсь уберечь её от боли и страданий…       Наконец с ранками было покончено: я промыла остатки перекиси дистиллятом и замотала бинтом руки синеволосой девушки. Едва я закончила, она крепко прижала меня к себе и шепнула: — Ты самый настоящий супергерой, Безумно Заботливая Макс. Спасибо, — и моей макушки коснулись её горячие губы, отчего мурашки по спине разбежались во все стороны. — Н-не за что, — тихо буркнула я, боясь выдать своё сбившееся дыхание. Да что с тобой, Колфилд? Хлоя поднялась со стула и поправила шапочку: — Мне нужно подготовить пикап для завтрашней поездки и забрать кое-какие запчасти и инструменты из арсенала Дэвида — ну, на всякий случай. Сложив аптечку, я решила заняться готовкой, о чём и уведомила напарницу, на что та одобрительно угукнула и исчезла за дверьми гаража, а уже через минуту я услышала скрежет металла и приглушённое радио. Казалось, жизнь продолжается.        — Хлоя, пожалуйста, открой! — я кое-как стучалась ногой в дверь, пока мои руки были нагружены тарелками с сэндвичами и бутылкой апельсинового сока. Спустя мгновение дверь распахнулась и я увидела девушку, перемазанную в мазут и смазку с ног до головы, а сама она ярко заулыбалась, увидев еду: — А ты умеешь порадовать девушку! Поставь на капот пикапа, я пока найду что-нибудь, чтобы вытереть руки. Пока я расставила тарелки и сбегала за стаканами для сока, Хлоя вернулась из недр гаража с уже не чёрными, но сероватыми руками: — Я голодна, как волк, а ты меня снова спасла от смерти — на этот раз от голодной, — девушка шутливо пихнула меня в плечо, отчего я чуть не подавилась бутербродом, — представь себе, Макс, уже завтра мы навсегда покинем Аркадия Бэй, полюбуйся этим орегонским солнцем в последний раз. И правда, закат был потрясающим для Орегона, яркие цветные всполохи, пересекавшие небосвод, лёгкий бриз со стороны залива и просто тишина — ведь в городе больше некому шуметь, человек здесь был побеждён стихией. — Мне не впервой покидать Аркадия Бэй, помнишь? — напомнила я подруге, отхлёбывая сок из стакана. — В этот раз точно навсегда. Нам просто некуда идти, Макс, — отмахнулась она. — Но мы всегда можем поехать к моим родителям… — возразила я. — Обязательно, но я бы не хотела оставаться в Сиэтле — нас ждёт Калифорния! Если и начинать новую жизнь без прошлых ошибок и застарелых ран, то только там, — она вдруг осеклась и померкла, — хотя бы ради Рэйчел, ради мамы… Я постоянно говорила им, что всего могу добиться и без сраного колледжа. Будет тупо, если я проебусь. Я решила взять подругу за руку и заглянула в её глаза, полные скорби: — Давай хотя бы начнём оттуда — я больше не оставлю тебя и однажды мы обязательно проснёмся на западном побережье, обещаю. Хлоя вскочила с капота и встала между моих ног, прижавшись лбом к моему: я ощутила, как горячая волна жара от её разгорячённого тела накрыла меня, а её тёплое дыхание щекотало мой подбородок — мои щёки непроизвольно покраснели, а во рту пересохло — боже, что она творит? Неужели сейчас она?.. — Ты и представить себе не можешь, насколько важное обещание сейчас дала, Безумная Макс, — выпалила Хлоя, схватив меня за руки и заставив меня покраснеть сильнее, — серьёзно, Макс, я тебя больше не отпущу никогда, никуда и ни за что, поняла, хиппи? Ох, пожалуйста, не отпускай меня из этих рук и будь ещё ближе, ну же, одно движение вниз, к губам… — Д-да, поняла, — и я обняла её в попытке уверить в серьёзности моих слов. Ну да, Макс, когда хочешь поцеловать кого-то — обнимай его, а когда голодаешь — выбрасывай продукты, ты такая логичная, просто пиздец. В любом случае, я всегда буду рядом с ней, даже если на правах пиратки-компаньонки.       — Эй, Макс, — позвала меня Хлоя, — у Дэвида в гараже есть виски, давай выпьем? За маму с папой, за Дэвида, за Рэйчел… за всех? Воу, Колфилд, да ты ничего крепче того вина в детстве в своей жизни не пила. — Хорошо, давай, — отбравировала я. В любом случае, всегда можно перемотать и отказаться… НЕТ, Макс, больше никакой перемотки. Прайс принесла бутылку МакМиллан и умелым движением откупорила её, плеснула в наши стаканы из-под сока и взяла меня за руку, чтобы вывести на улицу перед гаражом: — Возьмись за бутылку, Колфилд — пора закончить эту ебанутую неделю. Мы вместе ухватились за горлышко сосуда и Хлоя, тихо попросив прощения перед мамой и Дэвидом, Рэйчел и Фрэнком, перевернула бутылку вместе со мной, прощаясь с мёртвыми. А я мысленно попрощалась с Блэквеллом и людьми в нём, Джойс и Уорреном, стараясь не думать о причинах и следствиях. Хлоя взяла наши стаканы и, подав мне мой, залпом осушила свой, даже не поморщившись. Я осторожно принюхалась к алкоголю: терпкий запах горечи и древесины одновременно и отталкивал, и манил. — Хиппи, выпей — думать будешь после, — не удержалась от комментариев Хлоя, уже налившая себе новую порцию. И я прислушалась, выдохнув, глотнула огненную воду одним глотком. Остро-пряно-терпкий вкус обжёг мой рот, а огонь от спирта, казалось, горел в моем горле и желудке. Прайс тихо рассмеялась: — Однажды ты привыкнешь. Хочешь ещё? — она призывно помахала бутылкой. — Нет, Хлоя, и ты тоже не хочешь — тебе завтра вести пикап, помнишь? Идём, нам нужно собрать хоть какие-то минимальные запасы шмоток и нужных штук, — и я потащила её наверх, не слушая недовольных бурчаний синеволосой панкушки.       Мы быстро сложили одежду в походные сумки, с которыми раньше ходили в горы с Уильямом: Хлоя взяла самое любимое, а я — то, что подходило по размеру, то есть исключительно вещи Рэйчел. К счастью, Хлоя знала пароль от кредиток мамы, а поэтому мы не остались без денег хотя бы до Сиэтла, а это уже было неплохим стартом. Когда все сборы были окончены, было далеко за полночь, и глаза Прайс, как и мои, давно слипались от усталости и небольшого опьянения. Не чувствуя ног, мы завалились на кровать: — Спокойной ночи, Хлоя Элизабет Прайс, — прошептала я в темноте, укрывая девушку одеялом. — Хрена с два, — ответила мне более пьяная Хлоя и затянула меня к себе в объятия, прижав к себе и уткнувшись носом в моё плечо, — вот теперь спокойной ночи, Максин Великая-Повелительница-Времени Колфилд. Её ровное дыхание убаюкивало, а тепло тела создавало особый уют в этой тёмной комнате, единственном островке жизни в разрушенном штормом городе. А что вы знаете о пире во время чумы?