POV Тодороки Шото
Но ведь… её родители — пропавшие преступники. Точнее, один из них. Как рассказывала тогда ещё Мико, её мать ни в чём не виновна, а отец был тем, кто на самом деле был повинным во всём том хаосе. Хаосе, из-за которого семья Мотидзуки навсегда раскололась и рассыпалась на кусочки без шанса на восстановление. Не до конца понимаю, что здесь происходит: сначала Минэко около двух часов ходила по улицам с какой-то девушкой, а теперь — самая настоящая перепалка с преступниками, так ещё и с участием родных родителей Мотидзуки. Я не понимаю ровным счётом ничего. Зная, на что способны её родители, можно сделать вывод, что добром это не кончится. Осматриваю окружающих: девушка, с которой была Минэко была без сознания и в ужасном состоянии, её держал на руках высокий и широкоплечий мужчина с сединой, а недалеко стояла низкая бабушка, которая, судя по всему, так отчаянно пыталась вернуть себе молодость, ибо иначе я не могу сказать о ней. Все, кроме Минэко, были удивлены. Нет, ошарашены тем, что здесь началось. Самая настоящая битва между двумя ментальными силами и, как мне кажется, эта битва за Мотидзуки. То, что от неё осталось. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на неё, а на её лице… ни единой эмоции. Её родные родители, которых она никогда не видела, были прямо перед ней, а она и ухом не ведёт. Она прищуренно смотрит на эту картину, просто ожидая того, что будет дальше. Ни слова, ничего. Не знаю, связано ли это с тем, что это не Мико, а Минэко. Но, всё же… да, пускай это и Минэко, но она лишь является обратной стороной медали, а не абсолютно другим человеком. Я не поверю в то, что она совершенно ничего не чувствует и не хочет задать какие-то вопросы. Что же творится в твоей голове, Минэко?..POV Минэко
И что же они затеяли на сей раз?.. В прошлый раз, когда они пересеклись — в городе воцарился хаос, а этот клоун едва не свёл с ума Всемогущего. Сладкая парочка. Странно, но я совершенно ничего не чувствую. Я не чувствую какой-то обиды, тоски или, напротив, радости, что теперь вся семья в сборе. Мне остается лишь безмолвно наблюдать за тем, что же будет дальше. Всё равно никого отсюда не отпустят… живыми. — Где же ты пропадала, дорогая моя? — задал вопрос Атсуши, — На Гавайях, да? Мойра смотрела на него с презрением, прищурившись. Она всегда прищуривалась, но сейчас в этом был виден лишь только акт пассивной агрессии. — Зачем ты вернулся? — вопросом на вопрос ответила она, спускаясь. — Как это зачем?.. — ухмыльнулся тот, — Чтобы повидаться с дочерью и, наконец-то, передать ей накопленные знания, чтобы она стала героем номер один. — До сих пор… — смешком продолжила женщина, -… не успокоился? Они стояли друг напротив друга, а вокруг воцарилась тишина, прерываемая воем сирен где-то в другом конце города. — Не хочу прерывать вас, — начинаю я, — но у нас тут раненные. Нам как-то не до ваших гляделок. Оба родителя поворачиваются на меня, слегка удивлённо. — Минэко, — послышалось шёпотом мне откуда-то сбоку. Это был Шото, — что ты, чёрт тебя побери, творишь?.. — Выигрываю время, дебил… — отвечаю ему я, махнув ладонью так, чтобы никто, кроме него, не видел. — Но они ведь могут с тобой что-то сделать… — продолжает он. Я одариваю его злобным взглядом и он замолкает, едва заметно кивнув. — Сколько тебе, Мико? — спросил меня Атсуши, уже полностью обернувшись, — Тринадцать? — Ей пятнадцать. — прерывает его Мойра. — Хотя откуда тебе знать, верно?.. — Не лезь. — грубо отдёрнул её он, махнув рукой. Он стал подходить ко мне ближе. Позади себя я чувствую, как кто-то пятится. — Мне будет шестнадцать через месяц, — криво улыбаюсь, — спасибо, что поинтересовался. — Всегда пожалуйста… — улыбается он. Его аристократичная внешность меня даже пугала. Идеальная кожа, бледное лицо, угольно-чёрные прямые волосы средней длины. Позади него вижу Мойру, которая изучающе смотрит на меня. Мне кажется, что она начала замечать подмену. Ну, простите уж, не могу я притворяться Мико в таких ситуациях. Желчь так и прёт. — Так что, мы пойдём? — улыбаюсь я, пытаясь как-то отмазать нас. Позади меня люди, которые нуждаются в медицинской помощи, а кто-то даже в ментальной. Те преступники позади, что были под воздействием причуды горе-отца, отошли от его гипноза, ибо ему было некогда поддерживать силу своей причуды. Однако осадочек, как говорится, остался. Им нельзя тут находится. К тому же, это преступники, а они — не меняются. — Преступники не меняются, ты права, — говорит он, улыбаясь. — Хватит рыться в моей голове, Вам никто не давал на это права. Он вздыхает. — Почему ты обращаешься ко мне так, будто я не твой отец? — Дайте-ка подумать… — театрально начинаю изображать тяжёлые думы. — А, точно! Потому что Вы не являетесь моим отцом! — Какую несусветную чушь ты городишь, дочь моя! — засмеялся он, — Конечно же я твой отец! Тебе обратное внушила эта… — кивает на Мойру, — неадекватная преступница, да? Я молчу и наблюдаю за тем, как Мойра нахмурилась. Позади меня раздаётся крик. — Я заставлю тебя закрыть свой паршивый рот! — закричала Ёко, активировав причуду. Её локоны стали хаотично парить в воздухе, а все окружающие её предметы поднялись вверх. Она гневно посмотрела на противника, после чего всё, что она собрала своей причудой, полетело прямо в него. Был слышен свист и скрежет всего металла, всего мусора, что она собрала, но в одно мгновение… … убийственная куча хлама остановилась в нескольких сантиметрах от лица Атсуши. Он самодовольно ухмыльнулся, выглядывая из-за него. — Ты серьёзно думала, что можешь нанести мне какой-то вред? Как… — ноги старухи подкашиваются, а она испуганно смотрит на летящую обратно кучу, — самонадеянно! Грохот и треск. Ёко прибило к ограждению здания, а в её плече торчал кусок железного прута. — Ёко! — закричал Айзек, дёрнувшись в её сторону. — Тише… — прерывает его Атсуши, — Не надо так кричать. А ты крепкий!.. — изучающе осматривает его, — Что будет, если ты воткнешь вон тот железный прут прямо себе в живот, а? — кивает в сторону кучи, лежащей неподалёку от Ёко. Айзек стискивает зубы и не по своей воле кладёт тело Марии на бетон и медленно идёт в сторону кучи. — Нет… нет… — бормочет Айзек, — Тело… Оно не слушается! Не слушается, чёрт побери! — его ноги дрожат, он пытается сопротивляться, но всё бесполезно. Мария начинает ворочаться и кряхтеть от болей по всему телу. Едва открывает глаза и видит Айзека, который был почти у назначенной Атсуши цели. — Нет… — выплёвывает кровь, — Не надо… Тодороки подбегает к ней и поднимает ей голову, чтобы она не захлебнулась собственной кровью. — Не надо, — отдёргивает он. — Айзек… — она всячески игнорирует наказ Шото о том, чтобы она не говорила, — чёрт… Спустя пару секунд в её глазах что-то заискрилось. Дрожащими руками она потянулась к карману своей куртки и достала оттуда лезвие. После этого она прищурилась, закрыв один глаз. Капля крови с её виска стекала вниз по бледным скулам. Сделав замах, она метнула лезвие, попав в левую ладонь Айзека. Он будто очнулся ото сна и стал часто моргать. Спустя пару секунд он посмотрел в сторону лежащей на руках Шото Марии. — Русские… не сдаются!.. — усмехнувшись она произнесла что-то на родном языке [русский], показав палец вверх. После этого она откашляла большой сгусток крови в сторону и закрыла глаза и, мне кажется, окончательно. — Мария! — заорал Айзек, бежа к ним с Шото и на ходу вытаскивая лезвие из своей ладони. Ему была нипочём боль. То ли выброс адреналина, то ли просто амбалу было всё равно, что его рука была насквозь пробита изящным и острозаточенным лезвием. — Ну что, Акане, — начал Атсуши, смеясь, — как я твоих подчинённых из Семьи разнёс, а? — поворачивается в её сторону. Не повернувшись до конца, он получает смачный удар кулаком в лицо. Это была Мойра. — Ты — паршивый ублюдок! — закричала она. Её глаза горели безумием. — Тебе совсем крышу снесло, чёртов ты маразматик?! — Хах… — трогает свою челюсть, — неплохой удар. Жаль, что этого недостаточно! — после этого Мойра цепенеет и с ужасом смотрит ему в глаза, — Что, вспоминаешь это чувство, когда тело тебе не подчиняется, а в голове будто роются десятки тараканов?.. — он подходит к ней ближе и договаривает остальное тихо ей на ухо, — Нравится?.. — Поганец… — стиснув зубы говорит она, — Ты… бредишь об идеальном герое, а при этом сам являешься самым худшим злодеем. Ты на протяжении всего этого времени убивал людей, ты истреблял тех, кто обладал ментальной причудой… — Айзек держал на руках Марию, прижимая к себе. В момент, когда Атсуши сказал эту фразу, он поднял на него взгляд и прошипел: «Чудовище…», — Да-а-а, я всё это время следила за тобой. За этой подозрительной активностью, а затем безмолвным затишьем среди обладателей ментальных причуд. Никто, кроме тебя, так не бредил идеальностью ментальной причуды. Таких, как ты, ещё поискать надо. — Таких невероятных? — самодовольно произнёс он, задрав нос к небу. — Нет, — отрицательно махнула головой, — таких тупоголовых и самонадеянных. — Дура! — закричал он безумно, после чего дал ей пощёчину. Она была не в силах сопротивляться. Его причуда сковывала её, — Как ты не понимаешь, что этому миру нужен герой, который не будет швыряться булыжниками или взращивать из своего тела что-то?! Им не нужен мутант! Им нужен тот, кто сможет влиять на людей. Все эти годы я исследовал ментальные причуды, ты права. С моим образованием психолога — анализ был проще простого. За это время я понял, что ментальные причуды куда сильнее, чем мы думаем. Они могут не просто останавливать злодеев, но и влиять на них самих! Все переглянулись. Внутри каждого, как мне кажется, был страх. Они боялись «пикнуть» что-то против него. Пускай они все и считали Мойру могущественной, но её причуда — всего лишь визуал. Против Телепатии — она ничто. Однако после увиденного, никто не хочет рисковать собой. — Они могут перестать быть злодеями, ты понимаешь?! — вскрикнул он. — Достаточно. — произношу я. — Неужели ты вот настолько крутой, что поднимаешь руку на женщину? На свою жену? Так ещё и в присутствии ребёнка! — театрально удивляюсь. — О, ты начала обращаться ко мне по-другому… Тебя так задело, что я ударил эту идиотку? — спросил он, кивнув в сторону стоящей без движения Мойры, на лице которой уже был виден красный отпечаток ладони. Сильно же ей прилетело. — Нет, — отвечаю я раздражённо, — меня задело то, что ты пусто тратишь наше время. Вместо того, чтобы сейчас толкать свои идиотские речи, мог бы менять мир, как ты говоришь. Боги, да ты бы за эти годы, что шастал по всему земному шару, уже раз двадцать бы перевернул всё с ног на голову. Однако ты предпочёл на устах повторять одно и то же, чтоб пересказать сейчас нам?.. Упасите, лекций мне достаточно в Юуэй. Мы уходим. Разворачиваюсь и иду прочь. Все удивлённо смотрят на меня. В их глазах читается: «Что ты творишь, дура?!», но я лишь смотрю вперёд. — Если потребуется, то я заставлю слушать тебя мои «лекции» силой! — громко возгласил он, после чего я почувствовала, что не могу шевельнуться. Его голос в моей голове шептал что-то, а я не могла различить, что именно. Голова начала болеть, а коленки подкашиваться. Интуитивно берусь за голову руками, припадая коленками на холодный бетон, который я чувствовала даже через ткань джинсов. Стой. Стой. Стой. Слушай меня. Стой. Стой. Не сопротивляйся мне. Не сопротивляйся. Ты ничего не можешь сделать. Ты ничего не сделаешь. У тебя нет выбора. Меня берёт злость. Она горит изнутри. Я её чувствую. Какой-то непонятный хмырь смеет приказывать мне и лазить в моей голове? Да не в жизнь! Прочь из моей головы. Прочь. Из. Моей. Головы!.. Чувствую, будто своими плечами начинаю удерживать невидимую стенку. Пытаюсь встать, но раз за разом терплю неудачу. — Минэко! — вскрикнул Шото. Назвал моё имя, дубиноголовый. Замечаю, как он устремляется в мою сторону, но в мгновение ока останавливается. Силы причуды Атсуши хватило и на то, чтобы остановить его. Однако теперь ему не хватало силы, чтобы удержать меня. На долю секунды я почувствовала, словно «груз» стал легче. С криком я поднялась на ноги, шатаясь из стороны в сторону. Прочь. Прочь. Прочь. Прочь. Прочь!.. Чувствую лёгкость. Осматриваюсь. Все удивлённо смотрят на меня. Оборачиваюсь и вижу ошарашенное лицо Атсуши, а за ним — лицо Мойры. Она была испугана и очень удивлена. — Как ты… как? — лишь могла прошептать она, тяжело дыша. Она не могла поверить своим глазам. — Что за… — удивлённо смотрел на меня Атсуши, — как ты смогла?.. Неужели… Точно, Телепатия. Наконец-то ты смогла дать отпор. Наконец-то! Видишь, Акане? — обращается к Мойре, — Видишь, какой у неё потенциал?! Она смогла противостоять мне! Мне! — И что такого? — хмыкаю я презрительно, после чего опять поворачиваюсь к нему спиной. — Я — самый сильный обладатель ментальной причуды на этом свете и моя причуда — сильнейшая. Я, своего рода, Бог этого мира! — его речи были настолько приторны, что мне хотелось проблеваться, — Ты пойдёшь со мной, Мико? Я помогу тебе встать на верхушку геройского мира. Помогу тебе исправить этот гнилой мир, выдрать с корнями всё зло, что поселилось в нём! — Нет. Мой ответ сопровождался завыванием ветра. Атсуши нахмурился, а Акане, стоящая позади него и, что казалось, даже не дышала, смотрела на меня внимательно. Однако в её глазах читалось: «Беги от него!». Именно этот взгляд не позволил мне отступиться. — Что же… — начал он расслабленно, после чего вздохнул и продолжил, — Если я не могу повлиять на тебя напрямую, то повлияю косвенно. Итак, кого я ещё не трогал здесь? — осматривается. Его взгляд падает на Тодороки, который пытался нащупать пульс у Марии. Всё ещё надеялся, — Ты. Шото поднял на него взгляд, полный ненависти. — Встань и подойди сюда! — вскрикнул Атсуши. Тодороки стиснул зубы, но тело было под властью злодея. Он послушно подошёл к нему, сжав кулаки до побеления костяшек. — Как такого, как ты, только земля носит? — стиснув зубы, произнёс Тодороки из-под своей двухцветной чёлки. — Очень даже неплохо! — смеясь отвечает черноволосый, — А теперь, дружочек мой… Я знаю, что моя дочь испытывает к тебе чувства, а ты к ней, поэтому, как мне кажется, будет очень забавно наблюдать за тем, — поворачивается, окидывая Мойру взглядом, — как ты собственноручно убьёшь её мать. У всех широко распахнулись глаза. — Да как ты смеешь?! — кричал Айзек, держа на руках Марию. В это время Ёко, лежащая под завалом, смотрела на всю эту картину. — П-подонок… — проговорила она, попытавшись выбраться, но на её голову упала старая пластиковая бутылка из-под минералки. — Ну же, малец… — протянул тот, — Убей… её! — Ни за что! — вскрикнул Шото, прижимая кулаки к ногам. — Давай! Стань убийцей! Тогда папашка сразу тебя «полюбит»! — продолжал кричать тот, безумно глядя на парня с гетерохромными глазами, что сейчас горели адским пламенем. — Я… я не стану! — кричал Шото, но его руки уже поднимались. Правую сторону оковывал лёд, а в руках вовсю «разгорался» хлад. Всё вокруг будто бы замедлилось. Я видела испуганные взгляды Ёко и Айзека, они были не в силах что-то предпринять. Я видела в глазах Мойры безысходность. Она пыталась защитить Мико, но из-за слабости своей причуды перед причудой Атсуши — она пала. Я видела… видела страх в глазах Тодороки. Его взгляд мешкался по площадке. Он искал поддержки, помощи. Он пытался прижать левой рукой правую, но обе отчаянно дрожали. Его зубы стучали. Сейчас он был похож на мальчишку, который был не в силах что-либо сделать. Так оно и было. Я была между ними. Между Мойрой и Шото. Внутри стало что-то шевелиться. Внутри меня, в моей груди. Резко проступил холодный пот, а в глазах стало мутнеть. Звук рассекающего воздух осколка льда, который выпустил Тодороки. Радостный возглас Атсуши. Моё сердцебиение. Всё… всё было слышно так отчётливо.—
Ноги Минэко подкашивались, коленки дрожали. Всё произошло в мгновение ока. В мгновение ока её тело охватил небывалый жар. Что-то толкнуло её вперёд. Прямо на ледяной осколок Шото. — Мама! — вырвалось у неё, когда она намеренно поймала своим телом ледяной осколок Тодороки. За долю секунды она посмотрела в глаза Мойре, а из её глаз ручьями хлынули слёзы. Мойра… Нет, Акане Хосино закричала. Она кричала её имя, но её дочурка этого уже не слышала. Блондинка замертво упала на бетон, а из-под её тела стала растекаться тёмно-красная жидкость. Тодороки с секунду смотрел на тело Мотидзуки. Всё его тело дрожало. На его глазах наворачивались слёзы. — Мико… Мико… Мико… — шептал про себя Шото, — Я убил… я… я убил Мико!