Чернокрылый ангел-хранитель

Кастиэль живёт уже очень долгое время. Каждый ангел на небесах уже встретил своего соулмейта, с которыми и по сей день делят мирское бытие. Он до последнего надеялся встретить своего соулмейта, увы, он не смог. Видимо, существо, предназначенное ему судьбой, ещё не успело родиться. Прошло настолько много времени, что он устал верить, что вот-вот встретит свою любовь. Кастиэль был самым одиноким ангелом на небесах, ни один человек, ни демон, ни одно сверхъестественное существо не было его судьбой. И он просто перестал искать своего соулмейта, безукоризненно выполняя все задачи ангела-воина. У него не было слабых мест, ему не надо было волноваться за смерть возлюбленной. И он с лёгкостью мог отдать свою жизнь. Изображение в виде тернового венка на его руке причиняло невыносимую боль, которую он со временем научился игнорировать. Его метка была пустой и безжизненной, словно все цветы высохли и опали. У других ангелов метка цвела, наполненная разнообразными цветами, у каждой пары индивидуальными. У него метка была пустая, больно впиваясь в запястье. Но по сравнению с пустотой где-то глубоко внутри, это было даже приятно. Иногда, когда Кастиэль был не на задании, он смотрел на своё запястье. Боль помогала временно отвлечься от одиночества. Его сердце с рождения принадлежит лишь той единственной, у кого такая же пустая метка. Он не мог сказать, почему все ещё был жив, но догадывался, что это воля Божья. Нет, не догадывался. Он верил, что это было Божье решение. Очень долго. Невозможно. После стольких лет, Кастиэль хотел умереть, забыться вечным сном. Он наблюдал за Бальтазаром, который лишился своего соулмейта на одном из заданий, и, честно говоря, его вид был жалкий. Он осунулся, ничего перед собой не видел, и только получал сочувствие от других. Это продолжалось до тех пор, пока он не погиб. Кастиэль был уверен, что ему так лучше. Куда лучше, чем иметь мертвую возлюбленную. Анна сбежала с небес, после смерти своего соулмейта. На многих заданиях они могли потерять свою любовь, и это было ужасно. Большинство из них умирали сразу, а некоторые мучались в бессмысленности бытия. Говорят, что один из архангелов потерял своего соулмейта. Ужас. Было довольно жестоко со стороны отца обрекать их всех на такие страшные муки. Не только ангелы страдали, почти все остальные расы страдают также. Только единицам из людей удаётся встретить свою вторую половинку вовремя, и очень маленькое количество умирает вместе. Больно. Кастиэль старался не думать о своем ненайденном соулмейте, убеждая себя, что не хочет повторить судьбу Бальтазара. Это было не так. Он бы с огромным удовольствием умер ради возлюбленной, и, не сказать, чтобы он хотел потерять своего соулмейта, но потерять лучше, чем никогда не встретить. В памяти все ещё была свежа метка Бальтазара, которая покрылась черными, мертвыми розами после смерти его соулмейта. Основание цветов больно впивалось в запястья, кажется, вызывая боль намного сильнее, чем у Кастиэля. Страшная судьба. До дрожи в коленях страшно повторять судьбу друга, но очень хотелось встретить ту единственную, которая готова была разделить с ним вечность. Совсем недавно ему стали сниться странные сны. Ангелы обычно не спят, но он вырубался, и видел кого-то. Всякий раз, когда он просыпался, Кастиэль забывал свой сон. И помнил только голос. Такой нежный, как весенние колокольчики. Этот голос хотелось слушать всегда, но он не мог. Никто ничего не делал с тем, что Кастиэль спит. Они знали, что он так и не смог найти свою вторую половинку, и считали это проявлением связи с его судьбой. Конечно, он был не первый и не единственный такой ангел. Для них это не имело значения.

***

Диана была превосходным охотником, по-мнению младшего братишки, она была лучшей. Винчестер всегда считала соулмейтов больной фантазией создателя. Ей никто, кроме отца и брата больше не нужен был. Однако, когда Сэмми нашёл своего соулмейта, зависть взвилась тёмными лапами где-то внутри, сдавив грудную клетку. Ей тоже хотелось встретить того, на кого она сможет смотреть с таким восторженным благоговением, словно на настоящего Бога. Таких не было. С восемнадцати лет ей было ужасно плохо. Пустоту в районе в груди она не могла заполнить братишкой и любимым отцом, словно их тепло просто вырвали из неё. Жизнь казалась ей глупой, жестокой и бессмысленной. Хотелось спрыгнуть с первой встречной высокоэтажки. Отец держался только на осознание того, что у него было два ребёнка, которые нуждались в отце. После смерти матери он выцвел, стал ко многому безразличным, пламя в его глазах зажглось вновь, когда он возжелал мести. А дети не позволяли ему впасть в бездну безумия. Бобби был таким же. Большинство охотников становились такими из жажды мести, после смерти любимого соулмейта. Такая связь была очень тонкой, ты словно становишься с кем-то единым целым. Полностью понимаешь своего возлюбленного, ты его продолжение. Эту связь закрепляют, и ты начинаешь чувствовать своего соулмейта, где бы он ни находился. К двадцати трём она впала в кому, умирая изнутри. На запястье больно сжимался тёрн, вызывая капли крови, гниение начиналось с лёгких. Жива она была только благодаря системе жизнеобеспечения. Всё равно умерла. Отец не успел заключить сделку. Сэмми, отец и Бобби убивались из-за этого. Это были её самые близкие люди, по которым в аду она бесконечно скучает. Они те, к кому бы она хотела вернуться. Из ада её спас ангел. Никогда она не верила в небесных творений, а вскоре поняла, какими они на самом деле являлись тварями. Демоны ужасные существа, искалеченные, людские души, которые могли бы обрести когда-то давно покой, но от них ты хотя бы знаешь, что ожидать. Кастиэль. Это имя было таким приятным. На её языке оставалось после него приятное послевкусие, хотелось всегда произносить это имя. В глубоких, голубых глазах его сосуда она находила свою смерть. Она тонула в них. С ужасом она осознала, что её запястье расцвело изумрудно-зелёными и глубокими, тёмно-синими цветами. Название этих цветов она не знала, никто не знал, и никто никогда не узнает. Такие цветы есть только на её запястье… И его. Они проводили много времени вдвоём. Он мягко прижимал её к себе за талию, поднимая куда-то ввысь. Они были во многих частях мира, в тех, которые так хотела когда-нибудь увидеть Диана. Кас готов был кинуть весь мир к её ногам, одурманенный внеземным счастьем и любовью. Им обоим сносило крышу. Поцелуи часто менялись со страстных и глубоких, до нежных, едва ощутимых. Для них обоих мир перестал иметь какое-либо значение, их маленький мирок уже был создан. В этот момент Диана поняла, она сама творец своей судьбы. Не хотелось ничего менять. В очередной раз она мягко коснулась губ Каса, вызывая у него внутри бурю эмоций. Неважно сколько пройдет времени, её прикосновения всегда будут его будоражить. Ради этого он готов был подарить ей все звёзды, залить весь мир кровью. Всё, что она только захочет. А она хочет только находится рядом с ним, касаться его, смотреть в его бездонные глаза.       — Кас, я люблю тебя. — Он усмехается, поглаживая её по спине       — Я тоже тебя. Диана оставила свою карьеру охотника, поселившись где-то на краю мира. Вечера тут были прохладными, поэтому она куталась в плед, сильнее прижимаясь к любимому ангелу. Глаза её смотрели на чарующий танец огня в камине.       — Ты никогда не оставишь меня?       — Никогда. Такими словами он вызывает на её лице мягкую улыбку. Она встаёт с его колен, сбрасывая плед, и тянет его за руку на второй этаж, в их общую спальню. Кастиэль всё ещё был такой робкий, совершенно невинный. Поэтому Диана сверху. Поэтому она так игриво ухмыляется. Поэтому он сильно смущается. У Кастиэля ещё полно времени всему научиться.       — Ты мой чернокрылый ангел-хранитель. — Она радостно улыбнулась, продолжая вести его в спальню.       — Только твой.