*несколько лет назад*
— Эй, — позвала девчонка свою подругу, сидящую прямо перед ней, — а ты знала, что у нашей новенькой причуда злодейская? — Правда? — тихо спросила та, развернувшись, после чего обратила взглянула через две парты. Там одиноко сидела девочка с двумя чёрными косичками по бокам, перевязанными атласными лентами белого цвета, — И какая же? Подруга жестом попросила другую наклониться к ней. Та послушно опустила голову. — Она связана с кровью… — шёпотом произнесла она, — Говорят, что ей нужно лишь попробовать твоей крови и она узнает всё о тебе. — Прямо-таки всё? — Всё-всё!.. — захихикала она. — Тоже мне… героиня, ах-ха-ха! Черноволосая это слышала, но делала вид, что нет. Она медленно подняла руку вверх, все сразу обернулись на неё. Её движения казались жуткими для одноклассников. — Учитель, — пусто позвала она, — можно выйти?.. Она забежала в туалетную комнату и начала рыдать, закрывая руками лицо. Ладони сразу становились мокрыми от слёз, а глаза красными. Дрожащие плечи нервно подрагивали туда-сюда, а сама четырнадцатилетняя девочка уже сползла по стене вниз. Обхватив свои коленки руками, она уткнулась в них лицом. Таким образом, она просидела так весь урок. -…мама, — дрожащим голосом продолжала девочка, лёжа на коленках у своей матери, — почему они издеваются? — мать гладила свою дочь по голове так нежно, как только могла. Она уже не знала, как утешить девочку. — Почему они смеются над моим желанием стать героем? Это же хорошо, мама… — задыхается от собственных слёз, -… это же хорошо, что я хочу помогать людям?.. — Да, моя милая, это хорошо! — сразу же отозвалась женщина, — Конечно же, это хорошо! — Тогда почему?.. — Не обращай на них внимания. Они просто глупенькие… — продолжала женщина, так же гладя дочь по спине, — У них просто есть шаблон идеальной геройской причуды и то, что твоя причуда ему не особо соответствует — для них дикость… — вздыхает, — Мари, моя Мари, пойми, что для того, чтобы быть героем, нужно совершать хорошие поступки, а не обладать хорошей причудой. То, кем тебе быть, определяешь ты, а не причуда, понимаешь? — Да, но… — заметно успокоившись продолжила девочка, привставая, но была прервана. — Никаких «но»! — возразила женщина, — Ты БУДЕШЬ героем, тебе ясно? Если ты этого действительно захочешь, то ты этого добьёшься. Никакие девочки, которые ничего не смыслят в геройстве, не смогут тебя остановить, понятно? Мария вытерла слёзы и взглянула на свою мать. Серые глаза с блеском смотрели на женщину, в них был огонёк надежды. Она бросилась её обнимать. — Да! — Понятно, ма! — звонко засмеялась, что было очень странно после таких слёз, — Я буду героем, ма! Прямо как ты! Женщина усмехнулась и обняла дочь в ответ. — Мам?.. — растерянно произнесла шестнадцатилетняя девушка, стоя над больничной койкой, на которой лежала женщина, тело которой было полностью перебинтовано. Она едва дышала, у неё было очень тяжёлое состояние. — М-мари?.. Это ты, да?.. — едва тихо и глухо спросила женщина, не в силах даже повернуть голову. Ей очень тяжело давались слова. — Мам… Не разговаривай, мам! Тебе не стоит… — очень быстро говорила девушка. — Послушай, Мари… — начала женщина, медленно потянувшись левой рукой к дочери. Та, заметив это, припала на колени перед койкой, взяв руку матери. Она приготовилась слушать. — Я… я не знаю, что теперь будет, но… Мари, ты должна быть сильной, слышишь? Эти слова очень глухо отдавались в голове девушки. Она слышала, как врачи перешёптывались, говоря, что ничего не сделать. Состояние матери Марии было очень тяжёлым и медицина здесь бессильна. Злодей, с которым столкнулась героиня, был очень силён. Мало того, что он перерезал ей почти всё тело, так ещё и раздробил большую часть костей в нём, а органы и вовсе были повреждены. Её кое-как удалось каким-то чудом откачать, привести в себя, и то, с помощью причуд врачей, облегчающих страдания пациентов. Мария слышала, что врачи говорили, что той осталось совсем немного. Глаза девушки стали наполняться слезами, она смотрела на слабую руку матери, что из последних сил сжимала её. — Мам, не говори так! — дрожащим голосом произнесла Мария, опустив голову. — Чёртова страна и чёртов город!.. Если бы в нём было больше героев, чем три, то тогда бы вы одолели злодея и… этого бы не было! — Мари. — Понимаешь? — девушка переходила на стадию истерики, перебив мать. Слёзы стекали по её лицу. — Мам… ты… — Я понимаю, милая… — грустно очень слабо улыбнулась женщина, глядя на дочь уже пустующим взглядом, — но ты должна тоже понять. Наша работа — спасать людей, и мы её выполнили… — Но ценой чего?.. - резко встала с колен и прикрыла лицо ладонями. Тишина, перебиваемая звуком двигающейся стрелки настенных больничных часов. — Прости меня… — тихо и жалобно сказала мать. Её серые глаза смотрели на дочь. Она понимала, что теперь та останется совсем одна. Муж, что бросил их много лет назад и ушёл в другую семью, вовсе не вспоминая о своей дочери, так и теперь не вспомнит. Он был жутким эгоистом. Родственников, что могли бы забрать Марию, просто не было. Женщина чувствовала себя жалкой и виноватой. Она не могла ничего изменить. Теперь уже бывшая героиня города чувствовала адские боли в теле, но подавляла их. Ей с трудом давалось дыхание и тем более разговоры с дочерью. Но она должна была. Должна была сказать. — Я уверена, что ты справишься… Девушка держалась. Держалась из последних сил. Она примкнула своим лбом к руке матери, не веря в то, что происходит. — Д-достань лезвие… — внезапно сказала женщина. Девушка вздрогнула. «Откуда?» — пронеслось у неё в голове. — Я знаю, что ты его носишь… — Зачем, ма?.. — спросила та, убрав руки от лица и взглянула той в глаза. Мать лишь молча уставилась на ту, выжидая. Девушка дрожащими руками стала доставать лезвие. Оно блеснуло от солнечного луча, попавшего на него. Мария вопросительно взглянула на мать. — Хорошо… — протянула с трудом она, — а теперь… сделай на моей руке надрез. — Что?!.. — вскликнула та. — Тихо… — шёпотом произнесла она, прокашлявшись. Она уже была на пределе, силы покидали её, — Сделай это. — Я не буду! — стала убирать лезвие обратно в карман куртки, но ещё раз взглянув на свою мать, остановилась. «Она… просит меня об этом… но зачем?». Девушка переложила острие в правую руку и вновь встала на колени перед койкой. Женщина слегка подвинула руку в её сторону. Мария поднесла острие и тягостно смотрела на руку матери. По этим венкам течёт кровь и всё, что произошло с её матерью за всю жизнь. Столько всего… Она взглянула на неё и та едва видно кивнула. Холодное железо коснулось шероховатой кожи женщины, а затем… тёплая кровь обагрила лезвие. — Т-ты… ты знаешь, что делать… — шёпотом произнесла она. Девушка поднесла лезвие к губам. Металлический вкус. Снова. Как же он был ей неприятен и как она его ненавидела. Ей хотелось выплюнуть всё это, но она не смела. Она попробовала всё до последней капли, чтобы впитать всё. Всё, что произошло. Мать удовлетворительно кивнула. — Спасибо тебе, милая… — ещё тише, почти неслышно продолжила мать. Девушка схватила мать за руку, сжимая её. — Мама! Нет, пожалуйста!.. — Я люблю тебя, дорогая… — по щеке женщины скатилась слеза. Она прикрыла свои глаза и уже навсегда. — Нет! — девушка не могла сдержать истерики. Сжимая руку матери ещё сильнее, она смотрела на неё. — Нет! Нет! Кто-нибудь! Кто-нибудь! В палате мгновенно появились врачи. Мария спешно убрала лезвие в карман своей куртки.POV Мария
Я плачу так сильно, что мне нечем дышать, мне больно. Я не могу сдерживать истерики. Напару с этим, меня стали посещать видения. Отрывки жизни мамы. Кровь, что я распробовала, помнила очень многое из жизни моей мамы. Перед глазами всплывают картинки. Вся жизнь самого близкого мне человека. Её детство, школьные годы, студенчество, становление героем, знакомство с моим отцом, моё рождение… Я чувствую часть того, что чувствовала она в эти моменты. Не видя ничего перед собой, я в сотый раз врезаюсь в прохожего. Единственное, что я могу сказать в этот момент, это своё жалкое «простите». В очередной раз столкнувшись с кем-то, даже не видя его лица, я падаю на пол, больно ударившись локтями. Фрагменты всё не уходят. Их слишком много. Везде я. Везде мелькаю я… Обычно, наша с ней причуда позволяет нам с помощью крови узнавать самые яркие фрагменты жизни того, чью попробуем. Насколько много их будет, зависит от количества крови. Я не помню, как много взяла у мамы, но… видимо очень много, ибо… слишком! Слишком много! Я… я виновата?! Я её добила?! Я лишила её… лишила её жизни!.. Она могла пожить чуток подольше, но я всё испортила! Я… я… Вновь начинаю плакать, задыхаясь. — Смотри, куда идёшь, дура! — разорался на меня жирный лысый мужчина в распахнутой рубашке и шортах. Окинув меня злобным взглядом, он ушёл прочь. Здесь всем всё равно. Всем. Потому здесь так мало героев. Все любят на них лишь смотреть по телеку или интернету, но сами забиваются в свои норки, откармливаясь, как к скотобойне. Ненавижу… Ненавижу их всех!***
Я покинула Россию. Единственным спасением для меня была лишь Япония, которая полнилась героями. Там мне можно не бояться за то, что меня прирежут в переулке или, быть может, обкрадут средь бела дня. Даже ночью можно гулять спокойно. Я совсем не знаю язык, здесь у меня никого нет и я не знаю, что мне делать. Я даже попала сюда за счёт своей причуды! Я незаметно пробовала кровь каждого человека, обладающего нужной мне информацией. Так я крала деньги, накопив на самолёт и покинув это прогнившее место навсегда. Я немного знаю английский и… насколько я поняла, где-то неподалёку есть что-то вроде гостиницы для приезжих. Думаю, что можно там остановиться.***
Прошло два года, как я переехала в Японию. За эти два года многое изменилось. Я поняла, что вкус крови мне больше не противен. Он стал для меня почти незаметен. Теперь я пользовалась людьми, как архивами. Я узнавала нужную мне информацию и использовала её так, как мне было выгодно. Мне приходилось красть, чтобы снимать квартиру или хоть как-то жить, питаться. Меня мучило чувство совести, но я не могла ничего поделать. Я обманывала людей, использовала их. Теперь я знала японский язык так, чтобы можно было общаться. Это было очень тяжело, так быстро узнавать язык. Однако, для меня это было проще лишь за счёт причуды. Всего лишь нужно было попробовать крови преподавателя японского языка.***
Мне страшно. Очень страшно. Мне страшно за то, чем я становлюсь. Вкус крови стал для меня не безразличен, а… приятен. Мне нравилась эта горечь во рту, нравилось наблюдать за тем, как течёт кровь по руке очередной моей жертвы. Мне страшно… Я преступница. Я хотела быть героем. Героем, а не преступником! Мама… мама… ты… прости меня, мама! Я не хотела тебя разочаровывать.***
Полосую очередную жертву своим новым острым лезвием, пробую кровь. Перед глазами стали всплывать картинки. Значит, они зовутся Семьей? Готова поспорить, что за то, что я узнаю всё о них, где они пасутся и сдам их полиции, то меня просто сделают героем, ха-ха!***
Жалкие черви… Они поймали меня. Поймали просто так! Легко и просто, как клопа! Эта женщина, что оказалась их главарём… Как же её… Мойра, во! Рыжая бестия решила, что я талантлива. А как же! Узнала о них всё всего за полторы недели, когда полиция их поймать уже год не может! Конечно же, я талантливая, чёрт возьми! И это сыграло мне на руку, ибо та предложила мне вступить в их «Семью», которая, скорее, не «Семья», а армия! Так и быть, я хотя бы останусь жива и меня не сдадут в полицию. Подыграю им, а затем… нож в спину. С кровью, ха-ха!***
Меня начинает раздражать то, как я им подыгрываю. Мне надоедает корчить из себя собачку, что мчится по первому зову, чтобы вычислить кого-то. Но, что мне остаётся? Нужно завоевать доверие, а иначе… … бум! И всё, я в тюрьме с остальными отбросами.***
За мной попятам плетётся какая-то малявка белобрысая. Как же её… плохая память на имена… Жанна, вот. Она ещё постоянно трётся с рыжей бестией, абы её дочь что ли… И послать — не пошлёшь, сразу на плаху отправят. Ну… в фигуральном смысле. А может и нет. Вдруг у них в подвале плаха?***
Верить — не поверю, но… … меня спасла белобрысая. Когда я в очередной раз должна была выискать информацию об одном преступнике, меня словили и явилась она! Использовав свою причуду, она скрыла нас от их глаз и мы сбежали. Так просто! Она следила за мной. — Небось приставили ко мне, чтобы узнать, не воткну ли я нож в спину? — усмехнулась я. — Нет, что Вы! Я… я просто восхищаюсь Вами, Мария-сан! Вы такая крутая! Вы можете узнать всё о человеке! Вы не раз выручали Семью и о Вас так хорошо отзываются у нас. Когда я стану взрослее, я хочу быть, как Вы. Смелой, бесстрашной, сильной и умной! — тараторила она с живым блеском с глазах небесного цвета. Было так странно и забавно. В ней я видела себя, когда говорила такие же слова своей матери. Вот расхвалила меня соплячка. — Восхищаешься моей причудой, значит? — она закивала. — Хорошо… а ты знаешь, что, чтобы узнать это «всё» мне нужно резать человека? — улыбка с её лица испарилась. Как я и думала. — Ясно, да? Резать человека. Пробовать его кровь! Это так по-геройски, не правда ли? — у меня начинало закипать. Мне было тошно смотреть на неё. Она слишком сильно напоминала мне себя в её возрасте. Такая же беззаботная и желающая стать, как кто-то. Противно! Противно вспоминать, чем я стала сейчас. — Что, круто, да? Она продолжала молча смотреть на меня, прижимая к себе свои тощие ручонки. Я видела в её глазах страх. — Ну что, это круто, я тебя спрашиваю?! — переворачиваю мусорный бак рядом с собой. Это была точка кипения. Я была зла. Достаю лезвие и мгновенно подношу его к горлу девчонки. — Ну что… я хорошая?.. — шёпотом продолжила я, наблюдая за страхом в глазах Жанны. Что… Зачем я, чёрт возьми, это делаю?! По щекам девочки стекали слёзы, а она смотрела на меня с ужасом. Чем же я стала, что стала угрожать детям… Чем, а не кем?! Медленно убираю лезвие, а девочка незамедлительно бросается прочь по переулку.***
Я прыгала с крыши на крышу, а лезвия звонко стукались друг об друга у меня под курткой. Я носила несколько штук на случай, если вдруг понадобятся. Ветер колыхал мои чёрные волосы, я чувствовала приятную прохладу. Поддавшись моменту, я рассмеялась, спрыгнув с высокой крыши на более низкую, перекатившись. Я чувствовала свободу. Однако… меня мучило чувство вины за то, как я поступила с Жанной. Нет, мне плевать, что скажут мне в штабе, но мне до тошноты противно то, что я сделала. Я не должна была её пугать. В груди сжимается всё так сильно, что словами не передать. Приятные ощущения мигом испарились, как только я об этом призадумалась. Девчачий крик совсем рядом. Странно, что уровень преступности так поднялся даже здесь. Прохожу чуть дальше по крыше и смотрю вниз. Интересно, что же там. Присмотревшись, я вижу трех двухметровых мужиков, которые поджимают к стене кого-то. Не моё дело. Я не герой и никогда им не стану. Нет желания влезать в передрягу. Мне пора в штаб. Разворачиваюсь и собираюсь идти дальше. — Пустите меня! — знакомый голос… Через плечо решаюсь взглянуть и вижу… — Белобрысая?.. — это была Жанна. Вот, твою мать!***
— Детям не следовало бы гулять в такое время, ха-ха! — начал один. — Тем более девчонкам… — подхватил другой, а третий рассмеялся. Звук упавшего мусорного бака. Все трое сразу же обернулись. Чёрная кошка перебежала от одной стены к другой. — Пф, — фыркнул первый, — всего лишь кошка. Так о чём это мы? Сильный удар с ноги прилетел ему сбоку и он рухнул на землю. Из-за своего веса, встать ему не получалось. «Жиробас…» — пронеслось в голове у Марии. Второй и третий сразу же отреагировали на это, однако второго схватили за волосы и впечатали в кирпичную стенку. — Что за?.. — лишь успел произнести третий перед тем, как острое блестящее лезвие коснулось его горла. — Не следовало бы нападать на людей… — сладко интерпретировала сказанную ими ранее фразу так, что было слышно всем поблизости, — в любое время дня… — закончила она с усмешкой в голосе, вздёрнув брови. — Мария-сан?.. — тоненьким голосом неуверенно спросила Жанна, глядя на свою спасительницу. — Мария-сан! — Ах ты, сучка! — мужчина стал брыкаться. — Ещё раз дёрнешься — прирежу, как свинку! — злобно сказала Мария, слегка вскинув свою голову, тем самым, скинув свою длинную объёмную чёлку с лица. Так она открыла для маленькой девочки, наблюдавшей за своей героиней, всё своё лицо. Отточённые черты, худое лицо с белой идеальной кожей, словно из фарфора и серые умные глаза с пушистыми чёрными ресницами — всё это тогда показалось Жанне настолько красивым, что у неё захватывало дух. — На детей нападаете, да? А как баба напала в ответку — сделать ничего не можете? Пф, вы жалкие. Черноволосая надавила на определённые точки и мужчина потерял сознание. — Идём. — пафосно произнесла она, уходя дальше по переулку. Другие двое ничего не могли сделать, кроме того, как лежать в грязи переулка. Жанна внимательно наблюдала за картиной, после чего поспешила вслед за Марией, крикнув на ходу: «Бегу!»***
— Эй, малышка, — начала Мария, когда они вошли в лифт штаба, — извини меня, — девочка вопросительно посмотрела на девушку, — я не должна была так поступать с тобой. — Ничего страшного, Мария-сан! — улыбнулась Жанна, — Вы же, как-никак, спасли меня! — И то верно… — черноволосая посмотрела на девочку и увидела на её руке царапину, из которой уже по ладони текла кровь. Она встала на одно колено перед девочкой, взяв её за тонкое запястье. — Откуда это? — А… Один из тех мужчин носил резное кольцо и, видимо, зацепил. — проговорила блондинка. — Мария-сан? — позвала та, когда увидела, как черноволосая таращится на кровь. — Вы… хотите? — А?.. Чё? Я не вампир! — начала тараторить та, — Просто… кровь хорошая. Сразу видно, что у родителей было совместимо. Наверное, у Мойры какая-то из… — Мойры? Причём тут она? — удивлённо спросила Жанна. — А она разве не твоя мать? — Что? Нет, что Вы!.. Она просто… — девочка замямлила. Она не знала, что на это сказать. — Знаете, если Вам интересно, то Вы можете… попробовать мою кровь? — Что? Ты шутишь? — Ни капельки! — прозвучавшее столь иронично предложение отозвалось у Марии пару раз в голове. — Ну, тогда… — примыкает губами к ране.POV Мария
Боги… Эта мелкая… Перед моими глазами стали представляться фрагменты её жизни. Самые яркие и они были очень красочными и чёткими. Она осталась сиротой из-за собственной причуды. Случайно она вызвала иллюзию или же мираж, из-за которого они попали в автокатастрофу и она сама чудом выжила. Мойра… забрала её к себе?.. Всё это время Мойра собирала людей с ментальными причудами, чтобы помочь им? Все были так добры… Все, без исключения. А теперь перед моими глазами фрагменты, как среди них появилась я. Она и впрямь считала меня крутой… И она вправду испытывала страх после того, что я сделала, но затем… после того, как я её спасла, она снова стала восхищаться мной. И всё же… — Мария-сан?.. — послышалось мне и я пришла в себя, сразу отпрянув. Я вытерла свои губы. — Почему… почему Вы плачете? — Плачу?.. — касаюсь ладонью своей щеки. И вправду… — Я просто… просто… — Вы тоже кого-то потеряли, да?.. — эти слова зацепили меня. Умна не по годам. — Да. — коротко ответила я. — Кого? — Маму… — произнесла я. Раньше я старалась не вспоминать об этом, потому вскоре мне стало чуть легче, хоть и тяжело. Но теперь… — Она была героем. Место, откуда я родом, не особо богатилось героями, их было примерно три-четыре человека, в том числе и моя мама. — И что же случилось? — продолжала задавать вопросы. — Однажды один злодей очень сильно ранил её. Очень. Она умерла у меня на глазах в больнице. — вздыхаю, — Я так злилась. Так злилась… Она совсем не думала о том, что у неё есть я. — выпрямилась, — Тогда она сказала мне попробовать её крови и я увидела столько всего… Всю её жизнь. Всё, что знала она, узнала и я. Все события и навыки… — События? И что же Вы видели? — Некоторые моменты из её жизни и потом… очень много моментов, связанных со мной. Я видела, какой иногда назойливой была, прямо, как ты… — я усмехнулась, — потому я и разозлилась на тебя. Я вспомнила, какая я теперь, и мне стало противно. — облокотилась стенку, глядя сверху-вниз на эту малявку, — Обычно, когда пробуешь кровь, причём в любых количествах, не бывает так много моментов связанных с одним человеком. Обычно берутся самые яркие и значимые. Тишина. Некоторое время мы ехали по лифту молча, поднимаясь уже фиг знает на какой этаж и… — Мария-сан, — позвала она меня, а я приоткрыла глаза. — Чего? — сонно ответила я. — Вы сказали, что когда пробуешь кровь у человека, то берутся самые значимые моменты, да? — Ну да. — А может потому, когда Вы попробовали кровь своей мамы, Вы видели так много моментов, связанных с Вами? Потому что Вы очень многое для неё значили?.. — она смотрела на меня умным взглядом. Я начала думать на счёт этих слов. — Не знаю, может быть она просто… — Она любила Вас очень сильно и Вы значили для неё очень многое, если не всё. — перебила она меня. Эти слова из её уст звучали так, словно предо мной не стоит двенадцатилетняя девчонка (или сколько ей там ), а взрослый человек, повидавший многое, который мог бы сделать вывод. Эти слова… Я стала вспоминать всё. Все те дни, когда я с радостью встречала маму после её тяжелого геройского дня; когда она рассказывала мне самые различные истории и, когда утешала меня после очередных насмешек со стороны одноклассников на счёт того, что я хочу стать героем с такой причудой (они-то не знали, что моя мама — как раз-таки герой. На самом деле, никто особо-то и не знал, что у Знающей причуда связанная с кровью); она была рядом и всегда говорила… … чтобы я была сильной. — Мария-сан, не плачьте, пожалуйста! — вскликнула Жанна и бросилась ко мне. Я почувствовала тепло. Она обняла меня. — Вы замечательный человек. Вы пережили так много всего и всё равно остаётесь сильной! Такой сильной, какой хочу стать я! Вы самая лучшая! Пожалуйста, не плачьте. — Ладно, малышка, — мне стало смешно от этого и я, собственно говоря, усмехнулась, после чего погладила её по голове так, как когда-то меня гладила моя мама, — Так и быть, не буду. Но! Она вопросительно посмотрела на меня. Я присела перед ней так, чтобы сравняться по росту. — Никому ни слова о том, что произошло и что ты теперь знаешь, ага-сь? — продолжила я, после чего достала лезвие и шуточно подбросила его в руке, — А то… — Вы ведь не станете меня резать, как свинку?! — ха! Она запомнила эту фразу, забавно! Да ещё и так сказала смешно… — Ну не знаю-не знаю! — шуточно ответила я и мы засмеялись.