"Отабек говорит", или Пять раз, когда Юрий Плисецкий цитировал Отабека Алтына, и один раз, когда его цитировал кто-то другой (а также бонус)

— Отабек говорит, что у всех азиатов преимущество в фигурном катании из-за легкого телосложения. Юри, только что приземлившийся на задницу, смотрит на него снизу вверх: — Правда? — Ага. Так что, когда ты падаешь, это вдвое хуже, чем упал бы русский или американец. Потому что у тебя преимущество от рождения, — говорит Юрио, кивая с преувеличенным энтузиазмом. Юри вздыхает. Опять он за свое. — Юрио, не воспринимай то, что я с утра не могу посадить четверной риттбергер, как личное оскорбление. Это из-за бедра. Ушиб его вчера вечером, вот и нога плохо слушается. Я уверен, что синяки у азиатов и у русских ничем не отличаются. Юрио фыркает: — Уж если выдумываешь оправдания, свинина, ври правдоподобнее. Вчера у нас был балет и тренажерка, ты даже не выходил на лед. В наступившей тишине на самодовольном лице Юрио проступает растущее ожидание. — Юрио, я повредил бедро не на тренировке. Это случилось дома. Торжествующий лающий смех Юрио мог бы звучать оскорбительно, если бы Юри не знал, что смеяться тот будет очень недолго. — О, господи. Что же ты за неувязок. Я не удивляюсь, что тебя ноги на льду не держат, раз даже дома ты… Юри отчетливо улавливает момент, когда в голове Юрио складываются воедино его слова о поврежденном «дома» бедре, пылающие щеки и опущенный взгляд. Его вопль, должно быть, слышен из самых дальних углов катка, привлекая внимание остальных фигуристов, а также заявившихся пораньше хоккеистов. — Что с тобой не так?! Зачем… фу! Юрио известен своей скоростью, но ретируется с катка с быстротой, рекордной даже для него. — Передавай привет Отабеку! — кричит Юри в сторону захлопнувшейся двери в раздевалку. — Пусть наслаждается тем, что он азиат. Из раздевалки доносятся рвотные звуки, а с катка — отчетливый звук падения Милы, которая начинает повизгивать от смеха.