***
— «Здравствуйте, Лекса. Мы с вами виделись… — Кларк подумала, удалила набранные строки и начала заново. — Привет, Лекса. Вы были очень добры ко мне на курсах приемных родителей, хоть я для вас абсолютно незнакомый человек. Спасибо вам за это, надеюсь у вас все хорошо. Кларк Гриффин» Она ещё немного просидела, пытаясь вымучить из себя ещё одну достойную строку, но у нее ничего не вышло. Она даже не собиралась возвращаться на те курсы, так как нашла другие от церкви, которые были ближе к ее дому. По какой-то непонятной причине, она не могла не думать об этой импазантной, но в то же время доброй женщине. Может просто потому что она была добра к ней, к незнакомке? Теперь она хотела её поблагодарить, но какой в этом смысл? Прошел уже месяц, и благодарности явно запоздали. Лекса наверняка ее и не вспомнит. Кларк услышала Линкольна и его девушку Октавию, которые возвращались с кино. Она снова взглянула на сообщение. Хотела удалить его, но вместо этого нажала на кнопку «отправить».***
Лекса стояла на стремянке посреди кладовой и искала проект «Великолепие женщин». После последнего визита сюда, ей стало намного легче продолжать разбирать вещи. Эмоции немного поутихли и она не вздрагивала при прекосновении к маминым вещам каждый раз. Ее взгляд опять упал на чайный сервиз и она вспомнила, как ее мать улыбалась при чаепитии и уголки, ее вечно напряжённых губ, расслаблялись. Ее мать не разговаривала с ней почти год, когда узнала, что ее любимая дочь хочет стать писательницей. Для ее ума это было просто непостижимо, что ее дочь, закончившая колледж с высшим балом, просто будет писателем. Она хотела чтобы Лекса пошла по ее стопам и стала финансовым директором, а не занималась этим сумасбродством. А когда Лекса сообщила своей матери о своей ориентации, то ее мать сказала что не хочет ее видеть, и то что она делает, это грех и это надо исправить. Чтобы все исправить, Лексе пришлось два года ходить к психологу, но это никак не повлияло на ее ориентацию. В итоге, ее матери пришлось неохотно, но принять ее. Анью, мать приняла почти сразу, проворчав себе под нос что-то типа " ещё одна из этих женщин». И только благодаря терпению Аньи Лекса нашла подход к матери. Они хотя бы перестали ссориться и просто решили не подымать больше эту тему. Ее мать практически ничего не знала о Костии, а Костию, в свою очередь, абсолютно не интересовала мать Лексы, точно так же, как и саму Лексу, мать Костии. В этом взаимном безразличии они обрели мир. Лекса взяла проект в руки и двинулась в гостиную. Ее обеденный стол был завален всякими бумагами, фотографиями и книгами. Она проводила здесь почти все свободное время, и только изредка выходила на кухню чтобы взять кофе, чай или ещё какой-нибудь ерунды. Спала она тоже на шезлонге, который отделял ее гостиную от кухни. Анья в шутку ей говорила: «А ты в курсе, что у тебя есть ещё как минимум тысяча квадратных метров, пригодных для жилья? Остальные комнаты могут обидеться, что ты их не используешь». Лекса закопалась в фотографии, статьи и газетные вырезки. Работа стала для нее спасательным кругом, работа помогала справиться ей со смертью матери, предательством Костии и всем остальным грузом, который на нее навалился. Прошло несколько часов, пока она обдумала и перечитала все исследовательские статьи, которые она несколько лет собирала именно для этого проекта. Она хотела посвятить его исследованию того, что именно делает женщин такими замечательными и прекрасными. Мая, которую Анья называла «на десять процентов — ангел, на десять — позёр, а остальные восемьдесят — чистая акула-убийца», была литературным агентом Лексы с начала ее карьеры. Живя в Нью Йорке, она так и не оставила свою ванкуверскую манеру общения — чувство такта у нее отсутствовало напрочь, и Лекса часто чувствовала себя уязвленной. Мае ее проект казался обычным и без изюминки, на что Лекса ей ответила: " Мы не сухофруктами здесь торгуем». Мая считала весь этот проект в духе 70-х и что сейчас никого не колышет, что делает женщину женщиной. Мы добились независимости и свободы. Мы даже занимаемся сексом с кем хотим, так что Лекса должна была дать ей изюминку… знаменитую женщину или, на крайний случай, приплести сюда борьбу с раком груди, хоть что-нибудь. Просто «женщин» Мая не подаст. Это никому нафиг не нужно. У Лексы было куча идей и заметок, которые не давали ей покоя. Она дождаться не могла, когда вплотную займётся проектом, но после смерти матери, у нее не оставалось сил ни на что, кроме самых важных дел. Зато теперь она почувствовала, что пора настала. Пора было взяться всерьез за… — Динь! — в почтовый ящик неожиданно пришло письмо от cgriffinholylight@gmail.com. Это ещё кто? Очередные религиозные святоши? Лекса отправила письмо в спам и вернулась к работе. *** Кларк внесла в дом пакеты с продуктами, поставила их, а сама подошла к ноутбуку, проверила почту, покачала головой и отправилась прямиком на кухню. Разобрала покупки, достала фарш для гамбургеров — она давно обещала сыну их приготовить. Потом опять подошла к компьютеру, проверила папку " отправленные». Да, письмо ушло. У Лексы зазвонил телефон. Агент просила срочно прочитать письмо от журнала «MORE», где Лексе предлагали вести колонку. Работа бы не отнимала все ее свободное время и она могла бы заниматься своим проектом. Оплата была весьма щедрой. Теперь она читала входящие письма, но что-то не давало ей покоя. Что-то зудело и мучало, словно напоминание о чем-то забытом. Лекса просмотрела все письма, пытаясь понять, что ей не даёт покоя, и наконец полезла в папку со спамом. Там нашлось письмо… — «Привет, Лекса. Вы были очень добры ко мне на курсах приемных родителей, хоть я для вас абсолютно незнакомый человек. Спасибо вам за это, надеюсь, у вас все хорошо. Кларк Гриффин» Лекса перечитала письмо несколько раз и улыбнулась. Она начала писать ответ. — «Привет, Кларк. Рада, что вы написали…» А дальше что? Она не имела понятия, что дальше написать этой привлекательной блондинке, и стоило ли вообще что-то писать. Но из-за вежливости она продолжила. Стёрла написанное и написала что-то лёгкое и безобидное. Снова стёрла. Финальный вариант она прочла в слух и покачала головой: " Да Лекса, ты пишешь просто блестяще, прирожденный писатель». Решила попробовать ещё раз, как в дверь кто-то позвонил. Лекса подумала, что это Анья, но та бы вошла без всяких церемоний. Лекса отправилась к двери и открыла её. На пороге стояла Костия.