In your shadow I can shine

Изменения, произошедшие в нём, Генри уже никогда не удастся спрятать за ролями, которые он часто играет. Его глаза стали необъяснимо шире, ярче, тревожно живее. В них больше не было смутных теней, не было признаков холодного безразличия. Заметив, как Генри замер возле зеркала, Рэй поднялся с постели и, подойдя к нему, встал позади него. - Если ты когда-нибудь позволишь кому-то, кроме меня, смотреть, как ты одеваешься, - сказал он небрежно, - я тебя очень сурово накажу. Глаза Генри, встретившиеся с его взглядом в зеркале, заискрились смехом. - Что, правда? - со сдерживаемым весельем фыркнул Харт. - Да, - руки Рэя легли на его плечи. - Я никогда раньше об этом не думал, но есть нечто совершенно интимное в том, когда смотришь, как ты собираешься. Его руки обманчиво нежно обхватили шею Генри, и он добавил: - Это пробуждает во мне собственнические чувства. Генри вглядывался в отражение его лица, не находя в нём того напряжения, не оставлявшего Рэя так много дней. Сейчас Манчестер был необъяснимо спокоен, причём Генри чувствовал это, а не только видел. Он потянулся, пытаясь поймать руки Рэя, откинув голову назад, прижимаясь к нему, забывая о своих сборах. - Я и не возражаю, - прошептал Генри. - Хорошо, потому что мне кажется, я никогда не смогу спокойно к этому относиться, - произнёс Рэй и, наклонившись, поцеловал его. Генри в последний раз оценивающе посмотрел на себя в зеркало и слегка нахмурился. Он потянулся было за расчёской, чтобы начесать на свои глаза чёлку, но Рэй остановил его. - Это не поможет, - усмехнулся Манчестер. Генри удивлённо взглянул на него. - Не поможет? - Ты изменился, - сказал Рэй, наблюдая за его реакцией. - Твои глаза стали другими, по-настоящему другими. Тебе не удастся скрывать их под чёлкой. Долгое мгновение Генри вглядывался в него, и вдруг коротко рассмеялся. - Ты погубил весь мой образ, - обвинил он с видимым удовольствием. - Кажется, мне просто придётся всё время опускать ресницы или ходить в тёмных очках. Рэй не удержался и снова поцеловал его. Генри жадно ответил на поцелуй, торжествуя от чувства, что принадлежит Рэю Манчестеру. Это было особое чувство принадлежности, что-то глубокое и надёжное, без всякого намёка на власть или эгоизм. Они принадлежали друг другу в равной степени, и их личности стали богаче, чем были до этого. Наконец, неохотно отстранившись от Рэя, Генри с новыми силами попытался собраться, входя в своё теперь постоянно ускользающее другое “я”. Его надменно-отстранённое выражение лица и тёмные очки помогли спрятать тёплое сияние глаз. Рэй же едва смог выговорить слова, которые скорее прозвучали просьбой, чем приказом: - Только пообещай мне... - Я не уйду, - голос Генри был твёрд. - Я не буду убегать от этого, Рэй. От того, что между нами. “И пусть весь мир катится к чертям”, - подумал он, понимая, что даже если они не смогут полностью отгораживаться от всего мира, то, по крайней мере, смогут на время забывать о нём. А это уже было намного больше, чем Генри мог себе позволить раньше. - Я не хочу, чтобы однажды кто-нибудь причинил тебе боль, - внезапно произнёс Рэй с прорезавшейся в голосе яростью, направленной не на Генри, а на всех тех, кто стремится сокрушить их. - Ты не можешь помешать этому, Рэй, - спокойно отозвался Генри. - Не бывает жизни без боли. Тебе это известно не хуже, чем мне. - Да, но я навлёк на тебя ещё большую опасность, сделав своим любовником, - указал Манчестер. - То же можно сказать и обо мне, - хмыкнул Генри. - Теперь наши враги непременно постараются использовать нашу связь против нас. Уверен, ты уже думал об этом. Я, собственно, тоже думал. Но я готов рисковать. - Как и я, - ответил взаимностью Рэй. - В любом случае, я сделаю всё возможное, чтобы с тобой ничего не случилось. Если я потеряю тебя... Внутри у Генри всё оборвалось. Он почувствовал, что броня цинизма и отчуждения, которую он носил всю сознательную жизнь, прочная и такая удобная, что уже почти срослась с его кожей, вдруг окончательно разлетелась на куски. Живя в отнюдь не дружелюбном мире, Генри, как и многие, ожесточал своё сердце, избегал привязанностей, защищался от разочарований, возводя вокруг себя стену, всегда веря только в худшее и отгоняя от себя страх напускной дерзостью и бравадой. Но в мгновение ока плоды его усилий пошли прахом, и он остался стоять перед жестоким миром совершенно незащищённый и уязвимый. И из-за кого? Из-за Рэя Манчестера. Человека, которого Генри даже собирался однажды предать, если вдруг что... Он ведь столько раз доказывал себе, что Рэй ему чужд и враждебен. Однако всё оказалось напрасно. Рэй становился ему всё дороже и ближе, а теперь Генри и вовсе так сильно его любит, что готов за него умереть. - Ты не потеряешь меня, Рэй. Никогда, - уверенно сказал Генри, чувствуя жар от своих всепоглощающих чувств к Рэю. - Это обещание? - требовательно спросил тот. - Это клятва.