Я нашел тебя

      Давно не тайна, что легендарный вокалист Хонстар играет на два фронта. Ему не важно, парень или девушка, главное — это чувство между ним и тем, с кем он строит отношения. В принципе, еще около шести лет назад именно так и было. Достаточно часто он проводил вечера с разными пассиями: то миниатюрные айдолки или актрисы, то не менее худощавые парни модельной внешности. Так что никого не удивляло, что Хон мог завести интрижку с кем-то.       Но за последние пять лет всё поменялось. Хон, как правило, уходил в бар на попойки, но неизменно приходил один, в гостиничный номер или домой.       Если они были дома, то ХонКи доставал Хуна звонками и беседами. В итоге ДжонХун сдавался и советовал расслабиться в обществе девушки или парня, хотя от второго варианта его немного коробило. Он всегда объяснял вокалисту, что на свете слишком много красавиц для того, чтобы о них забыть. Всегда Хонстар охотно соглашался и находил себе партнера на ночь, иногда на несколько суток.       Лидер вначале удивлялся, но потом забивал на всё, ведь никто не знает, какие тараканы в голове у этого мистера. Иногда задавался одним лишь вопросом: «Чем же это может закончится и кто же заарканит этого парня?»       Последние посиделки, связанные с разбитым сердцем, были достаточно давно. Хон опять напился и, позвонив лидеру, сказал, что только с ним он может быть самим собой, тем самым вынудил того выйти. Они какое-то время бродили по вечерним улицам, потом Хонки затащил Хуна в ближайшее заведение по дороге и, заказав несколько бутылок соджу, начал травить свою печальную историю любви и непонимания.       ДжонХуна волновал только один момент: как всё это влезет в человека, который уже еле ходит. Но вокалист убедил его, что всё влезет и место останется, на что второй только развёл руками, мол, делай, что хочешь, но потом не жалуйся, что плохо.       — Успокойся, зайка, всё будет гу-у-уд! — протянул Ли, изучая реакцию Джонхуна на свою реплику.       — Я тебе не зайка и не твоя подстилка, и тем более, не подушка, чтобы каждый раз истерику выслушивать, осушая очередную порцию алкоголя, — Джонхун, мягко говоря, был не в духе от всего этого, поэтому хотел как можно скорее отделаться от такой занозы.       — Хун, ты чего так разошёлся-то? — Хонки много чего слышал от папочки, но такой истерики ещё не было. — Слушай, паинька наш, думаешь, легко быть лицом группы? Да, чтобы ты знал, меня везде и всегда пытаются сделать затычкой и крайним во всех проблемах, — Хон вздохнул, склонил голову и растормошил шевелюру. — Черт, будь оно всё неладно! — дальнейшее он практически пробубнил столу: — Я заебался уже быть ведущим, я хочу просто наслаждаться жизнью и работой. И эти постоянные препинания с СЕО уже по самое не хочу сидят, да ещё и сучка бросила, хотя я всё для неё делал, — подняв голову, Хон почувствовал, что его начинает уносить, а значит, реально пора заканчивать, засиделся, видимо. — Так что, дорогой МОЙ лидер, нехрен жаловаться на судьбу, — он как-то странно взглянул на Хуна так, что у того ком в горле встал. — А то, если желаешь, могу поделиться, — всё это время его взгляд был направлен в глаза напротив, но в этом взгляде было слишком много злости или обиды…       ДжонХун не мог понять, что конкретно было в глазах вокалиста: пьяные волны или злость, смешанная с обидой… Поэтому решил, что нельзя больше препираться с пьяным и разъярённым другом. Ведь когда в нём смешивается злость и алкоголь, парень становится бесстрашным и очень сильным.       — Так, Хон, я всё понял! — сказал лидер, глядя на вокалиста взглядом уставшего родителя. — Давай обсудим все разногласия и вопросы, когда ты протрезвеешь, хорошо? — он постарался, насколько это возможно, быть милым и обходительным, чтобы успокоить старшего.       — Чёрт с тобой! — буркнул Хон, отводя глаза в другую сторону. — Потом, так потом. Пошли уже домой.       –Отлично! — обрадовался Хун и начал собираться, пока этот засранец не передумал. — Погнали, я запихну тебя в такси, а завтра, если пожелаешь, обсудим всё, что тебя волнует. — Хун накинул ветровку, которая висела на соседнем стуле и помог собраться Хону.       — Вот же гадёныш, — не совсем было понятно, с кем общался Хон, так как последние минут пять он боролся с курткой, которая не хотела одеваться. — Фух, наконец-то. Можно ехать. — Хон боролся с желанием рассказать другу всё, что его мучило и волновало.       Как только они вышли из кафе и подошли к дороге, Хун поднял руку вверх, буквально через несколько секунд около бордюра тормознула иномарка с шашечками на бортах. Хун попытался усадить виляющего Хона, но тот как-то увернулся и затянул второго в машину. В очередной раз ДжонХун чертыхался, проклиная себя за согласие на встречу. Но делать нечего, придётся ехать с этим засранцем.       Дверь захлопнулась, и после того, как Хун назвал адрес, они тронулись. Каким-то чудом он не заметил, что назвал свой адрес.       Как и полагается человеку, который «слегка» перебрал дозу, Хон отключился практически сразу, после загрузки на сидение. Хун же сидел и мысленно перебирал все ругательства, твердя, что это последняя такая встреча. Пусть со своими друзьями всё сам решает. И вообще, почему это он постоянно его вызывает. Нет, конечно, он понимает, что был и, вероятно, будет лучшим другом этого ребенка всегда, но сколько можно это терпеть? Ведь он отложил все свои дела ради этих посиделок. А в итоге, ничего прямо-таки серьезного не произошло: жалобы на работу и очередная сердечная история с печальным концом. Ничего нового, и через несколько дней Хон обо всём забудет. Потому что всегда так было. Сегодня всё крайне серьёзно и неразрешимо, но через неделю или максимум месяц всё налаживалось в объятиях нового партнера.       Через несколько минут в его размышления ворвался пьяный голос Хона:       — Эх, как жаль, что ты не девушка… — выдохнув, Хон положил голову на стекло. — Мы были бы идеальной парой, — он продолжал говорить, не открывая глаза. — Хун, какая из тебя получилась бы… шикарная баба! Я уверен! — договорив фразу, он открыл глаза и уставился на товарища, но ненадолго. — Я считаю, что идеальная во всех смыслах. Ты бы точно не предал, не бросил и не раздавил… Наша жизнь была бы другой. Ты согласен? — его голова вернулась в исходное положение и послышался выдох. — Но я знаю твой ответ, поэтому… забей! — тут же глаза закрылись, и до конца дороги он больше ничего не говорил.       «— Что? — у Хуна кольнуло где-то в сердце.—  Девушка и я? Да что он мелет и о чём вообще думает?»       Хун спихнул эту колику на чувство отвращения.       — Я парень, и меня это не интересует, — он выдохнул и, успокоив себя тем, что эта заноза в дрызг пьяный, решил просто забыть услышанное. После этого Хун откинул голову назад, опираясь на подголовник, и прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть. За время поездки Хон что-то периодически шептал сквозь сон, но Джонхун дремал, поэтому ничего не слышал.       Наконец-то водитель такси бодрым голосом сообщил, что они приехали, и назвал сумму. Хун спокойно расплатился за обоих, несмотря за окно. Открыл дверь, вышел и, обойдя с другой стороны, проделал похожие манипуляции, пытаясь достать спящего и бубнящего друга.       — Хонки, мать твою, проснись уже, мы приехали! — Джонхун пихал и тормошил его, в итоге Ли открыл глаза и сам вылез из машины.       — Неужели мы на месте?! Не верится! — только сейчас Джонхун поднял глаза вверх и увидел, что эта дорога ведет к его квартире, а не Хона. — Чёрт возьми, как я так опростоволосился-то?! — парень выдохнул в вечернее небо и, немного подумав, решил, что потянет ношу к себе, не заморачиваясь ловлей машины.       В какой-то момент Хон широко открыл глаза, чтобы понять, где он и что происходит:       — О, Джонхун, так это же… мы к тебе… Приехали! — его удивление было слишком естественным, и у Хуна даже мелькнула улыбка.       — Да, блин, у меня на районе. Так что тебе придется идти самому, я уже натаскался, — он зыркнул на Хона, скрывая улыбку и, заметив одобрительный кивок, двинулся вперёд.       Хонки еле плёлся, цепляясь за всевозможные камешки, выступы, но больше всего за выдуманные преграды. Практически каждый шаг был на грани полного падения, но ему удавалось словить баланс и вернуться в вертикальное положение. Ли проклинал этот вечер и то количество соджу, выпитое из-за непонимания окружающих. Ему чертовски хреново, ведь девушки его сильно не влекут, а парня нормального найти сложно. Как и бабам, парням тоже хотелось денег, развлечений и популярности. А ведь Хону хотелось простых, понятных отношений, в которых были бы любовь и взаимопонимание. И, вроде бы, несмотря на свою небольшую любовь к женскому полу, он сумел найти ту, которая отвечала взаимными чувствами и, как казалось, была честной, любя его не за деньги. Но как же он сильно ошибался, и от этого в итоге было лишь больнее. Увы, тот, кого он давно любил, никогда не обратил бы на него должного внимания.       Уйдя в себя, он не заметил, того факта, что не видит дороги. И вот, за что-то зацепившись, Хон с грохотом упал на землю. Несколько секунд ничего не происходило, он просто лежал не шевелясь. Со стороны это практически было похоже на полу-морскую звезду, которая устала плыть против течения, только из-за темноты несовсем было ясно, пострадало ли лицо, голова, и вообще в целом, как себя чувствует, упавший лицом вперед, субъект.       — Эй, ты, засранец! — Гаркнул Хун, когда обернувшись, увидел вокалиста, лежащего на асфальте. — Ты не расшиб себе ничего? Вставай давай! — он подошёл впритык к лежащему парню и, присев на корточки, протянул руки. Немного растормошив его, стал поднимать.       Хон не осознал сразу всю произошедшую ситуацию, но, по счастливой случайности, его руки автоматически спасли голову и лицо от серьёзных травм. Зато руки были в ссадинах и пыли, а боль от ушиба прошибала.       — Я в порядке, только вот руки болят уж слишком сильно, чёрт… — Хон оперся на руки Джонхуна и встал на ноги. Как только он стоял на своих двух, ДжонХун убрал свои руки. Хон моментально зашипел от боли. Алкоголь сразу же выветрился, поэтому все болевые ощущения были в полном наборе и ярких расцветках.       — Мать твою, Хон, хватит уже бухать. Ты так угробишь себя и всех остальных! — Джонхун был в ярости, периодически кидая в сторону согруппника взгляд, наполненный злостью, обидой и… Хонстару показалось или лидер смотрел на него с какой-то не братской заботой?! Парень решил всё скинуть на последствия вечера и пережитые эмоции.       Уже давно вокалист научился скрывать в себе все чувства, да так хорошо, что сам не замечал, что пропускает что-то важное. А ведь с Хуном они знакомы уже лет пятнадцать или больше? Всё это время они рядом, и Хун всегда приходит на помощь. Но он редко жалуется или делится своими чувствами, как правило, Хун внимательно слушает Хона и даёт советы или подзатыльники, если тот ведет себя как ребенок.       — Хун, ты лучший лидер и друг! — Хонстар как-то неожиданно, даже для себя, выдал эту фразу и спрятал взгляд под челку.       — Хм, я знаю это и без тебя, — Хун усмехнулся и, сменив гнев на милость, растормошил и без того запутанные волосы вокалиста.       — Ты чё творишь, я не ребенок, чтобы мне так делали! — Хон возмутился, но был рад, что лидер не злится.       Иногда ХонКи действительно вел себя как ребенок, поэтому ДжонХун знал, когда можно друга растормошить и рассмешить вот таким жестом, а когда с ним надо говорить так, как с самостоятельной личностью. Их дружба была чем-то большим, чем дружба между коллегами или ровесниками, которые занимались общим делом. Это была крепкая настоящая дружба со школьных лет.       Уйдя в очередной раз в размышления, Хон не заметил, что Хун уже ушёл далеко вперед. По быстрым шагам и слегка изогнутому корпусу, вокалист понял, что лидер совсем не в духе и, видимо, хочет побыть наедине с собой хотя бы несколько минут. Поэтому Хон не спеша поплёлся сзади, не стараясь догнать. Он не понаслышке знал, как это противно, когда ты хочешь быть один, а к тебе пристают.       Благодаря падению, Хон протрезвел и осознал, что за этот вечер доставил Джонхуну слишком много проблем.       Не думая больше, он достал телефон и начал набирать сообщение:       «Хун~а, прости меня - дурака за сегодняшнее поведение. С этого вечера я перестаю злоупотреблять алкоголем и начинаю вести себя как взрослый человек. Спасибо за твою поддержку».       Хон поставил точку и хотел уже нажать отправить, но, покрутив смартфон, решил добавить, кинув взгляд в темноту: «Не сутулься и не грузись так сильно! Я ещё пока мужик и сам за себя в ответе!»       Поставив смайлик в конце предложения, нажал кнопку отправить.       Постояв еще около минуты, всматриваясь в темноту и, ожидая, что всё же кто-то появится, осознал, что с той стороны нет никаких телодвижений, поэтому развернулся и пошёл в сторону дороги.       Так как ноги слушались его полностью, а ушибленные места временно перестали ныть, Хонки ускорил шаг, чтобы не было возможности вернуться.