Границы доступного

Я сижу на парапете на том самом месте. Не знаю, зачем это делаю. Чувство вины? Возможно. Неужели я настолько бесхребетная? Что же, этот вопрос ни к чему, ибо ответ очевиден. — Привет. — Игорь подошёл ко мне и чмокнул в щеку. Не скажу, что мне было неприятно. Даже наоборот. Но вот какое — то шестое чувство подсказывает мне, что поступаю я совсем не правильно, и пора бы сматываться. Но решаю пренебречь этим. — Здравствуй. — Я улыбнулась ему и спрыгнула с парапета. — Извини, что опоздал. Долго ждёшь? — Не очень. Все нормально. Куда пойдём? — Я предлагаю дальше стадиона. Сейчас солнце садиться — фотографии получатся великолепные. — Ты имеешь ввиду лес? — Я странно посмотрела на него. Вы меня, конечно, извините, но идти в лес с человеком, которого я знаю от силы пять дней, мне как — то боязно. — Не бойся, приставать не буду. — Хохотнул он, а вот мне было вовсе не до смеха. Не хочу идти. — Да ладно тебе. Это не так уж и далеко от цивилизации. Тем более, там машины часто проезжают. — Ну пойдём. — Согласилась я, хотя мне не хотелось. Нам надо было подняться до стадиона, а потом пойти дальше в лес. Поэтому, когда мы дошли, я была вся запыхавшаяся. В боку кололо, а горло жгло. — Вижу, со спортом ты вообще не дружишь. — Усмехнулся Игорь, настраивая свой фотоаппарат. — Да какой там спорт? Я даже по лестнице подняться не могу. — Будем это исправлять. — Неожиданно сказал он, что заставило меня поперхнуться. — В смысле? — В прямом. Я в четыре часа всегда встаю, что бы сделать красивые фотографии в разных местах. Будешь ходить с мной и устраивать себе пробежку. — Нет. — Сразу выпалила я, едва он закончил говорить. Мне эта идея категорически не нравилась. — Нет, нет и ещё раз — нет! — Да брось. Ты же не хочешь быть толстым бревном в сорок лет. Кому ты тогда нужна будешь? — Спросил Игорь, делая фотографии и стоя ко мне спиной. Я сверлила его спину злым взглядом.  — А, может, хочу. — Наконец ответила я. — Может, мне нравится быть одной. — Ты даже не знаешь, что такое одиночество. — Ответил парень, развернувшись. — У тебя есть мама. Уверен, она тебя очень любит. — Ответил он. Конечно, он, ведь, не знает мою маму и её отношение ко мне. Я задумалась над его словами. Одинока ли я? У меня и в самом деле есть мама. Не уверена, что она меня любит. И все. Был дедушка, но его больше нет. Была бабушка, но её больше нет. Это все люди, с которыми я общаюсь или общалась. Сейчас есть только мама с её постоянными криками и скандалами. А друзей нет. Если, конечно, не брать в расчёт Тату, с которой я поссорилась. Но она не подруга. Я надеялась, что она станет ею, но, видимо, этому не быть. И есть ещё Мария, которой в данный момент совсем не до меня. Одинока ли я? Возможно. Нравится ли мне это? Скорее всего. Так спокойней. Так надежней. Так лучше… Хочу ли я что — то изменить? Не знаю… Я никогда не задумывались над этим. Мне не знакомо то чувство, когда ты кому — то нужен. Оно было когда — то давно. Можно сказать, в прошлой жизни. А сейчас его нет. Поэтому, у меня нет нужды в нем. Меня не рвёт на части от того, что я одна. — Эй, ты тут? — Игорь пощелкал пальцами у меня перед носом. Я поняла, что задумалась на несколько минут. — Да, я просто задумалась. — Над чем? — Над тем, что ты сказал. — Пожала плечами я. — Над баскетболом? — Спросил он, нахмурившись. — Это, конечно, хорошая игра, но над чем там можно задумываться? — Что?.. — Не поняла я, но потом до меня дошло, что я просто напросто его прослушала. — Нет. Перед этим. — Понятно. — Усмехнулся парень. — Но что насчёт моего предложения про баскетбол? — Ты мне предлагаешь сыграть в баскетбол? — Спросила я, посмотрев на него скептическим взглядом. — Мне? Ты серьёзно? — Ну, раз ты бегать не хочешь, то я подумал, что баскетбол тебе подойдёт. — Пожал он плечами. — Ну так что? Ты согласна? — Ты знаешь, спорт и я — совсем несовместимые вещи. Так что я, пожалуй, откажусь. — Да ладно? Совсем не любишь заниматься? — Мне больше подойдут шахматы. — Хохотнула я. — Ну, а ты? Занимаешься чем — нибудь? — На самом деле, вопрос я поставила неправильно. Нужно было спросить: «чем ты занимаешься?». Потому что его телосложение говорит о том, что он явно не сидит целыми днями на диване, поедая чипсы с шоколадом. — Мастер спорта по легкой атлетике. — Ответил Игорь, гордо улыбнувшись. Причём, так широко, словно, хотел показать, что тридцать два — ещё не предел. — Ого. Так ты самый настоящий спортсмен? — Я бросил спорт года два назад. — Почему? — Травма позвоночника. Но я, на самом деле, рад, потому что мне не очень нравилось заниматься легкой атлетикой. Там, вообще, … И он начал рассказывать о своей спортивной карьере от начала до конца. Потом он плавно перешёл к фотоискусству. Вообще, я заметила, что он очень любит поговорить о себе. Я его мало волновала. Меня он практически ни о чем не спрашивал. Лишь изредка. Но мне это не мешало. Тем более, что о себе мне рассказывать особо и нечего. Моя жизнь скучна и однообразна. А его разнообразна и увлекательна. Интересно было слушать про то, как он участвовал в конкурсах, в которых одерживал победу, про путешествия и про многое другое. Слушая все это, я задавалась вопросом — могла бы я жить такой жизнью? Жизнью, в которой никак ничего не поменяешь, потому что там и меняться особо нечему. Всегда новые впечатления и ощущения. И пришла к выводу, что не смогла бы, ибо нездорово реагирую на любые перемены в своей жизни. Ну вот, мои социофобные наклонности уже лишают меня возможности познавать мир. Глупо? Бесспорно. Безумно? Не отрицаю. Хочу ли что — то изменить? Конечно, хотела бы. Очень. Но хочу ли я что — то делать для того, чтобы все изменилось? Ни грамма. В этом вся я. Хочу много, но не делаю для этого, ровным счётом, ничего. — И ты меня опять не слушаешь. — Ворвался в мои мысли голос Игоря. — Да, извини. Я просто… Слушай, а почему ты со мной хочешь общаться? — В каком смысле? — Спросил Игорь, нахмурившись. — Ну, просто ты такой интересный и разносторонний человек. Тебе со мной должно быть неинтересно и скучно. — Произнесла я, уставившись в пол. Что — то мне подсказывает, что этого говорить точно не стоило. — С чего ты это взяла? — Произнёс парень таким добрым голосом, что я чуть не растаяла. — Со мной даже поговорить не о чем. Я же сижу дома целыми днями и ничего не делаю. Только книжки и фильмы смотрю. А постоянно об этом говорить — нудно и скучно. — Ты просто не понимаешь, как ценно общение с тобой. И, кстати, то, что ты нигде не была и ничего не видела — ещё не значит, что с тобой нельзя нормально общаться. — Спасибо, конечно, но ты мне льстишь. — Ответила я, покраснев. Вот что-что, а на комплименты он очень щедр. Вообще, рядом с ним чувствуешь себя каким — то… Другим человеком? Господи, мне пора завязывать с дамскими романами — нахваталась в них красивых фраз и голову себе забиваю всякой ерундой. С ней и так, кажется, не все в порядке… — Мне нравится, когда ты смущаешься. Выглядишь очень мило. — Неожиданно произнёс Игорь, схватив меня за плечи. Я сразу подняла на него свой взгляд. Он был очень близко. Непозволительно близко. Игорь начал медленно приближаться к моему лицу, а я, как под гипнозом, не отрывала от его лица свой взгляд. Он приблизился ещё ближе. Настолько ближе, что я чувствовала его дыхание на своих губах. Меня пробила нервная дрожь. Мне не нравилось. Совсем не нравилось. Было настолько отвратительно, что хотелось очень грубо оттолкнуть… Что я и сделала, только не грубо, а легонько толкнула его в грудь, показывая, что не хочу. — Кхм… Уже поздно. Мне надо возвращаться домой. — Начала тараторить я, уставившись на камни возле ног. На него смотреть физически не была способна. — До встречи. И, не дожидаясь, пока Игорь что — то скажет, развернулась и чуть ли не бегом пошла в сторону своего дома. Отмазка, которую я сказала ему, была самой нелепой, учитывая, что сейчас всего шесть часов вечера, и время совсем не позднее. Хотя, эта отмазка в любом другом стечении обстоятельств была бы глупой. Но сделанного не воротишь. Мне остаётся только идти домой со своими пылающими щеками. Идя домой, я постоянно прокручивала эту ситуацию в голове. И я пришла к выводу, что сделала правильно. Почему? Не знаю. Шестое чувство подсказывает, что мне бы было отвратительно. И дело не в том, что я никогда не целовалась, ибо это не так. Просто я не могу целовать человека, с которым вижусь второй раз в жизни. Немного старомодно, но я поступила так, как хотела. ***** — Эх, Кравцова, одна надежда на тебя. — Печально вздохнул Илья Владимирович. Я поняла его без лишних слов и вышла к доске. — Ну давай. Удиви меня. — Сказал он, подперев голову рукой. У нас в классе, который состоит из пятнадцати человек, одна отличница, то бишь я, и десять хорошистов. Восемь из них работают ради оценки, а не ради знаний, и многое, якобы заработанное ими, — результат обыкновенного списывания. Учителя об этом прекрасно знали, поэтому вызывали к доске на задания повышенной сложности только меня, Машу и Кирилла, чтобы мы нормально объяснили, как решать это задание (преподаватели свято верят в то, что одноклассники нас слушают). Илья Владимирович не был исключением, хотя прекрасно понимал, что большинству в нашем классе до лампочки эта геометрия. Машу и Кирилла он уже вызывал, но и те не смогли решить задачу. Тогда он решил вызвать меня. Я, хоть и любила геометрию, потому что её понимала больше, чем алгебру, боялась ошибиться, но все же пошла. Задачу решала долго. Около пятнадцати минут. Конечно, Илья Владимирович мне иногда подсказывал, а потом подключались и Маша с Кириллом. В итоге, задача была решена правильно. — Молодец, Кравцова. Была бы ты пошустрее — цены бы тебе не было. А пока четыре. Для мотивации. — Сказал он своим, как всегда, насмешливым тоном. Я чуть не зашипела. Так обидно было, ибо проделанная работа стоила пятерки. — Так нечестно. — Пробубнила я себе под нос, но преподаватель меня услышал. Слух, как у змеи, ей Богу. Не человек, а змей! * — Все честно, Кравцова. И так на шее у меня сидишь. — Ответил учитель, а я бросила в него испепеляющий взгляд. Он только усмехнулся. Ну да, это и в самом деле должно выглядеть смешно со стороны. Ибо, когда я злюсь, то похожа на ребёнка, которому конфету не дали. Хотя, если рассудить, то так оно и есть. Только вместо конфеты пятёрка по математике. Кстати о конфетах, Тата сидела и погрызывала семечки в шоколаде. Со мной она не разговаривала. А когда прозвенел звонок, то она встала, быстро собрала вещи и вышла из класса, не дожидаясь меня. Я только печально выдохнула и тоже собрала вещи, собираясь идти на другой этаж. — Кравцова, притормози. — Я только закатила глаза. — Ещё немного, и я начну подозревать, что вы ко мне неровно дышите, Илья Владимирович. — Сказала я, подойдя к его столу. — Неблагодарная ты, Полина. — Протянул он, а я вздрогнула от этого его «Полина». Он меня так назвал второй раз… И то, первый раз был, когда я была в полуживом состоянии. — Я тебе помочь хочу, а ты огрызаешься. — Было видно, что он просто смеяться надо мной, ибо он даже не скрывал этого. Хотя, на меня не смотрел, потому что заполнял что — то в классном журнале. — — Неужто по доброте великой? — А ты сомневаешься? — Спросил он, резко подняв на меня глаза. — Шутка затянулась. Вы что — то хотели? — Нет, Кравцова, поговорить с тобой хотел по душам. — Закатил глаза он. Мне это высказывание показалось слегка неуместным, но я промолчала. — И все же, что вы хотели? — Я пыталась показать всем своим существом, что хочу побыстрее уйти отсюда. Он же умный человек — понять должен. — Реши все это до пятницы. — преподаватель протянул мне несколько листов с заданиями, где была исключительно алгебра. — Я не успею решить это за несколько дней. — Успеешь. Я в тебя верю. — Но… — Кравцова, свободна. — Настойчиво перебил он меня, дав понять, что разговор закончен и последнее слово за ним. Я только поджала губу и вышла. Выйдя и кабинета, я увидела Тату, которая поджидала меня. Я это поняла как только её увидела. — Привет. — Поздоровалась девушка, подойдя ближе ко мне. — Привет. — Отозвалась я неохотно. Если честно, у меня сейчас не было желания с кем-либо разговаривать. Но мне повезло, потому что прозвенел звонок на урок, и разговор откладывался на сорок пять минут. Вполне нормально. Дело было не в Тате. Просто после этого неприятного диалога у меня испортилось настроение. Но говорить мне все же пришлось с Татой, ибо урок был не вечен. — Как погуляли вчера? — Спросила девушка, как ни в чем не бывало. — Нормально. — Неохотно ответила я, листая книжку. Неужели, не видно, что у меня нет желания разговаривать? — Да? А Игорь пришло какой — то расстроенный. — Наигранно задумчивым тоном произнесла девушка. Я поняла, что она хочет, чтобы я что — то сказала по этому поводу. Но мне говорить об этом не хотелось. В конце — концов, в чужую личную жизнь лезть просто неприлично. — Ясно. — Кинула я и спрыгнула с подоконника. — А от меня ты что хочешь? — Получилось немного грубо, чем я хотела. — Я хочу, что я ты не пудрила мозги моему брату. Если он тебе не нравится, то скажи сразу. На этих словах я не выдержала и издала смешок. Мне смешно. Очень. Это глупо. Ее брат уже давно взрослый человек, у которого есть своя личная жизнь, а мы не такие близкие подруги, чтобы делиться всеми подробностями. Неужели она просто не понимает, что мне не хочется об этом говорить? Если ее так съедает банальное любопытство, то пусть обратиться к брату. — Ты сама слышала, что сказала? — Я даже не пытаюсь скрыть своего насмешливого тона. — Ты ему нравишься. — Словно не услышав меня, продолжила Тата. Меня уже начинает раздражать эта навязчивость. — Но ведёшь себя странно. — Тебе-то откуда знать? — Мне кажется, что чокнутость семейки Таты передалась девушке по наследству. Иначе никак не могу объяснить этого глупого поведения. — Тебя с нами не было, а Игорь с тобой, я так полагаю, ничем не делиться, иначе ты бы со мной не разговаривала бы сейчас. — Я вижу это по его поведению. — Фыркает Тата, облокачиваясь на подоконник, из чего я сделала вывод, что уходить она не собирается. — Слушай, Тат, что ты от меня хочешь? — Не выдержала я. — Я хочу узнать серьёзность твоих намерений. — Ладно, если это так важно, то передай Игорю, что больше видеться я с ним не хочу! — Выпалила я и поспешила скрыться. Плевать на биологию, плевать на Тату и плевать на школу. Хочу… Не знаю, чего хочу. Но пусть меня никто не трогает. Побыть одной — единственное мое желание на данный момент. Я, пропуская мимо ушей ругательства консьержки, выхожу из здания. Я хочу просто пойти в маленькое кафе и взять себе горячий шоколад. Хочу побыть одна. Не знаю откуда взялась эта потребность, но мне просто жизненно необходимо повести в своей голове самоанализ, чтобы меня никто не отвлекал какими — то глупостями. Но, видимо, не судьба… — Кравцова, уже уроки прогуливаешь? — Насмешливый голос за спиной заставил меня остановиться. Я узнала его. Только не он… — Вы знали, что преследование наказуемо? — Цежу сквозь зубы. Меня сейчас раздражают все люди. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями. — Да Боже упаси, Кравцова! Сдалась ты мне. У меня просто сейчас окно, и я… — Ну мне все ясно! — Резко перебиваю его я и чуть ли не бегом убегаю. Господи, жалкое социопатичное существо…