о космонавтах, верховных лидерах и буднях

Они оба любили животных. Правда, в их квартире вряд ли бы нашлось место для животного. Они итак вечно пропадали в академии, иногда даже забывали позавтракать, а их квартира была единственным местом, где они могли отдохнуть. Так что ни Кайто, ни Оума, при всём желании не смогли бы ухаживать за любимцем. Но если Момота смирился, считая, что это ни к чему хорошему не приведёт, то Кокичи, как самый полнейший засранец, продолжал втирать своё. Будучи верховным правителем он, должно быть, уже привык, что в академии Пика Надежд многие шли у него на поводу. Как виртуозный лжец Оума умел запугивать, умел находить компроматы и, несомненно, умел добиваться своего. На Кайто не всегда действовали его методы, и, вероятно, именно поэтому Кокичи счёл его интересным. Но это напрягало его. — Момота-чан! — раздалось откуда-то из-под бока. — Ты же помнишь, какой скоро день? Помнишь же, да? Такие дни, когда им не нужно было куда-то идти, случались редко. Учиться в Академии Пика Надежд, конечно, хорошо для собственного будущего, но не хорошо для свободной подростковой жизни. Их вечно заставляли ездить на какие-то важные встречи с людьми, если таланты были схожи, ходить на конференции и, сдавать экзамены, чтобы показать, чему ты научился за год. Так что в подобные выходные они отлеживались в спальне в обнимку или играли в видеоигры до ночи, иногда ходили куда-то, чтобы развеяться. Ночной город пленял Оуму. Кокичи привык к нему и Кайто это знал. Знал, не задавал лишних вопросов, иногда водил на гору, чтобы полюбоваться звёздами и послушать мифы о них. Кайто любил звёзды, знал легенды и умел рассказывать их настолько интересно, что сонливость пропадала. — М? — сонно пробормотал он, утыкаясь носом куда-то в шею Оумы. — Скоро каникулы. Разумеется помню. На этих словах Оума подпрыгнул, из-за чего Кайто совершенно по-глупому врезался в подушку. Подняв взгляд, он заметил, как обиженно блестят глаза Кокичи, и этого было достаточно, чтобы понять, какую глупость он совершил. Точно. Дата основания DICE всегда крупно праздновалася и, встречаясь с Оумой, было бы глупо игнорировать подобное событие. — То есть, ты реально не помнишь? — пробурчал Кокичи. — Момота-чан такой забывчивый! На эти слова Кайто отрицательно покачал головой, прижимая верховного лидера к себе поближе. Тот, на удивление, даже не сопротивлялся и через несколько секунд прильнул. Видимо, они оба устали. — Помню, — успокоил его Кайто. — И что ты хочешь на это событие? Глаза Оумы опасно блеснули. Кайто вздрогнул — этот блеск всегда означал что-то нехорошее, то, отчего обычно космонавт не мог отказаться. И, вспоминая о том, как верховный правитель требовал собаку в ближайшее время, не сложно сложить два плюс два, чтобы догадаться, о чем сейчас пойдёт речь. — Нет, — покачал он головой, перебив Кокичи. Тот нахмурился и усмирил его взглядом, на тип: «но я же еще ничего не сказал». В их совместной жизни Кайто научился понимать его, не всегда, но предугадывать слова иногда было возможно. — Мы уже обсуждали это, Кокичи. Мы не сможем ухаживать за собакой. Это слишком ответственный шаг, — и сжался, увидев серьезный взгляд парня. — Давай лучше заведем рыбок? Оума закатил глаза. Кайто не любил, когда он так делал. Обычно этот жест сразу же выводил их на ссоры, но сегодня нужно держаться, поэтому Момота моментально отвёл взгляд в сторону, смотря на белоснежный ворсиной ковёр. — Рыбок? Момота-чан, ты, должно быть, издеваешься, — Кокичи закусил мизинец. Кайто обеспокоенно посмотрел на руку. Иногда Оума, сам того не замечая, в порывах эмоций прикусывал палец до крови, а на вечно израненные пальцы было очень больно смотреть. — Какие рыбки? Мне нужен пушистый соратник, фамильяр, а не молчаливое чешуйчатое нечто! Ну, это было обидно. — Чем тебя не устраивают рыбы? — пробурчал Кайто, отвернувшись от лица Оумы. — Они не орут, плавают себе где-то и с ними мало забот. С нашим графиком это единственные животные, за которыми мы сможем ухаживать. Кокичи усмехнулся. — Момота-чан, разве приказы верховного лидера обсуждаются? — Обсуждаются, если верховный лидер мой парень, — недовольно пробурчал Кайто, посмотрев в сторону парня. Оума насупился, сгорбился и скосился в сторону небольшой фотографии с DICE. Поэтому Кайто, приобняв надувшегося лидера, осторожно начал: — Кокичи, может, не будем портить этот день? Не обижайся. Оума обернулся к нему — в его глазах застыли слёзы. Кайто замер, побледнел. Но в этот же момент Кокичи засмеялся своим привычным смехом: — Нишиши! Момота-чан купился! — он смахнул фальшивые слёзы с лица и прилёг на колени Кайто, довольно смотря на него снизу-вверх. — Видел бы ты своё лицо! Таааакое тупое! Блин, Момота-чан, ты ничему не учишься. Только вот Кайто сомневался, что это была ложь. В день празднования Оума устал. Его тошнило от ярких фиолетовых букв, громких криков и пестрых красок упаковок подарков. Он устал тянуть улыбку до ушей, при этом осторожно коситься в сторону DICE, бдительно следя за переписью подарков — нет ли там чего-то опасного? Взрывчатки, например? Однажды их уже постигла такая участь и Кокичи её допустить не мог. Он чувствовал себя овощем. До того момента, когда входная дверь со скрипом приотворилась, а в коридоре послышались шаги Кайто. Шаги Кайто Оума запомнил быстро. Они были такими раздражающими — громкими, способными разбудить умершего, но от этого не менее родными. И сейчас, слыша, как космонавт пытается красться на цыпочках, явно надеясь устроить ему сюрприз, он был готов засмеяться. Но послушно притворился самым глухим человеком на свете, прикрыв глаза в удовольствии, просто-напросто ожидая. — Кокичи? Ты спишь? — судя по тихому голосу Кайто, тот замучался не меньше его. Однако космонавт, неожиданно став самым умным, покинул вечеринку раньше всех. — Прости, что так поздно, мне нужно было кое-куда зайти. Оума по-кошачьи растянул губы в полу-ухмылке, полуулыбке. — Кое-куда? — он тихо, стараясь соответствовать тону Кайто, засмеялся. — Нишиши! Момота-чан пытается казаться таинственным? Это трогает меня до глубины души. Кайто не хмурится, даже не сердится на усталую подколку. Привык уже, видимо. Он быстро подходит к нему, садится на край кровати и дёргает его за руку, как бы потянув за собой. Приглашение Оума принимает с громким недовольным стоном, но послушно слезает с кровати, стараясь нащупать тапочки босыми ногами. Выходит не с первого раза, а Момота, наблюдавший за этим процессом, невольно закатывает глаза. Такой теплолюбивый. — Ты должен закрыть глаза, — объясняет ему Кайто, когда они стоят в гостиной, вот-вот выйдя в коридор. — И ждать того момента, когда я скажу тебе их открывать. Главное не задавай лишних вопросов. — Момота-чан хочет исполнить свои сокровенные извращенные фантазии в коридоре? — он приобнимает себя за плечи и поджимает губу, косясь в сторону. — Я уже боюсь за своё невинное тело… Щеки Кайто даже не краснеют, что уж говорить о какой-нибудь интересной реакции. Кокичи уже готов даже начать обижаться — неужели за срок, который они вместе, он стал предсказуемым? Нет уж, Момота-чан, такие трюки не пройдут. Но под тяжелым взглядом космонавта, как бы просящим исполнить его просьбу, Оума кивает: — Хорошо. Веди, — и пытается сдержать улыбку, когда Кайто приобнимает его за талию, крепко сжимает руку и ведёт, внимательно следя за тем, чтобы он не открыл глаза. Это даже умиляет. Такие старания ради него? Оуме кажется, что под влиянием Момоты он скоро совсем раскиснет. Ну и пусть. Преодолев препятствие, в виде непонятно откуда взявшихся ботинок, которые в их квартире всегда были аккуратно сложены, Оума останавливается по сигналу Кайто. Тот, судя по всему, наверняка довольный — ни одной попытки открыть глаза у Кокичи, ни одной попытки сжульничать в их маленькой «игре». Он невольно представляет, как самодовольно сейчас улыбается Момота и, ему жаль, что он не сможет увидеть это. На заднем плане что-то шуршит. Правда недолго. — Открывай глаза, — в голосе Кайто слышится улыбка. Оума открывает, про себя смеясь от количества, которое нужно Момоте для счастья. Всего лишь один повинующийся верховный лидер, ха. И тут же замирает, а колкие слова, так желающие высказать мысли, застревают где-то в горле. Потому что прямо перед ним, на красивой фиолетовой коробке с золотистым бантиком, сидит собака. Тощая, но почему-то дружелюбно смотрящая на него, приветливо виляющая хвостиком, и с разрешения Кайто, — он, черт возьми, кивнул! Кивнул собаке! — прыгает на него, сшибая с ног. Оума смотрит шокировано-неверяще-пусто, в душе кружатся ураганом чувства, и единственный звук, который он сейчас может произнести: «вау». Да уж, пожалуй, Кайто удалось его удивить. Момота смотрит так добро, так ласково, наблюдая, как Кокичи осторожно тянется к собаке, словно боясь спугнуть. Она послушно замирает, давая погладить её и Кайто кажется, что прямо сейчас этот говнюк всхлипнул. Он обеспокоенно вглядывается в лицо Оумы и понимает что нет, не кажется. — Почему? — одними губами шепчет Кокичи, уворачиваясь от теплого языка собаки, так и норовящей облизнуть его нос. — Ты же был против животного в доме? Почему ты сделал это, Момота-чан? Кайто хочется плюхнуться на пол рядом с Оумой, обнять его. Слишком уж очаровательно всё это, слишком уж мило. Но он стоит на ногах, смотрит сверху-вниз и жалеет, что сейчас у него нет под боком телефона, чтобы запечатлеть эту легкую улыбку, эти счастливые глаза. — Ты меня заставил, — бурчит он себе под нос. — Никто бы не выдержал под твоим напором, Кокичи. Оума смеётся. — А я говорил, что верховный лидер всегда добьется того, чего хочет! — прижимается к пушистому комочку шерсти и, кажется, что Кокичи вот-вот задохнется под напором бушующих эмоций. Даже подколки откладывает в сторону, это успех. Кайто смеётся в ответ — ровно таким же непринужденным смехом. От этой картины щемит сердце. — Хей, Кокичи, мне нужно сказать тебе нечто важное. Оума закатывает глаза: — Что может быть важнее этого момента, идиот Момота-чан? Заткнись и присоединяйся к нам, скоро мы будем давать этой красавице имя. — Я люблю тебя, — легко говорит Кайто, с удовольствием принимая предложение. Опускается на пол. — Это важно. Ответ чересчур в духе Оумы. Но он прижимается к его теплому плечу щекой, смотрит на него счастливо. — Я знаю.