"Отабек говорит", или Пять раз, когда Юрий Плисецкий цитировал Отабека Алтына, и один раз, когда его цитировал кто-то другой (а также бонус)

— Отабек говорит, что брак — это деспотизм и способ манипулировать людьми, вынуждая их поддерживать неудачные отношения просто из страха выглядеть лузерами. Виктор медленно перестает жевать брокколи, медленно опускает взгляд в свою тарелку и улыбается. Виктору известно, что он красив. Он не придает этому особого значения — для него это словно научно доказанный факт, множество раз изученный и подтвержденный. Его называли принцем, феей и эльфом, это так. Но дело в том, что даже для светлокожего гражданина России-матушки все три этих прозвища звучат, как кошмар. Так что Виктор нацепляет лучшую из своих улыбок, откидывает с лица свои неземные волосы, и коротко интересуется: — Неужели? Юра берет очередной кусочек из бенто (которое собрал Юри), отправляет его в рот (который Виктор собирается заткнуть), и говорит: — Ты что вам с Кацудоном уже практически гарантирована хреновая жизнь. — Он дожевывает, ухмыляется и берет свой телефон. Виктор делает паузу и набирает воздуха. Он честно старается сдерживаться изо всех сил. Но когда ты умен и безжалостен в чем-то — в случае Виктора, в фигурном катании, — кровопролития неизбежны. — Так печально слышать это от тебя. Юра бросает на него скептический взгляд. Он явно ожидал возражений или нытья. Покладистость Виктора, должно быть, западня. Так оно и есть. — Ведь если Отабек такого плохого мнения о браке, полагаю, он никогда не захочет заключить его с тобой. Юра распахивает глаза, и Виктору кажется, что он сейчас подавится. Мимолетная вспышка испуга быстро сменяется усмешкой: — И что? Мне плевать. На друзьях не женятся, с ними просто дружат. Виктор тянется через стол и ласково накрывает ладонь Юры своей. — Я знаю, котик. И мне так больно за тебя. Сначала Юри предпочел меня, теперь Отабек не хочет быть с тобой… Быть шестнадцатилетним так нелегко. Юра бледнеет и сжимает зубы, так, что Виктор начинает опасаться, как бы они не треснули, и отдергивает руку так резко, что опрокидывает свой рис: — Много ты понимаешь, старпер! Не нужна мне твоя Свинина, и Бека тоже! Если Виктору и прилетает Юриной сумкой, когда тот срывается с места и убегает — Виктор знает, что это заслуженно. Он непременно помучается угрызениями совести. Попозже. А пока у него есть двойная порция риса.