В режиме non-stop

Прошло уже два месяца с тех самых пор, как президент компании JK&KO развёлся, выиграв в суде опеку над родным сыном. Об этом разве что глухой не слышал, если не читал новости в газете или в Naver. Каждую строчку, каждую буковку этой новости рассмотрели под микроскопом общественной критики и в итоге составили свою, не менее громогласную сплетню, приправленную слухами от самой бывшей жены господина Чона: этот богатенький сынок избивал свою благоверную, из-за чего она и подала на него в суд с последующим расторжением брака. Данная версия больше понравилась падкой на драмы общественности, после чего и вовсе стала восприниматься единственным верным исходом всего того ужаса, который пришлось пережить как самому господину Чон Чонгуку, так и его четырёхлетнему сыну — Чон Юнмину. За эти два месяца изменилось не так уж много вещей в жизни новоявленного отца-одиночки: скандалы больше никто не устраивал, денег на отдых за границей никто не просил, на отсутствие секса также никто не сетовал… Чонгук впервые за долгое время мог спокойно проспать пять часов перед новым рабочим днём, что, несомненно, его весьма радовало. В шесть часов утра он по привычке скатился с кровати и, шатаясь, поплёлся в ванную, не в силах разбудить себя самостоятельно. Контрастный душ быстро привёл его в чувства, после чего он проделал привычный ритуал наведения красоты на своём президентском лице, которое так восхваляли в разных новостных колонках на Naver'е, и отправился на кухню — готовить простой завтрак на двоих. Первый год жизни с бывшей женой Чонгук помнил смутно: тогда его бизнес представлял собой лишь маленький ресторанчик на Хондэ, который отнимал большую часть времени и сил, из-за чего на семью оставались лишь жалкие полтора-два часа в сутки. Завтрак тогда готовила бывшая госпожа Чон, постоянно пилившая мужа за отсутствие внимания к себе и новорожденному сыну. Ближе ко второму году бизнес начал набирать обороты, появился ещё один предприниматель в связке, и дело пошло быстрее. Времени на семью стало гораздо больше — Чонгук даже умудрился стать свидетелем первых шагов сына и его первого слова. Но вот от плясок на нервах мужа никто не отказывался, поэтому возвращаться домой с каждым днём становилось всё тяжелее и тяжелее. До тех самых пор, пока господин президент новой компании и вовсе не прописался в своём офисе, приезжая домой только ради сына… — Доброе утро, аппа, — от мыслей и воспоминаний молодого отца отвлёк сонный голос сына. — Доброе, Юнмин-и, — на вечно суровом лице расплылась по-детски счастливая улыбка. — Ты сегодня рано. Уже умылся? — Сейчас пойду, — потирая глаза маленьким кулачком, ребёнок сразу же направился в ванную комнату. Единственной поддержкой Чонгука стал, как ни странно, именно четырёхлетний сын. Только ради него он поднимался в такую рань, ради него продолжал нести бремя президента компании JK&KO и ради него покончил с супружеской жизнью раз и навсегда. И, как молодому мужчине казалось, всё это было сделано не зря. — Аппа, а ты можешь сегодня меня пораньше в садик отвезти? — вдруг спросил Юнмин, выглянувший из коридора с полотенцем в руках. С его тёмных волос капали мыльные капли, а брови были нахмурены. — Что-то случилось? — спросил обеспокоенный отец, закрывший рисоварку и поманивший сына к себе. — Нет, — помотал тот головой, протягивая полотенце мужчине. — Сегодня Тэхён-сонбэним выходит на работу. Я хотел его поздравить с выздоровлением первым… — Тэхён-сонбэним… А, это тот самый воспитатель, что у вас преподаёт рисование? — вытирая нахмуренную мордашку сына, задумчиво произнес тот. — Он разве болел? — Я же рассказывал тебе на прошлой неделе! — одёргивая полотенце, возмущённо сказал ребенок. — Так и знал, что ты забудешь, аппа! — Да помню я, помню, — мужчина засмеялся, притягивая к себе сына и ероша его мягкие волосы на затылке. — Хорошо, расписание следующее: завтракаем, одеваемся, здороваемся с дядей-охранником на парковке и едем в садик. Согласен с таким списком? — А подарок для сонбэ? — скрестив руки на груди, вздёрнул нос Юнмин. — И что же ты собираешься ему дарить? — отвлёкшись на запищавшую рисоварку, поинтересовался Чонгук. — Ван Вога! — выкрикнул малыш, исчезнув в детской комнате. Спустя пару минут он вернулся с альбомом для рисования в руках, на обложке которого красовалась знаменитая картина «Звёздная ночь». — Тэхён-сонбэним сказал, что ему очень нравится эта картина. Аппа, а ты знал, что её нарисовал рыжеволосый аджосси по имени Ван Вог… Ян Вов? Вон Гов? — Ван Гог, — подсказал он сыну, улыбаясь. — Теперь буду знать. Думаешь, что лучшим вариантом будет подарить ему картину? — Я… — малыш задумался, вновь нахмурив брови. Отец не мешал ему в столь нелёгком мыслительном процессе, накрывая в это время на стол. И спустя где-то минуту ребёнок всё-таки ответил: — Нет, аппа. Лучше подарить ему книжку. Тэхён-сонбэним любит читать, я знаю. У нас же в учебниках пишут про писателей и музыкантов. Наверное, и про Ван Во… Ван Гога тоже есть книги. Да, аппа? — Думаю, мы сможем найти подходящий подарок вашему сонбэниму. На самом деле Чонгук не особо понимал стремление сына в подобном проявлении внимания к этому воспитателю. Его даже немного пугала мысль о возможном наследовании его «маленькой проблемы», о которой бывшей жене было прекрасно известно. Но, с другой стороны, мужчина понимал, что в четыре года о подобном вряд ли стоит переживать. О чём и стоило волноваться, так это о затраченном на сборы времени. Без десяти восемь они с горем пополам спустились с седьмого этажа к парковке, поздоровались с местным охранником и быстро забрались в машину, плавно выезжая с территории жилого комплекса. По дороге к частному детскому саду, путь до которого на машине занимал буквально двадцать минут, семейство Чон заехало в книжный магазин, в котором они пропали ещё на четверть часа. Маленький Юнмин крутился у ног отца, тихонько повторяя вслух прочитанные названия книг. Он уже мог похвастаться чтением по слогам, так как по прошествии полугода обучения в садике малыш и не такое умел. В это же время счастливый обладатель умного чада подбирал необходимую литературу, разрываясь между подробным анализом картин великого художника и его биографией с комментариями современников. Чонгук не мог похвастаться обширными знаниями в искусстве, но решил, что изучать картины лучше самостоятельно, когда как биография самого живописца могла пролить свет на детали создания его шедевров. Расплатившись за выбранную книгу и подсунутый новенький альбом для рисования с «Подсолнухами» того же художника, мужчина покинул магазин, ведя радостного сына за руку. Ещё спустя десять минут малочисленное семейство добралось до частного детского сада и покинуло машину, собираясь всеми правдами и неправдами попасть раньше времени на второй этаж, где были комнаты для занятий практически всех групп. В половину девятого утра воспитатели должны были быть на планерке или же подготавливать кабинеты для первых уроков, но Юнмину повезло заметить своего сонбэ, по какой-то причине только-только пришедшего на работу. — Тэхён-сонбэним! — радостно крикнул подопечный, отчаянно замахав свободной рукой. — Тэхён-сонбэним, я здесь! — Юнмин-а, какая встреча! — откликнувшийся на зов воспитатель широко улыбнулся, затормозив у главных дверей в здание детского сада. Чонгук с интересом посмотрел на знакомого лишь по рассказам сына мужчину и нахмурился, будучи немного удивлённым от увиденного. Молодой человек, приветливо улыбавшийся семейству Чон, был кем угодно, но не воспитателем в детском саду. Бизнесмен даже назвал бы его обыкновенным представителем ольджан — уж слишком наивным и детским было лицо этого парня, пока тот давил лыбу. Да, Чонгук мог бы смело назвать его красивым по меркам нынешних тенденций, но насчёт мозговитости как-то сомневался. Редко к прекрасной внешности прилагался острый ум. — Здравствуйте, Тэхён-сонбэним, — решив особо не церемониться, мужчина обратился к незнакомцу так, как того величали подопечные. — Рад встрече, господин Чон, — улыбка на тонких губах слегка померкла, но не перестала быть дружелюбной. По крайней мере бизнесмену так казалось. — Позвольте представиться — Ким Тэ Хён, один из воспитателей Вашего сына и преподаватель рисования. Впервые имею честь лицезреть Вас воочию. Вы прибыли так рано… — Да, простите, — внезапно стушевался Чонгук, будучи в замешательстве от стиля общения воспитателя. — Юнмин хотел первым поздравить вас с выздоровлением, и, видимо, мне удалось осуществить его прихоть. Ну, чего ждёшь? — А, да… — ребёнок получил от отца книгу, довольно массивную для его детских рук, но с гордостью передал её удивленному сонбэ. — Аппа сказал, что такой подарок может Вам понравиться. А я привык доверять ему. С возвращением к нам, Тэхён-сонбэним! После неловкой паузы воспитатель всё-таки поблагодарил семейство Чон, кусая нижнюю губу от смущения. Он как-то не думал, что ему могут преподнести подарок такого плана, да ещё и от родителя одного из подопечных. Точнее Ким Тэхён априори не задумывался над подобным, привыкнув к небольшим знакам внимания от детей, что с радостью посвящали свои творения не мамам и папам, а именно ему. — Спасибо вам, господин Чон и Юнмин-и, это очень ценный подарок, — поклонившись, добавил Тэхён, вновь растягивая губы в широкой улыбке. — Скоро можно будет заходить в здание. Я бы составил вам компанию в ожидании, но мне следует присоединиться к коллективу. Прошу простить. — Да, конечно, — Чонгук проводил взглядом удаляющуюся спину нового знакомого и обратился к сыну: — Он всегда так реагирует на подарки? — Не знаю, — покачал головой ребенок, переминаясь с ноги на ногу. — Аппа, можно в машину сесть? Холодно. — Пойдём. Оставшееся время до открытия отец с сыном скоротали такими привычными разговорами обо всём на свете. Юнмин рос весьма любознательным и открытым ребенком, хоть и со слегка проблемным характером. Его нельзя было назвать гиперактивным и уж тем более страдающим от СДВГ, но для своих малых лет он привык рассуждать и искать ответы на возникшие вопросы самостоятельно. И, скорее всего, в этом немалую роль сыграла сама бывшая жена Чонгука — пилившая мужа за недостаток внимания к себе и сыну женщина сама же предпочитала отдавать ребёнка на попечение временным няням, в то же время уезжая на встречу с подружками или к очередному любовнику. Да, Чон знал о похождениях своей «благоверной», но всё равно не придавал этому особого значения. Потому что не видел в этом никакого смысла. Он не любил её и с самого начала считал эти отношения бессмысленными. «Но на всё воля родителей», — невесело усмехался Чонгук всякий раз, когда на телефон приходили выписки о снятии денег или же совершённой покупке по его дебетовой карте. Теперь же в семействе Чон был только он и его маленький сын, познающий этот мир, как считал Чонгук, в одиночку. И хотелось бы больше проводить времени с Юнмином, но, увы, никто не давал ему права сваливать свои обязанности на директоров и их заместителей. Со всеми проблемами он привык справляться самостоятельно и по тому же принципу воспитывал любимого сына: «Самостоятельность воспитает в нём мужчину». — Аппа, аджосси открыл двери, — подал голос Юнмин, с готовностью вцепившись в небольшой рюкзак, в котором и хранился новенький альбом. — Пойдём скорее! Их встретил уже переодевшийся в свободную светлую кофту и штаны Ким Тэхён. Мужчина снова с ними поздоровался, перечислил список занятий на сегодня и выдал распечатку с расписанием на следующую неделю, в которую вернулись недостающие часы рисования. Третья группа, в которую входил сам Чон Юнмин, в течение десяти минут уже была в полном составе, после чего Тэхён повел их на свой урок, с радостью отвечая на вопросы соскучившихся по нему детей. Чонгук в последний раз посмотрел в сторону воспитателя и его небольшой свиты, после чего покинул здание детского сада. Странное чувство поселилось в его душе, название которого он пока что не мог определить. И почему-то молодой мужчина был уверен, что подобные новшества в его мироощущении ни к чему хорошему не приведут…