Квартирант

Конан с сомнением посмотрела на меня, прежде чем всё-таки отстраниться и прекратить мучить несчастные ротики на ладонях у Дейдары. Тот, к слову, сейчас выглядел совсем не внушительно и не грозно: он был красным, что спелое яблочко, у него обезумели глаза и выступили жилы на шее, а ещё он не переставал идиотски хихикать — по инерции, видимо, но выглядело это всё равно странно. А, вдобавок, он оставался связанным по рукам и ногам, а из уголков рта у него сочились пузырчатые слюнки. Уверена, сейчас остатки его гордости были позорнейшим образом растоптаны. А как же иначе: он, творец величайшего искусства мгновения, проиграл сначала какому-то полуслепому хмырю с красными глазами и вступил в организацию, в которую точно вовек не собрался бы влиться, если бы не вышеупомянутый хмырь, а затем его ещё и женщина избила, да стали пытать, причём та женщина, которой он проиграл, и её сообщница, упорно притворяющаяся мужчиной (тем самым, что однажды весьма пострадал от увесистых пинков Дейдары и его угроз). В общем, мне было бы по-человечески жаль подрывника, если бы я не успела убедиться, что он ещё тот гад и пока пощады не заслуживает. Конечно же, я не стала бы его сама убивать и Конан не дала бы, но поиздеваться над ним вволю — хотя бы ради того, чтобы отомстить за бедного Яхико, который и так постоянно получает по голове из-за идиотских выходок Нагато, возомнившего себя богом… — о, конечно же, я не сумела бы удержаться. И да, я повторюсь: родители меня хорошо воспитывали, одно время я даже ходила в воскресную школу и слушала там лекции по поводу того, что надлежит сделать, если тебя ударили по правой щеке. Но я уже достаточно тут натерпелась, буду и дальше корчить из себя святую — ничего не добьюсь и помру. А мне жить хочется. И вернуться домой, конечно же! Поэтому я окончательно заглушила голос слабо трепыхающейся совести и склонилась над Дейдарой, готовая к ведению допроса. Подрывник слабо поморгал и посмотрел на меня с отголоском гаснущей надежды. Честно, сейчас он выглядел настолько несчастным и жалким, что его даже мучить было стыдно — но я ведь знала, что он ни словечка по доброй воле не вымолвит: он ещё тот упрямец. Мне сразу вспомнилось его достопамятное сражение с Саске: он ведь сам нарвался на противника, Саске вообще не сдался ни за каким чёртом какой-то псих из «Акацуки», Саске искал брата, как и мы — сейчас, и он не причинил бы Дейдаре зла, не сорвись тот с цепи. Я прокашлялась и спросила внушительным мужским голосом: — Где Учиха Итачи? Дейдара ещё пару раз моргнул, фокусируя на мне взгляд окончательно, и вдруг маньячно ухмыльнулся. Более жуткой усмешки я на живом человеческом лице ещё не видела. — Не буду я ничего говорить, да! — тут же выплюнул Дейдара. — Конан! Та молчаливо вернулась к прежнему садистскому занятию. Дейдара скорчился и забился в своих путах, отчаянно хохоча и икая, и слёзы опять покатились у него из глаз. — Я не шучу, — я говорила всё тем же замогильным голосом (чуть-чуть дрожащим от жалости, правда), — если ты не прекратишь разыгрывать из себя клоуна, я тебя до смерти тут уморю. Видимо, на редкость мрачное лицо Конан и, собственно, сами наши деяния подвигли Дейдару стать немного более умным мальчиком и оставить в стороне все свои дурацкие закидоны. — Ладно… ладно, — он неуклюже попытался сесть, — я всё расскажу, да… только не надо… хватит… я больше не буду, да… Конан с сомнением вздёрнула брови, хмыкнула и неохотно отстранилась. На её невыразительном лице ясно читалось предупреждение: «Посмеешь рыпнуться ещё раз — сам пожалеешь». Дейдара жалеть, очевидно, не хотел, а потому достаточно охотно говорил, пускай и без особой радости и словно через силу выталкивая из себя слова: — Короче… я и Сасори-но-Данна вами же были посланы искать Учиху Итачи… или не вами, я уже не знаю, блин… — он критически посмотрел сначала на Конан, затем — на меня и, вздохнув, продолжил: — Но нам вечно что-то мешало. — Ближе к делу, — ледяным тоном потребовала Конан. Она то и дело смотрела в небо с ясно читаемой тревогой, и я понимала, кого она там, вверху, высматривает. До прихода Обито оставалось не так много времени, и нам нельзя было попасться здесь на допросе Дейдары, не то обеим нам не поздоровилось бы. — Ага, — Дейдара тоже понял значение этого взгляда, и уголки его рта задрожали в злорадной усмешке. Теперь он говорил медленно, нарочно делая большие паузы между словами, якобы для того, чтобы отдышаться, хотя на самом деле, конечно, этот гадёныш давно уже дышал легко и свободно — едва ли не ровнее, чем я и перепуганная до смерти Конан. — Так вот, мы сначала пошли за Кисаме, но он говорит, что ничего не знает, да. Тогда Данна предложил посмотреть сверху. Мы сели на птицу, полетели, да вот на тебя наткнулись, хм, — Дейдара сердито посмотрел в мою сторону. Конечно, он актёрствовал: я прямо-таки чувствовала, что он превозносит свою вымышленную хитрость, которую так легко было раскусить. Я начала закипать от нетерпения. — Мне это не интересно, — холодно оборвала подрывника Конан. — Расскажи, что тебе известно о местоположении Учихи после завершения третьего раунда поисков. Говори, или я убью тебя. Дейдара был не настолько уж и глуп, чтобы счесть эти слова за плохую шутку. По-моему, все в «Акацуки» должны были знать, что Конан не обладает чувством юмора, а, стало быть, лучше её не выводить из себя, ведь она вполне в состоянии исполнить самые страшные свои угрозы. Поёжившись, подрывник неохотно сообщил: — Он пошёл в сторону Конохи, как Лидер и предполагал. Но он держался только самых глухих тропок, если бы Сасори-но-Данна не воспользовался услугами одного из своих шпионов, мы бы вовек не узнали, как он идёт. От него до деревни сейчас не больше суток пути. — Суток?! — Конан тут же взволнованно распахнула глаза. — Это… — Ага, — Дейдара выглядел чрезвычайно довольным собой. — Настоящий Лидер вас обеих по головкам не погладит! — Заткнись! — в сердцах выкрикнула я и отвесила подрывнику подзатыльник, впервые не обеспокоив свою совесть пониманием того, что он связан и ответить мне тем же не в состоянии. Что ж, посчитаем, будто мы квиты: в конце концов, не так давно он радостно избивал несчастное тело Яхико, пока оно было обездвижено, и угрожал разнести это самое тело на атомы. Не уверена, что Дейдара верит в бумеранг судьбы и всё такое прочее, но получить своё ему не помешает: может, перестанет всё-таки дерзить, находясь в откровенно невыгодном положении. Хотя о чём это я, чёрт возьми: Дейдара останется Дейдарой, именно тем сумасшедшим искусствоведом, которым он мне приглянулся в сериях аниме и на страницах манги. Конечно же, тогда я и помыслить не могла, что он окажется ещё тем уродом, одно присутствие которого поблизости будет кипятить кровь не хуже стабильного подогрева! — В какой именно стороне находится Учиха? Он заметил вашу слежку? — выспрашивала Конан, пока я пребывала в панике. Дейдара посмотрел на неё с нескрываемым превосходством и громко объявил: — Он мог бы и обратить внимание на преследование. Понимаете ли, когда на вас набрасывается гигантский бумажный смерч, это довольно заметно, да. Я остановилась и с осуждением поглядела в сторону Конан. Да, не везёт так не везёт: даже та из «Акацуки», кого я считала самой адекватной во всей этой психушке, косячит не хуже меня, как будто бы она генин без опыта или помешавшаяся на жажде мести Учиха! Конан виновато вздохнула и сказала: — Да, я не сдержалась. Но мне очень нужно было их обоих догнать. Я в ужасе прижала ладони к лицу. Мне казалось, что мёртвый мозг Яхико сейчас лопнет прямо у меня в черепной коробке. Во всяком случае, мои мысли бурлили похлеще лавы в аду. — Куда делся Сасори? — мученически простонала я. — Я его связала и спрятала, — тут же доложилась Конан. — Перед этим я постаралась его усыпить, но он никак не… я не знаю, почему, но на нём не сработало ни одно из снотворных средств. «Ну конечно, — язвительно прокомментировала я про себя, — а как оно может подействовать на куклу?!» — Ладно, — я отняла руки от лица и постаралась собраться, — ладно, это неважно. К чёрту Сасори, к чёрту эти твои странные техники, давай лучше думать, что делать дальше. Учиха точно ничего не заметил? Конан покачала головой с некоторым сомнением, затем подумала и сказала: — Да. Точно, он ничего не видел. Если бы он заметил, то попытался бы напасть на меня и убрать лишнего свидетеля. — Ладно. Тогда… Но тут я осеклась. И дело было даже не в неожиданно округлившихся глазах Дейдары и не в изданном им злобном мычании, а в хрусте веток у меня за спиной и неожиданном звоне противного, громкого писклявого голоска, от которого за версту веяло идиотизмом: — О-о! Что это вы тут делаете?