Ханя и Хома

       Хамелеон бежал по крышам, то и дело вглядываясь в накрывшую город тьму. На душе было тяжело. Пульсирующая боль то и дело отдавалась в руку, а из раны капала кровь. Зажимая плечо, он перепрыгивал со здания на здание, устремляясь к центру. Город сотрясала тяжелая поступь синего великана. То и дела разлетались искры и слышался рев разбушевавшегося зверя. То здесь, то там мелькала рыжая полосатая фигурка героини, мечущийся под ударами ненавистного бревна, а периодические всполохи волшебного огня то и дело разрывали тьму. Слышались крики отчаяния и плач невинных людей, спешащих покинуть опасный район. Ситуация была критичной. Еще никогда герои не сталкивались с таким жестоким противником. Хамелеон спешил. Он мчался со всех ног, стараясь нагнать Ханю, помочь ей. Черный туман поглощал окраины города, подступая все ближе и ближе к центру. Он был буквально материальным. Через него ничего нельзя было увидеть. Город начинал походить на арену, смещая все действие в ее центр.        — Ханя! — Прокричал Хамелеон, но она его не услышала. Атмосфера становилась невыносимой. Воздух стал тяжелеть, напоминая кисель. Двигаться становилось тяжело. Тьма все больше и больше сгущалась, отгораживая Хамелеона от его героиню. Силуэты начали размываться, как акварель, размазанная по стеклу.        — Ханя! — Еще раз позвал Хамелеон, переходя на пронзительный крик, но тот просто потонул в непроницаемой пустоте. Он вскинул руку, но она буквально завязла в этом темном киселе. Он слышал звуки ожесточенного сражения, крики людей, но ничем не мог помочь. Звук стал пропадать, а его поглотила тьма. Он остался один, совсем один. Холод пронзил его, зарываясь под одежду и обжигая сотнями иголок. Парень поежился. Сначала мелкая, а потом крупная дрожь сковали его окончательно. Вдруг он понял, что стоит в одной рубашке и джинсах. Костюм, где же его геройский костюм? Он посмотрел на амулет, но не увидел его. Руки полезли по карманам, он ощупал свою шею. Все тщетно.        — Драг! — Взвыл он. В ответ была только тишина.        — Драг, да где же ты! — Отчаянно воззвал Андрей. И снова никто не ответил.        Парня обуяла страх. Один, совсем один. Перед глазами начали проплывать образы. Туман разошелся, и вот он уже стоит на задворках их загородного домика. Летняя природа пышет целым буйством красок. Кругом летают белые бабочки и скачут кузнечики. Пытаясь поймать одного, он ныряют за ним в гущу травы. Промахивается, но его радостный смех разлетается по всей округе. Родители сидят в беседке и о чем-то оживленно разговаривают, улыбаются ему и машут рукой. Туман снова заволакивает картину, и уже новый образ предстает перед ним. На этот раз это уже город. В их квартире происходит семейная ссора. Он стоит и взирает на своих родителей снизу вверх, а крики разразившегося скандала становятся невыносимыми. Ему становиться страшно. Хочется заорать, в глазах стоят слезы. Он пытается зажать уши руками, лишь бы не слышать всего происходящего. И снова картина меняется. Он видит своего отца. Тот смотрит на него сверху вниз, не произнося ни слова.        — Отец, — Андрей протягивает к нему свою руку, но тот не реагирует. Холодный взгляд парализует парня. На сердце становиться невыносимо. Внезапно отец отвернулся и пошел проч.        — Стой, не уходи! — Прокричал Андрей, но уже через секунду туман поглотил его, а перед глазами возникла уже знакомая фигура мамы. Она тоже стояла бледная, как тень и смотрела на него. Ее призрачный взгляд ничего не выражал. Холодная, отстраненная. От нее веяло буквально могильным холодом. Андрей протянул к ней руку, но и она отвернулась от него.        — Нет, подождите! — Но его крик уже потонул в пустоте. И снова новый образ. На этот раз явилась его Ханя. Ее улыбка частично разогнала туман, и от нее повеяло теплом. Андрей заулыбался в ответ, чувствуя как ее энергия внезапно начала наполнять ее. Но улыбка внезапно исчезла, ее лицо остекленело, а пронзительная волна холода целиком накрыла Хамелеона.        — Нет, не надо. Только не ты. — Пробормотал парень, но ее образ начал таять буквально на глазах. Она развернулась и также отправилась во тьму. Андрей сорвался с места и рванул за ней, но как он не пытался догнать ее, она отдалялась все дальше и дальше. Он упал на колени, задыхаясь от собственной слабости. В глазах стояли слезы, дыхание заходилось так, что он не в силах был подняться.        — Не уходи! — прокричал он уже в пустоту.        Парня обуяла самая настоящая паника. Он схватился за грудь, но тут же понял, что на ней нет амулета. Его оставили. Все кто был ему дорог. Родители его бросили, Ханя его покинула, и даже Драг. Он стал ненужным. Его вышвырнули на задворки жизни, как ненужный отработанный мусор. В груди что-то оборвалось, стало трудно дышать. Чувство одиночества стало невыносимым. Нет, за что? Чем он такое заслужил? Почему он?        Тьма продолжала сгущаться, всасываясь в каждую клеточку его организма. Боль начала превращаться в обиду, обида в озлобленность.        «Все, все кто его бросил, они все виноваты. Ненавижу их! Ненавижу родителей, ненавижу Хани, ненавижу Драга! Будьте вы все прокляты!!!»        Парень находился как в тумане. Его была дрожь. Он начал ворочаться, бубня себе под нос какие-то несуразные вещи. К нему подбежала медсестра, попыталась успокоить, но он не реагировал. Находясь в состоянии настоящего исступления, он свалился на пол, оборвав капельницу и датчики жизнеобеспечения, и стал корчиться в страшных судорогах. Внезапно его окутал черный вихрь. Поднявшись, он направился к балкону, хрипя и сшибая по пути медицинские агрегаты. Ударом руки он разбил окно, распоров себе руку до самого локтя, но ему уже было все равно. Тьма полностью поглотила его. Вырвавшись на балкон, парень схватился за перила. Его кожа стала покрываться чешуей, а сам он начал видоизменяться. Грудная клетка начала расширяться, разрывая бинты, а из спины показались крылья. Лицо исказила гримаса боли и раздался сдавленный рык. Вся форма его стала меняться прямо на глазах. Прошло не больше минуты, и на месте парня уже вырос внушительного вида дракон. Из его пасти вырвалось черное пламя, и послышался бешеный рык. Взмахнув мощными крыльями, новая жертва акумы устремилась в высь.