***
Как (не)заслужить любовь психопата и почему это — вообще провальная идея? Детям в принципе очень сложно понять и принять нелюбовь родителя по отношению к себе. Отсюда и вытекает логичное: что я должен сделать, чтобы заслужить любовь, если я не могу получить ее просто так? Особенно ранит, когда осознаешь или видишь, что так можно и нужно — любить безусловно. Это я в тему Урсы/Зуко, Айро/Лу Тена. Озай, психика которого услужливо нашла защитное оправдание типа «я недостаточно постарался, чтобы получить благосклонность отца», когда видел, что возможно получить эту любовь просто так, раздражался и закрывался еще больше — это тоже способ защиты. Он убеждал себя и других, что все это — ненастоящее, показное (в чем потом уверял и Азуми, когда они говорили о ее отношениях с Лу Теном). То есть всякий раз, когда он видел что-то подобное, «логика» его психики и вялая оправдательная составляющая трещали по швам. И что делает Озай? Старается заслужить эту любовь отца всеми правдами и неправдами: воспитывает в себе качества, которые ценит Азулон; изнуряет себя тренировками, чтобы быть лучше всех, (в особенности лучше Айро); молчит и принимает грубость, обесценивание и втаптывание себя в грязь (а оно было, можете не сомневаться. Просто вспомните, каким образом повел себя с Зуко Озай после его неповиновения. Вероятнее всего, Озай тоже пару раз по молодости «обжегся» о такие «воспитательные меры» Азулона); и даже женится по расчету. «Папочка, я сделал, как ты сказал. Я так стараюсь быть тем, кем ты хочешь меня видеть. Посмотри, я так стараюсь. Я становлюсь все лучше и лучше. Заметь меня, увидь меня! Я достоин твоей милости, одобрения и любви!» — скулит в Озае тот самый забитый холодностью, отстраненностью и несправедливостью ребенок. Азулон же, как и любой другой психопат, боится «превосходства» над собой кого-то (тем более родственника), а поэтому обесценивает все, что делает Озай. Не важно, как хорошо или плохо он это делает. Не справился? — Ни на что негодный, слабый. Справился? — Недостаточно хорошо или не так, как было нужно. Круг замыкается. • Кстати, хочу еще добавить пару слов о Азуле и Айро. Чем же они похожи? Ни психопаты, ни нарциссы не способны проявлять любовь и эмпатию — они могут только выделять кого-то из детей. Это вовсе не значит, что их, «избранных», не коснётся жестокость родителей. Коснется, только в более изощрённой форме — идеализирования. «Я наделил тебя несуществующими качествами, а ты, будь добр, соответствуй!» Если же ребенок не соответствует этим обоснованным или не очень ожиданиям, то его коснется не только прессинг, но еще и «лепка» по родительскому подобию. Это своего рода абъюзивный love\hate или «мама знает лучше!». За счет успехов «любимчиков» также можно поднимать свою самооценку и красоваться в обществе (что, косвенно, делал Озай с Азулой, когда демонстрировал ее достижения Азулону. Это тоже о больном и израненном «похвали меня, папочка!» уже во взрослом возрасте). Азула — его гордость… Ударение на «его», пожалуйста. Азулон никогда не любил Айро, а только выделял, Озай же никогда не любил Азулу, а только выделял. Вернемся к нашей «точке невозврата», которую я просила вас ранее зафиксировать: — «После смерти сына, мой брат прекратил осаду Ба Синг Се… и кто знает, когда он вернется. Но я здесь, отец. Мои дети живы. — Говори, что ты хочешь? — Отец, лиши Айро первородства (титула наследника престола). Я — твой покорный слуга. Я буду служить тебе нашему народу. Используй меня. — Ты смеешь предложить мне предать Айро, моего первенца? Сразу после гибели его единственного сына?! Я считаю, что Айро достаточно пострадал, а ты… твое наказание еще не начиналось!» Здесь просто «микс», который поломал Озая и направил его в другой путь, в котором он (сюрприз!) тоже пытался заслужить любовь Азулона, только уже извращенным, больным способом. Кстати, данная ситуация очень схожа с взаимоотношениями между Азуми и ее отцом, Шоджи. Краткая «сводка» того, что раз и навсегда уяснил Озай из разговора с Азулоном, который я прикрепила выше: 1. «Я все равно всегда буду ниже Айро. Что бы я ни делал, я всегда буду вторым, запасным для своего отца». И тут же рождается внутреннее сопротивление, связанное с перманентным, неискоренимым без приложения осознанных усилий, желаем заслужить похвалу, одобрение, любовь. «Нет, я докажу, что я лучше!» 2. «Мое наказание только начинается? А оно когда-то заканчивалось?!» здесь уже бунтует треснувшаяся под натиском несправедливости психика. Внутренний ребенок орет благим матом от отчаяния и боли: «Что же мне сделать, чтобы ты меня признал?!» И в голове закономерно складываются пазлы: «я буду не просто тобой/соответствовать твоим ожиданиям (стираются границы между разотождествлением личности отца и личности сына; они существуют теперь, хотя бы здесь, в больном сознании, вместе), а буду выше, лучше, сильнее!». 3. В сердце Озая «горят родные Помпеи», в голове — «идет ко дну Титаник»… Иллюзорный и по-детски идеализированный образ отца, для которого сын по факту просто ничто (и всегда был), приобретает реальные черты. Больше не получится оправдывать, защищать, избегать. Озай сталкивается с этой невыносимой болью и закрывается, ощетинивается и принимает решение мстительно забрать самое дорогое, что есть у его отца — власть и положение. То есть реализовать себя на этом поприще еще более успешно, чем отец — мешается и ставшее навязчивым и извращенным желание «признай меня, отец» с желанием мстить, делать больно, разрушать, уничтожать. Примечательно, что если бы Озая научили реагировать на эмоции и обстоятельства по-другому, то он, вероятно, избрал бы более органичный и миролюбивый путь. «Я займу твое место, я отберу у тебя все… но я — не ты. Я лучше!» В чем суть? Это не настоящий Озай, а лишь одна из граней его боли: новая, агрессивная, воинственная, нападающая. Теперь он жестче, хитрее, умнее, подлее. Он хочет казаться «хуже», чем есть на самом деле и убеждает в этом себя и всех вокруг, потому что это тоже эффективная броня. «Я плохой, я иду бунтовать, я иду устраивать революцию! Я больше не буду валяться в твоих ногах! Я от тебя не завишу!» Но нет, зависит. Там, в глубине души, орет от боли и гнева маленький мальчик, которому приходиться сражаться за эту любовь. Уже не заслуживать и подчиняться, а бороться. Поменялся только способ. Симптоматика ушла, а причина осталась.***
Урса решается на рискованный поступок, как и в каноне, так и в Seven Devils; Азуми «смешивает карты», когда предлагает свою прямую поддержку в перевороте; Озай адаптируется и смекает, как столкнуть Азулона «с Олимпа». Кстати, Айро это тоже своего рода собирательный прообраз отца и его идеалов, которые мучают Озая, создавая неиссякаемое натяжение: и отпустить/простить не могу, и убить не могу. В первом случае из-за этой инфантильной позиции «получить одобрение» и при этом противоречиво указать образу, что «я лучше» чем ты, а во втором… неспособность столкнуться с пустотой, которая образуется после символичного «завершения конфликта». В каноне Озаю помогает только Урса, убивая Азулона, а в Seven Devils добавляется еще и Азуми, которая «заложила» план Урсы с попыткой посадить на трон Зуко и непосредственно помогла Озаю обставить всех и сразу. Итак, Азулон умирает и… конфликт внутри Озая не разрешается. Более того, он не разрешился бы даже если бы он убил Айро или выиграл войну и застыл на страницах истории как самый великий Лорд Огня. Конфликт может разрешиться только в случае максимально глубинной переоценки ценностей и сопутствующей трансформацией (вроде тех, которые произошли у Айро после смерти Лу Тена или у Зуко) со стороны Озая или при помощи квалифицированного специалиста (хорошо бы, если бы такие имелись в Нации Огня — я бы отправила туда Азуми, Озая и Азулу на семейную терапию). В заключение добавлю, что то, что делает Озай в Seven Devils, — постоянно завоевывает, поглощает и совершенствует страну и ее устройство, но кардинально иными способами — имеет оттенок «Ты — прошлое, отец, а я — будущее». Конфликт Озая, на самом деле, только ухудшается и приобретает обороты — там, в глубине души, сталкиваются два противоречивых качества: «я докажу, что достоин любви» и «я покажу, что я лучше, чем ты!».***
Интересные факты: • У психосоматики (направление в медицине и психологии, изучающее влияние психологических факторов на возникновение, течение, исход соматических заболеваний) хронической многолетней мигрени есть несколько исходников, среди которых выделяются взаимоотношения с отцом. То есть, в данном случае, неразрешенный конфликт с ним. Как мы помним, в Seven Devils Озая часто мучает сильная мигрень. • Озая уверено можно отнести к контрзависимому или «избегающему» типу личности. Эти люди бессознательно боятся устанавливать межличностные взаимоотношения с кем-либо (дружба, любовь и иные формы отношений, предполагающие доверие). Отсылка к нашим нарциссу и социопату в Озае — во всем всегда есть глубина: внутри так невыносимо больно, что психика и бессознательное становятся на страже хрупкой самозащиты и вырабатывают систему, в которой человек обесценивает других людей. Это тоже про глубинный страх и подсознательные блоки — «мне и так больно, и, чтобы не было еще хуже, я закрываюсь ото всех/мне никто не нужен/мне и самому хорошо». Общие внешние «маркеры» контрзависимого типа: 1. Успешные люди и, как следствие, хронические трудоголики. На работе как раз и прячутся от реального мира, от людей и потенциальных привязанностей. 2. Любят одиночество. 3. Легко расстаются/обесценивают людей. 4. В большинстве случаев не говорят о себе, о своих чувствах и глубинных желаниях. 5. Презирают людей: особенно слабаков, трусов, лентяев, нытиков и тп. 6. Не придают значение чувствам. От слова «совсем». Давать эмпатию, делиться чувствами не умеют; не способны раскрываться в чувственной сфере. Не могут открыто разговаривать, откровенничать… Да и в принципе разговоры не любят. 7. Катастрофически бояться показаться/оказаться слабыми/уязвимыми/недо-. • Еще одна частая грань нарциссов-социопатов — потрясающая проницательность (не эмпатия!) + желание абьюзить своих ближних. Укажу несколько основных факторов: а.) внутренний гнев, подавляемый Азулоном и самим Озаем многие-многие годы (когда же «шлюзы открылись», нашего садиста уже ничто не останавливает). б.) «триггеры» в людях и ситуациях. в.) внутренняя «несостоятельность». Даже в том случае, если внешне вы — Лорд Огня (ну, казалось бы: куда уж выше?). г.) поведенческая «норма»: Азулон абьюзил Озая, а Озай — Зуко. д.) непосредственно нарциссически-социопатическая черта. Про детей Озая — без комментариев. Предлагаю рассмотреть более интересный (и более психологический, а не физический) случай абьюза на примере взаимоотношений Озай/Азуми: — Говоря по-простому: Озай — человек максимально интуитивно «прошаренный», когда дело касается слабых мест его оппонента. Он, подобно, хищнику, прекрасно «чует» эту уязвимость, и его поведенческие особенности дают своеобразную команду «фас!»: подавить, прогнуть, унизить, сломать. Ему (кстати, как и Азуле) даже не нужно учиться видеть все эти слабости и использовать их против людей — это его почти что «базовая прошивка» с самого детства. — Итак, можно сказать, что Озай хочет подавить Азуми для своих эго, самоутверждения, самоудовлетворения. Почему именно ее, а не кого-либо другого? Почему он так зациклился? Потому что Азуми — яркая, относительно самодостаточная, интересная личность, а такую, соответственно, и прогибать под себя интереснее. Те, кто слабее, тусклее, сопливее ему неинтересны (вспоминаем про презрение к чужой и своей слабостям). Более того, Озай, неосознанно, заприметил ее на роль своей потенциальной жертвы едва ли не с самого начала, когда она только вышла замуж для Лу Тена. По итогу он (условно) дождался ее полного «крушения» в контексте первого брака, но (!) не потерял интерес, потому как а.) он — человек проницательный (+ нарцисс), а значит всегда видел, что она на самом деле из себя представляла (Азуми — яркая обладательница психопатических черт), но также видел, что она подавляла это все в себе. Ему же хотелось это все обнаружить, вскрыть, обнародовать чисто ради собственного удовлетворения. Короче, побыть своего рода токсичной «мессией». б.) «рыбак рыбака видит издалека», а значит Озай, неосознанно, нашел и притянул кого-то похожего на себя в лице Азуми. в.) Азуми не утратила свои «стержень», индивидуальность, яркость, а значит все еще представляла для нашего абьюзера ценность. — Хорошо, Озай абьюзил ее и психологически, и физически, подавлял, унижал, прогибал под себя и, казалось, уже неоднократно уничтожал… Почему она все еще интересна ему? Что пошло не так? Итак, даже такая женщина, как Азуми уже давно оказалась бы «сожрана» нашим нарциссом-социопатом если бы… не была еще хуже, чем он. Да, так и есть. Азуми не только отличный интуит (как и Озай), но еще имеет и реальные знания в области психологии. Она — очень опасный расчетливый манипулятор, которая играет с нашим абьюзером. Она разрешает себя подавлять в какой-то степени, и эти невротические токсичные «качели», обесценивание и унижения являются ее «нормой» (вспоминаем паттерн взаимоотношений с ее отцом, Шоджи). Азуми балансирует на грани интуитивной проницательности и холодного расчета (тогда как Озай, в ее случае, опирается только на первое), а значит и держит Лорда Огня «на коротком поводке»: то играет с ним побежденную жертву, то бросает ему вызов.