Дружба это не френдзона

— Спасибо. Мне и вправду стало лучше, — сказала она, подавая мне пустую тарелку, в которой недавно был бульон. — На здоровье, — взял тарелку из её рук. — Сегодня, конечно же, переночуешь у меня. Завтра решим, что делать будем. А пока иди в ванную. У тебя, как я знаю, в рюкзаке есть запас одежды? — поворачиваюсь к ней, положив тарелки в раковину. — Как ты угадал? — саркастично спросила Саша. Наконец-то она может шутить и улыбаться. — Мы знаем друг друга с пелёнок. Как ты думаешь, угадаю я твои действия или нет? — включая воду, чтобы помыть посуду, говорю я. — Ты знаешь меня с пелёнок, а я тебя с младенчества, — пристально посмотрела на меня. — И да, мы знаем друг друга как свои пять пальцев, поэтому тебе не придётся сейчас говорить мне, что я «мисс-уточняшка», как ты любишь меня называть в подобных ситуациях, — её настроение поднимается — это хорошо, моё, конечно же, не отстаёт. — Иди уже в ванную. А я пока застелю тебе постель, — закончив мыть эту дурацкую посуду, произнёс я. Саша спрыгнула со стула и, взяв свой рюкзачок, зашла в ванную комнату. Через пару минут послышался шум воды. Я отправился в спальню. Поборовшись с пододеяльником и изрядно запыхавшись, я успешно создал все условия, чтобы Саше было уютно спать. Я присел на кровать. Оглядел комнату. Не то чтобы я это делаю постоянно, просто нужно как-то скрасить ожидание и проверить комнату на чистоту и отсутствие грязных вещей, чтобы не было стыдно. Мой взгляд останавливается на полках стеллажа, на них стоят старые фотографии. Вот мы с папой Саши на рыбалке, вот мы все втроём в кафе, а вот на шашлыках. Я взял в руки фотографию, где мы с Сашей вдвоём: мы приобнимаем друг друга за плечи и смеёмся. Это был её День Рождения. Сам того не заметив, я слегка улыбнулся. — Весело тогда было… — слышу голос позади себя и вздрагиваю. — Да… — протягиваю я, а потом ставлю фото обратно. — Тебе же на следующей неделе восемнадцать будет. Создадим праздник ещё круче, я обещаю, — театрально кладу руку на грудь. Я думал Саша улыбнётся, но она помрачнела и направилась к кровати. Вспоминаю детально что и как я говорил, но всё равно не могу понять из-за чего она расстроилась. Я присел рядом с ней. Рядом лежит аккуратно сложенная кофта, рукава которой примерно час назад перебирались её пальцами. Снова молчим. Я серьёзно не знаю, что происходит. Саша поднимает голову на меня, и я вижу, что она плачет. Мне трудно видеть её слёзы. Даже когда я был пятилетним мальчонкой мне было больно видеть, как она, двухлетний ребёнок, плачет. Хотелось успокоить её и помочь, что я и делал. Поэтому из-за моей заботы, нас часто принимали за брата и сестру. Я хорошо её знаю, знаю всю. Но сейчас я не могу понять этих слёз. Я не выдерживаю мокрого и блестящего взгляда и прислоняюсь руками к её щекам, большими пальцами убирая слёзы. Осушив глаза Саши, продолжаю держать её маленькое, с до сих пор оставшимися детскими чертами, личико. Вдобавок к моим мыслям она по-детски шмыгает носом. — Сушка, если будешь плакать, то размякнешь от влаги. А мы ведь этого не хотим? — слегка улыбаюсь. Она некоторое время смотрит на меня стеклянным взглядом, а потом и её уголки губ приподнимаются. Скорее всего она улыбнулась от того, как я её назвал. Это прозвище закрепилось за ней, ещё когда Саша была в первом классе. У неё тогда выпал молочный зуб, и получилось так, что она не могла произносить шипящие. Все во дворе, в их числе и я, забавились над тем, как Саша произносила скороговорку про тёску, которая шла по шоссе. Вместо «сушку» у неё получалось «суску», а когда она произносила своё имя — ухохатывались даже взрослые. Видимо, Саша сейчас тоже вспомнила это. — А ты сама знаешь, что неприятно пить чай, когда на его дне разбухшие крошки, — мы оба засмеялись. — Нашёл, что вспомнить! — Саша плюхнулась на подушку. — Прости… просто, я не знал, что делать, — выдавливаю невинную улыбку. — Что заставило тебя загрустить? — Дело в том, что я ему сказала про своё совершеннолетие, после чего… сильно пожалела, — она прислонилась к своей щеке. — Ты имеешь право написать на него заявление или же пожить у меня. Если этот подонок что-то вякнет полицейским, то мы скажем всю правду. Так как твой День Рождения скоро, то мои родители просто возьмут временную опеку. А дальше — ты свободная птаха, — вновь улыбаюсь ей. — Не волнуйся, пока я рядом, никто тебя не тронет. Саша благодарно улыбается, а потом берёт подушку и кидает её в меня. Серьёзно. Этой девушке скоро восемнадцать стукнет, а она подушками дерётся. Хотя… что уж мне говорить? Мне двадцать один, а я присоединяюсь к этому бою. Спустя минуты «ожесточённого» боя подушками мы валимся на кровать. Нормализовав дыхание, поворачиваю голову к ней. Тоже смотрит на меня. Сашины волосы разбросаны по подушке (к сведению топ-комментаторов: у него есть несколько подушек; это так… просто ни к чему: 3), некоторые локоны лежат на плечах, а одна прядка пересекает всё лицо. Протягиваю руку и убираю за ухо. Да. Я — чёртов перфекционист! Глажу её по голове. — Все порядочные Сушки давно должны спать крепким сном. Укрывайся одеялом и засыпай. Тебе нужно отдохнуть, — Саша корчит гримасу, которая полностью передаёт, что спать девушка не собирается. — А если я расскажу сказку? — её бровки дёргаются вверх, и по лицу расплывается улыбка. Значит, на такие условия она согласна. Саша укрывается одеялом, зарывается носом в его край и утыкается в мою грудь. Я её обнимаю и начинаю рассказ: «Однажды на свет родилась девочка. У неё были красивые золотистые волосы и красивые голубые глаза. Её воспитывал маленький парнишка, который сам только из пелёнок выбрался. Но что было поделать? Тяжёлые времена: голод, воровство и зима. Мальчонке приходилось помогать в одной из лавок, чтобы девочка была сыта. Они жили в маленьком деревянном домике на окраине города. Но они были вместе — это самое главное. Девочка росла. Однажды, когда паренёк был на работе, она вышла в лес, окружавший их домик со всех сторон. Она услышала шум около себя. Обернувшись, она увидела красивого молодого человека. Это был странник, он попросил девушку погостить некоторое время у неё. Девушка согласилась. Когда пришёл паренёк с работы, она ему всё объяснила. Заметив, что его хрупкая девчонка неровно дышит к страннику, парень согласился. Он желал, чтобы девушка была счастлива. Через время, странник стал вести себя рядом с девушкой слишком открыто, что было замечено кормильцем девушки. Он стал предупреждать её, чтобы была аккуратна в общении с ним и не подпускала его близко. Но… бездумное девичье сердце ослушалось. В итоге отблески солнца от золотистых волос девушки виднелись в углу комнаты. А вместе с ними и прозрачные отблески слёз. Паренёк подошёл к ней. Он не обижался на неё за то, что она ослушалась. Ему было больно также, как и девушке. Парень обнял её и сказал, что всегда будет рядом с ней и больше никогда не позволит ей заплакать. И они всегда-всегда были вместе. Они есть у друг друга — этого им достаточно.» — Всегда-всегда? — спрашивает Саша меня, когда я закончил свой рассказ. — Всегда-всегда… — отвечаю я, выключая свет и прижимаясь к ней сильнее. — Спокойной ночи. Уже заснула. Чувствую, что вот-вот присоединюсь к ней…