Позволь мне остаться

Всю ночь омега метался по кровати в жаре, тело изнывало и просило альфы. Он задыхался, и даже открытое окно не спасало в данной ситуации. Обоняние обострилось, казалось, что блондин стоит возле двери и сейчас войдет в нее, но нет… Гуку плохо, возбуждение снова нарастает и простой дрочкой не обходится. Рассудок теряется в ноющем заде, белье все промокло, уснуть он точно не сможет, а на часах уже два ночи… Он будет корить себя, будет рвать на себе волосы, но больше не может сидеть на мокрой попе ровно, когда с ним в одном доме его истинный. Чонгук выскальзывает в одной свободной майке, которая еле прикрывает боксеры, и бредет по коридору своего дома на запах. Дойдя до нужной комнаты, Чон мнется, пытается в последний раз здраво мыслить, что стоит по-хорошему вернуться в свою комнату и выпить подавители, но он устал их глотать. Брюнет приоткрывает дверь комнаты, и к удивлению, она оказывается открытой. В нос бьет запах шоколада с ванилью, он резко выдыхает, но его рот затыкают рукой и проталкивают внутрь комнаты. Чон пытается развернуться, но его крепко держат одной рукой за талию, другой закрывают рот, а в шею утыкаются носом. — Уходи… — альфа выдохнул в шею Гука. — Иначе я не сдержусь, — но сам лишь крепче сжимает талию в руках и тяжело дышит. Ким перебарывает себя и с трудом отпускает… Вся комната в миг пропахла Гуком, отчего блондину невыносимо. Чонгук разворачивается и идет с расфокусированным взглядом к двери. Тэхен так и остается стоять на месте, не смея повернуться, но вместо хлопка двери слышит щелчок и прижимающееся тело сзади. Руки омеги крепко сжимают его тело, носом брюнет вдыхает запах и трется об шею, прося ласки, как маленький котенок. — Я предупреждал же, — Тэхен разворачивается и подхватывает его под руки, таща к кровати. Он кидает омегу на постель, после нависая над ним. Маленькие ручонки упираются ему в грудь, сжимая футболку, а брюнет смотрит прямо в глаза. — Хен…помоги мне…хен… — сам боится, но ждет. Он устал и хочет любви и ласки…всего разок, а потом можно и мучиться угрызениями совести за то, что было, а не за то, чего не было. Омега тянет его за шею, смотря в глаза. Альфа напряжен, он тоже не сводит глаз с него. Но вскоре он резко впивается в омежьи губы, отчего Чонгук протяжно стонет в поцелуй. Губы брюнета мягкие и дурманящие, Ким не может ими насладиться, он выцеловывает каждый миллиметр, вскоре переходя к шее и подбородку, но после снова возвращаясь к губам. Тэхен страстно кусает губы, отчего нижняя губа порвалась, и теперь чувствуется соленый привкус. Тэ зализывает ранку, проводя языком, и снова нежно целует. — Тэ…хен…ах… — омега выгибается, когда Ким прикусывает сосок через майку. Задрав ее, он снова прикусывает, тут же зализывая. Потом выцеловывает все тело, снимает наконец с Гука майку и с себя заодно. Чон заглядывается на подтянутое загорелое тело и обводит его контур руками…кожа нежная и бархатная, он не выдерживает и кое-как меняется с альфой местами, теперь омега целует родинку на носике, отчего Тэхен смеется, потом шею, ключицы ниже и ниже, но его останавливают. Чон фыркает и снова возвращается к шее, не удерживается и ставит засос, потом на ключице и еще один, и еще, но его хватают за горло и переворачивают. — Мне как работать с засосами по всему телу? — Ким обдал горячим дыханием ухо брюнета и прошептал, прикусив мочку уха. Парень провел языком по своей нижней губе. — Тогда накажи ме…ня, — Чонгук пошло улыбнулся, но рука блондина сильнее сжала горло, отчего он простонал, задыхаясь. Странная боль, она приносит болезненное удовольствие. В губы снова нахально врываются, раскрывая и суя язык, на что омега послушно отвечает. Шоколад дурманит голову, он с детства обожал его, особенно горячий, как… Тэхен? Да, именно такого вида не хватало с нотками ванили. Чон распахивает глаза, когда в него вставляют один палец. Он простанывает имя Кима, отчего тот лишь добавляет второй. Омега сжался, больно, но, видимо, он мазохист, раз ему нравится такая боль, он смотрит на альфу, тяжело дыша. — Еще, — блондин изгибает бровь и облизывает губы, добавляя третий палец. Брюнет выгибается и стонет. Блондин сам возбудился не хуже, но он сначала хочет доставить удовольствие телу лежащему под ним. Неожиданное для него решение, но так больше нравится обоим. Младший извивается под ним, прося еще. Тэхен нащупывает простату и давит, а у Гука глаза на мокром месте от кайфа, перемешанного с болью. Он сам насаживается на пальцы и сильнее стонет, когда снова задевают простату. Ким трахает его пальцами еще несколько минут и потом неожиданно произносит: — Малыш, твой первый раз будет на моей кровати, в моем доме, — брюнет не отвечает, потому что звездочки перед глазами, и тело бросает в дрожь. Ким надрачивает ему, и Гук постыдно кончает в руку блондина, содрогаясь всем телом и тяжело дыша. Тэхен подносит один из пальцев, на которых омежья сперма, к своему лицу и лижет. — Сладенький, — Чонгук краснеет, а альфа потом подносит этот же палец к губам Гука. — Попробуй, — омега послушно раскрывает губы и лижет палец. И вправду сладко. Омега встает на колени и поочередно вылизывает каждый миллиметр каждого пальца Тэхена. Тот наблюдает за этим и умиляется, он не подчинил его как других, это будет со временем, он всего лишь помог малышу, который нуждался в его помощи тоже не плохо, но этого мало он хочет, чтобы каждый сантиметр омежьего тела принадлежал только ему и никому больше. — Ляг, — омега сел на его колени и попытался расстегнуть ширинку джинс Тэхена. — Я хочу…тебе… — у него дрожат руки, как собственно и тело. Его клонит в сон, он пытается расстегнуть этот чертов замок, но не получается, а блондин смеется и валит того снова на постель, целуя в носик. — В следующий раз, зайчонок, — Чонгук кивает и закрывает красное лицо руками. Тело еще не отошло от оргазма, Чону очень стыдно, понимая, что они сейчас сделали. Майка покоится с трусами в углу, он натягивает на себя одеяло и хнычет, спать хочется, и он очень устал, а в голове вертится вопрос «что теперь между ними?». Тэхен ложится рядом, прижимая к себе ближе брюнета, и утыкается в макушку черных, как смоль, волос. — Не думай слишком много, поговорим позже об этом, ладно? — альфа отодвигает ткань с лица Гука, и тот кивает, прижимаясь к нему сильнее. — Доброй ночи, малыш, — он целует в макушку и делает вид, что засыпает. Мелкий от усталости отрубается сразу же. Тэхен гладит волосы парня и улыбается, как в детстве… Ким поднимается и открывает дверь, подходит к постели и поднимает спящий комочек, на пару секунд останавливая свой взгляд на лице, которое освещает лунный свет из окна, замечая родинки на одних и тех же местах, что и у него, и сильнее сжимает тело. Он относит его в свою комнату и аккуратно кладет на его кровать, позже принося его вещи. Блондин укрывает омежку одеялом и закрывает окно, Тэхен еще раз целует его в висок и закрывает дверь. Ким снова закрывает свою дверь при помощи специальных ключей, чтобы Джин так и думал, что он не выходил из комнаты. Блондин трогает места засосов и думает, что обязательно накажет мелкого за них…

***

Наутро омега просыпается в отличном настроении, а потом он понимает, что лежит голый и вспоминает ночь… Гук решил, что хочет поговорить с Тэхеном и поставить все точки над i. Он хочет попробовать с ним, пусть их первая встреча была и не из лучших…ладно из худших, но с кем не бывает? С ним он чувствует себя нужной омегой, с ним уютно и комфортно, с ним желанно. Что на больную башку, что на здоровую, что хоть сейчас готов побежать и повторить вчерашнее. Но кроме этого хочет попробовать кучу других вещей. Да, именно сейчас он пойдет и все это скажет! Чон надевает чистое белье и штаны с майкой, бежит вниз, вбегает на звук стеклоочистителя и натыкается на папу и Тэ. — Доброе утро, котеночек, — Джин, заприметив сына, улыбнулся. — Утречка, — Тэхен посмотрел на него… Черт, Гук зассал и покраснел, он не знает, куда деть руки, и как-то даже вдруг перегорел желанием разговаривать с этим маньяком. И вообще, че он тут еще делает? И где отец?! — Ты почему его не запер?! — Чонгук ткнул пальцем в белобрысого, а тот лишь подавился, явно не этого ожидая. — В смысле, Гуки? Я закрыл, тебе показалось, ведь так же, Тэхен? — Ким растерянно посмотрел на альфу, ведь он действительно закрывал дверь. — Да, Сокджин, дверь была заперта, я хотел водички попить, но не смог, — он состроил жалостливую мордашку. — Так душно было… — Ох, прости, прости, нужно было тебе оставить, — омега сложил ладошки в знак извинения. Гук стоял, как током обдолбанный, какого?! Ким посмотрел на него и показал язык, пока Сокджин отвернулся к плите, что-то переворачивая. — Да ты! Ты! — брюнет шептал и топтался на месте, блондин же беззвучно ржал. — Ну я, и что? — он уставился на злого Гука и вытер слезу с глаза от смеха. Да, он ожидал некое подобие этой реакции, но точно не про дверь. Ладно, пронесло, и то хорошо. В дверь раздался звонок, Сокджин побежал на звук, говоря, что это, скорее всего муж пришел, Чон тоже развернулся и собирался встретить отца, как его прижали к кухонной двери. — Я не слышал «доброе утречко, Тэхени», — альфа склонился к лицу омеги и обжег горячим дыханием губы парня. — Пошел нах, — омега не успевает договорить, как его губы накрывают чужими. Он сопротивляется лишь для виду, но потом под властными руками, которые сжимают его задницу по-хозяйски, перестает дергаться и целует в ответ. Напоследок укусив язык побольнее, он отстраняется. — За что?! — Ким отскочил, высовывая язык. — За вчерашнее! Нужно было меня выгнать, — брюнет, говоря каждое слово, пытался слиться со стеной, но все же покраснел. — Все-таки ты больной, — блондин рассмеялся, но Гук услышал шаги родителей и попытался отстраниться, однако ему не позволили. — Ты что творишь?! — Чон шепотом начал кричать на парня, он боялся, что их сейчас засекут и крындец всем. — Отпусти! — Ты не сказал то, что я хотел услышать, — альфа сжал сильнее ягодицы, Гук всхлипнул и мотнул головой. — Доброе утречко… — Чон отвернулся, но шлепок по заднице, и взгляд омеги снова злобно смотрит на альфу. — Что-что? Не слышал. — Сказочный идиот. Снова шлепок. — Намджун, как ты умудрился сломать ручку?! — послышался голос возмущенного Джина, но блондин снова ударил омегу по попе. — Я жду. — До…господи…доброе утречко, Тэхени, — Чонгук быстро проговорил и спрятал лицо руками. — Чон. — Что еще?! — Чонгук уже начал беситься, ведь через несколько секунд родаки зайдут на кухню, и всем пизда. Неужели не понимает?! Брюнет убрал руки с лица и уставился на бесстыжее лицо, но Тэ, быстро чмокнув его в губы, отпустил, взял пальто со стула и ретировался с кухни, оставляя шлейф запаха шоколада и ванили после себя. — Тэхен, здравствуй, вот ключи, — строго проговорил отец, смотря на гостя. — Доброе утро, Намджун, буду должен, — альфа поклонился и вышел из дома, оставив раскрасневшегося и возбужденного омегу так и стоять на кухне.