Reverse: winterspider

***

Котенок однозначно ненавидел его. Вернулся к той точке с чего все началось. Опять закрылся в себе, матерился как старый сапожник, посылал всех и вся и тихо плакал в одиночестве. Это видно по покрасневшим глазам и усталой осунувшейся блеклой тени, того Питера, которого он знал. Питер кричит, требует, молит вернуться. Но Баки молчит и прячет за спиной, как нечто постыдное, Стива. Темного, опасного, но его Стива, по которому Джеймс скучал и помнил все время после разморозки. — Ты когда-нибудь по-настоящему любил меня?! Это не важно и возможно никогда не было важно с появлением, а точнее возвращением Стива, товарища, лучшего друга, почти брата. Джеймс видел, что сотворила гидра с Капитаном Америка, гордостью нации, воплощением патриотизма и справедливости, и задается вопросом, а если бы он тогда упал с моста? Если бы не Стив стал марионеткой и убийцей в руках монстров, а именно он. Стив бы не бросил его, разбился в лепешку, но не бросил и он не станет бросать. Они друзья. Братья. Но… Но Джеймс любил просыпаться рядом с хрупким, но не менее сильным Питером. Когда солнце еще только всходило, а парень под боком только засыпал, как обычно засидевшийся за работой над новым проектом для Тони или над домашней работой. Баки перестал интересоваться, что именно изучал котенок, после третьего объяснения о квантовой физике, это слишком для него. Джеймс лишь целовал сладко спящего парня в щеку и убегал на пробежку, а через несколько часов возвращался и кормил своего тощего как спичку котенка. Любил наблюдать, как Питер приводит себя в порядок: подводит глаза подчеркивая и без того огромные карие глаза; красит губы в более светлый цвет, становясь похожим на восставшего мертвеца, особенно после бессонной ночи; одевает множество блестящих на свету серебристых сережек на уши; И в завершении красит черным ногти. Но еще больше он любит по вечерам портить созданную его котенком ширму и раскрывать только для себя мягкого, теплого, ластящегося к нему черного котенка. Любил слушать виниловые пластинки и танцевать с Питером под незамысловатый и классический вальс. Паркер смеялся ярко, как взрыв фейерверка, иногда наступая на ноги, но продолжая кружить. Он любил наблюдать за таким Питером. Любил наблюдать как Питер работал в мастерской вместе с Тони, с каждым разом совершенствуя левую руку Баки. Парень спорил с Тони над новым усовершенствием, находил компромиссы все с тем же Старком и поглощенный работой не обращал внимания на нежный взгляд Барнса. И сколько времени не проходило, сколько бы Баки неотнекивался, но он неизменно скучал. Скучал так сильно, что хотелось выть, как раненый зверь, молить о прощение и возможности вернуться к своему котенку. Но вместо правдивого «да», шепчет: — Нет…