***
Мистер Сальваторе сел на свой стол, потирая руками глаза. Сегодняшний день был слишком насыщенный для него, хоть он и не спускался в тайную библиотеку, как обещал девочкам. Больше всего его сейчас волновала та девушка, которая с точностью была похожа на Елену, и ему это совсем не нравилось. Деймон не ссорился с Еленой, он не хотел её обижать, или как-то ещё задевать, но про Элизабет разговаривать ему совсем не хотелось, даже с ней. Однако его слова получились слишком громкими, и он её всё же обидел, чего совсем не хотел, а как попросить прощения в данной ситуации — он не знал. — Елена упала на пол и считает звёздочки на потолке, а Вы — мистер Сальваторе — спокойно сидите у себя на столе и ничего не предпринимаете, — Кэролайн была не многословна, когда ворвалась в кабинет преподавателя, потому что для неё счастье подруги было куда важнее, чем тактичность. — Я не думаю, что Вы — мисс Форбс — можете так просто врываться ко мне в кабинет и в чём-то обвинять, — произнёс учитель, — Я не тот, кому вы должны читать нотации, потому что Елена Гилберт сама не невинная овечка. Я лишь сказал то, что думаю. — Елена слишком ранима, — вздохнула блондинка, — Она понимает абсолютно всё, что сейчас происходит, но её чувства тоже не железные. Вы ей сказали, что любите, но вы не доказываете ей этого. Она не чувствует этой любви. Понимаете? И слов больше не осталось. Его уделала его же ученица. Не просто уделала, она была действительно права — он не может дать ей той любви, о которой она мечтала. — Возможно нам тогда стоит прекратить эти отношения, — он встал со стола, обходя свой стол и садясь в кресло, — Если она не видит того, что я пытаюсь для неё сделать, то я не думаю, что когда-то сможет увидеть. Теперь время молчания настало и у Кэролайн. Её правый глаз немного задёргался, и она, обернувшись, вышла из кабинета, хлопнув дверью. Деймон остался один, скидывая на пол всё, что находилось на его столе. Он потерял. Он потерял ту, которую так сильно любил.***
Четыре дня спустя Без двух часов до нового года Когда тебя все бросают, созревает вопрос, а правильно ли ты поступаешь? Что не так ты делаешь, из-за чего тебя так просто выбрасывают из своей жизни? Казалось бы, она отдалась полностью тому, кому доверяла, а он предал её, растоптал, и более того, бросил её в самый неподходящий момент. Она нуждалась в нём как никогда. Деймон Сальваторе уехал домой ещё вчера утром, после того, как провёл урок физкультуры с классом Елены Гилберт, а она лишь смотрела в окно из своей комнаты, как его машина отъезжает от школы. И он тоже её видел, и видел как по её щекам катятся слёзы. Он обещал не бросать её, но он всё равно её бросил. Кэролайн же сблизилась с Бонни, и поняла, что мулатка не такая уж и плохая, как ей казалось раньше, и она была даже согласна на то, чтобы девушка присоединилась к ним с Еленой, однако подруга не была в настроение вообще с кем-то разговаривать, как будто ей вовсе ничего не интересно больше в этой жизни. И Форбс знала, что так будет, но не смогла уберечь её. Она так же, как и Гилберт, верила в то, что Деймон Сальваторе прилежный мужчина, который без ума от Лены, но оказалось наоборот, и она винила себя в этом. Она винила себя в том, что не смогла защитить её. Елена надела розовое кружевное платье, которое было чуть выше колена. Волосы были выпрямлены утюжком и выглядели длиннее, чем обычно, доставая чуть ли не до пятой точки, но глаза не излучали того счастья, которого она так ждала от этого дня, потому что именно сегодня она надеялась провести время с Деймоном. А его не было, так же, как и её.***
Самое ужасное в жизни — знать, что где-то в нескольких километрах от тебя грустит человек, которого ты любишь, а если это происходит в новогоднюю ночь, тяжелее вдвойне. Деймон не хотел бросать Елену, он так же как и она хотел провести новый год вместе с ней, но почему-то уехал из школы и бросил её там одну. И это съедало его изнутри. Какой же он защитник, если оставил самого дорогого для себя человека? До полуночи оставалось всего ничего, пятнадцать минут, если уже не меньше. Он выбежал из своей квартиры, просто захлопнув дверь, и побежал к машине. Он должен был успеть к ней. На улице было темно, свет фонарей освещал дорогу, а где-то в далике пускали салюты. До праздника оставалось десять минут, когда Сальваторе уселся в машину, снимая её с ручного тормоза. Автомобиль двинулся с места, и выехав на трассу, помчался прямо к школе, где все уже сидели за столом. Когда мужчина завернул в калитку, оставалось пять минут, и не дожидаясь скверного охранника, который открыл бы ему дверь, он перелез через забор, чуть ли не порвав свои брюки, а его сердце билось как сумасшедшие. Он боялся опоздать, боялся, что не успеет обнять свою девочку до боя курантов. Он ворвался в здание, когда оставалось уже три минуты, и бегом по лестнице он надеялся уже увидеть её за столом в зале, но как только дверь распахнулась, он не нашёл её. Там были все, кто остался на каникулах здесь, но ни Елена. Кэролайн обвела взглядом всех присутствующих, замечая учителя физкультуры, а потом с сожалением пожала плечами. Деймон опустил руки. Она не пришла на праздник. Оставалась только комната, в которой её тоже не оказалось, а времени было уже одна минута. Он нашёл её в библиотеке с бутылкой виски, который она, наверное, стащил из кабинета директора, пока тот возился с детьми, и по всей видимости это было часа три назад. Она лежала на полу, перекинув одну ногу на другую, и смотря в потолок. — Одна минута, — усмехнулась она, поворачивая голову к нему, — Я думала, что ты не приедешь. Деймон подошёл ближе, потянув её за руки, чтобы она встала, и удерживая за талию. — Разве я мог тебя бросить, моя маленькая алкашка? — ответил он, целуя её в нос. Где-то за стенкой послышался выстрел шампанского, а ещё через секунду радостные вопли детей. Он успел к ней, он был рядом. — Я выпила две бутылки, — засмеялась она, теряя равновесие, но Сальваторе вовремя успел её поймать. — Я вижу, — улыбнулся он. Они сели на пол, внимательно смотря в окно напротив, где гремел салют, и слушая, как все остальные внизу празднуют новый год. А ведь им всего лишь было достаточно того, что они вместе, а всё остальное было не так важно, как казалось раньше.