***
Для своих лет она была очень умной девочкой. Так что, когда странный тип по имени Левитт прямо сказал ей, что её зовут теперь Кэтрин, что очень не радовало Хоуп, так как никто не хочет носить имя вечного врага её отца, она поняла, что происходит что-то неладное. Но она настойчиво говорила, что её зовут Хоуп. Хоуп Майклсон. И тогда Левитт её наказал, заставляя говорить одно имя. Кэтрин. Хоуп удары током не очень нравились, очень сильно злили, поэтому она его и укусила в шею. Сейчас там красуется большая белая повязка, которая скрывает искусанную и окровавленную шею. Тогда пришел Рамирес. Он тоже не нравился Хоуп, но за укус ей всадили укол, и она долго не могла прийти в себя. Она уяснила урок. Не кусать врачей. Им это может не понравится, и они тебя побьют током. Рамирес не бил током, но вечно повторял одни и те же слова: — Как тебя зовут? — Хоуп, — повторяла она. — Неправильно. Тогда было понятно, что они хотят стереть её память. Они одевали на неё очень большой и странный шлем, из-за которого болела голова и хотелось всегда спать. Они хотели, чтобы она забыла Клауса, Хейли, Ребекку и других. Но эти аппараты делали только больно. Так больно, что даже её регенерация не помогала восстановить свое состояние. И она поняла. Хочешь, чтобы боль исчезла — говори то, что они хотят. — Как тебя зовут? — Кэтрин, — она смотрела, как Рамирес уже был готов включить аппарат, но, услышав ответ, злобно усмехнулся и сказал в рацию: — Она готова. Хоуп не была готова ко всему, что её ожидало в будущем.***
Она сдавала кровь. Очень много крови, что иногда чуть не теряла сознание, но врачи вовремя это замечали и убирали шприцы. Её заставляли каждое утро ходить на ужасные процедуры, где***
Это нельзя было назвать школой. В школе были друзья. А тут у Хоуп их нет. Она сидела одна в маленьком кабинета и слушала учителей, которые сами заходили к ней. По словам учителей, у неё были одни из самых лучших результатов. Они говорили, чтобы она старалась, ведь от неё зависит будущее всей планеты. И она старалась. Ради себя. Ради будущего. Ради того Томаса, который казался ей героем. — Я когда-нибудь встречу других детей? — поинтересовалась она однажды. — Когда придет время — увидишь, — буркнул учитель, и перешел к новой теме. Хоуп хотелось, чтобы все это прекратилось. Прекратились эти анализы, уроки и вечный присматривание за ней. Но это было нужно. Ради того, чтобы спасти мир. Она спасет мир. И пока учитель чертил окружность, в кабинет зашла Ава Пейдж со своей вечной доброй улыбкой. Учитель кивнул ей и вышел из кабинета. Вот бы он никогда сюда не возвращался. — Привет, Кэтрин. — Здравствуйте. — Как твои дела в учебе? — спросила Ава. — Учителя говорят, что я очень хорошо учусь, — с Авой было приятно общаться. Она не вкалывала никакие шприцы и не просила учить определения, которые ей вряд ли пригодятся в будущем. Она разговаривала с ней, как с другом, которого у Хоуп никогда не было. — И это хорошо, — она улыбнулась, но через секунду улыбка исчезла с лица, — как ты помнишь, недавно мы вставили кое-какой аппарат тебе в голову. Хоуп это помнит. Она отчетливо помнит эту операцию всаживания. Именно из-за этих операции у Минхо и Ньюта были те повязки на голове. И ей было так чертовски больно. Обезболивающее не помогало, и она кричала от боли. Они говорили, что это не больно, что они просто всадят маленькое устройство в её голову, чтобы оно помогло узнать, чем Хоуп отличается от других. Ей было больно, а врачам было наплевать. — Это для того, чтобы мы быстрее изучали активность твоего мозга. И так много крови не будешь сдавать. Это ведь хорошо, да? — Наверное, да. — Я решила устроить тебе сюрприз. Думаю, пришло самое время. Наши мозгоправы решили, что тебе стоит пообщаться с другими детьми. Как ты думаешь? Хочешь с ним встретиться? Хотелось ли ей встретиться с тем самым героем, который спас какую-то едва знакомую девочку? Конечно! — Да, почему бы и нет? — она слабо улыбнулась. После беседы с Авой Рамирес привел её в маленький кабинет, в котором был только стол и два стула. На одном из них сидел Томас, которому было ужасно неловко, Хоуп чувствовала его запах с помощью своих способностей оборотня. — Удачной беседы, — Рамирес мельком улыбнулся и закрыл дверь. Они остались одни в комнате. Хоуп, как и Томас, чувствовали себя смущенно. Томас вряд ли ожидал увидеть Хоуп, скорее всего, он хотел видеть Терезу, так как он спас её, а не Хоуп. Она поерзала на стуле и посмотрела на Томаса, который вначале глядел на потолки, но сейчас смотрел на неё. — Привет, — выговорил он. — Привет, — ответила Хоуп и застенчиво улыбнулась, — зачем нас сюда привели? — Наверное, чтобы мы встретились и поболтали. — Ты давно тут? — Хоуп видела, что Томас старше на неё на несколько лет. — С пяти лет, — ответил Томас и осмотрел Хоуп, думая, сколько ей, — мне девять. А тебе? — Восемь. Опять настала неловкая пауза, но Томаса беспокоил один вопрос, который он все-таки решился задать: — Это ты виновата в том, что у доктора Левитта такая шея? — Я его укусила, — неловко произнесла она. Хоуп не могла понять, слышит ли она в голосе Томаса вину. — Он еще несколько месяцев ходил с такой повязкой! Сильно ты его! — усмехнулся он, — Даже я бы так не смог! — Потому что я вампир, — она думала, Томас знает про то, что Хоуп не обычный ребенок. Она гибрид сверхъестественных существ. — Вампиры? — Томас с усмешкой поднял бровь, — Еще скажи, что оборотней видела. — Я и оборотень, — Хоуп медленно кивнула, — А еще и ведьма. Знаю, трудно поверить, но это так, — Хоуп хотелось добавить про своего отца, который является первородным гибридом, но вспомнила, что врачи думают, что удалили это из её головы, — могу показать. Томас кивнул. Хоуп иногда делала такие трюки с превращением. Бывали моменты, когда ей было скучно находиться одной в своей комнате, и она пыталась превратиться в оборотня. Не все тело, только руку. Она видела, как это делала мать, и Хоуп с каждым разом получалось все лучше, и она почти не чувствовала ломку костей при превращении. Она понимала, что врачи смотрят за ними и смотрят, как она превращается. И ради них она ломала кости, когда они просили. Они хотели узнать о ней все. Абсолютно все о вампирах, оборотнях и ведьмах. И Хоуп говорила им все, что знала. Она была маленькая, так что все секреты сверхъестественного мира она не знала. Например, никто из родных не говорил ей, как становятся вампирами. Это было единственное, что хотел ПОРОК. Узнать, как люди превращаются в вампиров. Им нужно было узнать, как люди становятся бессмертными. Томас с удивлением и шоком смотрел, как радужка глаз Хоуп резко стал темно-оранжевым, из пальцев выросли большие и острые когти, а кисть покрылась густой шерстью. Она почувствовала его страх, и в доказательство Томас немного отодвинулся от неё. Выдохнув, зрачок глаз обрел естественный цвет, а рука обратилась в свое прежнее состояние. — Значит, ты можешь превратиться и в волка? — с глазами полного удивления спросил Томас, все ещё смотря руку. — Это вроде очень больно, — Хоуп пыталась никак не показывать то, что все помнит, — каждая кость ломается. А с рукой я уже привыкла к боли. — Ты классная, — выдал Томас и вновь приблизился к ней поближе, — наверное, поэтому тебя держат отдельно от всех. — А почему тебя держать отдельно? — поинтересовалась Хоуп. — Не знаю… — замешкался он, — говорят, что я особенный. А ты тоже учишься с утра до вечера? — Ну да. Они говорят, что я умная. — Мне тоже. Томас уже хотел рассказать про что-то, но Хоуп услышала приближающиеся шаги. — Тихо. Идут, — она приложила палец к губам. Он удивленно посмотрел на неё, не понимая, как она услышала это. Через несколько секунд в дверь постучали, и в кабинет зашел Левитт. — Ну что, детишки, — весело произнес он, но несмотря на веселый тон, держался подальше от Хоуп. Шея все ещё болела, — на сегодня хватит. Все прошло отлично, теперь вы будете чаще видеться. Томас и Хоуп переглянулись. Левитт стоял у дверей и ждал Томаса. Тот протянул руку Хоуп с улыбкой произнес: — Дружба? — Дружба, — они пожали друг другу руки. У Хоуп появился друг. Может быть, в дальнейшем все не будет так ужасно.***
А потом им показали Лабиринт. Это испытательные полигоны, в котором будут проверяться имунные, чтобы выяснить, почему они не поддаются вирусу. И они с Томасом помогут ПОРОКу в этом. Они и еще два ребенка. Тереза и Эрис. В тот день они стали частью ПОРОКа. Ещё и Ньют к ней в комнату заявился. Для человека, который всю жизнь живет в одной комнате, у Хоуп интересная жизнь. — Привет, я Ньют, — он медленно открыл дверь и высунул голову из неё. — Привет, — Хоуп тихо хмыкнула и внимательно посмотрела на Ньюта, — как ты открыл дверь? — Она была открыта, — Ньют смело шагнул в её комнату, — я знаю, кто ты. Идем, мы покажем тебе кое-что интересное. Но сначала зайдем за Томасом. ПОРОК явно следил за ними, за их каждым шагом, и, наверное, поэтому разрешил выйти из своих комнат. Они не успеют ничего сделать плохого, как охранники схватят их и запрут в комнатах. А Хоуп хотелось поглядеть на остальных детей. Компания Томаса ей нравилась, но общаться с другими тоже нужно. Хоуп вышла из своей комнаты, когда увидела, что Томас тоже вышел из своей комнаты, с удивлением и интересом смотря на Ньюта. Видимо, вспомнил тот день, когда им вставляли какой-то аппарат в голову. Ньют выглядел очень бледным, словно мертвый. Они смотрели друг на друга, но их отвлекла Хоуп, кашлянув: — Что ты хочешь показать? Ньют оторвался от разглядывания Томаса и с усмешкой ответил: — Не все так быстро. Нам нужно зайти за Алби и Минхо. Они шли долго по коридорам, открывали двери, спускались и поднималась по лестницам. А Хоуп всерьез думала, что и этот комплекс сойдет за лабиринт. В конце концов Ньют привел их в подвал, где на дальней двери виднелась табличка «Служебное помещение». — Наше логово, — гордо это сказав, Ньют открыл дверь. Это была обычая подсобка, наполненная старыми коробками, швабрами и ведрами. — Приветствую вас, — посередине комнаты они увидели того самого Минхо, который так яро хотел убежать от санитаров в ужасный день операции. Сейчас на его лице не было страха. — Может хватит такого официоза? — возле него стоял темнокожий мальчик с удивительным для него взрослым взглядом, — Ужасно бесит. Минхо, словно проигнорировав замечание, сделанное, видимо, Алби, подошел к Томасу, обнял его, а потом и Хоуп. Это было немного странно, потому что она даже с Томасом не обнималась. Она давно не ощущала человеческого тепла. — Вы неплохо выглядите, — оценил Минхо, на что Хоуп усмехнулась, — мы-то думали, что вы ботаники, которые знают абсолютно все, а в руках держите по десять тетрадей с конспектами и формулами. А вы, оказывается, нормальные. — Спасибо? — вопросительно ответил Томас, неловко улыбаясь. Наконец-то мальчик, сделавший замечание Минхо, отодвинул его и представился: — Я Алби. Раз знакомству. У Минхо бывают дни, когда он говорит что-то толковое. Про вас правда ходили слухи насчет того, что вы ботаники. Поэтому Ньют вас и привел. Хотелось вас увидеть. — Спасибо, наверное. А какие еще слухи ходят о нас? — Томас, кажется, понял, что Хоуп имела в виду свое необычное происхождение. Ньют, который сидел на стуле у стены, ответил: — Мы не знаем, чем вы и еще те двое отличаетесь от нас. Мы также учимся. Вы либо умнее, либо тупее остальных. Если бы Ньют знал о Лабиринте, о тупости он бы и не говорил. Значит, они с Томасом действительно умнее остальных, что отдалены от других детей. — Еще ходят слухи, что кто-то из вас обладает действительно классными способностями, что можно аж сдохнуть от этого. Томас резко перевел взгляд на Хоуп, а та вопросительно на него посмотрела, мол «они про меня?». Томас все ещё настойчиво смотрел на неё, чтобы она сама им сказала. — Это я, — она неловко подняла руку и вмиг опустила, — я не думаю, что это классные способности… — Что же ты умеешь? — поинтересовался Минхо, прервав её. — Показать им? — спросила Хоуп у Томаса, словно спрашивала у него разрешение, — Ну, они могут испугаться. — Ты мне это показала несколько лет назад. Как помнишь, я не испугался, — соврал Томас. — Ты испугался, — улыбнувшись, она похлопала его по плечу, — покажу трюк с глазами, а потом дальше решим. — Кэтрин… вампир, — пояснил Томас, — и оборотень… и ведьма… — А по ночам она надевает супергеройский костюм и убивает тех, кто нас сюда заточил, да, — засмеялся Минхо, но резко перестал. Ещё несколько месяцев назад Хоуп поняла, что превращение зависит от злости. Её превращение могло случиться и на уроках, когда ей не удавалось решить какую-то задачу или учитель просто придурок. С каждым годом её взросления ПОРОК обследовал её сверхъестественные способности, нежели человеческие. Кажется, они думают, что дело в вампиризме. Действия её «сверхъестественной» стороны происходили всегда со злости, поэтому она часто вспоминала ужасные моменты своей жизни. Чертов Левитт и другие доктора били её током, они не давали видеться с другими детьми, делали анализы, дали ужасное имя… Злость окутало все тело, а зрачки машинально стали темно-оранжевого цвета, что не на шутку напугало парней. Минхо, сидевший до этого на стуле, судорожно упал и пытался за что-то схватиться. У Алби словно сработал инстинкт самозащиты и, схватив швабру, направил на Хоуп. Самая спокойная реакция была у Ньюта, который все так же продолжал заинтересованно на неё смотреть. А вот Томас среагировал сразу на действия Алби, закрыв собой Хоуп, которая удивленно смотрела на Томаса. Без заминки, без промедления закрыл собой, даже не представляя, от чего защищает. — Она не причинит вам вреда, — предупредительно выставив руки вперед, Томас опасливо оглядел парней, которые отошли от аффекта. — Черт! — ругнулся Минхо, — Твои глаза! Они стали чудовищными! Словно ты какой-то… Ньют швырнул в Минхо ведро и попал точно в цель. Он не успел закончить фразу. Хоуп — монстр. Монстр, которым пугают детей по ночам. Который пожирает людей в полнолуние. Такие, как Хоуп, не заслуживают жизни. Почему именно такие чудовища имеют иммунитет к Вспышке, а люди, которые ничего в жизни плохого не сделали, погибают? — Он не хотел такого говорить, — Ньют встал напротив неё. Томас предупредительно посмотрел на него и отошел, — Ты такая же нормальная, как мы. У тебя не было выбора. — Это сделал ПОРОК? — Алби, кажется, было наплевать на то, что произнес Минхо, и был занят своими мыслями. — Я родилась такой, — с тихой усмешкой произнесла Хоуп, — сколько себя помню, эти способности всегда были со мной. В оборотня никогда не пробовала полностью превращаться, помню, что мне говорили в детстве, что это чертовски больно, абсолютная косточка тела ломается. Я не превращаюсь в оборотня по полнолуниям, что очень хорошо, так как во мне еще течет кровь вампира, что-то типа сдерживает полную силу. После этого признания началась поистине хорошая дружба. Алби, правда, иногда дергался, когда Хоуп делала что-то, что могло привести её в ярость. Минхо через несколько дней извинился, но количество шишек на лбу показывало, что в этом ему помог Ньют. Алби, Минхо и Ньют — были очень славными парнями, которые понравились и Хоуп, и Томасу. Тому особенно понравился Ньют, потому что они вместе часто идут поведать сестренку Ньюта. А поступок Томаса так и не вылетал из головы Хоуп. Да и сам Томас часто маячил у неё в голове, не давая нормально сосредоточиться. Часто вспоминалась его добрая улыбка, с которой он утешал Хоуп, когда у неё что-то не получалось в расчетах в лабиринте, его очаровательные глаза, из-за которых Хоуп не могла спокойно на него смотреть, смех, ради которого хотелось жить. Ради Томаса хотелось спасти это чертов мир, чтобы они могли спокойно жить. Хоуп было двенадцать лет, ей было позволено мечтать о мире во всем мире и о счастливом будущем с Томасом.***
Пока она не увидела Томаса, который целовался с Ньютом. Хоуп нужно было идти за Томасом, так как они слишком долго находятся у парней, и пора было уже уходить. Ньют с Томасом, как всегда, пошли проведать сестру Ньюта, но задержались. А Хоуп особо не хотелось идти одной по этому лабиринту, поэтому она сама пошла за Томасом. И она явно не ожидала увидеть Ньюта, вид которого полностью давал понять, что был чем-то недоволен. А пройти Ньюту мешал Томас, который преградил ему путь с обоих сторон руками. — Я повторяю, — произнес Томас со вздохом, — между нами с Кэтрин ничего нет. — Я видел, как ты яро её защищал, — запротестовал Ньют, не смотря на Томаса. — Это было год назад, — с улыбкой напомнил Томас, ближе приближаясь к Ньюту, — Кэтрин мне, как младшая сестра. А тебе нужно перестать ревновать меня ко всему живому. — А хватит быть таким привлекательным, Томми, — с усмешкой произнес Ньют, хватая Томаса за шею и притягивая к себе. Он целует его осторожно, едва касаясь чужих губ и даже не думая о том, чтобы углубить поцелуй. Наверное, целовать Томаса до сумасшествия приятно, думает Хоуп, еле сдерживаясь чтобы не рыкнуть на Ньюта. Потому что Томас всегда был с ней. Хоуп было четырнадцать лет, ей было позволено влюбляться в парней, такое проходит каждый подросток. И Томасу тоже было позволено. Да вот только он влюбился в Ньюта, и, похоже, это было взаимно. — Твой волчонок, наверное, уже заждался тебя, — тихо прошептал Ньют, но Хоуп и близко не было. Когда они пришли в подсобку, им сообщили, что Хоуп ушла сама. Она никогда не думала, что Ньют ужасный парень или что-либо другое. Помимо Томаса, Хоуп также хорошо общалась с Ньютом. Вот кого она считала своим старшим братом, потому что Ньют всегда помогал и защищал. Иногда спасал он нападок Минхо, когда тот мог попросить показать вновь свои «чудовищные» глаза. Они могли найти общие темы для разговора. И даже после увиденного, она не чувствует к нему злобы. — Почему ты ушла? — Томас постучал и зашел к ней в комнату. — Спать хотелось, — бросила Хоуп. Ньют явно заслуживает Томаса.***
Их ночи все также скрашивали парни. Но в последнее время Минхо уж слишком часто думал о побеге, что серьезно беспокоило Хоуп. А после того, как Минхо позвал Галли, который помог бы в побеге, Хоуп не хотелось во всем этом участвовать. ПОРОК накажет их за это. Да, местечко не очень, но разве снаружи не хуже? И в доказательство этого, когда Минхо все-таки уговорил их устроить побег, ПОРОК нашел их. И наказал. Отправил их прямо в яму шизов. Беззащитных детей отправили в яму, переполненную людьми, чей рассудок уже давно погиб. А после Минхо забрали и издевались над ним, показывая тем, кто послушался ему и пошли с ним. Все это было по словам Томаса, так как Хоуп всего этого не видела. Видимо, ПОРОК уж слишком сильно беспокоится о её способностях. После их неудачного побега из лаборатории, Хоуп и Томас вновь остались одни, полностью погружаясь в работу с лабиринтом. Но иногда по еле заметным улыбкам Томаса, которые появлялись не из-за компании Хоуп, он явно нашел секретный путь к Ньюту, и по ночам они встречаются. А Хоуп все дальше отдалялась от него. Иногда у Томаса бывали моменты, когда он говорил, что победа над вирусом не так уж теперь и важна. С каждым днем он все больше с опаской смотрел на врачей и ученых, которые пытались ему что-либо объяснить. — А если кто-нибудь умрет? — с опаской спросил Томас, осматривая построенными ими утес, которым заканчивался лабиринт. Дальше утеса — кромешная тьма. — Не думаю, что они позволят кому-нибудь тут умереть, — ответила Хоуп, стоя возле Томаса, — действительно ужасный видок. Томасу все меньше верил в то, что они делают. Они находились в зале совещания, где сидели все важные шишки ПОРОКа. Даже Левитт с едва заметным шрамом на шее сидел. Ава сидела рядом с Томасом и Хоуп. В зале еще находилась Тереза с Эрис. Все, что Хоуп поняла из речи какого-то важного человека, которого видит впервые, то, что за десять лет ПОРОК даже не приблизился к поиску лекарства, иначе бы не затеяли строительство Лабиринта. Через каких-то два месяца первые «субъекты» попадут в Лабиринт. Все радовались скорому окончанию великого проекта, который, может быть, спасет мир, даже те двое подростков. Но не Хоуп с Томасом. Они хлопали ученым и сухо улыбались. Хоуп видела на лице Томаса неуверенность. А правильно ли они все это делают? Единственное, что их радовало то, что им придется полностью влиться в группу А. Они также будут учиться с ними, ходить в столовую и проводить свое свободное время с ними. Томас радовался — больше не придется шататься по ночам в лаборатории. После ужасного знакомства с группой А. Ужасного, потому что Рамирес слишком сильно их завысил, из-за чего, наверное, кто-нибудь их побьет. Но были все-таки люди, которые были рады их появлению. Ньют, завидев их (скорее всего, только Томаса), улыбнулся и зашагал к ним. — Поглядите-ка, какие шишки к нам заявились! — засмеялся Ньют и крепко обнял Томаса. Тот засмеялся и похлопал его по спине, — я скучал, — шепотом произнес Ньют. — Я тоже. Иногда Хоуп хотелось бы избавиться от своих способностей. Также Ньют обнял и её. Алби тоже не остался в долгу. А неподалеку сидел Минхо, глядя в одну точку. Томас подошел к нему. — Как ты, чувак? — по их переглядыванием, Хоуп поняла, что после побега что-то случилось, и Минхо знатно досталось. — Ангел во плоти, — фыркнул он и присоединяться к ним не стал. После совещания Томас с Хоуп чаще приходили в Лабиринт, устраняя мелкие недочеты и обрабатывая все. Но у них всегда оставалось время на то, чтобы побыть с группой А. Томас пропадал с Ньютом все чаще, а Хоуп хотелось как можно скорее все это закончить. Пока однажды Томас не зашел к ней, весь бледный, а руки дрожали от страха. — Я видел… что-то, — прошептал Томас, боясь, что кто-то его услышит, — какое-то чудовище, из его тела выходили шприцы… — Где ты его видел? — осторожно поинтересовалась Хоуп. Чудовище было явно пострашнее её, раз уж Томаса так напугало. — Я пошел с Ньютом… — С Ньютом? — внезапно вспыхнула Хоуп, — Почему… с ним? Вдруг это было подействовало на его здоровье? — хоть Ньют и встречается с Томасом, Хоуп не могла ненавидеть его. Ньют — добрый парень, который не может не нравиться, — Томас, ты ведь знаешь, что он не иммун, как мы все! Сейчас Хоуп задела его за живое. Томас не любил говорить о иммунитете Ньюта, а точнее о его отсутствии. У него была личная цель найти лекарство. Томас хочет спасти Ньюта. — Ты реально, Кэтрин? — фыркнул Томас, — Я тебе рассказал про какое-то чудище, которое ПОРОК разрабатывает втайне от нас, а тебя волнует только то, что я пошел туда с Ньютом? Это был их последний разговор перед днем Х. Сорок мальчиков из группы А собрались на медосмотр. Ньют, Алби, Минхо. По длинному коридору ходили санитары и что-то вечно измеряли им. Хоуп хотелось бы сказать не подходить к ним, но она замолчала. Томас уверенно подошел к Минхо, у которого на глазах неожиданно появились слезы. — Не сопротивляйся. Вот увидите, в Лабиринте будет хорошо, — немного ломающимся голос произнес Томас. Он сам не верил в это. Он не мог просто стоять и смотреть на то, как его друзей отправляют в Лабиринт. — Не сопротивляйся, говоришь? — зло переспросил Минхо, — А ты, Томас? Кэтрин? Почему вы не присоединяетесь к нашему стаду? — Я согласен, — к ним подошел Алби, — на нас опыты проводите, а сами тут будете отдыхать? Вы собирались нам сообщить, что не пойдете в этот лабиринт? Кэтрин, тебе есть что сказать? Хоуп с надеждой посмотрела на Томаса, ожидая, что тот хоть как-нибудь защитит её. Но тот молчал и не знал, что ответить. А и вправду? Чем они отличались от них? Почему они сейчас отправятся в Лабиринт, а она с Томасом будет просто сидеть и наблюдать за ними. — Мы делаем то, что нам велят, — попыталась оправдаться Хоуп, но из конца очереди вышел Ньют. — Да хоть придумайте тысячу оправданий! — со злобой произнес он, — все это время ты обещал, — он смотрел на Томаса, — обещал, что найдешь это чертово лекарство, а сейчас отправляешь меня и своих друзей в Лабиринт. Мы вам верили. Я верил тебе. А ты им помогал. Мир Хоуп за секунды разрушился. Те, кого она считала своими лучшими друзья, сейчас смотрят на неё со чистой злобой. Она посмотрела на Томаса. Тот тоже не верил, что случилось с его лучшими друзьями. Что случилось с ними. Им нужно было сказать хоть что-либо, объяснить, что они подчиняются ПОРОКу, их никто не слушают, это они следуют приказам. Но никто не успел и произнести и слова. Санитары увели их бывших друзей.***
Томас и Хоуп смотрели за ними с помощью жучков, расположенных во всем Лабиринте. На всей стене были расположены разные мониторы, показывающие с разных сторон Глэйд. — Они сделали что-то с их памятью, — тихо сообщила Хоуп, смотря, как все избегали общения, словно незнакомцы. Наша память — единственный контакт, который у нас сохранился. В памяти мы можем снова и снова обнимать и целовать близких, смеяться и плакать вместе с ними. Это самая главная наша ценность. Но что делать, если память оставила только твое имя? Они видели Минхо, бродящего вдоль стены. Алби, который прятался в лесу. Ньюта, который бесцельно бродил по всему Глэйду. Было больно на них смотреть. Остальные дни Минхо пытался залезть на стены, но лианы не доставали до вершины, поэтому он падал. Это было их собственная идея — создать иллюзию того, что лианы достают вершины стены, чтобы проверить, как «субъекты» доберутся до вершины. Но каждый день вновь поднимался. Пока однажды не сдался. Остальные тоже потеряли надежду на спасение. — Ты когда-нибудь осознавал, что во все, что ты верил — полная чушь? — спросила у него Хоуп, когда их друзья находились в Лабиринте уже год. Их настроение не поднималось уже год. Уже год они сидят и смотрят в мониторы. Иногда им приходилось возиться с новичками, но удавалось это перекладывать на врачей. Не хотелось разговаривать с тем, кто через несколько часов забудет все, что было раньше. Вера Хоуп в будущее с каждым днем угасала. Она видела все моменты, когда новичков отправляют в Лабиринт. Наверное, это очень страшно — проснуться в темной металлической коробке, помня только лишь свое имя. От этого по всему телу проходила дрожь. — Я чувствую это уже на протяжении нескольких лет, — честно выдал Томас безжизненным голосом, — мы сидим тут, словно чем-то помогаем, в то время, как наши друзья находятся в Лабиринте. — Меня все это пугает, — призналась Хоуп, наблюдая, как в Глэйде наступило утро, и Минхо вновь отправился в Лабиринт, чтобы обследовать его.***
Так проходил день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. И скоро наступит тот день, когда избранных должны отправить в Лабиринт. Первый был Томас. И вместе с Хоуп они давно придумали план, как спасти своих друзей. — Мы должны уговорить не стирать память, — однажды ночью произнес он, — на следующий день ты появишься со своей памятью, и мы поможем друзьям выйти из этого ужасного места. Нужно только суметь убедить не стирать нам память. Хоуп была согласна. Ей осточертело наблюдать за тем, как её друзья страдают каждый чертов день. Она сидит тут, зная, как оттуда выбраться и просто наблюдает за ними, словно от этого есть толк. Словно есть толк, что они с Томасом все ещё сдают кровь. Все, во что верила Хоуп, — чушь. ПОРОК не поможет. ПОРОК не спасет от Вспышки. ПОРОК всего лишь издевается над детьми, пытаясь найти лекарство, которого, может, вообще и нет. Так что, когда Томас озвучил свои мысли, Хоуп была согласна. Пусть это и будет подозрительно просить не проходить Стерку, но ради друзей они готовы на все. И после удачного разговора с Авой, где она похвалила умственные способности Томаса, тому уже надо было собираться. И сейчас он, одетый совсем как глейдер, готовится к отправке. — Ты как? — Хоуп слабо улыбнулась и взяла Томаса за руку. — Как огурчик, — пошутил Томас, но она чувствовала его волнение, — встретимся в Лабиринте. — Встретимся, — они обнялись на прощанье. Хоуп надеялась, что все пройдет гладко. Но их предали.