По следам Братьев Гримм

Все умел Генос, во всем был хорош, но был у него один (по его мнению) недостаток: его совершенно ничем нельзя было напугать. Рассказывали «страшные истории» приятели в детстве, случилось столкнуться с жестокостью в отрочестве, юность встретила его пропахшими порохом и смертью объятиями, но все было без толку. Загрустил Генос и решил во что бы то ни стало испытать страх: что бы для этого не пришлось перенести. А так как с помощью своих таланта и трудолюбия удалось ему скопить за годы приличное богатство, то решил он отправиться в путешествие, для одной-единственной цели — испытать неведомое доселе чувство. Первым, кто купился на предложение щедро заплатить в обмен на то, что ему удастся напугать странного парня, был сельский пономарь. — Все, что тебе нужно, это забраться в полночь на колокольню и позвонить в колокол, — велел мужчина. А сам, накинув белую простыню, заранее притаился на вершине лестницы, ожидая Геноса. Поднялся тот, видит: стоит фигура в белом одеянии. На приведение не похоже, скорее на то, чем и было — на идиота, решившего напугать его дешевым маскарадом. Вздохнул Генос тяжело, зазвонил в колокол, не реагируя на дешевого актера, а потом запеленал его посильнее в простыню, чтоб не убился, горемычный, и спустил с лестницы поучительным пинком. Провылся пономарь и велел катиться Геносу самому, куда глаза глядят: плевать на его деньги — себе дороже связываться. Последовал Генос совету, и уже вскоре встретился ему следующий, решивший попытать счастья, путник. Им оказался палач, только недавно повесивший семерых насильников за связи с купеческой дочерью. — Видишь вон то дерево? — указал он Геносу направление. — На нем семеро, с купеческой дочкой самовольно свадьбу справившие, летать обучаются. Садись-ка ты под этим деревом, и как ночь наступит, так и страху натерпишься. Пожал плечами Генос и последовал совету. Уселся под деревом с висельниками и стал ночи дожидаться. Через какое-то время стало ему холодно: такой сильный ветер поднялся, что начал покойников раскачивать, толкали они друг друга, дерево скрипело от тяжести тел. Развел Генос костер, чтобы согреться. А покойников с дерева снял — очень уж они его раздражали, из-за них дерево скрипело, — и посадил вокруг костра. В общем, застав странного юношу с утра в компании рассаженных вокруг костра мертвых тел, страху натерпелся сам палач. И ушел прочь подобру-поздорову, решив не связываться с этим сумасшедшим парнем — себе дороже. Расстроенный, что никак не удается ему страх испытать, обессиленный из-за бессонной ночи и голодный, пришел Генос в харчевню. Заказал еды, расплатился и вздохнул: «Эх, видно никогда мне не доведется узнать, каково это — чего-то бояться!» Услышал его слова хозяин харчевни, отметил внушительные мускулы парня, обтянутые рубахой, да взгляд его спокойный и скучающий и решился. Подошел и говорит: — Есть один способ претерпеть, пожалуй, самый сильный страх, какой только может быть. И рассказал о заколдованном доме что, по преданию, злые духи стерегут, не подпуская никого к спрятанным в нем сокровищам. Где тот дом, знает один король, и кто сможет то место злое расколдовать, будет награжден богатствами сверх меры. — Многие пытались заполучить сокровища, да никто из того дома не вернулся, — закончил рассказ хозяин харчевни. Геноса королевское вознаграждение и в половину не заинтересовало так, как возможность достижения заветной цели. Насытился он, щедро заплатил хозяину харчевни за информацию и отправился прямиком к королю. — Позвольте мне, ваше величество, — говорит, — отправиться в заколдованный дом, с ду́хами сразиться. Жаль стало жене короля пришедшего на поклон юношу, глаза его желтые, волосы солнечные, да юность весеннюю. Попыталась она отговорить его, заодно намекнув на то, что он мог бы стать ее тайным любовником. Но отказался Генос. — Меня другое интересует, — объяснил. Вспыхнула румянцем оскорбленная королева, перестала отговаривать мужа от удержания юноши от похода на смерть лютую: ну его, такого, и правда ко всем бесам! Вызнал необходимое месторасположение Генос, пробрался сквозь чащу лесную, зашел в дом и стал ждать возможности смелость свою испытать. И вот, как пробила полночь, начал дом нечистью всевозможной наполняться. Сперва появились две огромные черные кошки и попытались его своими когтями разодрать, да Генос легко с ними справился, обломал их когти острые да выкинул кошек из дома, где они сразу же и растворились. — Эх, и здесь все ничуть не страшно, — покачал головой Генос и за остаток ночи избавил дом от присутствия всех остальных бесов. Разделенные на две половины обгоревшие тела, шестеро громадных людей, принесших погребальные носилки с покойником внутри, захлебывающиеся лаем черные псы на раскаленных цепях: все они отправились в небытие, всех победил Генос. И, наконец, перед самым рассветом, явилось ему разъяренное чудовище, главное среди всех. — Что тебе нужно, человек: золото, каменья драгоценные? Все отдам, только убирайся отсюда, хватит слуг моих убивать! — выдыхая пламя, проговорил злой дух. — Не нужны мне сокровища, одного я желаю — страху натерпеться, да, видимо, не суждено, — пожаловался Генос, да и вышвырнул чудовище восвояси тоже: не дело с бесами всякими договоры заключать. А тут как раз рассвело, и явился к дому сам король в компании верного охранника: лично убедиться, что очередной пытающий счастья храбрец мертв. Вышел к нему Генос живой-невредимый, да не с пустыми руками: с сундуком сокровищ. Поставил его у ног короля и грустно сообщил: — Забирайте сокровища, ваше величество. Все сделал, как велено, да вот только так и не узнал, что же под этим чувством страха имеется в виду? Может, я его когда испытывал уже, а не понял?.. Обомлел король, а верный его слуга расхохотался. Да так, что Генос в ужасе от него отпрянул: поистине, это была самая страшная улыбка в его жизни!.. — Ну вот теперь я и правда знаю, наконец, что такое страх, — тихо промолвил Генос. И вытребовал в оплату своего подвига королевского охранника: больно тот ему по душе пришелся своей улыбкой незабываемой… и не только ей.