полковник Пронькин
Сижу я в засаде, замаскировавшись под колючий куст с ядовитыми шипами. Специально самый противный вид кустарника выбрал, чтобы никто ко мне не приближался. Не хотелось бы в таком виде курсантам моим на глаза попасться. Хоть и по всем правилам укрылся, а всё же лучше без случайных свидетелей обойтись.
Сижу и вспоминаю. Всё почти как когда-то в юности на учениях. Только тогда нас генерал маскироваться на местности и сидеть в засаде заставлял. А сейчас я сам себя в колючки загнал. Никогда не думал, что мне эти навыки на чужой планете пригодятся. А пригодились же! Я вот в засаде сижу, а Юрик в это время занятия у моих курсантов проводит. Поэтому я и в засаде. Нет, я не подглядываю. Приглядываю. В бинокль.
Оптика у меня качественная. Видно всё в мельчайших подробностях. Отрабатывают в парах какой-то болевой приём. Странный. Точно не земного происхождения. Вряд ли землянин, если ему мочку уха ущипнуть, скрючится парализованной лягушкой. Я чисто машинально на себе этот приём испробывал. Ущипнул за правую мочку. Левую трогать поостерёгся, всё же за ней у меня имплант вживлённый. Мало ли что.
И что бы вы думали? Скрутило меня так, что даже мизинцем пошевелить не мог. Лежал, терпел и только на одно надеялся: лишь бы на меня такого красивого никто из курсантов не наткнулся. Заработанный авторитет терять совсем не хотелось. Потом его очень трудно восстанавливать будет.
Нашёл меня естественно Юрик. Сматерился чисто по-русски — от меня научился, взвалил, покряхтывая, на плечо и утащил к себе в комнату. Я себя прямо кавказской пленницей почувствовал. Долго он мне мышцы разминал да какой-то вонючей дрянью поил, пока к моим одеревеневшим конечностям чувствительность вернулась.
Только я пошевелиться смог да хотел спросить про приёмчик, скрутивший меня, как этот зелёный гадёныш дотронулся на какой-то точки на моей голове. И меня сразу будто выключили. Провалился в глубокий сон без сновидений.
В себя пришёл я поздним вечером. Первая луна уже почти скрылась за горизонтом, вторая в зените стояла, а третья только-только появилась. Обычно в это время у нас вечерняя пробежка была. И вот лежу я, на тёмно-фиолетовое небо в приоткрытом окошке любуюсь и понять пытаюсь: почему я не на физподготовке курсантов гоняю, а в постели в неурочное время валяюсь.
Когда же вспомнил происшедшее ранее, то появившемуся вскоре на пороге комнаты Юрику очень хотел кое-что ласковое высказать. Но увидев его укоризненный взгляд, забыл все заготовленные слова. Он же не виноват, что я, не подумав, незнакомые приёмы на себе проверять кинулся. Поэтому возмущаться и не стал. Только спросил, почему я в его комнате, а не в своей.
— Куда ближе было, туда и дотащил.
Странно. По мне так обе комнаты на одинаковом расстоянии от входа. Но ему конечно виднее. Он же мою скрюченную тушу тащил.
— Зачем ты меня обездвижил?
А как ещё выразится? Вырубил? Отключил? Нет, пусть уж будет обездвижил. Вполне нейтрально звучит. Ни для кого не обидно.
— Почему ты мне не доверяешь? — неожиданно спросил Юрик.
А сам такими грустными-грустными глазами смотрит. Ответил предельно честно:
— Доверяю. Полностью. Просто присматриваю. На всякий случай.
— На какой ещё случай? Пронькин, я несколько циклов бок о бок с самыми отпетыми злодеями Галактики жил. И я не кашу с компотом им варил, а конвоирование групп по территории тюрьмы осуществлял.
Да знаю я всё это. И что надзирателем в тюрьму особо строго режима просто так не берут. И что по скорости и силе он мне не уступает, а может даже и превосходит. Только всё равно на душе неспокойно, когда он не со мной, а с кем-то ещё. Беспокоюсь. Только как это Юрику объяснить? Нет на его языке даже отдалённо похожего слова. Не придумали. Беспокойство для них синоним недоверия.
Размышления мои прервал негромкий стук в дверь:
— Господин Йотурк! Это мы! Вы обещали узнать у господина Пронькина можно ли нам на завтра увольнительную в город получить.
Голоса-то я узнал. Это же мои ухажёры. А в город-то им зачем? Спросить их об этом я не успел, потому что Юрик быстро приблизился и зашептал:
— Ты же их отпустишь, да? Ну пожалуйста!
И как тут откажешь, когда на тебя ТАК смотрят. Я молча кивнул.
— Пронькин разрешил, — обернувшись к двери, крикнул Юрик.
За дверью послышались сдавленные радостные возгласы, потом быстрые затихающие шаги. Ушли.
— А теперь ты мне всё подробнейшим образом объяснишь! — строго потребовал я у Юрика.
Йотурк Цемас/Юрик/
Сердитый голос Пронькина и его грозный вид заставили максимально быстро анализировать сложившуюся ситуацию. Открыть всю правду или умолчать некоторые «незначительные» детали? Для его же блага! Нет, если уж рассказывать, то всё и до конца. Даже если Пронькин меня возненавидит и бросит, он должен наконец-то узнать всю правду. Все скрытые причины, приведшие к нашему знакомству и совместной жизни.
— Ты только сильно не волнуйся. — попытался успокоить его. — Я постараюсь всё тебе объяснить.
Сказал и сам себе не поверил. А получится ли объяснить мотивы моих поступков личности настолько далёкой от реалий жизни в Межгалактическом сообществе и насущных потребностей моей родиной планеты?
***
На планету-тюрьму Кезрепус я не сразу после окончания общей обязательной школы пошёл работать, соблазнившись количеством выплачиваемых там охранникам кредитов, как у меня в личном деле написано. А в качестве стажировки после окончания военного училища по специальности «Борьба с преступностью и терроризмом».
Это святая простота Пронькин верит: наше общество достигло таких высот развития, что преступность полностью себя изжила. Есть у нас и убийцы, и террористы, и прочие противозаконные личности. Только они не кредиты в тёмном углу у зазевавшихся туристов из кармана вытаскивают. От их действий целые планетные системы гибнут.
Я ничуть не преувеличиваю. На Кезрепусе моим заданием было войти в доверие к Йынвалгу Йедолзу, который отбывал пожизненное заключение за торговлю живым товаром с «диких» планет. Диких не потому, что там одни только дикари жили, так у нас называют все планеты, ещё не присоединившиеся к Содружеству.
По сообщениям тайного информатора, находящегося в одном тюремном блоке с Йынвалгом, тот и в тюрьме свою преступную деятельность не прекращал ни на минуту. Была у него связь с внешним миром — несколько помощников под видом ближайших родственников его регулярно навещали.
Мы же неисправимые гуманисты. Если разумный в гражданских правах ограничен да ещё и в тюрьме наказание отбывает, исполнение части оставшихся у него прав очень скрупулёзно соблюдаем. Свидания заключённых с родственниками как раз к оставшимся правам и относятся. Запретить их никак не возможно, раз по закону положены. Да и настоящие родственники Йынвалга Йедолза тоже навещали. Попробуй угадай, кто из посетителей родственник, а кто сообщник.
Каким образом, кому и что именно передавал на волю Йынвалг Йедолз мне и предстояло узнать. Задание оказалось не особо сложным с технической точки зрения, но трудным психологически. Поскольку Йынвалг Йедолз после нескольких успешных для меня проверок, решил наконец, что я обычный позарившийся на кредиты юнец и ради этих кредитов готов на многое.
К счастью, ничего особо противозаконного и противоестественного он от меня не требовал. Этот престарелый злодей неожиданно увидел во мне себя, юного и неопытного. И решил «поучить жизни» на своём примере. Как проворачивать преступные делишки и при этом избегать заслуженного наказания. Самым сложным и противным для меня оказалось именно выслушивать откровения Йынвалга Йедолза. Он действительно был настоящим злодеем. Я даже стыдится начал, что принадлежу с ним к одной расе. Так внешне спокойно, а внутри корчась от отвращения, я слушал воспоминания Йынвалга, запоминая детали, которые могли пригодиться в расследовании.
С именем Ахавса мне откровенно повезло. Йынвалг Йедолз о нём случайно проговорился. Когда-то в далёкой юности они вместе «шалили» на грани закона. Потом Ахавс повзрослел, поумнел и занялся легальным бизнесом. Но я был твёрдо уверен — преступников бывших не бывает. Поэтому и предложил руководству свою кандидатуру для разработки Ахавса. Меня без лишних вопросов утвердили, ибо подходил я буквально по всем параметрам. Одинокий представитель расы, для которой обзавестись потомством сложно из-за особенностей анатомии и физиологии. Далеко не каждая партнёрша для продолжения рода подойдёт, да ещё и опыт работы под прикрытием у меня имелся.
Ахавс моей проблеме с подбором пары посочувствовал при встрече и обещал непременно помочь. Отправляясь на дикую планету со странным названием ЗЕМЛЯ, я чувствовал лёгкую эйфорию. Думал: прилечу, выведу всех на чистую воду, потом и о потомстве на самом деле подумать можно будет.
Кто же знал, что всё так запутается, когда я встречу свою истинную пару — Пронькина?
Радость, разочарование, что партнёр оказался со мной одного пола и о личинках можно навсегда забыть, обида и боль от неприятия своей пары. Чувства смешивались и зашкаливали. События сменяли друг друга, как миги кезрепусского цикла. Более-менее прийти в себя удалось лишь во время отлёта с Земли. Но совесть продолжала мучить. И всё последующее время — и когда помогал Пронькину адаптироваться в новой для него среде, и когда получал благодарность от начальства за блестящее внедрение — мне было муторно. Пронькин — моя пара, а мне приходится его обманывать. Поэтому не грозный вид Пронькина меня сейчас пугал, а его возможная реакция на мои откровения. Но скрывать что-то от него я больше не мог.
***
Пронькин, выслушав моё признание, выглядел несколько ошарашено и не сразу нашёл, что сказать. А когда пришёл в себя, то спросил совсем не то, что я ожидал:
— А причём здесь хвостатый с ушастым? Зачем им так срочно в увольнительную потребовалось?
— А это уже вторая часть истории…
