Игра на двоих.

тик-так, тик-так. было, но уже не так. тик-так, тик-так. страшно, в сердце пустота. Он неуверенно прохаживается по консоли, не поднимая взгляда от носков ботинок — лучше так, чем встречаться взглядом. Она спит, нервно стискивая в цвета слоновой кости пальцах тёмное одеяло. Им двоим суждено быть всегда рядом, чтобы не происходило. Нет, не физически, мысли уже давно возвращались к одному месту в снах кошмарах, от которых невозможно очнуться. Доктор прекрасно знает, что чувствует его старый друг, сам он переживает ни чуть не лучшие ночи, но он сбежал. Опять позорно сбежал. Идиот. Глупец. Чего ты стоишь, если не можешь засунуть подальше свои переживания хотя-бы на жалкие десять-двенадцать часов? верно. ничего. уже целых четыре часа решить не можешь. «— из тебя никогда не выйдет ни воин, ни Повелитель Времени. тебе глупо даже пытаться. ты никто, Тета Сигма, а если это не так, то докажи.» Он убегал в сарай, скрывая горькие слезы за растрепаными волосами цвета соломы, ему хотелось исчезнуть, скрыться, убежать. Убежать навсегда от этой несправедливости и страха перед будущим. Единственным утешение всегда служил Кощей. Нескладный парниша со светло-зелеными глазами, темными волосами, худощавый и с очень острыми коленями и локтями совсем, как сейчас. когда он боялся оставаться один, он она оставалась с ним, а он убегает. как всегда. шесть часов, долго ещё будешь тянуть? Сглатывает вставший в горле ком, возводя взгляд на панель управления ТАРДИС, а потом и на временной ротор, словно ожидая услышать ответ, но она молчит, скрывая за постоянным тихим гудением свое недовольство. Машина для путешествий сквозь время и пространство, как никто другой зная, что он чувствует при этом. тик-так, тик-так. все равно тебе решать, что и где, где и как, срочно сделать нужный шаг. Ботинки остаются тут же, на полу под консолью, а сам он, тихо и неуверенно скупает по коридору. Мисси чутко спит — любой шорох может разбудить ее, потом уговорить ее подремать еще немного практически за гранью реальности. Поэтому приходится быть в разы аккуратнее. Дверь тихо отворяется, пропуская тонкую полоску света. «Главное, не разбудить, главное, не разбудить.» — словно мантру повторяя раз за разом, седой мужчина подходит ближе к кровати, рассматривая бледные скулы, плотно сжатую полоску губ, вздрагивающие раз от раза веки. если бы он мог стоять на часах, следя за ней лишь из щелки в циферблате, но при том она спала спокойно, то он бы согласился. без промедлений. это последний, двенадцатый удар.