о космонавтах, верховных лидерах и буднях

— То есть, ты с самого начала мог себя защитить? Оума заливисто смеётся. — Нишиши! Конечно, Момота-чан, — он кладёт на синяк Кайто пачку замороженного горошка и слышит сдавленное шипение. — За кого ты меня вообще принимаешь? Я — верховный правитель! Разумеется я знаю, как драться! Кайто смотрит обиженно, но ничего не говорит. Не говорит, потому что руки Оумы уже тянутся к пластырю, чтобы залепить уже продезинфицированную царапину на носу. Кокичи сосредоточенно сводит брови к переносице, по привычке приоткрывает рот, чтобы высунуть язык. И это так очаровательно, что Кайто даже забывает, как злиться. Мелкий засранец. Вся эта ситуация была… обычной. До поры до времени. Какой-то ублюдок оскорбил Оуму и Кайто, как человек, не умеющий контролировать порывы эмоций, вдарил ему. Ну откуда он мог знать, что этот придурок хороший каратист? И в итоге его неслабо так приложили об асфальт. Момота тяжело вздыхает, вспоминая крик Сайхары и то, как Оума, вылезший непонятно откуда, любезно бьет обидчика по лицу. Причем с такой силой, что ломает каратисту нос. А дальше был только горошек. Замороженный горошек, побывавший почти на всех частях тела. Ну и кто теперь из них с Оумой более беззащитный? Это било по самолюбию. Кайто был твердо уверен, что Кокичи и мухи не обидит физически. Физически, потому что словами его говнюк задевать очень даже умел. Но, как оказывается, долгие отношения приносят свои сюрпризы. — Вот и всё, Момота-чан! — Оума тянет губы в улыбке и отодвигается от него. Только реакции никакой от Кайто не видит, поэтому крайне обиженно тянет. — И где же мой поцелуй за оказанную помощь? — Ты говнюк, — бурчит Кайто. — Конечно же, я говнюк, — Оума кивает, неожиданно соглашаясь, — но я же твой говнюк. От этого на душе становится чуточку теплее. — Мой, — Кайто откидывает голову назад, облокачиваясь на подушки. Кокичи смотрит на него с интересом и плюхается рядышком, даже не убирая в сторону аптечку. Она им не мешает. — Но о таких вещах нужно было говорить раньше. Ты так не думаешь? Во взгляде Оумы нет ни капли вины. Он пододвигается чуть ближе, обхватывая его руками за плечи. Кайто сдавленно шипит, — все-таки, правым плечом он чуть ранее не слабо приложился об скамейку, — но обнимает в ответ. Обнимает в ответ и чувствует, как Кокичи расслабляется в его объятиях, утыкаясь носом в шею. Проделать подобное в ответ Момота не рискует. Он знает, что Оума любые прикосновения со своей шеей не любит, вот и носит шарф. И так же прекрасно знает о том, что Оума до жути боится щекотки. И после этого, зная, какой сильный у него на самом деле удар, Кайто немного не хочется рисковать. — Мне нравится, как Момота-чан защищает меня, — честно отвечает Кокичи. — Прямо как герой. — Не «прямо как», — слабо возмущается Кайто. Возмущаться от такого нет сил. — А «как». Я же герой, — его щеки слабо краснеют, он отводит взгляд в сторону. — Я твой герой. И Момота готов поклясться, что он чувствует, как Оума улыбается.