Квартирант

Доводилось ли вам когда-либо проводить под хлёстким дождём куда больше времени, чем вы планировали изначально? Если ваш ответ — несомненное «да», то вы наверняка поймёте, почему я возненавидела Амегакуре, едва умудрилась удрать от Нагато и обрести относительную свободу. В плюсы нахождения в мёртвом теле можно было записать абсолютную нечувствительность к холоду и к ударам дождевых капель, что не могло не представляться мне странным. Кажется, в теле Яхико давным-давно атрофировались к чёрту все болевые, тепловые и холодовые рецепторы, ну, или это я попросту не смогла прижиться на своей новой «квартире». Честно сказать, как место обитания в этом сумасшедшем мире меня значительно больше устраивала немощная тушка Нагато, да не покажется это вам странным. Почему? Ну, хотя бы потому, что у него билось сердце, он дышал, чувствовал боль, и всё это значило, что те же самые ощущения испытываю и я. Что касается боли, то её, конечно, должно было бы быть поменьше — но даже это лучше ощущения заточённости в мешке из костей. Да, вот так неуважительно я думала о своём вместилище, пока весело прыгала по лужицам разных размеров в неведомое никуда. Теоретически, я должна была бы сбежать из деревни Дождя как можно скорее, пока Пейн не выслал на перехват другие свои тела и меня снова не поймали — а в том, что он не позволит мне уйти просто так, я не сомневалась. Во-первых, Тендо — это любимое тело Нагато, которым он всегда пользуется. Во-вторых — Тендо — это как бы Яхико, его же лучший друг (до какой степени нужно сойти с ума, чтобы сотворить такое со своим другом, я не имею представления. Если Узумаки таким образом выразил свою и Конан заодно привязанность, то я явно чего-то не понимаю в жизни. Хочешь показать другу свою любовь? Забудь о поддержке, взаимовыручке, вручении презентов и готовности выслушать в любое время! Просто сделай другу кустарный пирсинг из непонятных чёрных штуковин, поменяй ему имя и обращайся с ним, как со своей игрушкой — и всё, дело сделано, друг, если он ещё жив, не смеет сомневаться в твоих тёплых чувствах!). В-третьих, меня нельзя отпускать от Узумаки далеко, и он это понимает. В конце концов, я действительно знаю об этом мире многое — правда, какой толк от моих знаний, если всё так безнадёжно перепуталось? — и я вполне могу расстроить божьи планы, если мне позволить безумствовать. Хотя кто ещё тут из нас безумствует? — вот о чём я спросила себя, перепрыгивая через очередную лужу. Воды здесь было так много, что не имело смысла беречь ножки — поэтому уже через пару десятков лужиц, сопоставимых по размерам с озёрцами, я плюнула и побежала напрямик. Если я движусь в правильном направлении — то есть, к границе Амегакуре, — то простуда, которую я могу подхватить, значения не имеет. Тут мою голову посетил ещё один тупой вопрос: интересно, а Пути могут болеть? Скорее всего, нет, ведь это просто мёртвые тела, которые почему-то не разлагаются, но проверять своё утверждение на себе же мне не очень хотелось. Вдобавок, я по-прежнему трусила, что Нагато меня поймает. Хотя, наверное, когда я пересеку границу Амегакуре, можно будет расслабиться: на заметном расстоянии от башни управлять Путями невозможно, и Узумаки нужно затратить значительно больший кусок времени, чтобы покинуть деревню. Ему некого отправить за мной вдогонку: боюсь, что Конан будет уж очень удивлена, если вдруг услышит от старинного товарища захватывающую историю о том, как от него сбежала одна из марионеток. Все эти размышления меня немного приободрили: ну, во всяком случае, я прекратила мчаться как бешеная кобыла и зашагала спокойным шагом. Где-то в туманной пелене показались хлипкие ворота, окруженные цепью стражников в форме шиноби. Что примечательно, мне не сказали ни словечка и покорно выпустили, при этом отвесив пару поклонов — следовательно, Нагато всё-таки иногда покидал башню, отправляя к «верующим» свои тела, чтобы злые языки не болтали, будто Конан узурпирует власть и изобретает какого-то «Бога», от лица которого она говорит, хотя никакого Бога не существует. Я старалась не светиться особенно, поэтому прошла через ворота быстро и без лишней болтовни. Благодаря тому, что мёртвое лицо Яхико и без моих особенных усилий всегда имело сурово-мрачный вид, как у грузчика-гастарбайтера, который собирается основательно намять бока врагу, никаких вопросов мне не задали — да и мыслимо ли, Бога задерживать! Кажется, караульные хорошо себе представляли, что с ними будет, если я на них разозлюсь. Это был первый — и, надеюсь, единственный — раз в жизни, когда я была рада, что меня принимают за Нагато. Как только я отошла от деревни на небольшое расстояние, мне стало очевидно, насколько это унылое место по сравнению со всеми прочими в мире шиноби. Небо было серое, как давно не стиранное нижнее бельё, дождь шумел, точно сломанное радио, и кругом, на голых, слякотных просторах, не наблюдалось ни души — ну конечно, а какого же идиота может сюда занести по доброй воле? Издалека Амегакуре выглядела очень даже внушительно и грозно: куча чёрных высоток, устремившихся в небо, подозрительные стражники в форме шиноби и выделяющаяся среди всех сооружений Башня Бога, самая высокая в деревне. Мне показалось, будто бы башня пялится на меня с редкостным упорством сидящего внутри Узумаки, и я быстренько отвернулась. Я не думала, что Нагато умеет находить и идентифицировать людей по чувству замешательства, но, когда говоришь о ком-то с такими же возможностями, ничего нельзя утверждать наверняка. Давление божьей чакры тут не так чувствовалось, и поэтому я могла приступить к поискам Дейдары и Сасори. Для начала я решила пойти наиболее простым путём: отыскав какую-то внушительную кочку, я взгромоздилась поверху и стала тупо таращиться в серое пространство. После нескольких минут, бездарно потраченных подобным образом, я поняла, что либо дозорный из меня никакой, либо нукенины давно успели смыться в более весёлые места, чем это. С вздохом спустившись с кочки, я сделала весьма глупую вещь: села на землю в позу лотоса и стала искать в себе чакру. Честно говоря, глупо было даже пытаться её найти: с точки зрения теории, то, чем я могла пользоваться, было энергией не Яхико — ведь Яхико умер! — а Нагато, но Нагато сейчас не контролировал главного Пейна и вообще находился так далеко, что я даже не могла достучаться до него телепатически (впрочем, так ли это на самом деле, я проверять не стала). Тем не менее, я росла на бессмертных словах «если долго мучиться, то что-нибудь получится!» Именно этот принцип я пускала в ход как тяжелую артиллерию, если я не имела никакого представления, что мне делать, но предпринять какие-то действия было необходимо. Помнится, именно так в прошлом году я сдавала ОГЭ: просто писала всё, что взбредало в голову, и в тестовой части подчас тыкала в ответ наугад. Но поиск чакры и включение сенсорных способностей — это вам не сдача экзамена, а нечто куда более трудное. Правда, не думала, что это скажу, но сейчас я с куда большим удовольствием заново написала бы все тесты по школьным предметам, чем села тут изображать из себя ниндзя. После нескольких десятков минут, проведённых в бесплодном пыхтенье, я поняла окончательно, что быть шиноби — это не моя стезя. Я не могла не только заставить себя почувствовать чьё-либо присутствие, я не ощущала даже, что у меня вообще есть чакра, но это и не было удивительным. Что ж, придётся действовать по старинке: шагать по городам и весям, пугая наиболее болтливые слои населения: бабушек и детей — своим неформальным внешним видом и расспрашивать, не видели ли они таких же фриковатых товарищей, как и я. Сасори и Дейдара могли отправиться в какую угодно сторону, мало того, они могли полететь на глиняной птице, скорость которой заведомо выше, чем у якобы-шиноби-который-на-самом-деле-старшеклассница-в-трупе. Ситуация складывалась явно не лучшая, я даже не знала, куда именно мне пойти. На восток? На запад? Север или юг? Размышляя так, я шагала наугад до темноты. Так как тело Яхико не чувствовало усталости, я могла бы пойти и дальше, но тут мне пришлось остановиться и слегка подкорректировать траекторию движения. За линией слегка зеленоватых травянистых холмиков, там, где одна страна сливалась с другой, в сопровождении выразительного грохота расцвёл гриб взрыва. Определённо, теперь Дейдара будет моим самым любимым членом «Акацуки».