Я - СПАСАТЕЛЬ

            ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОТЧИЙ ДОМ       Поезд, отстукивая последние сотни метров, приближался к небольшой станции на окраине городка. За окном медленно проплыла зеленая опушка, покрытая сверкающим серебром утренней росы под яркими солнечными лучами, затем приблизились к полотну дороги стройные пушистые березы. Сквозь изумрудные листочки просвечивало синее небо.       Я улыбнулся, глядя на пожилую пару, сидящую напротив меня и не сводившую восхищенных глаз с двигающегося пейзажа за окном.       Мое сердце радостно и в тоже время тревожно давно уже трепыхалось груди. Подхватив одной рукой рюкзак, другой сгреб постельное белье, чтобы отдать проводнику. Семейная пара повернула ко мне головы и хором пожелали удачи. Подошедший проводник забрал у меня сверток и пригласил к выходу. Я шагнул в проход и мой голос дрогнул, когда я обратился к своим соседям по купе: - Благодарю вас за добрые слова и спасибо за компанию, я еще никогда так приятно не проводил время в поездке. Здоровья вам и радости!       На глазах пожилой женщины блеснула слеза, она ласково улыбнулась и перекрестила меня, ее муж успел крепко пожать мне руку. Проводник сердито сверкнул глазами, нетерпеливо дернул головой, и я зашагал за ним к выходу.       В тамбуре прохладный воздух приятно коснулся моей разгоряченной кожи, она сразу покрылась мелкими пупырышками. Проводник протер тряпкой поручни и открыл дверь, я с нетерпением шагнул вперед. Сильный поток воздуха, ворвавшийся в тамбур, поднял шапкой на спине футболку, запутался в волосах. Поезд со свистом и скрежетом тормозных колодок остановился, дернулся и замер.       Проводник вышел на перрон, я выпрыгнул следом за ним, закинул рюкзак за спину и быстро пошагал от станции к березовой роще по хорошо натоптанной тропинке.       Сердце глухо билось о ребра, тошнота от волнения поднялась к горлу, я несколько раз вздохнул полной грудью свежий утренний воздух, наполненный ароматом леса, трав и цветов. То ли родные места, то ли это небо, синеющее надо мной, то ли этот лес и воздух подействовали на меня, но неожиданно я успокоился, сердце забилось ровно, дышать стало легче, на меня опустился покой и умиротворение.       Тропинка повернула влево в сторону городка, а я продолжил путь к родному дому, все дальше углубляясь в лес. Цивилизация с ее шумом, грохотом, дымом, гарью и прочими прелестями осталась позади, а меня со всех сторон окутали, как в кокон, звуки леса. По верхушкам деревьев гулял легкий ветерок, заигрывая с тонкими веточками и шурша листочками, на все голоса пели птицы, совсем рядом где-то над головой стучал дятел, справа закуковала кукушка, в капельках росы играли солнечные лучики, под ногами, чуть шурша, подгибалась молодая зеленая трава.       Вот здесь за поворотом, вспомнил я, был пенек, на котором всегда отдыхали грибники, но за давностью лет, он уже скорее всего рассыпался, огорчился я. Но как я изумился, когда перед моими глазами предстал этот пенёк совершенно в том же состоянии, словно и не было этих двадцати лет.       Скинув рюкзак, прикоснулся ладонью его гладкой поверхности, кончики пальцев ощутили тепло, поднимающееся от корней, от земли. Руку начало жечь, как в огне, который через мгновение прошил меня до пальцев ног, я тут же плюхнулся навзничь на траву, раскинув руки и ноги в стороны. Футболка и джинсы в мгновение намокли от холодной росы, волосы на затылке напитались влагой, которая потекла за воротник. Я перевернулся на живот, собирая на одежду остатки росы. Кожа мгновенно покрылась пупырышками, я ощутил себя, как в родной стихии и это несколько притупило тоску по моим друзьям, оставшимся далеко в океане. Почувствовав, что жар по всему телу стал угасать, я поднялся, снял и отжал футболку. Вытер ею руки, лицо и сунул в боковой карман рюкзака, достал рубашку, накинул на плечи, подхватил рюкзак и почти бегом отправился домой.       Домой!! Радостно пела душа, остался последний поворот и несколько десятков метров. Я прекрасно понимал, что покинутый хозяевами дом быстро обветшает, и, разумеется, не обошлось без мародеров, с грустью подумал я, растащили все, что можно было унести, хорошо бы хоть остался фундамент.       Когда пред моим взором предстал отчий дом, я выронил рюкзак и застыл в немом крике – дом, родной дом стоял целый, даже забор, покосившийся от времени, обрамлял двор, колодец с потрескавшимся от времени гусаком, задравшим в небо деревянным рассохшимся ведром, через вертикальные щели которого просвечивалось синее небо. Сараи покосились от времени, от горки дров осталась только труха.       Придя в себя, я подхватил рюкзак и шагнул в открытую калитку. Беседка со вздыбленным горбылем на крыше гордо встречала молодого хозяина. Не замечая слез, с болью в сердце повернул к порогу. Передо мной, как кадры в кинофильме, пронеслась вся моя жизнь в отчем доме и последние дни … горестные дни …       Вот у этого крыльца стояли, прислоненные к стене, две крышки от гробов, а в доме лежали в белоснежных "домиках" мои любимые дедушка и бабушка.       Еще накануне вечером после ужина мы долго гуляли по берегу реки Угрюмки, протекавшей неподалеку, посидели немного на бревне на нашем любимом утесе, потом, укладывая меня в кровать, бабушка вдруг обняла меня и заплакала. Я обхватил трясущимися ручонками ее за шею и затрясся от слез, я был напуган, потому что при мне никогда бабушка не плакала так горестно. Дедушка, зашедший как обычно пожелать мне сладких снов, еле успокоил нас обоих, рассказал веселую историю, подоткнул одеяло вокруг меня, поцеловал в щечку и увел бабушку.        А утром мама с опухшими от слез глазами сказала, что мои любимые бабушка и дедушка умерли. Бабушка умерла во сне, а дед, приняв последний вздох, обнял ее и ушел следом за ней.       Меня затопили воспоминания, я упал на колени, уткнулся в ладони лицом и разрыдался, как малый ребенок. Отец рассказывал, что они очень любили друг друга всю свою нелегкую жизнь.       Дед Евпатий Силович воевал в гражданскую на стороне советской власти, но встал в строй под дулом пистолета, а не по убеждению.       В тот день в село нагрянули красноармейцы, они согнали население перед зданием церкви, перед этим распяв на воротах старого священника как бы в назидание всем. Дед рассказал об этом ужасном событии буквально за несколько дней перед смертью моему отцу, они не догадывались, что кто-то мог слышать их непростой разговор о далеких временах.       Я тогда был еще пацаненком, но рассказ деда запал в душу и все происходящее видел, словно кадры из фильма. Много ночей потом я не спал, переживая заново дедов рассказ, бабушка отпаивала меня травами, чтобы вернулся покой в мою детскую неокрепшую душу.       Комиссар выбрал из сбившихся в кучу селян с десяток крепких молодых мужчин, среди которых оказался и мой дед. Несколько человек в сопровождении двух солдат с винтовками наперевес отправились сгонять на церковный двор весь крупный рогатый скот, овец и свиней. Деду и еще двоим мужчинам приказали выгребать зерно из амбаров односельчан. Дед отказался наотрез. Его жестоко избили, но он не изменил своего решения даже под угрозой расстрела. Дед заявил, что лучше будет резать скот, но к хлебу не прикоснется. Комиссар полоснул в последний раз плеткой по его окровавленной спине, заявив, что после забоя живности, дед возьмет винтовку в руки и встанет в строй. Ему даже не дали попрощаться с семьей, бабушка только успела передать узелок с одеждой и немного еды.       Аделина ждала деда будучи его невестой, он вернулся обозленным и разочарованным, потеряв в боях лучших и верных друзей. Бабушка своей любовью растопила лед в его больной душе, они поженились. Скоро родились сыновья, один за другим пятеро, которые выросли, превратившись в могучих молодцев.       В 1941-ом дед и пятеро его сыновей ушли воевать на фронт с фашистами, а бабушка ждала, как и каждая солдатка и мать. Она, долгими ночами простаивая на коленях у икон, вымаливая у Бога жизни мужа и детей.       Вернулся только один дед, поседевший, постаревший, с горестными складками у рта. Он вывалил на стол из заплечного мешка гору орденов и медалей и пять похоронок на сыновей.       Первым погиб старший сын, заслонив собою амбразуру дзота, где засел фашистский пулеметчик. Это было под Москвой. Братья уходили из жизни в той же очередности, в какой и родились. Первого хоронили четыре брата и отец, последнего хоронил только отец. И это было под Берлином. Дед вернулся в конце мая сорок пятого года с рюкзаком, полным сыновних медалей и орденов.       Бабушка поседела в одну ночь, перестала улыбаться, в глазах навсегда поселилась печаль.       Скоро деда вызвали в район и предложили место егеря - охранять лес и реку от браконьеров, он согласился без раздумий. Ему выдали ружье и патроны, спецодежду - два комплекта солдатской формы старого образца, разнарядку на вырубку леса для постройки дома и сараев, несколько сухих пайков и две овчарки, закончившие службу в милиции.       Пока дед с собаками каждый день с раннего утра и до глубокой ночи пешком обходил свой участок, бригада плотников за неделю поставила грубый сруб. Бабушка готовила еду, обстирывала их, обихаживала огород. К осени бригада закончила свою работу и покинула лесничество. Через пару месяцев приехала комиссия, работу деда оценили на «отлично».       После их отъезда через несколько дней пришла машина с грузом, сюрпризом оказалась лошадь. Теперь дед объезжал угодья верхом в сопровождении овчарок.       Бабушка, хорошо разбиравшаяся в травах, никогда никому не отказывала в помощи, все, кто приходил к ней, получали добрый совет, рецепт и кулечек с травами. Она приносила из лесу больных или раненых птиц и животных, выхаживала и отпускала обратно на волю. Деда уважали за справедливость, в лесничестве изредка браконьерствовали, в основном это были приезжие. Все знали о суровом нраве егеря и лишний раз на угодья даже нос не совали. Живность под неусыпным вниманием сурового и немногословного защитника леса плодилась и размножалась.       Со временем к срубу дед пристроил еще пару комнат, в одной из которых он мечтал услышать детский смех и топот маленьких ножек. Все было бы хорошо, но дед и бабушка горевали по погибшим сыновьям. Детская комната пустовала, бабушка часто там молилась Богу о даровании ребенка.       Но годы шли, проливались безутешные слезы. И вот однажды, по происшествии десяти лет, в раннее солнечное утро в доме-таки раздался крик младенца. Это родился мой отец, дали ему имя Юрий, но счастливые родители звали его ласково Последыш. Ребенок принес с собой счастье, глаза родителей светились радостью, они даже помолодели лет на двадцать.       Мой отец вырос, выучился и принял эстафету от деда, когда тот уже не смог выполнять работу егеря. Теперь у отца был мотоцикл с люлькой, моторная лодка, но он, как и дед, объезжал лесничество на лошади в обществе двух собак, потомков тех первых овчарок.       Однажды отец нашел на берегу Угрюмки утопленницу и привез ее домой. Бабушка осмотрела девушку и сказала, что у нее очень слабо, но бьется сердце. Дед тот же час истопил баню, несчастную отогрели, отпоили травами, девушка выжила.       Анфиса, так она назвалась, милицию просила не вызывать, рассказала, что ее закружило в воронке, утащило на дно, она потеряла сознание от недостатка воздуха, а как оказалась на берегу - не помнит. Дозвонились до ее родственников. Приехал ее брат с сестрой и увезли домой.       Отец долго ходил понурый, метался по комнатам, не ел и не спал, похудел, потом исчез на несколько недель, а вернулся счастливым с молодой женой, моей будущей матерью. Ему не пришлось уговаривать её, это было взаимное чувство.       Так Угрюмка подарила моему отцу счастье, а мне - любимую матушку. Потом родился я, Елизаров Елисей.       Вот тогда засияли глаза у бабушки, засветилась улыбка на покрытом морщинами лице, а дед ходил гордо, выпятив грудь - продолжился род.       С пеленок моя жизнь была связана с лесом и рекой. Плавать научился раньше, чем ходить, мог имитировать любой лесной звук и шорох, плеск воды, пение птиц и голос любой зверюшки раньше, чем стал говорить, тем самым приводил в изумление не только всю семью, но и докторов.       Потом дед вспомнил, что он слышал в детстве рассказы о далеком-далеком предке, который мог подражать и имитировать не только голоса людей, но и птиц, и животных. Все последующие поколения считали это сказанием, но только теперь дед понял, что это не легенда.       На меня смотрели, как на чудо чудное, диво дивное. Как только мои ноги окрепли, и я научился ходить, дед каждый день в любую погоду водил в лес, рассказывал о природе, о лесных жителях, об их повадках, как они добывают пищу, растят своих деток. В каждом его слове чувствовалась огромная любовь и уважение к природе.       Бабушка научила разбираться в травах, объясняла, как правильно ухаживать за больными птицами и животными, которых мы находили в лесу или реке.       Как-то в один зимний вечер незадолго перед смертью дед рассказал легенду о Лесовике, хозяине леса, который однажды спас ему жизнь. Мы поверили с большим трудом, это была просто невероятная история, так не вышедшая из стен дома из опасения, что в лес нахлынет волна любопытных журналистов и исследователей.       Весной, рассказывал дед, сидя у русской печи и глядя на огонь, жадно поглощавший поленья, браконьеры ранили огромного кабана, тот с кровавой пеной у рта погнался за ними, мужики забились в машину, но кабан огромными клыками разворотил дверь, и, если бы не подоспел дед, мало кто выжил бы. Кабан распорол деду живот и убежал в лес, браконьеры с перепугу рванули с места, даже не посмотрев жив егерь или мертв.       Дед два часа истекал кровью и уже не надеялся выжить, когда краем глаза заметил какое-то движение. Перед ним появилась огромная Голова, которая стояла прямо на земле, без шеи и туловища. Большие серые глаза из-под нависших седых мохнатых бровей смотрели прямо в душу деда, длинные усы свисали до земли, борода стелилась седой волной, белоснежные волосы крупными локонами обрамляли его лицо. Через долгую минуту губы головы сложились в трубочку и выдохнула струю белого горячего пара, который вошел в рану и стал немилосердно ее жечь.       Дед потерял сознание от невыносимой боли, а когда очнулся, то с ужасом обнаружил себя около дома целым и невредимым, о ране напоминала лишь засохшая кровь, пропитавшая распоротую клыками кабана одежду. Дед отстирал бурые пятна, чтобы не пугать бабушку и постарался забыть о произошедшем, как страшный сон.       Через пару месяцев после похорон дедушки и бабушки пришло письмо от тетки, старшей сестры мамы, которая жила на берегу Черного моря. Родители заговорили о переезде к ней. Женщина осталась одинокой - море поглотило ее мужа и единственного сына, когда они, возвращаясь домой с богатым уловом, попали в жестокий шторм.       Скоро отца вызвали в район и предложили выкупить дом и усадьбу, поскольку должность егеря сократили, а территорию лесничества разделили между соседними егерями. Отец быстро оформил документы на дом и переезд к тетке уже был решен окончательно. После коротких сборов наша маленькая семья, заколотив окна и двери, покинула отчий дом.       Я тряхнул головой, скидывая воспоминания, поднялся с колен. Рука привычным жестом нашарила ключ за дверным косяком, с трудом провернув им в проржавевшем замке, отворил дверь и вошел в сени.       Сырой затхлый воздух ударил в нос, и я закашлялся. Солнечные лучи просвечивали сквозь рассохшиеся ставни и в них плясала пыль, поднятая входящим потоком свежего воздуха. Пройдя по всем комнатам, убедился, что все осталось на своих местах, посеревшие от пыли и пожелтевшие от времени чехлы закрывали мебель, которую перед отъездом составили в гостиную.       Найдя в кладовке ящик с инструментами, я вышел из дома и стал открывать ставни на всех окнах. Затем отмыл кухню до блеска. Закончив запланированную работу, я опрокинул на себя ведро воды из колодца, крякнув от удовольствия, когда ледяная водица взбодрила и тело, и душу. Натянул чистые джинсы и рубашку, рассовал по карманам документы. Пора нанести визит властям и на законном основании прописаться в отчем доме.       Процедура оформления разного рода бумаг всегда наводила на меня тоску, но в данное время она стоила того ощущения счастья, которое я испытывал с момента как принял решения вернуться в родные края.       Уже через полтора часа я с чувством глубокого удовлетворения покинул здание городской администрации. Моему удивлению не было конца, когда немолодая уже паспортистка в строгом офисном костюме с удивлением прочла мою фамилию в документах, потом пару минут рассматривала меня . В ее глазах читалось и изумление, и уважение, и готовность помочь. - Елисей Юрьевич!- раздался за моей спиной заискивающий голос паспортистки.       Я в недоумении оглянулся. Женщина, смущенно улыбаясь, простучала каблучками по свеже натертому паркетному полу. - Простите меня, но вы не могли бы ответить на пару вопросов? - Я неправильно заполнил формы? - Нет, нет! Это личное, пожалуйста.       Я кивнул. Женщина показала рукой на скамью, стоящую в тени тополей, окружающих здание администрации. - Присядем, я ненадолго вас задержу, Елисей Юрьевич. - Для вас, просто Елисей, Марья Гавриловна, - улыбнулся я милой женщине.       Мы сели так, чтобы видеть друг друга. Она смущенно откашлялась, расправляя складки на юбке, пальцы мелко дрожали. - Я знала вашу семью и была лично знакома с вашей бабушкой Аделиной Власьевной и матушкой Анфисой Аркадьевной, помню вашего многоуважаемого деда Евпатия Силовича и отца Юрия Евпатьевича. – Она прямо посмотрела мне в глаза. - Пожалуйста, скажите живы ли ваши родители? - Очень рад, Марья Гавриловна, что вы помните о моей семье, благодарю вас! - Я поднялся и сделал почтительный поклон. - Знаете, это удивительно приятно, вернувшись домой после долгого отсутствия, узнать, что в городке остались люди, которым не безразлична моя семья. – Щеки пожилой женщины медленно, но верно покрывались тонким румянцем, в глазах читался искренний интерес, а не простое любопытство. - Мои родители в полном порядке, здоровы и скучают по родным местам. –Я поднялся. - Прошу прощения, Марья Гавриловна, но у меня много дел. - О! Конечно! Извините, что отняла ваше время. Благодарю вас!       Седой локон выскользнул из прически, и женщина стала поспешно его заправлять. Я еще раз извинился и зашагал к кафе, желудок бурно возмущался, что его так надолго оставили без пищи.       По моим воспоминаниям, бывшая столовая находилась через пару домов, и, чем ближе я подходил к ней, тем аппетитнее становились запахи, от которых просто можно было изойти слюной, как собака Павлова.       По пути мне попался газетный киоск, где я прилично отоварился местными изданиями.       Дверь в кафе была гостеприимно открыта, я вошел и огляделся. Время еще было раннее для обеда, поэтому столики, аккуратно застеленные белоснежными скатертями с небольшими букетиками незабудок, оставались свободными.       За стойкой бара на высоком стульчике сидела стройная блондинка в короткой юбчонке, в одной руке она небрежно держала тонкими длинными пальчиками с прекрасным маникюром чашку с горячим кофе, в другой руке – дымилась тонкая дамская сигарета. Она кокетливо бросила на меня зазывной взгляд из-под длинных с комочками туши ресниц, ее ярко накрашенные губы растянулись в лукавой улыбке, показав ряд измазанных помадой зубов.       У меня появилось желание бежать без оглядки, но голод - не тетка и я, сделав заказ, поспешил сесть за столик в самом дальнем уголке кафе. Блондинка разочарованно вздохнула, отвернулась и затянулась сигаретой. Ожидая обед, перелистывал страницы газет, которые стопкой сложил на соседнем стуле. Я не переносил смешанный запах типографской краски и еды. Найдя несколько нужных объявлений, обвел их красным маркером.       Тут застучали каблучки, пахнуло цитрусом, и я увидел блондинку с подносом. Она резко опустила его на столик, достала из кармана коротенького фартучка с кружевными оборками счет и небрежно разжала пальцы высоко над столом. Клочок бумажки спланировал точно в тарелку с моей любимой окрошкой.       Девушка, ехидно извинившись, злорадно скривила губы и длинными ногтями попыталась выудить намокший в сыворотке счет. Я молча поднялся, прихватив газету с заметками, и пошел к бару. - Пригласите администратора, пожалуйста! – ледяным тоном сквозь зубы процедил я.       Бармен нагло ухмыльнулся: - Ишь чего захотел! Че борщч оказался не по вкусу сэру? Таки вот есть вчерашнее жаркое и даж без мух! – он откинул голову назад и загоготал во весь голос.       Я схватил с блюда с фруктами большое яблоко и сунул ему прямо в широко открытый рот. - Приятного аппетита! Только прожуйте хорошо, а то ненароком подавитесь, уважаемый бармен! – с этими словами я спокойно покинул кафе, не обращая внимания на подошедшую официантку, у которой от удивления нижняя челюсть чуть не упала на пол.       Аппетит у меня совершенно пропал.       Следом за мной с криком - « Убивают! Полиция!» выскочила официантка, но наткнувшись на мой гневный презрительный взгляд, метнулась обратно. Туфля, зацепившись неимоверно высоким каблуком за обвисшую занавеску, слетела с ноги и она с визгом рухнула на ближайший стул, который вывернулся из-под нее и опрокинул столик. Белая скатерть накрыла с головой блондинку, с вазы вылилась вода прямо на шикарную грудь едва прикрытую тонкой полупрозрачной тканью блузки и в довершении маргаритки украсили эту красоту собой.        "Картина маслом", как говорил главный герой Давид Маркович Гоцман из популярного сериала «Ликвидация ». Я сделал вид, что не заметил ее падения, хотя первой реакцией было помочь ей подняться. Рассмеяться было неприлично, я только хмыкнул и скривил губы, чтобы не расхохотаться во все горло. Уж слишком быстро и жестоко она ответила за грубое обслуживание.       У меня поднялось настроение и ему на пару вернулся аппетит. Я посмотрел по сторонам, не понимая в какую сторону идти, где бы могли прилично обслужить и накормили бы сытно и вкусно. Сухомятка в виде бутербродов меня абсолютно не устраивала, рыбная диета … еще надоест.       Не спеша, похлопывая скрученной в трубочку газетой по бедру, я пошагал далее по улице.       Вдруг всей кожей спины почувствовал приближение опасности, волосы на затылке поднялись дыбом. Стараясь не выдать свое беспокойство, беззаботно насвистывая, я присел на корточки, якобы завязывая шнурок на обуви. В ту же секунду через мою голову пролетел парень и пропахал лицом по тротуару. Я кисло улыбнулся и протянул руку несчастному: - Ох, извините, я не заметил вас, видите ли тут шнурок…       Парень поднял грязное, поцарапанное с потеками крови лицо, злобно сверкнул глазами. - Опаньки!- присвистнул я в притворном изумлении. - Знакомые все лица! Простите еще раз, у вас несварение желудка похоже, и вы торопились в клинику? Яблочко оказалось с гнильцой?       Бармен нецензурно выругался, рывком поднялся и выбросил вперед кулак, который я успел перехватить, сжав кисть мертвой хваткой так, что у бедного выступили слезы на глазах. - Извиниться надо, уважаемый, а то несварение в диарею перейдет, а это чревато тяжелыми последствиями…, вдруг дизентерия или чего похуже. А? - Я свободной рукой вытянул носовой платок из его нагрудного кармана и протянул бедолаге.- Вас тут вежливости не обучали? Ну да ладно, не беда, жизнь заставит щи лаптем хлебать…, держите вот платок и не попадайтесь мне больше на глаза! Со своей стороны твердо обещаю обходить ваше кафе стороной.       Парень дернулся, пытаясь освободиться от захвата, я опустил его руку, спокойно обошел задиру и хама, двинулся дальше. Смотрел он на меня злобно, хищно, как мангуст на кобру.       Да, похоже, я нажил врага в первый же день своего пребывания в родном городке.       Пустой желудок снова напомнил о себе. Около меня остановилась древняя, но прекрасно выглядевшая «Копейка», как ни странно, но окно открылось автоматически. На меня смотрела уже знакомая дама, она по-матерински мне улыбнулась. - Не хотите со мной отобедать, Елисей..., можно без отчества? - Разумеется, я сам хотел вам это предложить.       Женщина ласково улыбнулась, как родному сыну. Я тут же вспомнил своих родителей и сердце защемило от тоски по ним. - Тут неподалеку есть приличное заведение. - Спасибо, я голоден, съел бы и кабана!       Дверь легко открылась , я сел и огляделся. - А начинка, Марья Гавриловна, как у современной машины. Мне нравится!       Женщина гордо подняла подбородок: - Это все внук мой, умный и рукастый парень! Все ему по плечу, любая техника слушается, как хорошо обученный служебный пес!       Мы весело рассмеялись. - Вы счастливая мать и бабушка, Марья Гавриловна! - Да, Елисей! Талантами наделил Господь только внука. У него своя фирма, он продает электронную технику, сам монтирует, занимается ремонтом…, в общем, все такое современно-заумное, как говорится, не для средних умов. Ну вот мы и на месте.       Она мастерски припарковала машину между двумя иномарками, мы покинули салон, женщина закрыла двери ключом. - Я старого уклада человек, считаю так надежнее.       Мы обменялись вежливыми улыбками, я пропустил даму вперед, открыв перед ней двери. - Здесь все по-домашнему и недорого , а вкусно …, просто пальчики оближешь! - Да, - кивнул я на очередь.- Похоже придется даже за подносом постоять.       Мы одновременно уткнулись носами в меню. - Я поражен, Марья Гавриловна, здесь такой выбор блюд, а цены вполне доступные.       Она радостно улыбнулась. - Так я о том же, Елисей! Выбрали? Вот вам поднос, двигайтесь, за нами уже приличный хвост.       Я заставил поднос ароматными дымящимися тарелками, салатами и компотом.       Расплатившись в кассе, мы заняли освободившийся неподалеку столик. Расставив блюда на столе, я отнес подносы. - Так было при советской власти, мне отец рассказывал, - заметил я, усаживаясь на место и расправляя салфетку на коленях. – Похоже, практически ничего не изменилось с тех пор. - Почему же не изменилось? Изменилось, вы только приехали, еще убедитесь. - Очень вкусно! – похвалил я обед, уплетая за обе щеки салат, пока моя соседка расправлялась со вторым блюдом. - Здесь можно заказать обед на дом с доставкой! Прекрасное обслуживание, повар и зав. столовой - друзья моего сына. - Вот как, - удивился я. – Цивилизация все-таки не обошла стороной! - Да, - улыбнулась дама. - Мы не на краю света живем, хоть и далеко от Москвы. В самом сердце Руси!       Мы торопливо закончили обедать поскольку перерыв Марьи Гавриловны заканчивался да и не было желания засиживаться под обстрелом голодных глаз людей, стоящих в очереди.       На выходе из кафе я обратил внимание на рекламный стенд и задержался около него. - Заинтересовались, Елисей?       Я обернулся. - Да, вы правы, Марья Гавриловна, весьма приличный перечень услуг и приемлемые цены. Я пожалуй возьму каталог. - Замечательно. Вас подвести или …?       Я учтиво поклонился - Благодарю вас, Марья Гавриловна, я еще весь в растрепанных чувствах, мне нужно немного времени, чтобы переварить прекрасный обед и кое-что обдумать.       Она выудила из сумочки визитку: - Возьмите, Елисей, вдруг я вам пригожусь. Я кладезь информации.       Я вежливо поблагодарил ее и убрал визитку в нагрудный карман. Мы пожелали друг другу удачи, она пружинистой походкой пошла к машине, я повернулся к скверику.       Усевшись в тенечке под раскидистой березой, раскрыл газету с обведенными объявлениями. Достав записную книжку, записал несколько телефонов.       Сделаем выводы. Итак, у меня есть друг и есть недруг. Даже два недруга, я забыл об оскорбленной официантке. Ладно, переживем и не таких видали. В первую очередь нужно, я поскреб авторучкой по подбородку, ну точно - симка, с телефоном много проблем решается, затем – транспорт.       Мне не улыбалось каждый день ходить пешком в городок, да и обуви не напасешься, а летун я никакой. С тоской вперил очи в синее небо и изумился - там парил орел. Меня поразил огромный размах крыльев, метра два как не больше. Проводив гордую птицу до самого горизонта, мой взгляд уперся в дом напротив.       Красочная вывеска объявляла об открытии салона связи и дата - сегодняшняя! Ха! Мне стало весело - на ловца и зверь бежит. Газета полетела в урну, а я рысью метнулся в салон сотовой связи, на стене которой во весь алый рот со всеми тридцатью двумя зубами улыбалась местная красотка, держа около уха телефон.       Через четверть часа я вновь сидел на той же скамье в том же скверике, вставлял симку в свой телефон. Так хотелось позвонить родителям, даже пальцы загорелись, но разговор решил отложить на поздний час с учетом разницы во времени, а разница была очень приличная.       Я улыбнулся, достал записную книжку, ручку и набрал нужный номер. Очень быстро ответил густой с хрипотцой мужской голос. - Здравствуйте! - Здарово, коль не шуткуешь, мил человек! - Я хотел бы поговорить с Матвеем Кузьмичем по поводу пикапа. - Аха! Эт я и есть Матвей Кузьмич ! Куды подъехать для сурьезного разговору и смотрин? - Я неподалеку от здания администрации в скверике. - Лады, счас буду, не успешь и глазом моргнуть!       И действительно, не успел я и телефон в карман положить, как раздался визг тормозов и в нескольких метрах от меня остановился пикап, из бокового водительского окна которого высунулся почти наполовину туловища тщедушный мужичок с копной густых огненно-рыжих с проседью волос. Рыжие мохнатые брови, усы, сросшиеся с бакенбардами, придавали лицу водителя залихватский гусарский вид.       Я махнул ему рукой и поспешил навстречу. Дверца пикапа открылась со скрипом не смазанных дверных петель и на обочину выпрыгнул среднего роста в зеленом комбинезоне с маслянистыми пятнами на коленях и красных суконных тапочках с оттоптанными пятками на босую ногу. - Эт ты звонил за мой пикап, мил человек? - Так точно! – Я посмотрел на его бейджик, пристегнутый железной прищепкой к лямке комбинезона.- Матвей Кузьмич.       Мы обменялись крепкими рукопожатиями. - Чтой-то лицо твое мне знакомо, хотя вижу табе впервой. Чей сын будешь? - Я Елизаров, мои дед и отец егерями были, лет двадцать тому назад.       Мужчина чуть присел и хлопнул себя по коленкам, радостно завопив во весь голос: - А!!! Ну понял-понял!!! Вспомнил и деда твово Евпатья и батьку Юрийя! - он кивнул на машину. - Так, ты вот тут посмотри пикапчик, а мине звякнуть надо на секундочку.       Веселый хозяин пикапа мне понравился да и авто было ухожено, звук довольно урчащего двигателя действовал умиротворенно. В связи с долгим ремонтом дома, такая машина мне нужна была позарез, но оставлять ее навсегда я не собирался. У меня мелькнула мысль уговорить владельца сдать мне пикап в аренду на пару-тройку месяцев, за это время я надеялся все работы по восстановлению родного дома закончить.       Пока мужчина пытался дозвониться, я сделал несколько кругов вокруг авто. Найти вот так с первого взгляда какой-либо недостаток, мне как дилетанту, не разбирающемуся в автомобилях, было сложно. Мои профессиональные интересы - хм! были совершенно противоположном направлении. Да и какой бы знаток на моем месте вот так без попытки проехать и почувствовать машину смог бы разобраться? Я послушно обошел авто, сел за руль. Вернувшийся хозяин пикапа с чувством глубокого удовлетворения развалился на пассажирском месте и расплылся в довольной улыбке, любовно провел узловатыми пальцами по панели: - Хошь прокатися? - Я кивнул.- Ну, ехай тада! – он махнул рукой, его глаза весело искрились, и я мягко тронул машину с места.       Пикап слушался руля, как овчарка любимого хозяина. Рессоры мягко качали на выбоинах, на которые я специально наезжал, движок не надрывался при увеличении скорости. - Тормози! – резко приказал Матвей Кузьмич, когда мы покинули центр городка.       Я припарковался у обочины, повернул голову и напоролся на лукавый взгляд. - Так шо? Нравится моя коняжка? - Не буду лукавить, Матвей Кузьмич, понравилась, но я бы хотел взять в аренду.       Владелец наморщил лоб, усы топорщились, выдавая неудовольствие мужчины. Минута тянулась мучительно долго. - Ради твово деда согласен, милок! Мой дед чуйствовал вину перед твоим!       Я улыбнулся: - Был пойман с ружьем в лесу, с капканами или с сетью на реке? - Все было намного хуже, сынку, - мрачно выдал владелец пикапа, сжимая кулаки и глядя прямо перед собой, словно вспоминая недавнее.- Дед тада сопроводил на охоту райённое начальство…, у них было бумаги на отстрел кабанчика, законные, не липа…, ну, они ранили секача, знашь, такой кабаняка дикий с огромными клыками, как у ксапатанского вола…, - он передернул плечами, мелкая дрожь сотрясала его тщедушное тело. - Я как представлю енту картинку…, - он осуждающе покачал головой. - Секач загнал их в легковуху и едва не вспорол её своими клычищами, и, еслив не твой дед…, - мужчина неистово перекрестился.- Царство Небесное твому деду Евпатию Силычу…, он отвлек кабаняку на себя, а гости рванули с лесу, как паскудные трусливые суки, - ругательство вырвалось из его горла в сопровождении с презрительным плевком в открытую дверцу пикапа.- Начальство тада быстренько, как дерьмо в унитазе, смылось до дому, дед долго переживал, а бабка его ухватом, ухватом да по горбу…, чуть не убила окаянного супружника. Мы опосля с ней ходили до твово дома, узнавали как дед …, - он снова перекрестился. - Слава Богу, жив осталси…,- мужчина посмотрел на меня добрыми глазами.- Бери так, на скока хошь! – Он похлопал по карманам, которых было множество на его комбинезоне, потом выудил в одном из них замусоленный пакетик с бумагами и подал мне. - Вот туда все дохкументики на пикапчик, пользуйся, сынку, скока надо. - Дед рассказал несколько лет спустя эту историю, - я взял документы и сунул их себе в карман.- Он не держал зла, поверьте, – мужчина недоверчиво скривил губы под уныло нависшими рыжими усами.- Я вам заплачу за аренду или заберите документы! - Не дажь оплатить дедов грех, сынку?- по моему решительному взгляду он понял, что уговаривать бесполезно и тяжело вздохнул.- Тада, чем могу еще табе услужить? Можить, помочь кака нужна? У мово внучка фирма строительна есть, хошь, я слово тока скажу и уся его бригада буит у табе в услужении? Митька на соисть строит, верь мине!       Я обрадовался последнему предложению и широко улыбнулся: - Это было бы отлично, Матвей Кузьмич! Я хочу дом отремонтировать, как при деде было, но с удобствами, строительная бригада – это то, что мне сейчас надо в первую очередь. А вашего внука где можно найти, чтобы все обговорить?       Мужчина лукаво сощурился, собрав морщинки на вздернувшему носу: - А бассейну? Счас модна бассейн заиметь!       Я тихо рассмеялся - дедок мне очень понравился: - Да, и бассейн тоже!       Мужчина растянул губы в широкой улыбке и протянул руку с растопыренными пальцами: - Тады по рукам?       Мы обменялись крепким рукопожатием. - Вертаемси!       Он объяснил мне дорогу, и через несколько минут я припарковал пикап у широко открытых ворот. Нам навстречу вышел молодой человек, практически мой ровесник, внешне один в один похожий на моего спутника, только без шикарных усов и бакенбард, с короткой стрижкой и множеством веснушек на лице, на всех открытых участках сухощавого жилистого тела.       Матвей Кузьмич радостно улыбнулся внуку: - Митяй, пожми руку Елисею Юричу! Эт внук лесничего Евпатия Силыча, я табе о ём гутарил! – После взаимных приветствий, он повел нас в беседку, увитую цветущим хмелем, где вовсю гудели пчелы, добывая себе пропитание.       Через пару часов, залитый по горло ароматным и безумно вкусным квасом из березового сока с кипой чертежей под мышкой, я попрощался с радушными хозяевами и поехал большой строительный магазин, где задержался на добрых полтора часа.       Затем купил пару брюк, простой, но приличный костюм и несколько рубашек.       Примеряя вещи я еле отбился от флирта скучающей продавщицы бутика, которая бесконечно заглядывала в кабинку с советами.       В продовольственном магазине потратил приличную сумму и уже через полчаса выгружал покупки на стол в единственно чистой комнате - кухне.       День близился к вечеру, я взял лампочку и вкрутил в патрон, щелкнул выключателем. Мягкий свет залил комнату, я на радостях станцевал джигу, обойдя вокруг стола.       С родительской спальни, куда была составлена мебель со всего дома, вытащил свою разобранную кровать и баул с бельем. Сборка не заняла много времени, белье, хоть и было переложено лавандовыми шариками, за двадцать лет приобрело сырой и затхлый запах. Пришлось как следует прогреть промышленным феном, который я предусмотрительно приобрел в строительном магазине, когда заходил туда со списком, который мы составили вместе с Дмитрием Кузьмичем.        Завтра во второй половине дня большую часть заказа уже подготовят, мне останется только оплатить. Всем будет заниматься Митяй под неусыпным наблюдением своего деда Матвея Кузьмича. Я улыбнулся, вспомнив, как он важно выпятил впалую грудь и ткнул в неё своим узловатым пальцем – я буду вашим контролем качества!       Ну нельзя было лишить заботливого пожилого мужчину такого удовольствия, ведь он принял грех деда на свою совесть. Это дорогого стоит и не каждому под силу.       Меня несколько удивила традиция этой семьи давать первенцам мужского пола только два имени – Кузьма и Матвей, но сын Матвея Кузьмича Кузьма Матвеевич заупрямился и назвал своего Дмитрием, а уязвленный дед настырно зовет внука Митяем, вроде как имена похожи и традиция соблюдена.       Перед сном я составил список первоочередных дел, потом сходил во двор до колодца и вылил на себя пару ведер ледяной воды, хотя моё тело требовало длительных водных процедур. День был напряженным, я очень устал для того, чтобы идти на любимый утес и нырнуть с него в холодные и стремительные воды Угрюмки. Подождав, когда кожа обсохнет на прохладном ветерке, я вернулся в дом и нырнул в кровать. Вытянувшись во весь свой рост, я закинул руки за голову и моментально уснул, счастливо улыбаясь.       Под самое утро мне приснился странный сон – на моём любимом пеньке, который вдруг оказался во дворе рядом с крыльцом, стояла женщина, укутанная в белый плотный туман. Когда я сделал шаг к ней, она мягко растворилась в воздухе. На пеньке осталось лежать что-то белое и пушистое. Это было тонкое, нежное перышко.       Я проснулся со странным чувством – неизбежно надвигается что-то очень важное в моей жизни, понять которое еще мне не дано, пока не дано. В доказательство я поднес к глазам то самое перышко из сна, пальцы его сжимали очень крепко! Форточка была открыта всю ночь и перышко, скорее всего, просто занесло ветерком, успокоил я себя, но почему-то захотелось обвить его нитью и повесить над кроватью, что я и сделал.       Непроходящее ощущение, что это перышко только первая ласточка тех событий, которые еще предстоит пережить, не давало мне покоя, пока я собирался на утреннюю пробежку к утесу.       "На рассвете вода в реке теплая", вдруг послышался голос бабушки Аделины в моей голове, хотя это теперь не играло никакой роли, я люблю купаться при любой температуре воздуха и воды.       По своей природе был предрасположен к мистике, верил снам, приметам. Бабушка говорила, что примета – это полезная вещь, их надо помнить, часто приметы помогают спасти урожай, чью- то жизнь. Примета - это от слова примечать и нет здесь ничего плохого, часто повторяла она.       Для первой пробежки пришлось обуть кроссовки, тропа за двадцать лет заросла, босиком пока небезопасно по ней бегать. Роса сразу намочила обувь и обожгла холодом кожу на щиколотках.       В лесу стояла тишина - не пели птицы, не шуршала трава под лапками насекомых и мелких зверушек, не шелестели листочки на деревьях и кустарниках, только мое дыхание, хруст травы, гнущейся под кроссовками, да треск ломающихся сухих старых веточек под ногами нарушали идиллию раннего утра.       Душа радовалась и пела, встречая рассвет в родном лесу. Было чувство кровного родства с этим местом, словно в моих жилах течет не кровь, а сама жизнь этого леса, этой реки. Я раскинул широко руки и рассмеялся, жизнерадостно и счастливо. Ноги сами принесли к утесу, я остановился на самом его краю, расставив широко ноги, словно врос в утес.       Да, этой мой лес! Это моя земля! Это моя река! Я здесь хозяин! Я защитник! Грудь распирало от неземной любви к этой такой прекрасной земле, к этому синему небу, этой живой воде в реке. Хотелось взлететь и окинуть взглядом с высоты орлиного полета всю эту красоту, которой наделил людей Бог. От избытка чувств пролились слезы благодарности Небесам за все, что видели глаза, чувствовало сердце.       Нежная заря поднялась над лесом, окрашивая в бледно розовые, потом в красные и оранжевые цвета край горизонта. Я поклонился восходящему солнцу, дающему тепло, свет и жизнь на земле.       Вдруг я почувствовал как стали нагреваться пальцы на моих ногах, загорелись пятки, подошва. Это земля давала мне свою силу, понял я. Сгустки огня поднялись вверх до колен, оставляя за собой пылающую плоть, даже кости наполнились огненной лавой. Колени начало немилосердно жечь, лавина огня стремительно прорвалась до горла, мои ладони запылали, словно опущенные в кипяток, ногти стали красными, словно покрытые лаком. В тот же миг я наклонился и коснулся руками земли. Кончики пальцев ломило от проходящей через них энергии, к ногтям вернулся их естественный цвет, скоро и тело остыло до нормальной температуры.       Я выпрямился, эмоции утихли, на душе воцарилась благодать, словно она побывала в Раю. Скинув мокрые от росы кроссовки, затем плавки, я нырнул голышом с утеса в реку.       Вода ласково приняла меня в свои теплые объятия. Вынырнув на поверхность, поплыл на середину реки, на самую её стремнину. Скоро мое тело завибрировало – впереди воронка, вспомнил я и нырнул как можно глубже. Меня стало затягивать и вращать. Я вытянулся во весь свой рост, отдаваясь стихии перевоплощения. Скоро мое человеческое тело исчезло, превратившись в бархатисто-гладкое серое тело дельфина. Заработав хвостом, я выскочил из воды, сделал пируэт в воздухе и с радостью плюхнулся на спину, разбрасывая вокруг себя мириады брызг, которые заиграли на солнце всеми цветами радуги. Я плескался, верещал от счастья, нырял и выпрыгивал, кувыркался в воздухе, входил в воду то хвостом, то клювом, забыв совершенно о времени.       Неожиданно меня потянуло к утесу, я кинул на него взгляд и затаил дыхание – на самом его краю, мерцая в солнечных лучах, неподвижно стояла женщина, укутанная туманом. Похоже, что меня контролируют, подумал я, и поплыл к берегу. По мере моего приближения, фигурка начала таять в воздухе и, когда я коснулся брюхом дна, утес был уже пуст. Тело мое вновь завибрировало, я посмотрел на хвост – там уже были ноги, через мгновение я уже поднимался по камням, согретыми солнечными лучами, на утес. Натянув плавки, повернулся к реке. - Спасибо! – сказал я с поклоном.       Обратный путь показался мне короче. Легкий ветерок заигрывал с изумрудными листочками, заставляя их нежно шелестеть и ронять росу, пели на все голоса птицы, кукушки безостановочно надрывались, зазывая пару, дятел вгрызался в ствол старой осины за завтраком, трава шуршала от множества лапок пищащих, скрипящих, шипящих зверушек и прочей лесной твари, которой было полным полно в нетронутом людьми лесе. Цветы, разбросанные там и сям по опушкам и полянкам, стряхнув с лепестков влагу, подняли свои головки навстречу солнцу. Скоро появятся пчелы, шмели и прочие насекомые за сладким нектаром.       Жизнь продолжается!! И мои дела ждут меня.       Сразу же после завтрака, я помчался в городок к Дмитрию Кузьмичу, его бригада, должно быть, меня заждалась.       Когда я подъехал, Матвей Кузьмич уже кого-то строго отчитывал, нависая тщедушным телом над сгорбленной фигурой, неловко сжавшейся в углу беседки. - И не делай мне невинность на своей лукавой роже! – донесся до моего слуха возмущенный голос мужчины.       Ко мне подошел улыбающийся бригадир, мы обменялись приветствиями и крепко пожали друг другу руки. Он заметил мой взгляд, неоднократно бросаемый в сторону старика - Не обращайте внимания, Елисей Юрьевич, - доставая сигарету, произнес он небрежно. - Это профилактическая беседа с моим младшим братишкой. Пойдемте, я познакомлю вас с бригадой и мы обсудим план работ на сегодняшний день. И, настоятельно прошу вас, называйте меня просто Дмитрием, но вы по прежнему для меня всегда будете Елисеем Юрьевичем, и это не обсуждается!       Я удивился его последнему предложению, но промолчал и только кивнул. Мы прошли по бетонной дорожке к длинному зданию, стоящему в нескольких метрах от массивных въездных ворот. Под навесом сидели на скамьях человек двенадцать, кто курил, кто листал свежую газету, кто – журнал. Дмитрий меня представил каждому мужчине. Несколько минут я пожимал руки, кивком отвечая на дружелюбные улыбки. Бригадир объяснил, какие цели и задачи я поставил перед бригадой и в какие сроки они должны быть выполнены. Мужчины слушали внимательно и одобрительно качали головами. - Как мы и договорились накануне, я сделал заказ на все материалы…, но готовы они будут только во второй половине дня.       Дмитрий удовлетворительно кивнул, складывая документы в папку: - Все отлично, Елисей Юрьевич! Сейчас мы едем в магазин, заберем то, что уже отложено. Потом – к вам, нужно определиться с фронтом работ. - Добро!       У ворот стояла семиместный «Соболь », ребята спокойно заняли свои места, трое прошли чуть дальше к "длинномеру". Дмитрий и двое с ним сели в « Уаз», называемый в народе «буханкой». Я метнулся к своей, подождал, когда все автомобили тронутся и поехал во главе кавалькады.       У магазина мы с Дмитрием поставили свои машины на большой автостоянке, остальные проехали к центральным воротам и остановились в ожидании следующих действий. Бригадир повел меня к стойке администратора и мило раскланялся с улыбающейся девушкой. Я нырнул в папку за заявкой. В следующую минуту я успел только поздороваться с представительным менеджером, Дмитрий усадил меня на стул с высокой спинкой и взял дело в свои руки.       Около меня забегала кругами администратор, поставив передо мной чашку кофе, которое я терпеть не мог, она тут же, извинившись, заварила чай, появилась ниоткуда вазочка с печеньем, наманикюренные пальчики ловко вскрыли коробку с конфетами. Богатого покупателя, подумал я, усмехаясь про себя, ублажают, как арабского шейха, не хватало только танца живота и араба с пальмовой веткой. Через минуту подошел Дмитрий - Вы еще не оплатили, оказывается, Елисей Юрьевич!- сказал он с упреком. - Да, не оплатил, поскольку заказ не был укомплектован. Я должен прежде все проверить сам, но в вашем присутствии. - Идемте! – он резко развернулся. - Мне не привыкать работать с разгильдяями, но у нас сроки. Я не про вас, Елисей Юрьевич! Очень жаль, что вы обратились в этот магазин, он не особо в почете у местного населения. На окраине есть поменьше, с тем же ассортиментом, но с более расторопными продавцами. Ваш заказ даже не стали формировать еще! - Вперед в тот магазин, который вас устраивает! – решительно заявил я и направился к выходу.- Спасибо за чай, милая! – подмигнул растерявшейся девушке.       Хвала Небесам, в «Строительной лавке» обслужили выше всяких похвал, спокойно, быстро, профессионально. Через пару часов я уже припарковал свой пикапчик около дома и поторопился открыть покосившиеся ворота для въезда длинномера, нагруженного строительными материала выше бортов, который с минуты на минуту должен был уже появиться. Следом подъехал Дмитрий, он пробкой выскочил из-за руля «буханки» и, не задерживаясь ни на секунду с осмотром объекта, указал рукой на место разгрузки - Я считаю, что здесь будет очень удобно все складировать . Сделаем небольшой навес, чтобы ни солнце, ни осадки не испортили материал. – Посмотрел на меня внимательно.- Я понимаю ваше желание восстановить дом, здесь удивительно красивое место. А сейчас я вас не задерживаю, Елисей Юрьевич, я буду очень занят до самого вечера. - Тогда я по делам, Дмитрий! Удачных решений!       В первую очередь меня интересовал вопрос питания бригады, ведь они собираются обедать здесь. Сухомятку я никогда не признавал за еду. Я вспомнил разговор с Марьей Гавриловной, в котором она упоминала, что можно сделать заказ обедов на дом. Вот только повезут ли они его сюда, в лес? Надо уговорить!        Через четверть часа я уже удобно расположился в кабинете заведующего. Выслушав мою просьбу, Севастьян Михайлович, в некотором раздумье немного пожевал нижнюю полную губу и согласно кивнул головой. - Вы прекрасно все обдумали, Елисей Юрьевич, и я благодарю вас, что вы обратились именно к нам. Мы обсудим с вами меню и время доставки. У нас есть «москвичонок- пирожковоз», знаете такую модель? -Да, очень удобный автомобиль для перевозки небольшой партии продуктов.       Час времени пролетел незаметно, я покинул кабинет с договором в кармане.       Мой кошелек серьезно похудел за сегодняшний день, но это меня совершенно не волновало. Денег было в избытке. Я поехал в банк, чтобы открыть счет и перевести на него достаточно средств для ремонта дома, как оказалось, многие желали иметь в кассе живые деньги.       Однако, к моему неудовольствию, на это ушло два часа времени и я вернулся в столовую, где уже молодой официант в белоснежном фартуке и колпаке осторожно загружал «пирожковоз» кастрюлями и коробками. Севастьян Михайлович лично отмечал в фактуре заказ и помогал укладывать груз. Увидев меня, улыбнулся: - Через минуту погрузка будет закончена. Григорий…, - он кивнул на парня, подошедшего с очередной коробкой.- Григорий останется обслужить всех, потом соберет посуду и наведет порядок на столе, кстати, это за счет заведения, - он весело рассмеялся.       Я поблагодарил расторопного и заботливого заведующего и сел в машину, Григорий очень аккуратно тронул автомобиль с места и мы покатили к моему дому.       Когда я остановил пикапчик у ворот, "длинномер" уже стоял на погрузке строительного мусора около сарая, а сама бригада расположилась в кривой беседке и уплетала скромный обед, который был захвачен мужчинами из дома. Я представил им Григория и пояснил: - Обедать будете бесплатно, Григорий гарантирует нам прекрасное обслуживание и очень вкусные блюда. А теперь поможем нашему официанту разгрузить обед, поскольку с доставкой сегодня я немного опоздал, за что прошу меня извинить. – Мужчины, зашелестев упаковкой, стали укладывая в пакеты недоеденные бутерброды. - Я обедаю с вами, если не буду занят более срочными делами.       Через полтора часа я уже входил в дверь самого популярного в городке офиса по продаже информационных технологий. Определенно, сегодня удача шла со мной в ногу - к моим услугам были все сотрудники компании. Меня поразило, что все мужчины-сотрудники были одеты в белые рубашки и черные брюки, у кого-то были жилетки или пиджаки, но все, как один были в галстуках и начищенных до блеска туфлях. Женская половина – в белокипенных блузках и черных юбках, едва открывавших колени, галстуки кто носил, кто –нет.       Секретарь, едва увидев в моих руках визитку Марьи Гавриловны, которую я крутил пальцами, раздумывая о звонке, тот час пригласила меня присесть и, плавно покачивая бедрами, продефилировала на высоких каблуках мимо меня в кабинет директора, на двери которой табличка скромно гласила « Космоссвязь» и ниже «Директор Игорь Валерьевич Павлов». Через пару минут, профессионально улыбаясь, секретарь пригласила меня в кабинет, который был обставлен в строгом офисном стиле – мебель сравнительно простая, кремового цвета с деталями из металла и темного тонированного стекла. На стенах висели несколько дипломов в рамках, в нише рядом с директорским столом стояли два кубка. Все награды являлись символами успеха, это обстоятельство меня очень порадовало. В шкафах за стеклами были видны корешки специальной литературы и разноцветные папки с документами. На окнах вертикальные жалюзи. Ничего лишнего, строго, не вычурно и со вкусом.       Глава фирмы встал из-за стола, с доброй улыбкой протянул мне руку: - Я ожидал вас, Елисей Юрьевич!       Я пожал руку, нисколько не удивившись его признанию. - Да, я понял, вы внук Марьи Гавриловны. Вы очень похожи.       Секретарша принесла ароматный кофе и вазочку с печеньем, бросила на меня многозначительный взгляд и медленно, призывно качая бедрами, покинула кабинет, плотно закрыв за собой дверь. - Разрешите вопрос, Игорь Валерьевич? - Разумеется!       Я тихо рассмеялся: - Вы были в Японии? - Я люблю эту страну, Елисей Юрьевич, и часто там бываю по служебным делам. - Это заметно!       Теперь директор широко улыбнулся: - Даю голову на отсечение, вы это поняли по внешнему виду моих сотрудников! - Да, это так! - Японцы считают, что черно-белый дизайн офисов и строгая форма одежды дисциплинируют работников, повышают настроение и самооценку, способствует росту производительности труда. Но у меня не так строго, как в Японии, только форма одежды – белый верх и черный низ, да, - он подмигнул и широко улыбнулся.- Никакого флирта на работе и перекуров. - И нет текучки кадров? - За хорошую работу я плачу хорошую зарплату, люди ценят свой труд, ибо от качества и доход. - Во многом моё мнение с вашим совпало.       Мы не стали тратить время на любезности и занялись решением моей проблемы, которая, как оказалось, была вполне по силам молодому человеку. Его профессионализм, деловая хватка мне импонировали. Я высказал свои пожелания по срокам, которые были одобрены главой фирмы.       Через несколько минут я держал в руках счет на оплату моего заказа. Цифра оказалась более, чем внушительная, но я и глазом не моргнул, доставая карточку: - Где оплатить, Игорь Валерьевич?       Он вызвал по селекторной связи какую-то женщину и протянул мне руку: - Рад был с вами познакомиться, Елисей Юрьевич! Телефонами мы обменялись, если возникнет хоть малая толика сомнений в чем-либо или появятся вопросы, я к вашим услугам. И не стесняйтесь! Друг моей любимой бабули – мой друг! Монтировать я буду сам, поскольку там есть мои секретные разработки… Договор будет скоро готов.       Я вежливо поблагодарил нового приятеля, ответив крепким рукопожатием. Он проводил меня до самой двери и сдал из рук в руки женщине, одетой в строгое офисное платье, отделанное кружевом тончайшей ручной работы.       Я со вниманием прочел договор и подписал его, затем оплатил счет и через несколько минут сидел в своем пикапчике, выискивая в записной книжке своего телефона адрес мебельного центра. До конца рабочего дня еще оставалось пара часов и я решил, что у меня хватит времени на то, чтобы осмотреть выставленные образцы, а выбор уже сделаю позже, благо времени у меня вагон.       Домой я приехал в более, чем хорошем настроении. День сложился весьма удачно! К моему удивлению, ни одного старого строения уже на территории усадьбы не было, только на местах, где они находились, остались небольшие кучки мусора, укрытые кусками толи, которые в свою очередь были прижаты досками и обломками старых кирпичей.       Из старых, но крепких досок сбили большой навес, где аккуратно был складирован привезенный стройматериал. Место будущего бассейна было огорожено колышками с натянутыми между ними бечевкой с красными флажками.       Бригадой Дмитрия было сделано больше, чем планировалось, я был несколько удивлен ибо приготовился постоянно поторапливать строителей. Ну, это первый день, успокоил я себя, посмотрим, что будет дальше.       Быстро соорудив легкий ужин, я с удовольствием его смаковал, бросая, несмотря на прекрасное расположение духа, тоскливый взгляд на верхушки огромных сосен, над которыми кружил огромный орел. Это был уже знакомый мне орел-монах, его я видел над городом.       Я так скучал по отцу с матерью, по своим друзьям, оставшимся далеко в океане. Мне бы крылья, как у этого красавца орла, я бы взмыл в синее небо и … , и тут вспомнилась сказка о царе Салтане. Я улыбнулся при мысли, что был бы не против, превратившись в комара, пчелу или в шмеля, забиться куда-нибудь в уголок сверхскоростного лайнера и перелететь огромное расстояние за считанные часы, ведь, будь я и орлом с такими могучими крыльями, вряд ли смог бы покрыть несколько тысяч морских миль за один перелет.       Орел тем временем прервал мои мечты, совершив элегантную (при его-то размерах) посадку на крышу беседки, которая дрогнула под его весом, и теперь смотрел в окно своими карими не моргающими круглыми глазищами. Я решил немного к нему подлизаться и вытащил из сумки-холодильника кусок отменной вырезки.       Тихо закрыв за собой дверь, с олимпийским спокойствием прошел к беседке и сел на пенек, держа перед собой на вытянутой руке кусок мяса. Орел, при близком знакомстве, оказался более крупным, чем его сородичи, почти черного окраса. Он с любопытством наклоняя мощную голову с острым крючковатым клювом, то вправо, то влево рассматривал меня, потом переступил мохнатыми лапами с острыми когтями, загнутыми, как серп, встрепенулся, но остался на месте, только уложил крылья на широкой спине. Я поднял свободную руку: - Приветствую тебя, Божие создание! Я принес угощение. Прими, не побрезгуй.       Взгляд орла опустился на подношение, он приоткрыл клюв и из его горла вырвался звонкий клекот, больше похожий на лай. У меня мороз пополз по коже – я понял, что он от меня хотел. Подкинул кусок мяса вверх как можно выше, орел взлетел, расправив огромные крылья, и через секунду когтистая лапа поймала на лету угощение, затем гордая птица несколькими взмахами поднялась высоко над двором и скрылась за верхушками сосен. Со вздохом вернувшись в дом, я сел за бумаги, потом заполнил журнал расходов и составил план на завтрашний день.       И это утро в родном доме ничем не отличалось от предыдущих. Та же пробежка до любимого утеса, купание. Та же женская фигура в мерцающем облаке, растворившаяся при моем приближении.       Я уже домывал посуду после сытного завтрака, когда подъехала бригада строителей. Через пару минут вошел Дмитрий, чем-то явно озабоченный. Мы поприветствовали друг друга, обменялись крепким рукопожатием. - Что-то не так пошло?- спросил я Дмитрия, видя его метания по всему дому. - У вас, Елисей Юрьевич, нет никакого источника информации, нет даже элементарного радиоприемника!- сказал он мне с укором, строго глядя прямо в глаза, словно перед ним нашкодивший несмышленыш.- Вы здесь живете один, на отшибе! Весь городок уже кипит от этой сногсшибательной новости! Не успев перевести дух с дороги, вы с успехом нажили себе злобного врага в лице бармена Семена и его подружки Катарины. У вас несомненный талант, Елисей Юрьевич!       Я и глазом не моргнул, ни один мускул не напрягся в моем теле - и не таких видали! Такое чувство как страх за свою персону я уже не испытываю … давно! Двадцать лет!! - Может , делом займемся, Дмитрий Кузьмич? – вежливо спросил я бригадира, специально обратившись к нему по имени и отчеству, может это образумит молодого человека.- У меня много дел запланировано на сегодняшний день.       Дмитрий смутился: - Извините, это не моё дело учить вас, Елисей Юрьевич, но если с вашей головы упадет хоть волосок, дед с меня три шкуры спустит. – Он положил руку на грудь и умоляющим голосом произнес. - Скажете деду при случае, что я свою миссию выполнил?       Я улыбнулся: - Поверьте, Дмитрий, я сумею постоять за себя и не только, а за заботу спасибо,… да, и деду передам.       Он с таким облегчением вздохнул, что мы оба рассмеялись. Захватив документы и ключ от пикапа, я пошагал к машине. - Дмитрий, как можно быстрее отремонтируйте хоть одну комнату, – попросил я его, открывая дверь автомобиля.- Скоро завезут оборудование для работы… тогда будет и радио… и более того… - К вечеру! Слово даю! – торжественно поклялся Дмитрий, пожимая мне руку. – Успешного дня! - Спасибо, Дмитрий! Одной комнаты будет достаточно, остальные по плану. Удачи вам!        Первым делом я поехал в мебельный центр и заказал к завтрашнему дню обстановку для библиотеки. Менеджер, подсчитав, какую сумму я собираюсь выложить за меблировку всего дома, ошалел от счастья, долго жал мне руку, и от лица руководителя взял обязательство доставить её совершенно бесплатно в сроки, которые мне будет угодно указать.       Я чуть не рассмеялся, подумав, что он готов целовать землю, по которой я хожу, но не отдать клиента конкурентам, коих было немало в сравнительно небольшом городке.       Следующий шаг – посещение магазина тканей. Вот где бабье царство, рассмеялся я тихо, подъезжая к трехэтажному зданию, витрины которого занимал весь фасад здания. Красочный навес по всему периметру отбрасывал широкую тень на выставленные образцы тканей и различных товаров из текстиля. От одного взгляда на все это разнообразие у меня закружилась голова. Я решил идти по проторенной дорожке и отправился сразу в ателье, принадлежащее магазину и которое предлагало широкий ассортимент услуг.       Как ни странно, но генеральным директором магазина оказался молодой импозантный человек, который в это время инспектировал работу ателье.       Странные многозначительные взгляды, которые он красноречиво бросал на меня во время беседы, отбили всякое желание находится не только в его личном кабинете, но и во всем здании. Я как мог, быстро закончил разговор, пообещав заглянуть на образцы на складе, куда он меня настоятельно зазывал. Я выругался про себя – надо же нарваться на несчастное создание!       Сидя в пикапчике, я раздумывал, куда же отправиться, чтобы уже закончить с интерьером дома. В записной книжке больше не было ни адресов, ни телефонов.       Тут вспомнил о Марье Гавриловне и набрал её номер. К моему удивлению, она меня узнала по голосу. К этому моменту время приближалось к обеду, мы решили встретиться в ресторанчике и обсудить мою проблему.       Когда я вошел, женщина уже сидела за столиком и пила минеральную воду из высокого узкого стакана. Я поприветствовал её, обласкав дежурным комплиментом. Мы сделали заказ, и когда официант отошел от столика, она участливо спросила: - Рассказывайте, Елисей, что вас тревожит, голос ваш был наигранно-веселым. - Вы правы, Мария Гавриловна, нарвался я тут на одного типчика, едва вырвался из цепких когтей,- рассмеялся я через силу и рассказал о неприятной встрече. - Нетрадиционная ориентация – это бич современного мира, - сказала она огорченно.- Вседозволенность и распущенность нравов…, отсутствие мужского воспитания, матери –одиночки, педагоги..., слава Богу таких мало, но есть такие, которые только пересиживают часы, как это ни печально, все эти новомодные штучки вроде айфонов и прочее, прочее, прочее… , только способствую деградации детей. Вы в курсе, что в педагогические вузы принимают всех, кто не прошел по конкурсу в более престижные вузы?… , да что там говорить…, - она горестно покачала головой.- Вот на днях слышала в новостях, в Англии женщина вышла замуж сама за себя, объяснив, что к тридцати четырем годам не встретила достойного мужчину, и это уже не первый случай! Я уже ничему не удивляюсь,… однако, - она махнула рукой и улыбнулась.- Да Бог с ними со всеми! Не будем портить себе аппетит перед обедом…       Подошедший официант расставил перед нами блюда, положил счет и ушел. Не спеша поглощая обед, я рассказал о своих делах , в конце добавил - Ваш внук Игорь, Мария Гавриловна, очень мне понравился. Я был у него в кабинете и увиденное меня поразило! Большая умница! Поздравляю вас! Вы, должно быть, очень им гордитесь? - Елисей, я просто обожаю моего внука, он не только прекрасный спец в своем деле, но и просто замечательный человек! Но займемся вашим вопросом.       Она немного подумала, прихлебывая чай, потом поставила пустую чашку на стол и открыла сумочку, доставая из глубины кошелек. Я остановил её жестом: - Позвольте мне оплатить счет, Марья Гавриловна, доставьте мне такое удовольствие. Я давно не приглашал красивую женщину на обед… - Скажу вам откровенно, Елисей, меня не каждый день приглашает молодой красивый мужчина в ресторан.       Я положил несколько купюр на стол и помог её подняться, отодвинув стул. Она мило улыбнулась: - Не перевелись еще настоящие джентльмены! - Благодарю! – улыбнулся я в ответ.       Мы вышли из ресторана и направились к её машине.